Это цыганский кувшин, знакомый цыган когда-то отдал его Аурэлу на память. Цыгане в Молдавии жили очень давно, забредали таборами, разбивали на окраинах сел свои драные лоскутные шатры, по деревне слонялись коричневые кудрявые дети.
Что за удивительные люди цыгане! В давние времена исчезло без вести целое племя из Индии. Потом смуглые тонкие люди в пестрых одеждах с детьми на руках появились в Египте, на Крите, в Греции, в Испании. Они бродили по всей Европе, приходили в молдавские земли и уходили, унося румынские слова в Испанию, Англию и Венгрию, и возвращались опять, и опять их костры горели по ночам у молдавских рек.
Считают, что в этих краях они появились в четырнадцатом веке, но, наверное, бывали и много раньше.
Цыгане долго сохраняли свои древние языческие верования: верили в злых духов, населяющих мир, верили, что души утопленников хранятся в горшках на дне реки, в кладовой водяных. Они были очень хорошими ремесленниками - кузнецы и гончары из цыган славились по всей Молдавии, а одно из самых известных гончарных сел так и называется Цыганешты, гончары там цыгане. Цыгане передавали из рода в род секреты гадания и фокусов, искусство врачевания, умение дрессировать животных - знания, добытые мудрецами Индии и Тибета. Но гончарное искусство они не принесли с собой, а обучились ему здесь, в молдавских деревнях, потому что делали ту же посуду, что и молдаване.
Только цыганский кувшин придумали свой, украсили его чем попало, и он получился веселый и дикий, как дырявый лоскутный шатер, раскинутый на берегу реки, у костра…
…А это гордость Молдавии - кувшин, стройный, как античная амфора. У него широкие плечи, стройное горло. По краю горла идет строгий ворот, ручка маленькая. Знаете, как его зовут? Его имя - улчор. "Улчор" - латинское слово. Об улчоре говорят: у него античные пропорции. И правда, только в античном мире умели делать ладную вещь так точно, так строго, как будто не горшок лепили, а возводили сложное архитектурное сооружение.
Улчор - память о римлянах, которые вступили в эти земли. Стройными рядами шагали легионы. Грозно сияли их блестящие шлемы. С вершины холма казалось, льются реки расплавленного серебра и золота, разливаются по полям.
Сперва римляне пришли в этот край с мечом. Но прошло время, и сюда отправились мирные италийские поселенцы и многому обучили тех, кто здесь жил. Они установили в деревенском сарае первый в этих краях гончарный круг, построили двухъярусные печи для обжига. Теперь посуду можно было делать гораздо быстрее и легче - много посуды за очень короткое время. Люди изготовляли посуду не только для собственного хозяйства, но и для продажи. Раз кто-то сделал столько горшков, что их можно купить, многие вообще перестали сами возиться с выделкой горшков. Те же, кто их делал и продавал, стали ремесленниками.
Ремесленники работали тут же, в сарае при доме или даже в доме.
Император Траян воздвиг в Риме колонну, на которой приказал высечь картины, изображавшие сцены из похода в эти края. На колонне изображены дома и люди, которых встретил Траян во время похода. Точно такие дома до сих пор строят в молдавских селах. И пленные предки сегодняшних молдаван, завезенные в Рим - столицу мира, могли стоять у колонны и вспоминать свою добрую, милую землю: вот дом родной, а за домом огород, только его не видно на рисунке, дом заслоняет. В огороде наползают друг на друга бестолковые грядки, длинный рыжий подсолнух вскарабкался на бугорок. В бугорке нора - это вход в земляную печь. Возле подсолнуха вьется голубой дымок - печь топится, в ней пекутся черные кувшины, которые теперь зовут по-латыни - улчоры…
Вступив на землю древней Молдавии, римляне встретили здесь мужественных и воинственных людей - даков, которые обитали в низинах, и гетов, любивших жить в горах.
Они приносили лучших воинов в жертву своим свирепым богам и умели возводить крепости: враг никогда не заставал их врасплох. Когда начиналась гроза, они садились на коней, мчались под проливным дождем и бесстрашно стреляли из луков в грозовые тучи, извергавшие потоки молний.
Воинственный нрав не мешал дакам и гетам быть хорошими хозяевами и умелыми гончарами.
