- Так ты, соседушка, - сказала докторша, - отведи ее домой и скажи ее маме, чтобы дня два ее в кровати подержали. После выходного пусть приведут на перевязку. Если будет тошнота или голова сильно будет болеть, обязательно пусть покажут невропатологу. Да ты знаешь, кто такой невропатолог?
- Конечно, знаю, - обиженно ответил Вовка. - Который нервы лечит.
- Ну, прощайте, ребятки!.. Молодец, девочка! Герой! И сосед у тебя хороший.
Вовка опять взял Наташу за руку:
- До свидания!
Они вышли.
Когда они подходили к воротам Наташиного дома, из калитки выбежала женщина с испуганным лицом.
- Мама! - крикнула девочка, бросаясь к ней.
- Что это у тебя? Что у тебя с головой? Где ты была?
- В меня из-за забора камень попал, а этот мальчик водил меня к доктору.
Мама схватила Наташу на руки. Наташа уткнулась ей в плечо и расплакалась навзрыд, как будто никогда не была героем.
С другого конца двора к ним бежал Наташин папа, а из окна смотрела бабушка.
- Нашлась! Нашлась!
- Заходи, мальчик! Как тебя зовут? Спасибо тебе, голубчик!.. Заходи, расскажешь, что сказал доктор.
Наташу уложили на диван, Вовку усадили в кресло и расспрашивали наперебой.
- После выходного прийти на перевязку. Если будет тошнить или голова очень болеть, показать невро… нер-во… нервопатологу. Но это так, на всякий случай. А в общем - неопасно. Шишка большая и ссадина.
Папа похлопал Вовку по плечу:
- Спасибо, спасибо, товарищ Вова!
- Но как же это вышло? - спросила бабушка. - У нас такой тихий двор, всегда спокойно ее оставляю.
- Из-за забора бросили камень, а этот мальчик меня увидел.
- Поблагодари мальчика, детка, - сказала мама. - Смотри, какой добрый мальчик!
- Спасибо, Вова, - сказала Наташа.
У Вовки защекотало в носу.
- Вот ты, мама, все время на ребят нападаешь, - повернулся к бабушке папа, - ты говоришь, что ребята растут грубыми, хулиганят, дерутся. Вот перед тобой мальчик, школьник, пионер, который недаром носит красный галстук. Увидел девочку в беде, догадался, что нужно сделать, помог ей.
Бабушка покачала головой.
- Тот хулиган, который бросил в нее камень, тоже небось был с пионерским галстуком, - сказала она. - Удрал себе преспокойно и оставил бедную девочку всю в крови.
- Да будет вам! - вступилась мама. - Вечно спорят.
Вовка поднялся с кресла и стал прощаться, ни на кого не глядя. Лицо его пылало. Его благодарили. Наташин папа приглашал его заходить, обещал показать интересные книжки.
Глаза девочки ласково блеснули из-под белых бинтов.
- Приходи, Вова!
…Вовка вышел на улицу. Он шел медленно, засунув руки в карманы и опустив голову. Подойдя к своим воротам, остановился.
Нет, уйти так невозможно! Круто повернулся и снова зашагал к Наташиному дому. Целую минуту, а может и больше, простоял он около двери.
Наконец позвонил. Ему открыл папа.
- Вова! Забыл что-нибудь?
Вовка вошел в переднюю.
В раскрытую дверь Наташиной комнаты он увидел, как бабушка поливает цветы у окна. Один горшочек взяла в руки и разглядывает, надев очки… Круглый зеленый кактус похож на маленького сердитого ежа.
Вовка откашлялся и заговорил не своим, каким-то тонким и хриплым голосом.
- Скажите ей, - он показал в сторону окна, - скажите ей, что камень через забор бросил я… нечаянно попал в вашу Наташу, но не удрал никуда…
Голос его сорвался.
Вовка метнулся к двери, чувствуя, что слезы близко. Папа остановил его за плечи, повернул к себе лицом и крепко, по-мужски, сжал ему руку.
А бабушка улыбнулась своему кактусу, и даже из передней было видно, что лицо у нее стало совсем доброе.
Трусиха
Валя была трусиха. Она боялась мышей, лягушек, быков, пауков, гусениц. Ее так и звали - "трусиха".
