- Платок-то я вижу. Рваный он - это правда. Но чтобы кот тебе "я!" говорил…
- Да не "я!", Андрюшка! Он говорит: "Мяу!"
Витя покачал головой:
- Неправдоподобно!
- Не верите? Не верите? Приходите ко мне, сами увидите!
- Ну и придем. Пойдем, Витя, сегодня к нему, ладно?
- Только сейчас Васька не у меня, кот то есть. Он сейчас у бабушки. Я его на каникулы опять к себе возьму.
- Так я и знал, - сказал Витя, - хвалится своим ученым котом, а как показать его - он у бабушки.
- Жил-был у бабушки серенький котик… вот как, вот как, серенький котик! - запел Андрюша Попов.
- Не верите? Ну хорошо! Нарочно в воскресенье съезжу к бабушке, привезу Ваську, вот тогда поверите!
Звонок давно уже заливался на всю школу.
- В класс, в класс, ребята, о чем спор? - сказал учитель, проходя мимо них.
- Павел Петрович, мы про кота!
- Про кота можете после уроков. По местам, по местам, ребята.
Но около Костиной парты шепот не умолкал.
- Тише! - сказал учитель уже строго и постучал карандашом по столу.
Андрюша Попов поднял руку:
- Павел Петрович, можно вас спросить?
- Про кота? Про кота после урока спросишь.
Как только кончился урок, Андрюша вскочил, опять поднимая руку:
- Павел Петрович, а теперь можно спросить?
- Теперь можно.
Ребята хотели уже выходить из класса, но остановились, прислушиваясь.
- Павел Петрович, вот Костя говорит, что у него кот ужасно умный… Васька… Служить умеет, как собака, платок приносит… даже порвал зубами… А если спросить: "Кто любит Костю Новикова больше всего на свете?" - отвечает: "Я!" - то есть "Мяу!" по-кошачьи.
Все засмеялись.
- Неправдоподобно! - повторил Витя Минаев.
- Что же, ребята, - сказал учитель, - ничего неправдоподобного в этом нет. Это не значит, что кот умный и понимает Костины слова. Просто приучили его так.
- Один сапожник научил свою кошку соленые огурцы есть! - послышался хрипловатый голос с задней парты.
- Как же он научил ее? - спросил Андрюша.
- Очень просто: бил!
- Вот и неправда! - волновался Костя. - Я своего Ваську ни разу в жизни не ударил! Пальцем не тронул! Я его люблю! Он у меня ласковый! Павел Петрович, а можно мне Ваську в школу привести, чтобы все сразу увидели?
- Приведи! Приведи! - обрадовались девочки.
- В школу кота нельзя. Он у меня в классном журнале не записан.
Учитель закрыл журнал и пошел к двери.
- Павел Петрович! А вы запишите: Котофеев Вася! - сказал Андрюша Попов.
- Кошкин! Коташкин! Котенкин! Мурлыкин! Котский! - так и посыпалось со всех сторон.
- Павел Петрович, а может быть, после уроков? Он такой интересный! Вот увидите!
- Нет, нет, в школу кота нельзя, - решительно ответил Павел Петрович. А впрочем, хочешь, каникулы начнутся, приводи на елку своего ученого кота. Это можно.
- Обязательно приведу, - сказал Костя. - Вот увидите.
- Чепуха это все, - засмеялся Андрюша. - И не любит твой Васька тебя больше всего на свете. Кошки никого не любят. Они просто хитрые.
- Любит! Вот увидите, как любит!
Елка была высокая - от пола до потолка. Пришлось даже самую макушку подпилить немного, но это было незаметно, потому что сверху приделали великолепную блестящую звезду.
Дед Мороз уже и подарки роздал, и спел, и танцевал… потом заспешил к двери, придерживая рукой пошатнувшуюся бороду.
Подарки были съедены, руки освободились можно было начать художественную самодеятельность.
Третий класс "А" разыграл маленькую пьесу, первоклассники читали стихи, девочки из второго "Б" сплясали очень хорошо, и все им хлопали.
Только у второго "А" талантов не оказалось. Вся надежда была на Костиного ученого кота.