В доме у них водилось много всяческой глиняной утвари. Посуда была кухонная и столовая. Для кухни шли большие горшки, прямые, как банки. Они были украшены выпуклыми валиками из глины. Из валиков получались узоры. Для стола годились громадные чаши, всевозможные миски. Столы были из толстых длинных досок, прямо на доски, без скатерти, ставились миски с едой и чаши с питьем. Из них черпали ковшами и черпаками, тоже глиняными. Украшали столовую посуду вдавленными в глину полосками и вдавлеными строгими узорами. Форма посуды была не только круглая. Появлялись граненые вещи, с углами, будто вырубленные из камни.
Вся посуда была черная, как уголь, или серая, как асфальт, но позже способ черного обжига забыли на много веков. Черную посуду натирали жиром, полировали - она была суровая и угрюмая, поблескивала при свете факелов металлическим блеском, холодным и тусклым.
Это было начало прошлого тысячелетия, но форма и украшения дакийских горшков сохранились, прожили много веков на земле нынешней Молдавии, и наш гончар Аурэл из современного села умелой рукой выкручивает прямой, как банка, горшок для хранении пищи и другие вещи, о которых, конечно, не знает, что они дакийского происхождения.
Так учил его отец, и дед, и прадед, и прадеда тоже учили старики, и, наверное, из рук в руки передавалась живая история в куске глины всю эту тысячу лет.
В кладовой Аурэла можно разыскать посудину совсем скромную, будничную и почти никак не украшенную. Наверное, возиться было некогда или лень было в тот день работать.
Обожжет такой серенький горшок, протрет шкуркой кое-как, чтоб хоть немножко блестел, и больше о нем не думает.
Он-то может не думать, а вот археологу есть о чем задуматься. Дело в том, что очень похожие, а иногда и точно такие сосуды встречались в молдавской земле в эпоху бронзы. Эпоха бронзы пришли на смену медному веку Триполья. Глина - царица Триполья (и трипольцы, как мы помним, умудрялись делать из глины все, только что не одежду) - уходила на второй план. Люди бронзового века вроде бы потеряли интерес к гончарству, сосудов стало меньше - только для дела, а не для украшения, и роспись стала невыразительной. Видимо, появилось в жизни и хозяйстве потомков трипольцев нечто такое, что заставило их пренебречь глиной и гончарством, требующими длительного "оседлого" быта.
Зато люди Триполья умели делать из глины такое, что по сложности своей не смогло сохраниться веками, и до Аурэла Горе опыт их не дошел. Хотя, если взять вон тот зеленый кувшин с круглым животом и очень маленьким узким горлом, который Аурэл зовет "румынским горшком", можно увидеть, что по нему, по темно-зеленому блестящему полю, разбросаны куски ярко-белых крутых спиралей. И некоторые полагают, что эти белые завитки - потомки знаменитых трипольских спиралей, которые с таким искусством рисовали трипольцы на своих сосудах.
Но если копать землю еще глубже, можно найти в недрах щедрой молдавской почвы сосуды первобытных племен, которые обитали здесь еще до трипольцев, восемь тысяч лет назад. И эти совсем древние люди неолита умели делать горшки, миски, кубки и чаши.
И даже пытались украшать свои неуклюжие тяжелые изделия, вдавливая ногтем какой-то неясный узор в мягкую глину.
…Мне попался в одном молдавском селе небольшой, плохо вылепленный горшок, и в его вдавленном робком узоре можно было узнать следы ногтя большого пальца, которым какой-то неопытный мастер пробовал сделать узор на глине.
Конечно, казалось бы, не могло быть и речи о том, что память о таком горшке сохранилась со времен неолита. Но почему тогда на многих горшках, которые сегодня можно купить на базаре в райцентре, все еще остается четкий клетчатый узор неолитической плетенки?
Историю молдавской земли можно читать по молдавским горшкам, как по книге.
Прощай, Аурэл!
Тайна племени Наска
В древние времена в Южной Америке, там, где сейчас государство Перу, среди других племен жило племя. Как оно называлось, мы не знаем: не сохранилось ни преданий, ни записей в хрониках. Может быть, мы не узнали бы о нем, если бы в 1901 году археолог Макс Уле не забрел бы в бедную индейскую хижину и не наткнулся бы на горшок, который хозяева нашли в земле своего огорода.
Горшок был покрыт странными рисунками, не похожими на рисунки соседей: Уле тотчас объявил об открытии новой культуры, которую он назвал по имени здешней реки: Наска.