Один раз ребята играли на улице, на большой куче песка. Мальчики строили крепость, а Валя и ее младший братишка Андрюша варили обед для кукол. Валю в войну играть не принимали - ведь она была трусиха, а Андрюшка для войны не годился, потому что умел ходить только на четвереньках.
Вдруг со стороны колхозного сарая послышались крики:
- Лохмач с цепи сорвался!.. К нам бежит!..
Все обернулись.
- Лохмач! Лохмач!.. Берегись, ребята!..
Ребята бросились врассыпную. Валя вбежала в сад и захлопнула за собой калитку.
На куче песка остался только маленький Андрюшка: на четвереньках ведь не уйдешь далеко. Он лежал в песочной крепости и ревел от страха, а грозный враг шел на приступ.
Валя взвизгнула, выбежала из калитки, схватила в одну руку совок, в другую - кукольную сковородку и, заслоняя собой Андрюшу, стала у ворот крепости.
Огромный злющий пес несся через лужайку прямо на нее. Он казался коротким и очень широким. Он не лаял, а как-то всхрапывал при каждом прыжке. Вот уже совсем близко его оскаленная, клыкастая пасть. Валя бросила в него сковородку, потом совок и крикнула изо всех сил:
- Пошел вон!
- Фьють! Фьють, Лохмач! Сюда! - Это сторож бежал через улицу наперерез Лохмачу, Вале на выручку.
Услышав знакомый голос, Лохмач остановился и вильнул хвостом. Сторож взял его за ошейник и увел обратно к сараю.
На улице стало тихо. Ребята медленно выползали из своих убежищ: один спускался с забора, другой вылезал из канавы… Все подошли к песочной крепости. Андрюша сидел и уже улыбался, вытирая глаза грязными кулачонками.
Зато Валя плакала навзрыд.
- Ты что? - спросили ребята. - Лохмач тебя укусил?
- Нет, - отвечала она. - Он не укусил… Просто я очень испугалась…
Новые соседи
- Ребята, вам задавали что-нибудь на каникулы? Задачи? Вот и хорошо. Расскажите мне…
Елена Павловна обвела взглядом класс.
Сорок незнакомых учеников. Они еще почти неотличимы друг от друга. Сорок незнакомых фамилий в классном журнале. А впрочем…
- Северцева Наташа!
Где-то она слышала эту фамилию совсем недавно.
Румяная девочка с длинными светлыми косами радостно улыбнулась и вышла к доске.
"Хорошо выучила урок", - подумала Елена Павловна.
Но где же она встречала эту девочку раньше?
Особенно знакомыми были глаза, светло-серые, какие-то очень ясные и приветливые.
Мел поскрипывал о доску, буквы и цифры выстраивались правильными рядами, как хорошо обученные солдаты, без торопливости, но и не медленно.
Елена Павловна перелистала журнал. Против фамилии Наташи Северцевой почти одни пятерки, редко-редко четверка попадется.
Наташа провела через все черное поле своих аккуратных солдатиков. Вот и скобки благополучно раскрыты.
Она написала ответ.
В глазах нетерпеливая просьба: "Ну, еще! Еще что-нибудь спросите!"
Елена Павловна сказала, усмехнувшись:
- Очень хорошо. Садись. Достаточно.
После уроков Елена Павловна немного задержалась в учительской. Набралась порядочная стопка тетрадей, даже в портфель не поместилась.
На улице было мало народу. На весеннем шоколадном снегу бесчисленные следы маленьких ног, веером разбегающиеся от школы.
Кудрявился дым над заводской трубой. Новые дома стояли лицом к солнцу, поблескивая широкими окнами и балконными дверями.
"Совсем иначе стали строить, - подумала Елена Павловна. - Какие дома: красивые, разнообразные!.."
Она остановилась у перекрестка, чтобы поудобнее взять тетради, но мешал портфель.
- Елена Павловна, давайте я тетради понесу!
Торопливые шаги.
Наташа Северцева решительно и осторожно завладела тетрадями.
- Вам нравится наш город?
- Очень!.. Наташа, послушай, мне знакомо твое лицо. Где-то мы уже встречались с тобой. Ты не заходила в школу во время каникул?
- Нет, я на всю неделю к бабушке уезжала.
- Тебе по дороге со мной?
Они перешли улицу и уже подходили к новым домам.
- Все-таки, мне кажется, я тебя уже где-то видела. Или ты похожа на кого-нибудь.
