А как хорошо было задумано! Не отставать от отцов до тех пор, пока не согласятся помочь. Если каждый попросит как следует… Конечно, поначалу отец поворчит, отнекиваться станет, подшучивать, но так уж заведено, этим-то отец от матери и отличается: толком не знаешь, как с ним разговаривать, - его и дома-то не видишь. Но главное - не отступать. Ответь на шутку, снова попроси, подразни. Главное - терпение. Рано или поздно отец все равно уступит.
Правда, кое-кто сомневался, особенно Ээлька. "О чем речь, - скажет отец, - не бойся Ээлька, все будет в порядке", а сам и пальцем не пошевелит. Но Пиер и Дирк горячо убеждали, что отца легче уговорить, чем мать. Та и трепку может задать, если приставать. Целыми днями дети докучают, канючат, ясно, никакого терпения не хватит.
Убедить ребят было нетрудно, они смекнули, что в случае удачи и колесо на крыше будет, и с уроков отпустят. Нужно как следует постараться. Только Ээлька сказал, что старайся не старайся, а его отца не проймешь.
И вот их план с треском провалился. Как сказать об этом товарищам, думал каждый, еще не зная, что и у остальных не лучше.
А буря, казалось, вовек не кончится. Ни одного аиста не останется! Не на что надеяться. Даже если один-два уцелеют и прилетят - что толку-то? Где им гнездо вить? Колеса на крыше нет. А всё взрослые виноваты.
На школьном крыльце ребята собрались вместе - никуда не денешься! Там хоть и холодно, но зато дует не так сильно. Но почему это они так усердно хлопают руками, все согреться не могут, ногой об ногу ударяют? И никак им не отдышаться.
- Ну и ветрище! - бросил кто-то.
Все промолчали. Стоят, поглядывают друг на друга, хлопают себя нещадно по груди, бокам, будто и впрямь закоченели.
Наконец Йелла повернулся к Дирку и Пиеру - они все придумали.
- Ну так что? - спросил он. - Придет ваш отец?
Пиер и Дирк переглянулись.
- Не-е-а, - протянул Пиер, - не придет.
Тут всех словно прорвало:
- Мой тоже не придет. Слышали бы, как он ругался!
- И мой ни в какую. Говорит: "Лучше в корзине по морю поплыву, чем на крутую крышу полезу. Или давайте, - говорит, седло, а то конек больно острый - меня надвое разрежет, как тогда в море выйду? Но ведь если из одного рыбака два получится, то и улов двойной будет".
Хоть и невесело было, шутке обрадовались, каждому уже не терпелось посмешнее рассказать, что было дома. Ээлька смеялся громче всех, но не злорадствовал, что все вышло, как он и говорил.
Когда Йелла сказал, как бы подводя черту: "Ветер и впрямь сильный, нашим старикам не справиться", на пороге появился учитель.
- Наши отцы сегодня не придут, - сказала за всех Лина. - Разве их вытащишь из-за теплых печек?
- Ясно, - сказал учитель. - И вы сразу же носы повесили? Отцы у вас люди умные. Вырастете - поймете, что с бурей шутки плохи, головой стену не прошибешь. Пойдемте-ка в класс да займемся уроками. Глядишь, веселее станет. А старшие нам непременно помогут. Не сегодня, так завтра, как только ветер стихнет. Поставят колесо, а уж потом в море уйдут.
- Они вам обещали? - обрадовалась Лина.
- Нет, но я уверен. И вы не сомневайтесь. Отцы всегда приходят на помощь, детей в трудную минуту не бросают. Нужно набраться терпения, колесо подождет. Раз шторм не кончился, аисты не прилетят.
Чего же нам торопиться, неужто мы глупее аистов?
На уроках было неспокойно, хотя учитель старался занять ребят. За стеной воет и стонет ветер, значит, буря не стихает; колесо стоит у классной доски, значит, нет пока гнезда на крыше. Ветер так шумит, что даже учителя не слышно, куда уж там отвечать. Как можно сидеть и решать задачи по арифметике, когда в море в это время тонут сотни аистов? Сколько их так и не долетит до Приморки? Вот какую страшную задачу задал ураган.
Учитель спросил Ауку, сколько будет если шестнадцать помножить на шестнадцать. Аука в это время смотрел, как безжалостный ветер разметал по оконному стеклу солому.
- Ни один аист в такую бурю не долетит, - сказал он в ответ.
Никто даже не улыбнулся, все тоже посмотрели в окно, а потом - на колесо у классной доски. Учитель и сам был невесел.
- А ветер крепчает, - донеслось с последней парты.
- Это так кажется, - спокойно возразил учитель, - потому что мы не в силах что-либо изменить. Сидим сложа руки, а колесо ждет. Это хуже всего. Верно, Аука? Но пока давай выясним, сколько же будет, если шестнадцать умножить на шестнадцать. Это нам по силам.
Наступило молчание. Аука никак не мог сосчитать, голова была занята другим. И конечно, ошибся.
- Ой, я думал, шестнадцать на восемнадцать, - пробурчал он.
Но его ошибку никто, даже учитель, не заметил! Что такое? Сквозь вой ветра слышно, будто кто-то переговаривается на улице. Вот что-то с грохотом упало у входа. Наверное, ветер сорвал кусок кровли и швырнул о крыльцо.
В дверь постучали. Все, как один, повернули головы. В коридоре разговаривали.
- Пришли все-таки! - обрадовалась Лина.
Учитель торопливо распахнул дверь. На пороге стояли мужчины.
- Прямо сумасшедший дом какой-то, - сказал один, по голосу, кажется, отец Ээльки. - Сначала наши пострелята с ножом к горлу приставали, так мы их в школу выпроводили. Думали, на этом все кончится. Не тут-то было! Следом жены за нас взялись. У всех на уме только аисты, будь они неладны, да это колесо. Выкурили-таки нас из домов. Лучше с колесом разделаться, а то жены да детишки вконец изведут.
Учитель улыбнулся:
- Мудрые люди дошли до этой истины много тысяч лет назад. И поговорку нам оставили: "Лучше жить одному на крыше, чем со сварливой женой в доме".
Отец Ауки повернулся к остальным.
- Слышали? Если уж мудрецы от жен на крышу бегут, так что же нам, глупым рыбакам, остается?
- Вслед за мудрецами на крышу лезть, - подсказал кто-то.
Ребята повеселели, отцы шутят, смеются, им буря нипочем. И не сердятся вроде. Значит, будет колесо на крыше.
Отец Йеллы, высокий здоровяк, оглядел класс.
- Верно ли, что у вас уговор: если мы займемся колесом, то уроков не будет? Или это сам Йелла придумал от большой любви к школе?
- Не-е-ет, - дружно закричали ребята, - это уговор, спросите учителя.
Тот лишь кивнул. Но по его лицу было видно, что сегодня ребятам все сойдет с рук. Они высыпали из класса, стали торопливо одеваться.
Выбежав на крыльцо, они увидели, что их отцы принесли с собой лестницы, веревки, доски и свалили на школьном дворе.
- Прочь, прочь с дороги, чернь! - закричал Йелла.
Он один вспомнил о колесе, выкатил его и пустил с крыльца. Колесо зигзагами покатилось по двору, словно выбирая место, и, наконец, упало прямо на доски и лестницы.
- Так, колесо есть, - крикнул кто-то, - теперь выкатывайте аистов!
Мужчины засмеялись, но ребятам шутка не понравилась. Спасибо, конечно, взрослым, что пришли, сразу веселее стало, но зачем так шутить? Вон какие низкие, грозные тучи гонит ветер, вон какие страшные буруны на море. Буря и не думает утихать, все птицы попрятались, даже воробьи. Ветер взвыл и хлестнул дождем прямо под навес.
- Неужели все аисты погибнут? - спросил Дирк у мужчин, стоявших около колеса.
Они посмотрели на небо и лишь пожали плечами.
- Может, и не все, если штормить перестанет, - ответил отец Лины. - Хватит, наверное, ума в песок головы спрятать да переждать.
- Ты со страусами спутал, папа, - снисходительно поправила Лина. Ей стало неловко за отца: перед учителем опозорился. - Да и страусы никуда голову не прячут, это только так говорят.
- Эх, как тебе дочка нос утерла! - усмехнулся отец Ээльки.
- Точно. - Слова Лины задели отца. - Впору самому от стыда в песок зарыться. Нынешние дети все с пеленок знают. А я что? Только в рыбе и разбираюсь. - Он вдруг улыбнулся. - А может, вам на крышу пару акул в ушате закинуть?
Ребята покатились со смеху, отец Лины тоже улыбнулся. Потом вышел на середину двора, окинул взглядом островерхую крышу.
- Ну что, мудрецы, полезли, что ли? - Ему надоело ждать. - Втащим им это колесо.
Мужчины внимательно осмотрели крышу.
- Уж очень крутая да скользкая, все равно что по медузам ходить. Да еще ветер сильный, - сказал один. - Ладно, чего там, ставь лестницу, проверим, какая там наверху погодка.
Двое мужчин стоймя потащили высокую лестницу за угол, но тут налетел ветер, качнул ее, вот-вот повалит на землю: вдвоем не удержать.
Все на мгновение растерялись.
- Держи! Держи! - раздался вдруг чей-то голос. - Куда вам с колесом справиться, если вы лестницу поднять не можете! Чего уставились? Лестницы, что ли, не видели? Ну-ка помогайте! Опустите, опустите, вам говорят. Вот так. Теперь заносите с подветренной стороны. Ниже опускайте, это не знамя.
Янус! Он прикатил несмотря на ураганный ветер и теперь ругал всех на чем свет стоит.
Мужчины опустили лестницу - не очень-то приятно, когда тебя при собственных детях отчитывают. Но Янус уже широко улыбался. Даже в бурю настроение у него было превосходное. Он подъехал прямо к рыбакам.
- На земле вы беспомощны, как рыбы, - не унимался он. Потом обернулся и посмотрел на крышу. - Давайте пошевелим мозгами, хотя ладно, я и один справлюсь.
- Нашелся начальник на нашу голову, - проворчал кто-то.
- Положите лестницу на землю, - скомандовал Янус, - концом к стене. Теперь поднимайте, выше, выше, вплотную к стене ставьте. Теперь низ лестницы отодвиньте от стены. Вот и ветер нам не помеха.
- Смотри-ка ты, и впрямь, - согласился кто-то из мужчин.
Поставив лестницу, все дружно повернулись к Янусу - что делать дальше?
Янус посмотрел туда, где лежала вторая лестница.
- Сейчас берите эту и тащите на крышу. Свяжите ее веревкой с первой лестницей, чтобы ветром с крыши не сбросило. А вы, ребята, давайте сюда колесо.
Тут Янус увидел кучу досок и реек.
- А это еще зачем? - хмыкнул он.
- Надо же колесо на коньке укрепить, - объяснил отец Ауки.
- Так у вас же там аисты, а не слоны жить будут, - усмехнулся Янус. - Колесо должно быть простым и красивым. А вы понатычете бревен да палок, любой аист решит, что это капкан, а не гнездо. Вы занимайтесь лестницами, а уж Янус сам что-нибудь придумает.
- Слушаюсь! - крикнул отец Ауки. - А ну, ребята, тащите вторую лестницу.
Йелла, Аука и Лина подкатили колесо прямо к креслу Януса.
- Куда я пилу-то подевал? На спинку, кажись, повесил. - Янусу не терпелось взяться за дело.
- Вот же она, рядом с молотком, вы на нем сидите, - подсказал Пиер.
- Рядом с молотком. Хорошо. Вот молоток и давай сначала. - И на глазах изумленных ребят сбил с колеса железный обод.
Еще раз взглянув на островерхий конек крыши, он стал делать глубокие пропилы в деревянном колесе. Ребята держали колесо.
- В эти пазы конек и войдет, - объяснил он. - Колесо прочно сядет, тогда и железный обод до половины наденем, он не помешает. Полностью надевать не нужно - колесо свое уже отслужило, а наденем до половины - получится бортик, как у сковородки. Эти растяпы аисты вечно ветки теряют, пока гнездо строят, а тут ни один прутик не упадет - обод задержит.
Подошел учитель.
- Янус, может, вам в школе побыть? Зачем на ветру сидеть?
- Сидят же люди на крыше, и ничего, живы, а у меня тут внизу тишь да благодать, - ответил Янус, продолжая сосредоточенно пилить.
Учитель понял, что Янус не хочет никаких поблажек, и настаивать не стал.
- А мне работа найдется? - спросил он. - А то один я сижу сложа руки.
- Так, нужна дрель и толстое сверло, чтобы конек насквозь просверлить, - сказал Янус.
- У отца есть и дрель, и сверла какие хочешь. Сейчас сбегаю, - вызвался Йелла.
- Ну вот мне и занятие! - обрадовался учитель.
- Будь по-вашему, - согласился Янус. - А еще мне нужны два стальных прута подлиннее, чтобы колесо держалось. Просверлим в коньке две дыры, вставим прутья, а на них колесо положим: конек должен точно в пазы войти. Прикрутим проволокой к железным прутьям, и будет колесо стоять, как дом, - не свернешь. Только пока ума не приложу, где взять прутья.
- Вот видите! - воскликнул учитель. - Тут-то я и пригожусь. Помнится, когда звонить ходил, на колокольне мне железные прутья попадались, точно попадались.
- Главное, чтобы длинные были.
- Схожу посмотрю. Уж эту работу никому не уступлю. Ключи от колокольни только у меня, я же в деревне один звонарь. - Он вытащил из кармана большой старинный ключ, с гордостью показал всем и побежал на колокольню.
- Ну, хорошо, теперь и он при деле, - сказал Янус Лине. - А то стоит над душой или бегает взад-вперед, будто не учитель, а мальчишка-сорванец.
Он кончил пилить и стал надевать обод. Мальчишки и Лина изо всех сил старались держать колесо прямо.
Вернулся Йелла, принес дрель и сверла. Вскоре и учитель подошел, в руках - два длинных ржавых прута. Янус внимательно осмотрел их.
- Подойдут. По длине и по толщине как раз. Хорошо, что вы о них вспомнили. А то ведь где такие найдешь! Рухнули бы мои планы, вот уж засмеяли б меня.
Он велел Йелле передать на крышу отцу дрель и сверла. Учителя послал искать толстую проволоку, чтобы привязать колесо.
- Без дела его нельзя оставлять, - подмигнул Янус Лине.
Обод наконец удалось надеть. Ребята покатили колесо к лестнице. Мужчины начали осторожно поднимать его. Отец Йеллы уже сверлил остроконечный конек.
Работали медленно, мешал ветер. Еще двое рыбаков полезли на крышу, чтобы помочь укрепить колесо. Снова вовсю полил дождь, еще яростнее завыл ветер. Мужчины припали к крыше, прижались лицом к мокрой черепице. Поднимавшие колесо тоже остановились. Ливень прекратился так же внезапно, как и начался, ветер на минуту стих, а мужчины полезли дальше.
Снизу зорко следил Янус. Он не замечал ни пронизывающего ветра, ни дождя. Время от времени он поглядывал на дорогу. И вдруг воскликнул:
- Смотрите-ка, кто к нам идет! Это ж надо! Наши женушки! Не испугались непогоды, несут горячий кофе! Ну скажите, чем не пикник, а? Трижды ура нашим женам!
Все перестали работать, повернулись к улице, стали махать руками, кричать. Женщины шли плотной группой, пряча кофе от колючего ветра. Новый порыв - и мужчины снова припали к крыше, ухватились за лестницы.
Стих ветер, и снова рыбаки, как один, повернулись к дороге.
- Нечего по сторонам глазеть! - цыкнул Янус. - Никакого вам кофе, пока колесо не поставите.
- Ты, Янус, нами, как рабами, помыкаешь, - донеслось с крыши. - Тебе только кнута не хватает.
- У меня язык лучше всякого кнута, - крикнул Янус в ответ.
- Жаль, что акула тебе ноги, а не язык отхватила, - съязвил отец Пиера и Дирка.
Янус покраснел и смутился. Он отвернулся, потом украдкой из-под козырька бросил взгляд на крышу: шутит рыбак или нет? Тот поймал взгляд Януса и добродушно подмигнул. Янус облегченно вздохнул.
- Знаешь, та акула и от языка бы не отказалась, да поняла, что подавится. Рыбацкие сапоги куда вкуснее. Вот и откусила. Откуда ей, глупой, было знать, что в сапогах еще мои ноги?
Все засмеялись, Янус откинулся на спинку кресла, прислушиваясь, добрый ли это смех. Потом взглянул на Пиера.
- Ты парнишка славный, хотел как лучше, но я же вижу, никто нашим россказням не верит, просто делают вид, чтобы мне легче было. Мне и впрямь легче! - И добавил сурово: - Еще как!
А колесо уже начали прилаживать на крыше. Янус не спускал с него глаз.
- Все будет как надо, не мог же я ошибиться, - взволнованно бормотал он. - Ну, а если я маху дал - позор, позор на всю деревню, грош цена Янусу.
Учитель отыскал несколько кусков толстой проволоки. Янус выбрал получше и велел Пиеру слазить на крышу, отдать их мужчинам.
- А для вас больше работы нет, - сказал он учителю. - Идите в дом. Женщины вас напоят горячим кофе. Небось продрогли с непривычки.
- Есть идти в дом. - Учитель лихо отдал честь, повернулся и ушел.
Отец Йеллы распластался на лестнице, которая лежала на крыше. Он прикручивал колесо проволокой к железным прутьям. Работать было трудно. То и дело налетал соленый ветер, бил в лицо дождем, онемевшие руки не слушались. Двое мужчин, сидя на коньке, держали колесо. Стоило одному отпустить - он переменил закоченевшую руку и устало вытер мокрое лицо, - как колесо тут же скособочилось.