- Внимание, товарищи! - торжественно провозгласил Леня Розанов, четвероклассник, которому было поручено объявлять фамилии выступающих. - Любимец публики, знаменитый артист Василий Котофеев в своем репертуаре!
Костя стоял, взволнованный, задыхающийся, обеими руками прижимая к себе кота. Он только что сбегал домой за Васькой и никак не мог отдышаться. Даже темный хохол надо лбом особенно топорщился в этот вечер, волновался вместе с Костей и не мог улечься спокойно.
Кот был дымчатого цвета, большой и пышный. Худые Костины пальцы тонули в его мягкой шерсти. Елочные огни отражались в зеленоватых глазах.
Тяжело и мягко прыгнул он на пол.
- Красивый кот!
- Полосатый!
- Любимец публики!
- Усищи-то какие, а? Смотрите, ребята!
- Тише! Расступитесь! - скомандовал Леня. - Прошу внимания! Товарищ Котофеев, начинайте!
Костя вынул из кармана платок и поднял его высоко.
- Васька, служи!
Кот шагал по гладкому паркету и даже головы не повернул. Тыкался широкой усатой мордой в ноги ребят, будто принюхивался к чему-то.
- Васька, посмотри сюда! - Костя скомкал платок и бросил его далеко в сторону от елки. - Принеси, Васенька!
Платок одиноко белел на полу.
- Ой, не вижу ничего!
- Тише, ребята, не напирайте!
- А что он должен делать? - шептали ребята.
- Ничего, это он просто так… Вот вы сейчас увидите… - Костя выпрямился, сложил руки на груди и произнес громким, уверенным и властным голосом: - Васька, кто любит Костю Новикова больше всего на свете?
Молчание.
- Васька, - тревожно повторил Костя, - кто любит Костю Новикова больше всего на свете?
- Эх, Костя, - сказал Андрюша Попов, - не любит тебя твой ученый кот. Отъелся, мышей не ловит!
- Я говорил - неправдоподобно, - сказал Витя.
- Васька! Васька! - старались помочь Косте девочки. - Васька, хватай платок! Васька, что же ты молчишь?
- Тише, ребята, не теребите его, - сказала молоденькая учительница, - он просто растерялся, от шума, от света…
- Внимание! - крикнул Леня Розанов. - Товарищи, произошло маленькое недоразумение: любимец публики привык работать в уютной домашней обстановке!
Одни смеялись, другие болели за Костю, старались расшевелить кота.
- Да ответь ты что-нибудь, толстун усатый!
Костя страдал втройне: за себя, за Ваську и за честь второго класса "А".
- Васька, - упрямо повторял он, - кто любит Костю Новикова больше всего на свете?
- Не хочет. Ноль внимания.
- Смотрите, под елку пошел…
- Вздумалось котику в лес погуляти… Вот как, вот как, в лес погуляти… - пропел Андрюша Попов.
- Вот вам и художественная самодеятельность! Если кот неученый, не нужно было и хвастаться!
- Какая же это самодеятельность? Это кошачья деятельность!
- Какая же это кошачья деятельность? Никакой кошачьей деятельности нет!
- Васька, - в десятый раз, уже с отчаянием воскликнул Костя, - кто любит Костю Новикова больше всего на свете?!
- Мя-у!
Но это послышалось совсем с другой стороны. Мяукнул Андрюша Попов, и очень неудачно.
- Мяу! Мяу! Мяу! - разноголосо подхватили ребята.
Косте стало совсем обидно. Он размахнулся и первый раз в жизни больно шлепнул своего ученого друга. С обиженным воплем Васька шарахнулся к двери.
Ребята ответили осуждающим молчанием. Потом послышались голоса:
- Так я и знал: битьем учит!
- Эх, ты! А еще говорил - пальцем не тронул!
- Какое пальцем! Всей ладонью, аж загудело!
- Ты ему, Костя, все печенки отшиб!
Костя постоял, опустив голову, потом повернулся и медленно пошел, подальше от елки, от ярко освещенного зала…
В другую дверь из коридора вбегали ряженые.
- Ребята, а где же Костя? - спросил Андрюша Попов.