Наташа засмеялась:
- Это вы моего папу видели. Я на него, говорят, очень похожа. А я вчера от бабушки приехала поздно и сейчас же спать легла. - Она пояснила: - Ведь мы в одной квартире живем.
Елена Павловна тоже засмеялась:
- Так ты Александра Михайловича дочка? То-то, я смотрю, и фамилия как будто знакомая.
Ей вспомнилось, как четыре дня назад она при слабой помощи сынишки Вовки тащила по лестнице тяжелый чемодан.
Вдруг хлопнула дверь на третьем этаже; ее будущий сосед быстро сбежал им навстречу: "Позвольте, я отнесу!" - и решительно взял чемодан.
Он не случайно встретился с ними на лестнице: он вышел, услышав или увидев из окна, как подъехала машина к дому.
Вместе с шофером он носил вещи, а поставив последнюю корзину в коридоре, сейчас же исчез в своей комнате.
Да, девочка очень похожа на него. И глаза, и манера говорить, и милая готовность помочь, не дожидаясь, когда попросят об этом.
Войдя в переднюю, Наташа положила стопку тетрадей на столик около зеркала, улыбнулась еще раз и убежала к себе.
Елене Павловне нравился город, и школа, и новая квартира в новом доме, и очень понравились ее новые соседи.
* * *
Вовка сидел на подоконнике, смущенно болтая ногами. Елена Павловна разглядывала Вовкин табель и укоризненно качала головой.
Вовка принес первую отметку: три с минусом по арифметике - бесславное начало последней четверти. Особенно унизителен был этот минус. Он как бы намекал в деликатной форме, что Вовка заслуживал откровенной двойки, но двойка не была поставлена просто из снисхождения, для первого раза.
Может быть, и мама думала так; она горестно сказала:
- И тебе не стыдно? Так начинать на новом месте! А еще сын учительницы!
Вовка ответил, водя ладонью по гладкому белому подоконнику:
- Что же делать, мама? Ведь это только так говорится: сын учительницы. Вон Наташкин отец - токарь, а гораздо больше пользы ей приносит.
- То есть как это больше пользы приносит? - недоуменно переспросила Елена Павловна. - Не понимаю, что ты хочешь этим сказать!
- А то хочу сказать, что ты за меня арифметику никогда не делаешь, а твоей хваленой Наташе Северцевой папа каждый раз задачи по алгебре решает и за нее сочинения пишет.
- Какую чепуху ты говоришь, Вова! - возмутилась Елена Павловна. - Наташа - одна из первых учениц в классе.
- Потому и первая, что все с папиной помощью, сама никогда не готовит уроков. Ты, мама, не видишь, потому что дома мало бываешь, а мне-то все видно.
- Что видно? Про что ты говоришь?
Но Вовка уже вспомнил, что Наташа не только соседка, которую ему за три дня знакомства уже несколько раз успели поставить в пример, но и ученица в маминой школе, даже в мамином классе.
Он устыдился, что так разоткровенничался в минуту раздражения, и больше Елена Павловна не могла вытянуть из него ни одного слова.
На следующий день она нарочно опять вызвала Наташу к доске. Уверенные, толковые ответы. Елена Павловна с досадой вспомнила вчерашний разговор с сыном. Нужно же выдумать такое! Но вечером, снимая пальто в передней, она услышала через дверь, как Наташа говорила отцу:
- Папа, сочинение дописал? Давай скорее! Ведь еще переписывать долго, ошибки проверять.
Елена Павловна была поражена. Конечно, может иногда отец проверить ошибки в домашней работе, но самому писать сочинение вместо девочки - это уже никуда не годится! И каким требовательным тоном говорила Наташа!
И Наташа и ее отец легли в этот вечер очень поздно.
В школе после занятий, увидев на столе в учительской тетради с домашними сочинениями, Елена Павловна спросила Наташину классную руководительницу:
- Ольга Васильевна, разрешите полюбопытствовать, прочесть сочинение моей соседки, Наташи Северцевой.
Ольга Васильевна придвинула ей тетрадь:
- Пожалуйста.
Шесть страниц, исписанных ровным, аккуратным почерком.
Ни одной ошибки, даже запятые все на своих местах, не больше и не меньше, чем требуется.
Впрочем, приглядевшись, Елена Павловна заметила несколько поправок: вот здесь "а" переправлено на "о", а на следующей странице добавлены тире и точка с запятой.
Значит, даже списать не могла внимательно, отец поправил потом.
Впрочем, это понятно: Наташа переписывала сочинение поздно вечером.
- Немножко по-взрослому она выражается. Вы не находите? - осторожно заметила Елена Павловна.
- А это ее манера. - Ольга Васильевна улыбнулась, видимо гордясь своей ученицей. - Вообще она очень развитая девочка. Да вы, наверно, это и сами заметили. А ведь ей нелегко учиться! Мать у нее умерла вот уже три года. Все хозяйство на ней. Хорошо, что отец заботливый.
"Заботливый - это, конечно, хорошо, - подумала Елена Павловна, - но как часто родители, желая избавить ребенка от забот, приносят ему не пользу, а вред!"
Елена Павловна преподавала первый год. Ей очень хотелось поделиться своими сомнениями со старым, опытным педагогом. Но может быть, лучше сначала разобраться самой?..
Домой она вернулась поздно. Вовка уже давно спал.
Заглянув в кухню, Елена Павловна увидела Наташу и ее отца. (Кухня была такая новенькая и симпатичная, что вполне заменяла столовую.) Александр Михайлович сидел, подперев голову рукой. На круглом обеденном столе рядом со стаканом недопитого чая лежали тетрадь и Наташин учебник - задачник по геометрии для шестого класса.
Наташа, зевая, сидела тут же, посматривала в тетрадь и медленно вытирала тарелку.
- Так вот, Наташенька, треугольник этот равнобедренный. Это будет у нас высота, а это - основание…
Александр Михайлович написал несколько цифр, тоже зевнул и сказал виноватым голосом:
- Основание-то у нас какое-то неосновательное получается. Да и высота не на высоте положения. И с ответом, Наташенька, не сошлось.
Наташа переспросила сонным голосом:
- Не сошлось?
Она наклонилась над тетрадью и вдруг, засмеявшись, стала теребить отца за плечо:
- Папа, да ты заснул! Папа!..
Елена Павловна хотела возмущенно сказать: "Как же тебе не стыдно, Наташа! Разве не видишь, что папа устал? Неужели не могла сама днем приготовить уроки?" - но как раз в эту минуту девочка, услышав ее шаги, повернулась к ней:
- Елена Павловна, не ставьте чайник, у нас есть кипяток. Вот, пожалуйста!
Потом ласково подняла голову отца:
- Папа, ты совсем спишь. Давай лучше утром встанем пораньше.
"Усталый он, - подумала Елена Павловна. - Да и поздно уже". Она решила поговорить с девочкой отдельно, не при отце.
Опять наступила тишина.
"Нет, - возмущенно подумала Елена Павловна, - в школе или дома, но сегодня же поговорю с Наташей! Отец ни свет ни заря встает перед работой, чтобы за нее задачи решать!"
Она сама не заметила, как задремала опять.
Ее разбудили голоса в передней. Вовка уже оделся и, по своему обыкновению, выходя из комнаты, неплотно закрыл дверь.
Наташа говорила с упреком:
- Папа, ты что же не разбудил меня? Как же треугольники-то?
И веселый голос Александра Михайловича:
- Треугольники на высоте положения! Все в порядке! Тетрадь на письменном столе. Чай я уже пил, сейчас убегаю.
Когда Елена Павловна вышла в переднюю, они уже стояли у выходной двери.
У Наташи в руках была тетрадь с вчерашними треугольниками. Александр Михайлович, в пальто и шапке, энергично чертил пальцем невидимые углы в воздухе и на стене, около двери.
Наташа радостно кивала головой. Потом она привстала на цыпочки, а он наклонился. Прощальный поцелуй - и дверь захлопнулась.
Елену Павловну всегда трогало, как нежно провожала Наташа отца каждое утро.
Вовка вступал как раз в самый неуютный возраст, когда мальчики уже стесняются быть ласковыми. Поэтому Елену Павловну очень удивило, когда сынишка выбежал из кухни ей навстречу со словами:
- Мама, чайник уже вскипел! Я нарочно тебя не будил, чтобы ты хорошенько выспалась. Ты не думай, я не сам зажигал, мне Наташа.
И он, приставив к буфету стул, начал вынимать чашки, хлеб и сахарницу.
Несомненное влияние соседки. Слов нет, милая, внимательная девочка. Но все равно, как это ни неприятно, поговорить с ней придется.