- Я поражен, - продолжал он, - как вы могли рассказывать детям запрещенные сказки, подающие им такой дурной пример?! Я хочу, чтобы наша страна стала идеальной, и поэтому не могу допустить подобных вещей! Мне очень жаль, но несмотря на все уважение и благодарность, какие питаю к вам, вынужден предать вас суду.
Тогда учительница, которая все это выслушала молча, сказала:
- Послушай теперь меня, Джорджетто, - так она звала в школе будущего президента, - сказки, которые я рассказывала детям, те же самые, что я рассказывала и тебе, когда ты учился у меня. Неужели не помнишь, как они нравились тебе?
- Но я давно уже взрослый человек, а закон есть закон! Генерал, отведите ее в тюрьму!
Однако ночью президент никак не мог уснуть. Он ходил из угла в угол и думал об учительнице.
- Закон есть закон, - бормотал он, - я должен заставить уважать его. Только… - и тут ему вспомнились сказки, которые он так любил в детстве… - Конечно, - размышлял он, - сказки нисколько не повредили мне, однако…
В дверь постучали. Это пришел генерал. Он привел целую толпу ребятишек.
- Синьор президент, эти дети совершили тягчайшее преступление. Несмотря на то, что на стенах тюрьмы и внутри нее висят таблички "Запрещено выходить отсюда и выпускать кого-либо на волю", они сделали подкоп и пытались помочь учительнице бежать! Прикажете арестовать их?
Президент посмотрел на детей - они стояли перед ним, не проявляя ни малейшего страха, и, похоже, никто из них и не думал раскаиваться в том, что сделал.
- Так как же, синьор президент? Что прикажете делать?
- Освободить заключенную! - приказал президент, и эти слова прозвучали так, как если бы их произнес не глава государства, а Джорджетто. - И попросите ее прийти сюда и рассказать мне сказку… Чего же вы ждете? Идите! И потом уберите все таблички насчет сказок и повесьте на площадях такую табличку: "Запрещено терпеть несправедливость!". А вы, дети, рассаживайтесь. И пока мы ждем учительницу, угощайтесь апельсиновым соком!
С того дня эта страна действительно стала идеальной.
Приют для сказок
Сказочные истории про принцев и принцесс, про волшебников и фей, про говорящих животных и заколдованных ребятишек никого больше не интересовали.
Теперь дети предпочитали комиксы, мультики, видеоклипы. Вот почему старые сказки, которыми прежде восхищалось не одно поколение, остались совсем без работы.
Ну, а поскольку сказкам не полагалась даже пенсия, их поместили в приют для престарелых, который находился в пустом, заброшенном замке.
Сказки повесили на стены свои волшебные палочки и шпаги, уложили в шкафы короны, магические стеклянные шары и всякие другие волшебные предметы и стали жить тихо и незаметно, так что никто даже не вспоминал о них.
Они видели в окно, как дети идут в школу или выходят на прогулку, но никто из ребят никогда не заглядывал к ним в гости, не стучался в дверь, на которой висела табличка "Приют для сказок".
- У нынешних детей недостает воображения! - вздыхали сказки. - Вот почему они и не любят нас больше.
Только одна совсем старая сказка не соглашалась с этим. Заметив проходящего мимо окна мальчика или девочку, она звала:
- Послушай, малышка! Да-да, я тебя зову! Иди-ка сюда, я расскажу тебе чудесную сказку.
Но дети то ли не слышали, то ли стеснялись, во всяком случае, всегда проходили мимо.
- И ты все еще надеешься, что кто-нибудь заинтересуется тобой? - усмехались подруги. - Мы давно уже никому не нужны!
Но старая сказка все продолжала зазывать детей. И вот однажды, услышав ее призыв, остановилась маленькая девочка.
- Это вы меня зовете? - удивилась она и, узнав, зачем ее приглашают, вошла в замок и поднялась по лестнице.
Взволнованная и растроганная, старая сказка усадила девочку в удобное кресло возле камина, угостила чаем с печеньем и шоколадными конфетами, а затем принялась рассказывать свою историю.
Девочка слушала как зачарованная, и, когда сказка окончилась, воскликнула:
- Чудесная история! Большое спасибо!
Старая сказка невероятно обрадовалась, и, когда девочка ушла, поделилась своей радостью с подругами:
- Это неправда, что у современных детей мало воображения. Эта девочка слушала меня, открыв рот, словно зачарованная.
Сказки посмотрели на нее с сочувствием.
- Какая же ты наивная! - вздохнула одна из них. - Ведь эта девочка страшная лгунья. Твоя история нисколько не интересовала ее. Посмотри, она же украла твою волшебную палочку! Только ради нее она и зашла сюда.
И в самом деле: палочка, висевшая на стене, исчезла. Но старая сказка не сдавалась.
