Конечно, для Юрнаса это было в какой-то степени неприятно. Но настоящий мастер подкрадываться не позволит мелким неприятностям обескуражить себя, не говоря уже о человеке, который видел вблизи коростеля и даже не упустил роящихся пчёл. Теперь требовалось действовать быстро, чтобы не упустить каких-либо важных подробностей секретного разговора.
Юрнас осторожно покинул куст, лёг и ловко пополз, как змея, между грядками с цветами. Ага, вот здесь он потоптал цветы, верно. Но сейчас ему некогда было раздумывать над потоптанными цветами. Сейчас надо спешить. Сначала к тому кусту смородины. Так. Теперь из-за куста дальше. Молодец. Только нужно хладнокровие. До шалаша оставалось несколько шагов. Тут снова пришлось приложить всё своё умение ползать, осторожно опираясь лишь на локти и пальцы ног. Индейский приём. Настоящий мастер своего дела должен знать всякие приёмы.
- Ну говори же наконец, - послышался голос Марью.
Великолепно. Значит, оторопь Пеэтера была так сильна, что он до сих пор не смог начать разговор. Юрнас устроился поудобнее и прислушался. Он успел как раз вовремя.
Пеэтер кашлянул.
- Я хотел спросить… что… ты… Ты ведь ничего не сказала Меэлику?
Меэлику? Дело принимало захватывающий оборот.
Через незастекленные окошки шалаша слышалось каждое слово. И Юрнас усмехнулся, когда подумал, что именно окошек Пеэтер опасался. Хорошая шутка.
- Кое-что я всё же сказала, - ответила Марью. - Когда двое беседуют, надо же о чём-то говорить.
- Ну да… но насчёт этого письма?
- Я сказала, что принесла тебе письмо от Рихо.
- А дальше?
- Что дальше?
- А ты не сказала, что Рихо просил освободить его из-под домашнего ареста?
- А что?
- Сказала или нет?
Марью, видимо, почувствовала, что обрела над Пеэтером неожиданную власть, и ловко использовала это.
- Скажи сначала ты. Выпустил ты Рихо из-под замка? Иначе я ничего тебе говорить не буду.
Пеэтер вздохнул.
- Но об этом надо молчать!
- Хорошо! - Марью была согласна молчать.
- И ты никому не скажешь?
- Никому.
- Честное слово?
- Честное слово!
Пеэтер вздохнул, потом пробормотал:
- Ну выпустил.
- Интересно! - воскликнула Марью. - А Рихо разве не побоялся, что кто-нибудь увидит его и расскажет родителям?
- Мы замотали его голову бинтами.
- Бинтами? - Марью усмехнулась.
- Ну да. Словно у него травма. Его никто бы не узнал.
Марью засмеялась.
А Юрнаса внезапно осенила догадка: бинты и были "скафандром"!
- Теперь ответь ты, - вернулся Пеэтер к своему вопросу, - что ты рассказала Меэлику?
- Ничего не рассказала! Я же обещала тебе! О содержании письма Меэлик ничего от меня не узнал!
"Но ничего, вскоре он узнает!" - удовлетворённо подумал Юрнас и украдкой стал удаляться от шалаша. Разведку можно было считать законченной, важные сведения были теперь ему известны. А цветы… Цветы могут пока подождать. Попробуй начни объяснять сейчас, ещё, пожалуй, свалят на него историю с коровой и облучением. Сначала надо вывести на чистую воду Пеэтера и Рихо!
Юрнас выбрался на улицу и пустился бежать. Скорость! Теперь только скорость! Новость надо как можно скорее доставить на место. Чтобы за это время ничего не позабыть…
Ворвавшись в калитку родного сада, он заорал:
- Послушайте! Вы только послушайте!
Меэлик, Каур и Кярт удивлённо уставились на него, а он заговорил так быстро, как иногда говорят герои мультфильмов. Но чем дольше он говорил, тем заинтересованнее становились лица слушателей. И когда он кончил рассказывать, Меэлик воскликнул:
- У меня идея!
Он тут же с жаром принялся объяснять свой замысел.
17
Утром следующего дня Пеэтер сидел, положив локти на стол, и безразлично следил за тем, как маленький Мадис в углу комнаты строит что-то из кубиков. Бабушка наконец выбралась по ягоды, неприятности и выговор остались позади, и вчерашние свои прегрешения Пеэтер замаливал старательным присмотром за Мадисом и вообще примерным поведением. "Будь хорошим мальчиком!" - распорядилась мать, уходя на работу. "Ладно, буду!" - решил Пеэтер. Нельзя же злоупотреблять материнским терпением. Теперь он сидел неподвижно, ничего не делая. Лишь вот так, по мнению Пеэтера, можно было оставаться "хорошим мальчиком". Жизнь уже показала: стоит едва начать что-то делать, и неизбежно, раньше или позже, огребешь кучу неприятностей. Тому свидетельство - последние события! Ещё повезло, что Меэлик пришёл к Рихо. Пеэтер даже подумать не хотел, как развивались бы события, не приди Меэлик к Рихо. Так что в какой-то мере Пеэтер чувствовал себя должником Меэлика. Вот если бы только тот не занимался так въедливо историей с Моони!.. Но наверное, это дело удастся замять. Зацепиться-то Меэлику не за что. Рихо был совершенно прав, когда велел от всего отпираться. И Марью, к счастью, не выдала ничего существенного. Передала письмо от Рихо. Ну и что? Переписываться люди могут сколько им заблагорассудится, это ещё ни о чём не говорит… Конечно, нехорошо, что люди отказываются брать молоко у тётушки Лены. Но для Пеэтера было бы гораздо хуже, если бы события, связанные с домашним арестом Рихо, сделались предметом всеобщего обсуждения. Так что надо отпираться. Другого пути нет… Бесспорно, необычным было появление того, в скафандре, от которого они с Рихо так драпанули. И надо же было Рихо проболтаться об этом бегстве Меэлику. А тот, не будь дураком, сразу навострил уши и давай ловить… Вообще, похоже, Меэлик что-то знает. Но спросить у него нельзя. И вообще ни у кого ничего нельзя спрашивать, никому нельзя рассказывать о том существе в скафандре. Они с Рихо никуда не ходили и ничего не видели…
От рассуждений Пеэтера отвлёк звонок в дверь. Пеэтер лениво поплёлся отпирать.
Меэлик!
Опять Меэлик!!!
Было десять часов утра. Пеэтеру и в голову не могло прийти, что ровно в десять началась операция, которой всё тот же Меэлик дал звонкое название "Атака тремя волнами". Одна за другой эти волны должны были теперь обрушиться на Пеэтера, решительно и безжалостно взламывая его сопротивление.
- У нас вчера разговор остался незаконченным, - сказал Меэлик. - Ты вдруг ужасно заспешил.
- Бабушка ждала, - пробормотал Пеэтер. - Ты же знаешь.
- А сейчас? Сейчас у тебя найдётся немножко времени?
- Ну найдётся, - бросил Пеэтер неохотно.
Что тут скажешь? Сейчас у него действительно было время.
Меэлик приступил к делу:
- Значит, вы с Рихо ничегошеньки не знаете о корове тётушки Лены?
- Нет.
- И у вас не было с коровой никаких дел?
- Не было. Как же мы смогли бы… Ведь Рихо сидит под домашним арестом.
- Всё время?
- Ну да.
- Разве ты не выпускал его погулять?
- Я?
- Конечно, ты. А то кто же?
- Хорошо тебе говорить, - сказал Пеэтер. - Рихо ни за что не осмелится выйти на улицу. Подумай сам - ведь он мог бы сразу засыпаться.
- Думаешь?
- Точно.
Меэлик многозначительно усмехнулся:
- А почему же он тогда не замотал голову бинтами так, чтобы только глаза остались открытыми? В таком виде его не узнал бы ни один человек.
Это был гребень первой волны. Но пока ничего не случилось. Только сооружённая Мадисом башня развалилась, и кубики разлетелись по комнате. Мадис громко заплакал, и Пеэтер поспешил утешать маленького братика.
- Ничего, - успокаивал он малыша. - Мы построим новую башню. Ещё красивее. И ещё выше.
И уже он ползал по комнате, помогая Мадису собирать кубики. Пожалуй, никогда ещё Пеэтер не относился с таким участием к маленькой неудаче Мадиса. Но с другой стороны - ни одна из неудач не случалась в столь нужный для Пеэтера момент. А ребёнку надо всегда помогать. Прежде всего, Пеэтер выстроит новую башню, а во время строительства можно будет продумать, как ловчее уклониться от допроса. Но, к сожалению, Меэлик снова заговорил и помешал обдумыванию.
- Возьмись ты наконец за ум, - сказал Меэлик. - Ведь я к тебе пристаю не шутки ради. Это всё из-за тётушки Лены, понимаешь?
- Ничего я не понимаю! - упрямился Пеэтер, старательно укладывая кубик на кубик. - Оставь меня в покое. Ты же видишь, я занят.
- Ладно, - Меэлик улыбнулся, - я подожду, пока ты достроишь свой небоскрёб.
Пусть так. Он подождёт. С минуты на минуту должна была начаться вторая волна. И как раз тогда, когда, к радости Мадиса, Пеэтер уложил самый последний кубик, снова позвонили в дверь.
Позвонили дважды, как и было предусмотрено планом операции.
- Доброе утро!
Новый гость - Юрнас - бодро вошёл в комнату, подмигнул Меэлику, похвалил башню и спросил, как идут дела у Мадиса.
Пеэтер догадался, что одновременный визит Меэлика и Юрнаса в его квартиру не случайность. Более чем вероятно, что это заговор. Требовалась бдительность, крайняя осторожность. И надо старательно избегать лишних слов.
Он посмотрел на Юрнаса с нескрываемым недоверием и спросил грубовато:
- Ты тоже по делу?
- Вроде бы, - уклонился Юрнас и сел без приглашения. - Видишь ли, я должен попросить у тебя прощения.
"Просить прощения"?! Неслыханная вежливость. Неслыханная, по крайней мере, в отношениях между мальчишками. Что же за этим кроется?
- Интересно, за что? - осторожно спросил Юрнаса Пеэтер.
И тут на него обрушилась вторая волна атаки.
- Я вчера страшно вас испугал. Помнишь, там на лугу, возле коровы тётушки Лены? Иначе вы с Рихо не кинулись бы в такое бегство…
Юрнас понаслаждался смущением Пеэтера, полюбовался красными пятнами, возникшими на его лице, затем добавил:
- На мне была защитная сетка от пчёл, поэтому вы меня не узнали.
Вот тебе и космос, вот тебе и существо с "летающей тарелки"! У Пеэтера заколебалась почва под ногами. Но отступать он не смел.
- Ты нас с кем-то перепутал. Сквозь сетку небось трудно смотреть. Рихо сидит под домашним арестом. Он не выходил из дома.
Юрнас смерил Пеэтера взглядом, в котором светилась уверенность, гордость и превосходство более умного человека.
- Я, между прочим, мастер подкрадываться, - сказал он. - Поэтому меня не так легко провести, как тебе кажется. Я даже видел коростеля. И между прочим, я вчера слышал, что ты рассказывал Марью в саду!.. Да-да! Настоящий мастер подкрадываться иногда кое-что слышит!
Что Юрнас видел коростеля - не было для Пеэтера новостью. Но что он скрывался в саду у старушки… Нет, отпираться полностью от всего больше невозможно.
- Ну да, - сказал Пеэтер и тяжело вздохнул. - Выходили мы с Рихо немного пройтись. Ну и что? Не мог же Рихо сидеть без свежего воздуха. Но корову мы к тётушке Лене не приводили, это моё последнее слово.
- Самое последнее? - спросил Меэлик.
Пеэтер не успел ответить. В дверь позвонили. Три раза. Звонки были долгие, требовательные и казались громче, чем прежние.
- Ну, - шепнул Юрнас Меэлику, когда Пеэтер вышел в прихожую, - теперь он у нас в руках!
- Посмотрим! - шепнул Меэлик.
В комнату вошёл Каур, за ним Кярт, ведя за руку маленькую Сийри, внучку тётушки Лены.
- Смотри-ка, - весело сказал Каур. - Мадис тоже дома. Никто его с тех пор не воровал и ничего с ним не случилось…
Непринуждённая болтовня Каура сейчас никого не интересовала. Все взгляды были напряжённо устремлены на маленькую Сийри.
И то, что должно было случиться, случилось.
- Ой! - воскликнула Сийри и воззрилась на Пеэтера. - Маленький дядя! Это же маленький дядя! Он снял Моони с дерева!
Узнала!
- Башня!.. - продолжала восхищённая Сийри. - Какая большая!..
Она пошла к Мадису, и они тут же принялись обсуждать, нельзя ли что-нибудь ещё пристроить к башне. Дети знакомятся очень быстро.
Остальное общество не интересовалось развитием взаимоотношений между Мадисом и Сийри.
- Ну? - Меэлик вопросительно смотрел на Пеэтера. - Ты, кажется, что-то хотел добавить к своему последнему слову?
И Пеэтер пробормотал:
- Просто вы меня подловили, ничего больше… Чего вы теперь от меня хотите?
Третья волна захлестнула его.
- Пойдёшь к тётушке Лене, - сказал Меэлик. - А также к Матильде Мяэ. Расскажешь им, как было дело. Больше ничего.
Наступила тишина. Пеэтер долго молчал и, наконец, вяло сказал:
- Я подумаю.
Операция "Атака тремя волнами" завершилась.
18
Несколько дней спустя Меэлик, Юрнас, Каур и Кярт сидели в саду Юрнаса. Вместе с ними рядом с Кярт сидела маленькая Сийри, потому что нельзя было оставить её в стороне от происходившего тут события. В саду был устроен маленький праздник, или пикник, как назвал его Каур.
Кярт расстелила на траве салфетку, перед каждым стояла стеклянная тарелочка, а посередине золотисто сиял в полулитровой банке мёд - награда за труды.
Ложки двигались по очереди к банке с мёдом, оттуда - на тарелочку и оттуда дальше - в рот. Только Сийри не очень хорошо справлялась с этой операцией, и Меэлик с удовольствием наблюдал, как Кярт по-матерински помогала ей. То, что в своё время не удалось с Мадисом, теперь осуществилось с помощью Сийри. В распоряжении Кярт был ребёнок, о котором она могла заботиться. И, кроме всего прочего, тётушка Лена была рада, что ребятишки постарше хотят поиграть с малышкой.
Юрнас, довольный собой, считал, что уж он-то больше всех вправе наслаждаться сладким угощением. Разве не он героически гнался за пчёлами, чтобы заработать этот мёд? История с цветами была также окончательно улажена. Высоко держа голову, он смело предстал перед старушкой и объяснил, как было дело. Старушка не рассердилась, только рассмеялась. Она смеялась над своим испугом, ведь ей показалось, что какое-то удивительное существо перелетело через штакетник. А из-за двух-трёх цветков молодому человеку не стоило беспокоиться. Главное, что теперь она знает, в чём было дело, и может спокойно передвигаться по двору…
Каур быстро повертел ложку в руке, чтобы мёд не капал, затем ловким движением отправил в рот и сказал:
- Тарелки стоят на месте, зато ложка так и летает у меня в руке.
Все засмеялись.
С "летающими тарелками" и таинственными существами было теперь покончено. И для Каура тоже. Виперманн, сам великий Виперманн лишил поддержки сложившуюся у Каура картину мира "летающих тарелок".
Утром Юрнас обнаружил в почтовом ящике письмо от Виперманна; правда, весьма немногословное, но дружеское. "Здравствуйте, ребята!", и так далее… Учёный сообщал, что круглые пятна на снимках есть не что иное, как результат рефракции. Внутреннее зеркальное отражение в объективе образовалось оттого, что фотографирование велось против солнца. Так подтвердилась правота Меэлика, утверждавшего, что фотография в наши дни - искусство. Виперманн написал также, что шумиха, поднятая в иностранной прессе вокруг "летающих тарелок", представляется необоснованной погоней за сенсациями. Большинство сообщений о "летающих тарелках" учёными проверено, и ни один слух о так называемых космических существах до сих пор не подтверждён.
Несмотря на разочарование, Каур мужественно перенёс крушение своей гипотезы и даже оказался в состоянии время от времени посмеиваться над собой. В последние дни он часто повторял, что человеку свойственно ошибаться и что даже знаменитые исследователи иной раз попадали на ложный путь. Но, как бы там ни было с необоснованной шумихой вокруг "летающих тарелок", "Атака тремя волнами", безусловно, обоснованно заслуживала одобрения - это была чистая работа. Пеэтер - скользкая рыба - оказался выброшен этими волнами на сушу и, наверное, до сих пор ещё беспомощно дрыгается.
Калитка скрипнула. В последнее время немало важных событий начиналось скрипом калитки в саду Йэрнаса. Сейчас все ждали, кто покажется из-за угла дома.
Пеэтер!!!
Он шёл медленно и неуверенно, держа в руках бумажный пакет, покрытый красными пятнами.
- Хлеб да соль!
- Благодарим! - ответил Юрнас за всех как хозяин дома.
Пеэтер остановился, немного не доходя до праздничного "стола".
- Я разговаривал с тётушкой Леной, - объявил он. - И с Матильдой Мяэ тоже.
- Результаты? - коротко спросил Меэлик.
- Матильда Мяэ снова берёт молоко у тётушки Лены.
Вот, значит, как. На сей раз скрип калитки обозначал не начало новых событий. Приход Пеэтера как бы ставил последнюю точку в истории с "летающими тарелками".
- Молодец, - сказал Меэлик. - Стало быть, всё в порядке.
Но Пеэтер не уходил. Он топтался на месте и перекладывал пакет из одной руки в другую.
- Хочешь мёда? - спросил Юрнас.
В голосе его звучало превосходство победителя: дескать, пожалуйста, ты попался и выполнил то, что мы велели. Теперь можем угостить тебя мёдом. Победители всегда великодушны.
Но Пеэтер покачал головой.
- Тётушка Лена дала мне клубники, - сказал он. - Прекрасные спелые ягоды…
- Ну и что?
- Она дала мне клубнику за то, что я рассказал ей, что случилось с коровой на самом деле. В благодарность… - объяснил Пеэтер. - Она довольна, что Матильда Мяэ опять берёт у неё молоко.
- Тогда всё хорошо, - сказал Каур.
- Ну да, но…
- Что "но"? - спросил Меэлик.
Пеэтер не ответил. Он молча подошёл к "столу" и положил пакет возле баночки с мёдом.
- Здорово! - воскликнул Юрнас. - Клубника и мёд! Присаживайся, Пеэтер!
Но Пеэтер не сел. Он повернулся и пошёл прочь.
- Человеку свойственно ошибаться, - заметил Каур. - Но, вишь, Пеэтер всё-таки понял, что… эта клубника по совести принадлежит нам…
- Перестань, - сказал Меэлик.
Каур посмотрел на друзей и умолк. Всем им сейчас нужно было о многом подумать.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Телепатическая история
1
Кярт пересекла посёлок и пошла к кладбищу. Именно там Меэлик назначил ей встречу. Почему? Непонятно. Но небольшая прогулка - тоже неплохо. Через два-три дня придётся возвращаться в каменные джунгли города, так почему бы не прогуляться пока под древними липами и каштанами небольшого старинного кладбища, где пахнет цветами и царит вечный покой.
Мысль о скором отъезде опечалила Кярт. Конечно, она соскучилась по отцу с матерью. И вообще по дому. И даже по морю, что виднелось из окна кухни. Но и здесь она уже освоилась и прижилась. Атмосфера в доме Юрнаса была дружеской, да и сам он проявил себя настоящим другом, хотя и казался несколько странным мальчиком. Каур с его "летающими тарелками" был, конечно, ещё забавнее, но на душе у неё сразу становилось тепло, когда она вспоминала, как в день приезда получила из рук Каура тот немного растрёпанный букет. А Меэлик…
И зачем это Меэлику понадобилось встречаться с нею так далеко от дома Юрнаса? Да ещё непременно на кладбище. Странно…
Кярт достала из кармана сложенный листок и перечла ещё раз:
Здравствуй, Кярт!