- Да он домой пошел, кота относить, - сказал кто-то.
- Давай, Витя, за ним сбегаем, а то нехорошо получилось, ведь он на нас обиделся.
Мальчики спустились в раздевалку. Но Костино пальто спокойно висело на вешалке. Значит, не ушел, здесь где-нибудь.
Костю нашли в пустом классе. Он сидел на передней парте, подперев голову рукой. Может быть, плакал, а может быть, и нет - неизвестно. Зажечь электричество ребята постеснялись, класс был освещен только голубоватым светом уличных фонарей.
- Костя, - нерешительно начал Витя, - ты что же ушел-то? Пойдем!
- Не пойду, - тихо ответил Костя.
- Ты, Костя, на нас не обижайся, - сказал Андрюша, - ну, посмеялись немножко… что ж такого? Пойдем! Там баянист играет, ряженые пришли…
Он потянул Костю за рукав.
- Не пойду.
- Зачем обижаться-то? Никто тебя обидеть не хотел. Ты не сердись.
- Я не потому.
Мальчики и девочки из других классов заглядывали в дверь:
- Вы что тут в темноте сидите, заговорщики?
Им объясняли - шепотом, - в чем дело, они входили, останавливались полукругом, некоторые присаживались за парты.
- Иди! Ну, пойдем!.. Костя, ну смотри, мы все тебя просим!..
Костя замотал головой.
Леня Розанов промчался по коридору.
- В чем дело, ребята? Куда вы от елки сбежали?
Ему ответили - торопливо и тихо.
Подошел учитель Павел Петрович, его не было в зале, когда Костя выступал так неудачно.
- Что у вас тут за собрание? - удивился он.
Леня Розанов громко ответил:
- А это, Павел Петрович, Костя Новиков сидит в растрепанных чувствах. Он спрашивал своего ученого кота: "Кто любит Костю Новикова больше всего на свете?", а кот…
"Мяу!" - послышалось в углу. Казалось, из подземелья выходил этот голос.
Ребята замерли, прислушиваясь, не понимая.
Костя выпрямился и повторил срывающимся голосом:
- Кто любит Костю Новикова больше всего на свете?
"Мяу!" - уверенно и громко прозвучало в углу.
- Тише, вы! Тише! - шептали ребята, закрывая друг другу рты.
- Не испугайте, а то опять растеряется!
Костя крикнул громко и радостно:
- Кто любит Костю Новикова больше всего на свете?
"Мяу!" - двумя партами ближе.
Костя вынул платок, не Васькин, исцарапанный, а свой собственный, из левого кармана и бросил его в угол.
- Васька, принеси!
Платок полетел очень хорошо, может быть, потому, что был немного влажный - кто знает?
Серой тенью пронесся над партами ученый кот. Как маленькие автомобильные фары сияли его глаза.
Кто-то не выдержал все-таки, повернул выключатель.
И все увидели Ваську, с платком в зубах, захлопали ему, засмеялись.
Васька испуганно метнулся обратно под парты, но Костя уже схватил его обеими руками, обнимал и шептал в острое мохнатое кошачье ухо:
- Васька, не сердишься на меня? Васюк? Любишь все-таки?
И ученый кот растроганно мурлыкнул в ответ: "Мяу!"
Фарфоровые шаги
- Папа, расскажи сказку!
Вечер. Для Володи уже наступает ночь. Потому что ночь - это когда спят, и ночь приходит по-разному, для больших и для маленьких.
Если вам три с половиной года, вас начинают укладывать в восемь часов, чтобы к десяти вы уже крепко-накрепко спали.
Если вам двадцать девять или тридцать два - вы ложитесь, когда вам вздумается, а встаете, когда зазвонит будильник. Маленькие зато могут вставать, когда им захочется.
- Папа, расскажешь сказку?
Папа лежит на диване с книгой в руках. Рядом, на стуле - раскрытая тетрадь. Это папа учится.
Он откладывает книгу и нерешительно смотрит на маму: мама не очень одобряет эти рассказывания сказок перед сном.
Володина мама - учительница. Она сидит за письменным столом и проверяет тетради.