- Но именно это как раз и доказывает, что у детей еще имеется фантазия! - возразила она. - Раз они верят в волшебную палочку, значит, верят и в нас, не так ли?
С того дня все старые сказки целыми днями сидели у открытого окна и зазывали проходивших мимо детей, надеясь, что кто-нибудь поднимется к ним, хотя бы только для того, чтобы украсть победоносный меч-кладенец или волшебную палочку.
Шут
Жил-был однажды шут, который должен был каждый вечер рассказывать королю новую сказку, и не окажись у него наготове такая сказка - не менее чем на два часа, - властитель отрубил бы ему голову.
Шли недели, месяцы, годы, и бедному шуту становилось все труднее придумывать сказки. Наконец, подошел день, когда он совсем не знал, что же ему сочинить.
- Ну, так как же? - в нетерпении спросил король. - Будешь рассказывать или велю казнить тебя?
Шут понял, что дело его плохо. И тогда, желая спастись, он начал свой рассказ:
- Жил-был однажды шут, который каждый вечер должен был рассказывать королю новую сказку, иначе тот отрубил бы ему голову. Шут придумывал множество сказок, но однажды вечером не смог ничего придумать. Король рассердился: "Будешь придумывать или велю казнить тебя?" И тогда, желая спастись, шут начал свой рассказ: "Жил-был однажды шут, который должен был каждый вечер…"
Бедняга повторил свой рассказ трижды слово в слово, а потом повторял еще много раз - целых два часа подряд.
- Я понял, - наконец остановил его король. - На этот раз прощаю тебя. Отправляйся путешествовать, объезди весь мир и собери самые интересные сказки, а когда вернешься, расскажешь мне!
Шут уехал. Сейчас он путешествует по свету, собирая самые интересные сказки. Но он не вернется к королю и не станет рассказывать их ему. Он расскажет эти сказки вам.
Сказки про художников, а также про краски
Художник, который не помнил цвета
Он совсем одряхлел, перестал выходить из своей мастерской и работал теперь, разумеется, только по памяти. Но чем больше старел, тем быстрее слабела его память, и он все время что-то забывал. Собирался, к примеру, написать морской пейзаж и, замерев с кистью в руках, долго вспоминал, какого же цвета море.
- Кажется, оранжевое, с темными пятнами…
И рисовал море именно таким.
Писал зимний пейзаж и опять ломал голову:
- Никак не вспомню, какого цвета снег…
Ах да, зеленый!
Он путал цвет снега и травы. И луг у него на картинах действительно выглядел белым, словно заснеженное поле.
И все же именно из-за таких странных, необычных красок его полотна нравились многим. Владельцы картинных галерей, критики, покупатели приходили посмотреть его работы и всегда хвалили мастера за фантазию.
- Маэстро, только такой великий художник, как вы, мог придумать зеленый снег!
Он с недоумением смотрел на них и про себя удивлялся: "Либо они смеются надо мной, либо настолько утратили память, что забыли, какого цвета снег!"
Как-то раз один молодой художник, указывая на пейзажи, висевшие на стене, с восторгом проговорил:
- Маэстро, эти работы великолепны! Никогда не видел ничего прекраснее!
- Да, неплохие картины, - ответил старик. - Мне тоже нравятся.
Он забыл даже, что полотна эти написал он сам. Память его и в самом деле становилась все слабее.
Однажды он решил создать автопортрет. Поставил мольберт перед зеркалом и, посматривая на свое отражение, принялся за работу. А потом вдруг отложил кисть и палитру и, внимательно вглядываясь в зеркало, спросил самого себя:
- А кто же этот господин, которого я рисую?
Невиданные краски
Он прославился как самый современный художник, потому что, создавая картины, не пользовался кистями и масляными красками, а употреблял только самые новые материалы: лак для ногтей и акриловые краски, которые распрыскивал с помощью баллончика с форсункой. Причем рисовал он не на бумаге или холсте, а на пластинах из нержавеющей стали или же на стенах, создавая огромные фрески.
Все время стараясь сочинить что-то новое, он решил придумать невиданные краски. Сначала он изобрел "задумчивый зеленый цвет", потом "нерешительный красный", "торопливый желтый", "трепетный фиолетовый" и множество других красок, еще необычнее, таких, например, как желто-красная, голубовато-черная, коричнево-фиолетово-зеленая… Но по-прежнему оставался недоволен, ему хотелось создать что-то еще более современное.
И тогда он начал изобретать совершенно невиданные краски, фантастические, каких и в помине не было в природе. Он придумал совершенно новые цвета - почтенный, мороженый, глобальный, колючий, межнациональный, корявый, капризный, грациозный.
- Прекрасно! - восклицал он, выдумав еще одну новую краску. - Это даже не научно-фантастический цвет, а поистине цвет будущего!
