- Ну как? - спросил Костя.
- Да ничего, - ответил капитан.
- Вот приехали к тебе...
- Хорошо.
- И я с ними, - виновато проговорила Варя.
- Прицепилась, как колючка, ну и никак не отстает, - пояснил Еремка.
- Как? Болит? - кивнув на халат Гриши, спросил строго Коля Крючкотвор.
- Нечему уж болеть, - хмуро ответил капитан и откинул полу халата. Варя тихонько ахнула.
- Эх ты, совсем напрочь! - не выдержал Еремка.
- Что ж ты думал, обратно пришьют? - сказал капитан, запахивая халат. - Заражение вышло. Пришлось хирургически.
- Это как же они тебя так? - осторожно спросил Костя.
- Как... Очень просто. Поймали. Велели говорить, кто в партизаны пошел. А я говорю: "Не знаю". Ну, они тогда завели меня в избу, где прежде Чуваловы жили... И шпагатом к столу прикрутили. А потом один взял ножовку да как начал ногу мне... После я уже не в сознании стал...
- Даже выше коленки, - сокрушенно проговорил Костя.
- А не все равно - выше, ниже... Одно уж...
- Ну, все-таки...
- А когда резали, слыхал? - спросил любопытный Коля.
- Это на операции-то? Нет. Прочухался, слышу, только чешется. Я туда рукой цоп, а там уж нет ничего.
- Эх, заразы-немцы! - сказал, яростно ударив себя кулаком по колену, Савка. - Знаешь, Гришка, как ты тогда без полной памяти был, чего они у нас понаделали...
Костя Ястребок незаметно ткнул кулаком в спину Савки.
- Савка... забыл, что тебе говорили? Вот на самом деле Балалайка!
- А я ничего такого не говорю.
- Ну и молчи.
- А энта, другая, ходит? - деловито осведомился Коля, указав на здоровую ногу капитана.
- Ходит.
Все помолчали. На улице выглянуло солнце, неуверенно зашло за облако, опять показалось, словно уже более окрепшим, и Варя почувствовала на щеке его нежное весеннее тепло. Закричали вороны в больничном парке, сорвавшись с голых веток. И в комнате так посветлело, будто все тени смахнуло крылами унесшейся за окном стаи.
- Красиво у тебя тут, - промолвил Еремка, оглядывая комнату. - Обстановка.
Снова немного помолчали. Слышно было, как долбят за стеклом железный подоконник редкие мартовские капли.
- А занятия опять уже идут? - спросил капитан.
- У нас уже все идет нормально.
- По алгебре до чего уж дошли?
- Примеры решаем на уравнение с двумя неизвестными.
- Эх, - вздохнул капитан, - нагонять-то мне сколько...
- Ты только от нас не отставай на второй год, - сказал Ястребок.
- Мы тебе, знаешь, все объясним, - подхватила Варя, - это нетрудно, правда, истинный кувшинчик! Только сперва кажется. Там только значения подставлять надо под понятия и все.
- А мы теперь, как немцы школу пожгли, в бане занимаемся, - рассказывал Еремка. - Савка недавно у нас в переменке как брякнется в кадку с водой! А его как раз к доске вызвали. Такого ему жару математик задал, что он даже обсох весь сразу!
Все засмеялись. Капитан тоже улыбнулся. И стало легче. Но на этот раз все дело испортил Еремка.
- А у нас, - сказал он, - на пустыре, где косогор, тоже сухо почти. Снег сошел. Мы уже тренироваться начали.
Капитан болезненно нахмурился. Костя ущипнул Еремку за локоть. Все сердито смотрели на проговорившегося.
- Кого же теперь на центре поставите? - спросил капитан.
- Да, верно, Петьку Журавлева.
- Конечно, того уж удара у него сроду не будет, как твой, - поспешил добавить Еремка.
- Нет, ничего. Он может. Вы только за ним глядите, чтоб не заводился... А чего же он сам не приехал?
- Да он занятый сегодня, - быстро ответил Костя, и соврал: просто ребята не взяли с собой Петьку Журавлева, чтоб капитан не расстраивался, видя, что его уже заменили.
- А я тебе чего привез! - вдруг вспомнил Коля, хитро посмотрел на всех и вытащил из кармана что-то на красной ленточке. - На. Дарю тебе навовсе. Это железный крест, настоящий, немецкий.
- И я такой же тебе привез, - сказал Еремка.
- Эх ты! А я думал, у меня одного, - сокрушенно проговорил Костя, тоже вынимая из кармана немецкий орден.
Савка тоже полез было в карман, но подумал, вытащил из кармана пустую руку и отмахнулся: "У нас их столько немцы покидали! Как им двинули наши, так они побросали все".
- А я тебе книжку! - И Варя застенчиво протянула капитану свой подарок. - "Из жизни замечательных людей". Интересная, не оторвешься, истинный кувшинчик!
- Ух, чуть не забыл! - воскликнул Савка. - Тебе Васька-хромой кланялся.
- С-а-а-авка!.. - только и мог простонать Костя.
- Ну, и ты Ваське кланяйся, - угрюмо отозвался капитан, - скажи: Гришка-хромой обратно поклон шлет, понял?
- Ну, нам время итти, - заторопился Костя, - а то на поезд не поспеем. Народу много.
Толпясь вокруг капитана, молча совали ему руки. И каждому казалось, что самого главного, ради чего и приехали, так и не сказали. Коля Крючкотвор вдруг спросил:
- А как же ты тогда на улице оказался? Ты ведь вперед с нами в лесу сидел. Куда же ты пошел?
- Значит, надо было, - отрывисто ответил капитан.
- Ну, счастливо тебе!.. Скорей управляйся тут да приезжай.
- Ладно.
И они ушли, неловко теснясь в дверях и оглядываясь на Гришу. Столько собирались к капитану, так нужно было повидаться, сказать что-то важное, а толком и не поговорили... Ушли. Он остался один. Тихо и пусто стало вокруг. Большая сосулька ударилась о подоконник снаружи и, разбившись, загремела вниз, оставив влажный след на железе. Прошла минута, другая. Неожиданно вернулась Варя.
- Здравствуй еще раз. Я тут платок свой не позабыла?
Капитан стоял, отвернувшись к стене. Худые плечи его, подпертые костылями, вздрагивали.
- Гриня, ты что?.. Болит у тебя, да?
Он справился и замотал головой, не оборачиваясь.
Она подошла к нему.
- Гриня, думаешь, я не знаю, зачем ты тогда обратно из лесу пошел?
- Ну и ладно, знай себе на здоровье! Чего ты знаешь?
- Знаю, все знаю, Гринька. Ты тогда думал, что мы с мамой в сельсовете остались, не успели... Это ты из-за меня, Гринька.
У него запылали уши.
- Еще что скажешь?
- И скажу!..
- Знаешь, так помалкивай себе в платочек, - буркнул он в стенку.
- А я вот не буду помалкивать! Думаешь, мне самое важное, сколько у тебя ног? У телки у нашей вон их целых четыре, а что за радость! И не спорь лучше. Я тебя, Гриня, все равно сроду одного не кину на свете. И занятия нагоним, только приезжай скорей, поправляйся. И на пруд пойдем, где музыка.
- С хроматым-то ходить не больно интересная картина...
- Дурной ты... А мы с тобой на лодке поедем, в лодке и незаметно будет. Я веток наломаю, кругом тебя украшу, и поедем мы по-над самым берегом, мимо всего народа, я грести стану...
- Это почему же обязательно ты? - Он даже повернулся к ней разом.
- Ты ж раненый.
- Кажется, грести-то я пошибче тебя могу.
И они долго спорили, кто умеет лучше грести, кому сидеть на руле и как вернее править - кормовиком или веслами. Наконец Варя вспомнила, что ее ждут. Она встала, выпрямилась и вдруг схватила обеими руками руку капитана и, плотно зажмурившись, сжала ее изо всех сил в своих ладонях.
- Прощай, Гриня!.. Приезжай скорее... - прошептала она, не открывая глаз, и сама оттолкнула его руку.
На улице ее ждали четверо.
- Ну как, отыскала платочек?.. - начал было насмешливо Савка, но Костя Ястребок грозно шагнул к нему: "Только брякни что-нибудь..."
А капитан вернулся в свою палату, поставил у койки костыли, лег и раскрыл книжку, которую подарила ему Варя. Бросилось в глаза место, обведенное синим карандашом.
"Лорд Байрон, - читал капитан, - оставшийся с детства на всю жизнь хромым, тем не менее пользовался в обществе огромным успехом и славой. Он был неутомимым путешественником, бесстрашным наездником, искусным боксером и выдающимся пловцом..."
Капитан перечитал это место три раза подряд, потом положил книгу на тумбочку, повернулся лицом к стене и принялся мечтать.