Папа учится, а мама учит. Можно было бы подумать, что мама учит папу. Но нет. Мама учит ребят в школе. А папа - это ему тридцать два года, - папа уже далеко не ребенок, он работает мастером на заводе.
Приходит папа с работы, бабушка его ужином покормит. И сразу за свои книги. Но тут можно к нему подсесть:
- Папа, пойдем погуляем часок?
Папа закрывает книгу.
- Ну что ж, пойдем погуляем часок.
И они гуляют вместе.
А вечером, если Володе не очень еще хочется спать, а мама уже уложила, Володя просит:
- Папа, расскажи сказку!
- О чем же тебе рассказать?
На высоком круглом столике рядом с диваном - будильник, уже заведенный на шесть часов. Около будильника фарфоровая собачка, белая, с черными ушами и лапками. Тут же притулился белый фарфоровый кролик, обтекаемой формы. У кролика черные кончики ушей и немного - хвостик.
А ножки-то, где же у кролика ножки?
Мысль неожиданная и тревожная.
- Папа, дай мне кролика, пускай на подушке полежит. Папа, где у кролика ножки?
- Да вот же они.
- Это передние ножки. А задних нет!
Мама успокаивающим голосом говорит:
- Он задние ножки под себя поджал.
- Как же ему ходить, если под себя поджал?!
Несчастный кролик! Легко ли: всю жизнь просидеть с поджатыми ногами!
- Папа, как же ему ходить?
- А вот как. Лежи смирно, не волнуйся. Я тебе сейчас расскажу.
Теперь кролик сидит на папиной ладони. Маленький белый кролик. Передние ножки еще можно чуточку разглядеть, а задние - неизвестно где! Под себя поджал! Каково-то ему, бедному!
Володя вытирает слезы уголком подушки и с надеждой смотрит на папу.
- Слушай, сынок. Кролик весь день здесь сидит, рядом с будильником. А ходит он по ночам.
Как только все в доме лягут спать, потушат свет и все успокоится, кролик расправляет лапки - одну, потом другую, потягивается немножко… Иногда шепнет: "Ух, отсидел!" - посмотрит на часы и начинает спускаться со стола.
- Папа, как же он на часы посмотрит, если потушили свет?
- А луна? Слушай, сынок, не перебивай. К тому же в это время у меня иногда еще горит маленькая лампочка.
- Грибок зеленый?
- Да, грибок. Кролику прекрасно все видно. Тихо-тихо, осторожно-осторожно спускается он на диван. Потом все ниже, ниже - и вот он уже на полу. Передние ножки у него короткие, задние - подлиннее. Ведь он не только бегает, он даже ходит вприскочку. Посидит на полу, прислушается, пошевелит ушками… Все тихо, все спят… Я, если еще сижу, - не в счет. Он ко мне привык и уже не боится.
Тихими фарфоровыми шажками подойдет к двери… заглянет в бабушкину комнату…
- Фарфоровыми шажками? - переспрашивает мама, оторвавшись от тетрадей. - Может быть, ты хотел сказать: на своих фарфоровых ножках? Ты уверен, что у кролика фарфоровые шаги?
- Уверен.
Мама, чуть пожав плечами, подчеркивает в тетради ошибку красным карандашом.
Папа продолжает свой рассказ. Володина мама - тоненькая и быстрая, папа - широкий и неторопливый. Белому кролику так уютно сидеть на спокойной папиной ладони.
- Так вот, сынок. Тихо-тихо, осторожно-осторожно кролик входит в бабушкину комнату… Бабушка любит читать перед сном. Иногда так и заснет, с книжкой в руках, даже очки не успеет снять. И лампа около кровати у нее иногда остается непотушенная.
Кролик подойдет к бабушке, прыгнет тихонько на одеяло, подцепит лапками книжку и на стол около кровати положит. Знает, маленький, что бабушка может повернуться во сне, а книжка на пол - бух! - и разбудит ее.
Потом кролик осторожно берет бабушкины очки, наденет их на минутку на свой фарфоровый носик, только ничегошеньки через них не увидит. Не увидит, потому что бабушка у нас близорукая, а у кролика глазки дальнозоркие, ему без очков гораздо лучше все видно. А читать, между прочим, ни в очках, ни без очков кролик все равно не умеет. Поэтому и очки он кладет тоже на стол. А лапкой задней той, что отсидел, - нажимает кнопку на бабушкиной лампе, если бабушка не успела потушить.
Вот и у бабушки темно стало, и спать ей теперь будет спокойнее. Тихими звонкими фарфоровыми шагами кролик возвращается в нашу комнату.
Мама опять подняла голову от тетрадей и повторила с сомнением:
- Тихими и звонкими?
Папа с твердостью ответил:
- Да.
Как мама не понимает? Шаги звонкие, потому что кролик фарфоровый, а тихие они, потому что осторожно кролик ступает - никого не хочет разбудить.
- Слушай, сынок. Теперь кролик к твоей кровати подходит - тихо-тихо, осторожно-осторожно. Видит, что голова у тебя сползла с подушки, а ноги почему-то на подушке лежат - и спать тебе неудобно. Кролик своими ловкими фарфоровыми лапками ноги твои сдвинет, голову приподнимет, одеяло поправит…
- Передними или задними, папа?
Папа прищурился, как бы вспоминая.
- Задними лапками, Володя. Видишь ли, он вот так на передние коротенькие лапки обопрется, задними брыкнет: ноги - с подушки, голову - на подушку, все по своим местам разложит.
А вот игрушки твои, если останутся неприбранными, - он кладет на полочку передними лапками. Сам на задних приподнимется, вытянется так ему удобнее.
Володя нерешительно покосился на маму:
- Папа, ведь я убираю свои игрушки.
- Не всегда и не все. Посмотри-ка, вон там, на диване, книжка осталась, а под столом два кубика валяются.
Володя вздохнул:
- Это я забыл.
- Вот и кролик тоже так думает: устал человек, забыл, рассеянный - надо ему помочь. Уложит все на полку и тихо-тихо, осторожно-осторожно идет к маминому письменному столу.
Мама спросила:
- А у моего стола что ему делать?
- А на мамином столе, если мамочка очень устанет, тетради иногда остаются раскрытые - прямо всеми ошибками кверху.
- Ну, уж это только в сказке случается! - возразила мама.
- Редко, очень редко, в исключительных случаях бывает такой беспорядок на мамином столе - в сказке, конечно! Ведь я и рассказываю сказку, - спокойно пояснил папа. - Кролик тетради все закроет, стопочкой уложит, на краю стола…
После этого кролик легкими своими фарфоровыми шажками отправляется по коридору - в кухню.
- А не пора ли ему спать, кролику? - намекнула мама.
- Мама, ведь он только что проснулся!
- Я, собственно, не о кролике беспокоюсь, а о папе. Ведь ему заниматься нужно. Кончайте-ка сказку, товарищи.
- Мама! Полчасика еще!
- Часок прогуляли, да полчасика на сказку - вот и выйдет, что папе на полтора часа меньше спать.
- Ничего, - сказал папа, - теперь кролик очень быстро управится, он просто захотел пить. В кухне подпрыгнет, сядет на раковину, откроет кран…
Мама насторожилась, с карандашом в руках.
- Сырую воду? - удивился Володя.
Папа укоризненно покачал головой:
- Что ты, что ты! Никогда кролик сырой воды из-под крана не пьет, он знает, что в сырой воде микробы, от них животик заболит!
Мамин карандаш опустился с довольным видом и поставил в тетради большую красивую пятерку.
- Кролик, Володя, пьет только кипяченую воду: наполнит чайник, зажжет газ… Кролик знает, что мне тоже иногда, если засижусь, чаю захочется. Тут же, если увидит какую-нибудь кастрюльку недомытую, - ведь это же сказка, мамочка! - кролик кастрюльку отскребет, сполоснет, спрячет в шкаф.
Мама поджала губы, поразмыслила и прибавила к пятерке минус.
- Так ты вместе с кроликом чай пьешь, папа?
Володе было приятно, что и о папе тоже кто-то заботится, когда все уже легли и один папа не спит.