К несчастью, от подобных красок не оставалось и следа. Изобретатель не успевал даже порадоваться им: едва возникнув, они тотчас исчезали. Ведь таких красок на Земле не существовало, они принадлежали слишком далекому будущему, а скорее всего - его воображению и не годились даже для цветных научно-фантастических фильмов. И поскольку на Земле ими совершенно нечего было окрашивать, они просто-напросто улетали на какую-то другую планету, намного опередившую нас в своем развитии.
После этого художника никто уже не мог придумать краску, какую еще никто никогда не видел, - невидимую.
Не верите? Попробуйте сами.
Его вдохновляли только пейзажи, и он прекрасно писал их.
Переменчивое небо
Только вот горы, луга, долины, дома он изображал замечательно, а небо… Небо у него никогда не получалось. Верхняя часть пейзажа всегда выглядела ужасно: просто какая-то мешанина красок. Из-за такого недостатка все его картины оказывались вконец испорченными. Ему никак не удавалось продать ни одну из них. А для художника это означает безвестность и нищету.
Чтоб избежать столь печальной судьбы, ему следовало, видимо, научиться по крайней мере сносно изображать небо. Но как он ни старался, ничего не получалось. И вдруг однажды…
- Идея! - воскликнул он. - Я знаю, как выйти из положения!
И тотчас принялся за работу. Выбрал красивый сельский пейзаж и нарисовал его до линии горизонта, над которым должно находиться небо. Изображение, как всегда, вышло безупречным. А небо… Он не стал писать его. Отложил краски, взял ножницы и отрезал верхнюю честь полотна, где должно находиться небо.
- Какая идея! - радовался он. - И в самом деле отличный выход из положения!
Он поместил свое полотно между двумя стеклами и выставил картину в окне. Настоящее небо, видневшееся сквозь стекла, удивительным образом дополняло его пейзаж. Причем оно оказалось не только прекрасным, но еще и переменчивым - в зависимости от времени суток - алело на рассвете, ярко синело в полдень, пылало багряным золотом на закате, а ночью было усыпано звездами.
Это и впрямь оказалась гениальная находка. Он придумал и прекрасное название для своей картины: "Пейзаж с переменчивым небом".
Работа имела большой успех, и художник сразу же продал ее. С тех пор он писал только пейзажи с переменчивым небом. И как только заканчивал очередную картину, тотчас находились покупатели. За несколько месяцев он стал и знаменитым, и богатым.
Художник, который никогда не рисовал
Многие художники, как известно, отличаются странностями и причудами, и не всегда их удается понять.
Но, наверное, самым странным и загадочным нужно считать одного великолепного художника, который не написал за свою жизнь ни одной картины, никогда не брал в руки кисти, не положил на полотно ни одного мазка и все же рисовал - по-своему, совершенно особым и оригинальным способом: он делал это с помощью фантазии.
Выбрав сюжет - человека, пейзаж или натюрморт, - он рисовал его в своем воображении, чудеснейшим образом представляя все подробности, детали, краски и оттенки.
Потом, мысленно закончив работу, он запечатлевал ее в своей памяти, словно фотоаппарат - снимаемую картину.
Подобным образом он создавал все свои творения, присоединяя их к коллекции, которую хранил в памяти. Иногда он просматривал эту коллекцию с закрытыми глазами - полотно за полотном, - и как каждый настоящий художник, стремящийся к совершенству, всегда находил что поправить.
Обычно, мысленно обозрев свое собрание, он оставался очень доволен собственными работами.
- Безусловно, у меня неплохо получается, - говорил он себе, - и я, конечно, войду в историю.
Но так думал, очевидно, только он один. К великому сожалению. Потому что картины его действительно были прекрасны.
Холст
Холст для художника - то же, что экран в кинозале.
Художник смотрит на холст и с помощью воображения проецирует на него фильм, который видит только он один.
Он смотрит этот фильм, смотрит и останавливает проекцию, только отыскав самый прекрасный кадр. Холст белый, но художник отчетливо видит на нем яркое, красочное изображение. И начинает рисовать.
Акварели
У каждого, как известно, свои причуды. Акварели, например, просто помешаны на чистоте. Никто так не любит воду, как они. Мыться для них - самое большое удовольствие. И в самом деле, они никогда не пойдут на работу, не вымывшись прежде как следует. Пожалуй, они даже чересчур усердствуют при этом. Оттого-то краски акварельных рисунков всегда немного блеклые: они в буквальном смысле слова размыты.
Разные кисти
Художник работает тонкой кистью с мягкими волосками, это особый инструмент, дорогостоящий и хрупкий. А маляр обходится грубой плоской щетинистой кистью. Один пишет картины, другой красит стены.
Большая разница, скажете вы. Не всегда, однако. Есть художники, создающие своими драгоценными кистями не живопись, а просто мазню.