В долину реки Наска поспешили исследователи, а местные индейцы начали выбираться из нищеты, продавая им глиняные изделия, которых оказалось очень много в их скудной и неплодоносной земле, до сих пор не приносившей достатка.
Это были миски, блюда, кубки, а чаще всего круглые кувшины. Кувшины были похожи на мягкий, туго набитый мешок, осевший книзу под тяжестью собственного веса. Сверху глиняный "мешок" замыкался, завершаясь двумя узкими носиками, торчащими в разные стороны. Носики скреплялись дугообразной перемычкой, за которую удобно было держать кувшин. Издали он напоминал круглую кошачью голову с настороженными ушами на макушке.
На стенках кувшинов были нарисованы существа, тоже отчасти походившие на кошек: свирепая красная кошачья морда с белыми усами, белой бородой и с туловищем сороконожки. В передних лапах оно держало маленькую человеческую голову.
Почему изображали голову, еще можно было понять: некоторые племена, жившие в этих краях, имели обычай отрубать голову врага, высушивали ее и носили на ремешке у пояса, чтобы, во-первых, враги, оставшиеся в живых, остерегались той же участи, а во-вторых, чтобы мудрость врага, заключенная в голове, перешла к победителю.
Можно допустить, что мудрость у насков была в почете, трофейных голов они рисовали много, а иногда даже лепили горшок в виде такой трофейной головы.
Хуже обстояло дело с котом-сороконожкой. Непонятный зверь, державший в толстых коротких лапах человеческую голову, имел очень странный вид. На его рот была надета маленькая овальная маска, из отверстия маски выбегали две длинные тонкие ленты, разлинованные поперечными чёрточками, а из глаз свирепого чудовища лились слезы.
Ленты, выбегающие изо рта, могли обозначать речь, черточки на ленте могли иметь значение слов: чудовище что-то говорило. А вокруг него были нарисованы желтые и фиолетовые плоды и овощи.
И вот еще что удивительно: сороконожки всегда водились на южном побережье Перу, а вот кошек не было, зато встречались ближайшие родственники кошек - ягуары, самые крупные хищники континента. И тем не менее чудовище сбивало с толку..
Чтобы уразуметь смысл непонятного рисунка, который нарисовал древний человек, остается только одно: разузнать как можно больше про автора рисунка.
Археологи принялись за дело. Они выяснили, что соседями были воинственное племя паракасцев, кровожадные Моги и могучее государство Тпахуанако. Все они вечно были заняты тем, чтобы захватить чужие земли и поработить другие племена. Любили драгоценные украшения, были хорошими ювелирами, строили города и неприступные крепости, возводили храмы своим богам и дворцы своим вождям, которых хоронили с большими почестями.
О насках же один зарубежный исследователь писал: "Казалось, их не соблазняла идея мировой славы и они довольствовались той частью земли, которую природа дала им для искусства и земледелия".
Наски жили в простых жилищах, выстроенных из треугольных кирпичей. Кирпичи обжигали в очень простых земляных печах, из грубой глины.
Покойников хоронили, усадив в большие цилиндрические глиняные урны, расписанные рисунками.
Отражая нападения врагов, наски всегда были настороже, и мужчины никогда не расставались с пращой.
Соорудив из пращи шапочку, они надевали ее на голову.
Возделывали землю, занимались гончарством, красили хлопчатую пряжу для тканей. Еще для пряжи шла шерсть длиннорунной домашней латы-альпаки. Из крашеных нитей наски ткали плотные куски ткани с яркими рисунками, похожие на ковры. Эти целые куски составляли их одежду.
Наски были хорошими ткачами, прекрасными горшечниками, но неопытны в ювелирном деле, их изделия из золота были грубы и примитивны.
Могло показаться, что насков более всего на свете интересуют две вещи: гончарство и земледелие. Занятия эти были между собою связаны. Сейчас расскажу как.
Земля наскам досталась очень плохая. Отовсюду наступала горячая пустыня, борьба за землю отнимала все силы. Чтобы на этой бесплодной земле проросло зерно, нужно было в каждую ямку для зерна класть рыбьи головы. Так наски вводили в землю фосфорные удобрения. Но они, наверное, думали: эти рыбьи головы - не такая уж и плохая еда для духа - покровителя зерна. Пусть он поест, станет добр и сделает так, чтобы зерно пустило побег.
Земледелие насков было подвигом. Подвиг заслуживает того, чтобы о нем рассказали.