И есть маляры, которые, напротив, своими огромными кистями работают, как настоящие художники: так прекрасно окрашивают стены в комнатах, что потом одно удовольствие жить там.
И все же некоторая разница, если разобраться, имеется. Даже самому замечательному маляру никогда не придет в голову, закончив работу, поставить подпись на стене, которую он покрасил. И наоборот, нет такого даже самого бездарного художника, который не подписал бы с гордостью свою пачкотню.
Желтая сказка
Вдруг отовсюду начал исчезать желтый цвет. Он исчезал со стен зданий, с витрин магазинов, с платьев модниц, с картин великих живописцев. С каждым днем его становилось все меньше и меньше, и никто не мог понять, почему он исчезает. Утратили свою желтую окраску мимозы, бананы, лимоны, обложки детективов (а они всегда желтые), даже поля созревшей пшеницы.
И чем меньше оставалось желтых вещей, тем дороже они становились. Краски, лаки, карандаши теперь продавались только на черном рынке. Люди пробовали заново красить в желтый цвет машины и стены домов, но на другой день он снова пропадал.
Он исчезал из немногих сохранившихся тюбиков, из банок с лаком, которые еще удавалось где-то отыскать. Откроешь такую банку, а там лишь бесцветная жижа.
Вскоре стало почти невозможно увидеть где-либо желтый цвет. Город пришел в волнение, все только об этом и говорили.
Начальник полиции вызвал самого лучшего комиссара.
- Так дальше продолжаться не может. Приказываю пролить свет на эту загадку!
- Честное слово, - заверил комиссар, - не успокоюсь, пока не найду виновников этого подлого преступления! Найду и уничтожу!
- Ну-ну, успокойтесь! - остановил его начальник полиции, удивившись такому рвению.
- Да таких стрелять надо! - кипятился комиссар. - Это же преступники, негодяи, для них нет ничего святого! Подумать только, желтый, именно желтый цвет вздумали воровать!
Начальник полиции удивился еще больше, но потом рассудил: если комиссар принимает это так близко к сердцу, значит, будет стараться изо всех сил.
И действительно, начав расследование, комиссар разослал во все концы своих агентов и через несколько дней раскрыл тайну. Он поймал на месте преступления мальчишку, у которого оказался какой-то странный небольшой прибор вроде пульверизатора. Только действовал он с обратным эффектом. Когда мальчик нацелил его на рыжего пятнистого кота и сжал резиновую грушу, рыжий цвет буквально стянуло со шкурки животного: прибор, словно пылесос, вобрал в себя краску.
Комиссар бросился к мальчику, отнял игрушку, вскрыл ее и обнаружил, что она полна желтого цвета.
В ответ на не слишком любезные вопросы мальчик признался, что состоит в банде, которая повсюду ворует желтый цвет и сдает его главарю.
- Наконец-то! - вскричал комиссар. - Наконец-то я нашел преступника, который управляет этой бандой.
Окружив склад, он ворвался туда со своими агентами и захватил главаря вместе со всем награбленным добром. А это сотни огромных бидонов, заполненных желтым цветом.
- Руки вверх, чудовище, сдавайся! - приказал комиссар, набросившись на него.
И агентам пришлось защитить преступника, не то комиссар тут же убил бы этого подлеца.
Главарь сразу во всем признался: да, это он изобрел такой прибор и снабдил им ребят, которых рассылал по всему городу, чтобы те собирали желтый цвет повсюду, где только обнаружат, и несли к нему на склад, а он давал им в награду несколько евро.
Но дальше комиссар и слушать не стал. Он быстро наполнил желтым цветом небольшую баночку, вскочил в свою машину и умчался на всей скорости.
А вор тем временем продолжал признания:
- Не хвастаюсь, но это оказалась гениальная, идея. Афера века! Завладей я всем желтым цветом, он ведь сразу же превратился бы в дефицит. И я стал бы продавать его на вес золота и быстро разбогател бы…
А комиссар между тем, не обращая никакого внимания на светофоры, спешил к себе домой.
- Еду, еду, мой дорогой Чиччино! - шептал он. - Я все-таки поймал этого негодяя!
Чиччино - это любимый кенар комиссара. С тех пор как его перышки утратили свой желтый цвет, он перестал петь, а только жалобно стонал.
- Вот тебе желтенький цвет для твоих прекрасных перышек, Чиччино! Вот видишь, я нашел его!
За судом над бандитами следил весь город. Детям вынесли такое наказание - выкрасить в желтый цвет все вещи, с которых они его украли. А для главаря прокурор потребовал год тюремного заключения.
- Мало, слишком мало! - возмутился комиссар, сидевший в зале.
Прежде чем прочитать приговор, судья обратился к обвиняемому: