- Плохо смотрите за ребятами, устарели видно, - заметила сестра-хозяйка. - Не один такой наганчик, а целых пять выпилил он у вас на уроках и продал ребятам, кому за деньги, а кому обменял на гостинцы, яблоки, конфеты. - Я теперь все посылки детские возьму под контроль. И сама буду выдавать детям гостинцы, особенно Валерочкины. Фредик прямо-таки его объедает. Такой нахал и обжора. А воспитательницы ничего не замечают… как будто их и не касается…
- И у меня есть замечания воспитателям, главным образом, младшей группы - Екатерине Павловне, - сладко пропела Минна Эриковна.
Сероватое лицо Екатерины Павловны вытянулось, а жидкие прядки седых волос свесились на увядшие щеки.
И Минна Эриковна, охая, поведала о том, как вооруженные этими наганами "пограничники" устроили в коридоре засаду для шпиона, роль которого играл Леня.
- А вместо "шпиона" они из всех своих наганов "пульнули" в няню Машу. Она вышла с посудой из палаты № 5. - "Сдавайся!" - крикнули сразу пять человек. И от неожиданности "Святой крест" уронила поднос на пол. Леня за спиной няни Маши благополучно "перешел границу" и бежал.
- Так они могут "обстрелять" любого - даже меня, и перепугать насмерть, - возмущалась Минна Эриковна. - Это же действует на нервную систему. Воспитатели должны как следует смотреть за детьми.
- И наконец, недопустимо, чтобы персонал бил посуду, - угодливо вторила ей сестра-хозяйка. - Я отвечаю за государственное имущество.
На щеках Екатерины Павловны появились красные пятна.
Надежда Сергеевна, оставаясь как всегда строгой и сдержанной, улыбнулась одними глазами и сказала мягко:
- Не волнуйтесь, Екатерина Павловна. И вам, Минна Эриковна, ничего не угрожает…
И, уже обращаясь к Екатерине Павловне, добавила:
- С этим нездоровым увлечением шпионами в вашей группе надо покончить.
- Но ведь дети любят приключения и я… - слабо защищалась Екатерина Павловна.
Надежда Сергеевна усмехнулась, и в ее темных глазах вспыхнули золотые искорки. Она вспомнила утреннюю карикатуру мелом на Екатерину Павловну, которая с огромным наганом на прицеле кралась по следам неизвестного шпиона через всю классную доску… Сходство было изумительное, и весь рисунок дышал незлобивым юмором…
- А вы придумайте что-нибудь новое, - посоветовала Надежда Сергеевна. - Рассказывайте им сказки, играйте, устремитесь с ними в космос. Ведь началась новая эра в истории человечества…
- Ну что же, можно и сказки! А насчет космоса - "рожденный ползать - летать не может!" - вздохнула Екатерина Павловна. Ее седые космочки опустились еще ниже, на самый нос…
- А вы постарайтесь преодолеть это "земное притяжение". Надо, очень надо, - мягко уговаривала ее Надежда Сергеевна.
- А как же будет с Федором, ведь разболтался парень вконец? - вернул всех к основному вопросу Иван Иванович. - Я уже и "стружку с него снимал", мало помогает…
- Выгнать его из санатория и все, - предложила сестра-хозяйка.
- Да, от него следует избавиться, - поддержала ее Минна Эриковна. - Здесь лечебное учреждение, а не исправительное. Дерзкий, наглый, неприятный мальчишка!
Надежда Сергеевна вопросительно взглянула на Светлану Ивановну. Та встала.
- Я, конечно, человек неопытный, я первый год работаю… Но я беру на себя ответственность за Фредика… Я против исключения его из санатория, - волнуясь и краснея, говорила молодая воспитательница.
- Правильно, девушка, я тоже - против, - поднял руку Иван Иванович. - Как вот потеплеет, переедем в "госпиталь", скворешни будем ладить. Мебель ремонтировать к маю, развернем настоящую работу… может, втянется!
- Я, конечно, человек, неопытный, - сбивчиво продолжала Светлана Ивановна. - Но мне кажется, что я могу читать детскую душу, как открытую книгу…
- Я вот уже двадцать лет читаю эти "книги" и все они разные и не всегда могу прочесть, - устало сказала Екатерина Павловна.
- Я буду за него отвечать так же, как за каждого ребенка в старшей группе, - уверяла всех Светлана Ивановна.
- Ну что же, попытайтесь… Это хорошо! - одобрила Надежда Сергеевна. И, глядя на Светлану Ивановну, подумала: "Она сама-то еще большой ребенок. Недалеко от них ушла".
Но когда молодая воспитательница выходила из кабинета, серьезная, с озабоченным лицом, Надежде Сергеевне показалось, что плечи девушки чуточку опустились, как у Екатерины Павловны, которая много лет несет на своих плечах тяжесть ответственности за воспитание ребят.
Глава одиннадцатая. Одна ученица - сто учителей
Проходя мимо столовой, Светлана Ивановна услышала голоса дежурных.
- Поставь стаканы на столы.
- По четыре?
- Да…
Воспитательница заглянула в столовую.
- Не стаканы, а стаканы, - заметила она.
- Так няня Маша говорит…
- Если няня Маша говорит неправильно, ей надо мягко указать, поучить.
И у няни Маши появилось сразу сто учителей. Ребята просто охотились за неправильно произнесенными ею словами.
- Повесьте польты на вешалку, - говорила няня Маша.
- Не польты, а пальто, - поучали ее ребята, вернувшиеся с процедур.
- А ты опять забыла ноты на пианине, - выговаривала Рае няня Маша.
- Спасибо, только не на пианине, а на пианино, - заметила ей Рая.
- Прибери платью в шифоньер…
- Не платью, а платье, оно - среднего рода, - разъясняла Марксида.
- И так в каждой палате.
Недовольная замечаниями девочек няня Маша отправилась в палаты мальчиков.
- Ляжь сейчас же в постель, - приказала она Лене.
- Не ляжь, а ляг, мягко вас поправляю, - натянул на себя одеяло Леня.
- Ах, вот вы какие, яйца курицу вздумали учить, - разобиделась няня Маша и побежала жаловаться на ребят Надежде Сергеевне:
- Все меня учат, прямо шагу не дают ступить, рта открыть нельзя… Безобразия…
- Не безобразия, а безобразие… - поправила ее Надежда Сергеевна.
- И вы - туда же…
- А вы учитесь говорить правильно, надо…
- Мы университетов не кончали, - поджала губы няня Маша.
- А почему?
На этот вопрос она не могла ответить, постояла, потопталась и ушла. Няня Маша решила не разговаривать с ребятами, а по возможности объясняться с ними жестами. Ребята восприняли это, как веселую игру. Особенно Леня. Объясняясь с няней Машей без слов, он строил такие уморительные рожицы, что она не вытерпела и рассмеялась:
- Ах ты ж, облизлянка шлипанзе!..
Вечером, после ужина, Екатерина Павловна вместо необыкновенных приключений начала рассказывать ребятам сказку о Красной шапочке.
- Мне неохота ее слушать, я эту сказку знаю еще из детсадика, - сказала Наташа.
- И я… И я… - закричали ребята.
Но Екатерина Павловна, методично, слово в слово продолжала рассказывать. Ребята ёрзали на местах, зевали.
- Расскажите лучше про шпионов, - просили они. Екатерина Павловна не сдавалась.
- Со шпионами - кончено! Только - сказки!
- Тогда расскажите сказку космическую, про полеты, - ныл Леня.
У Екатерины Павловны в запасе таких сказок не было, и она снова вернулась к Красной шапочке.
- Бабушка, а на что вам такие большие глаза? - спрашивала она тоненьким голоском у волка.
- Чтобы получше видеть, - басила за волка Екатерина Павловна и "страшно" таращила глаза. Ребята примолкли и с любопытством уставились на рассказчицу.
"Доходит, доходит!" - ликовала в душе Екатерина Павловна и решила усилить эффект:
- Бабушка, а на что вам такие большущие зубы?
Воспитательница вдруг звонко щелкнула на редкость белыми зубами. Это у нее получилось здорово, так как зубы были вставные. Однажды она забыла их в ванной, и Леня бегал с зубами по всему санаторию, отыскивая хозяйку.
Ребятам понравилось, как Екатерина Павловна щелкнула зубами, и они принялись щелкать своими.
- Чтобы сразу тебя съесть! - вошла в роль рассказчица, схватив Наташу.
- Не боюсь, не боюсь! - смеясь вырвалась из ее объятий Наташа и вдруг спросила:
- Екатерина Павловна, а почему у вас прическа, как у серого волка?
После такого вопроса сконфуженная воспитательница в тот же вечер устремилась в парикмахерскую. Там ее остригли и сделали "перманент".
Утром все дети и сотрудники бегали смотреть на "чудо-прическу". Космочки обратились в спиральки и штопором торчали в разные стороны. Екатерина Павловна смущалась, краснела и всем объясняла: "Они торчат - пока, а после - пригладятся, и будет очень красиво!"
Глава двенадцатая. На тракторный завод
- Выходите на воздух, стройтесь парами, - командовала Светлана Ивановна.
Ребята старшей группы стояли и пересмеивались. - Им, взрослым, предлагают ходить парами, да еще на курорте…
- Ничего, ничего, - понимающе улыбалась Светлана Ивановна. - Мне будет так удобней переходить с вами улицу и посадить вас в трамвай.
Когда ребята построились, Ляля почему-то осталась без пары. Все остальные девочки уже стояли, держась за руки.
Митя, осторожно спустившись со ступенек крыльца, опираясь на палку, подошел к строю.
- Становись на свободное место, рядом с Лялей, - предложила Светлана Ивановна.
Ляля в светло-зеленом пальто, отделанном красивым мехом, скользнула взглядом по старой отцовской фуфайке на Мите, заметила его довольно-таки поношенную шапку и грубые башмаки.
"Да еще хромой, с палкой" - подумала она и выскочила из строя, присматриваясь, с кем бы ей встать. Митя понял Лялю и ему стало обидно…
Марксида оставила Раю, с которой стояла, и подошла к Мите:
- Хочешь я с тобой встану в пару?
Митя помедлил с ответом. На крыльце появилась Минна Эриковна.
- Мальчик с палкой! Трубин! Я не разрешаю тебе идти на экскурсию на дальнее расстояние. Это вредно.
- Сама вредная, - тихонько сказала Ида.
- Я останусь, мне, пожалуй, будет трудно успевать за вами, - ответил Митя, не глядя на Марксиду.
В это время няни вынесли во двор "кресло-сани" с закутанным в одеяло Сашей.
- Ну вот, мы погуляем вместе с Сашей по парку, - двинулся к нему Митя.
- И я с вами! - крикнул Леня. Ему на ходу няня завязывала шарф, держа концы, как вожжи. - Я сделал уроки! Меня отпустили! - рвался из няниных рук Леня.
- Светлана Ивановна! Можно и мне остаться? - попросила Марксида. - Мите будет не легко одному катать сани, так мы вместе, а нянечку отпустим…
- Что же это всем захотелось остаться?..
- Ну, пожалуйста, - попросил Саша.
- Ладно, оставайтесь…
Светлана Ивановна почему-то вздохнула и вывела ребят из ограды.
Ляля очутилась в самом конце колонны и пошла между Валерочкой и Фредиком.
Валерочка надел свою теплую шапку, а берет уступил Фредику.
В своих невероятных бутсах, с воротником, поднятым до красных оттопыренных ушей, в стареньком полупальто, но в берете и узких брючках, Фредик имел хоть и обшарпанный, но все же модный вид. Оба были чрезвычайно польщены вниманием Ляли. Валерочка немедленно достал из кармана "Мишку" и угостил Лялю. А Фредик погладил манжет ее красивого пальто и сказал:
- Какая симпатичная кошечка!
- Кошечка? - захохотала Ляля. - Каждая такая "кошечка" стоит по сто рублей за шкурку. Здесь - сто, - показала она на узенькую горжетку вокруг шеи, - и здесь, и здесь - по сотне, - сунула она свои манжеты к самому носу Фредика.
Он широко открыл рот и вопросительно взглянул на Валерочку.
- Правда, это дорогой мех, норка, - подтвердил Валерочка, - у моей мамы есть такое пальто.
Все трое очень довольные друг другом, шли и болтали с таким видом, как будто они никакого отношения не имеют к этим идущим впереди парами ребятам.
Светлана Ивановна поравнялась с ними:
- Не отставайте, подтянитесь.
Она шла рядом, прислушиваясь к разговору. Ляля рассказывала про кино, которое она смотрела последний раз в Москве. Ей очень понравилась замечательная девочка Эстелла. Она презирала мальчишек, а те в нее влюблялись и были готовы на все. Даже дрались из-за нее!..
Глава тринадцатая. Весна идет
Няни осторожно спустили кресло-сани со ступенек широкой лестницы в парк, на аллею. Они еще раз хорошенько укутали Сашу и, с разрешения Надежды Сергеевны, поручили его Марксиде.
Она легко сдвинула сани с места и покатила. Митя пошел рядом, а Леня, подпрыгивая, мчался впереди всех по аллее старых тополей.
Все трое молчали. Саша с наслаждением вдыхал живительный весенний воздух, щурился от яркого солнца и слушал мягкое шуршание мокрого снега.
Он радовался идущей весне.
На холмике, на самом-самом бугорочке, снег растаял совсем. Видна черная земля, и если приглядеться, то можно увидеть над ней пар, словно земля дышит.
- А у стволов деревьев, у самого основания - воронки, и в них - вода. А вот у самых полозьев - ключик… выбился наружу и буль-буль-буль…
- Может, это тот железистый ключ, который когда-то двести пятьдесят лет тому назад увидел Петр Первый? - спросила Марксида.
- Ну что ты, - засмеялся Саша, - тот ключик живет вон там, - он показал на красивый павильон, белеющий сквозь черный узор ветвей. - Его пьют от печени.
- А что это рассматривает Леня у того старого пня?
Когда они поравнялись с Леней, он показал им на снегу каких-то червячков.
- Это снежные черви, - объяснил Митя, - личинки жуков-мягкотелов.
На обочине, под кустиками орешника, они увидели целый рой комаров. Комары вяло кружились вокруг прошлогодней листвы.
- Комары - зимой?! - удивился Леня.
- На солнышко вылезли, все любят солнышко…
Ребята, щурясь, улыбнулись солнцу, и неприятный осадок в душе Мити от эпизода с Лялей растаял, как снег пол полозьями Сашиных саней.
В этот день ранней весны в парке пахло снегом, талой землей, прелыми листьями. Леня мчался вперед и поминутно возвращался с вопросами.
- Что это? - спрашивал он Митю, показывая ему красивый узор на снегу из каких-то неизвестных ему легких, Как перышко, и узеньких листочков, похожих на крылья стрекоз.
- Семена "летучки". Здесь много липы…
- А это что? - показывал снова Леня сухую веточку с черными ягодками.
- Это ягодки ольховые. Их есть нельзя, - терпеливо объяснял Митя.
- А как зовут эту птичку? - закинув голову и чуть не роняя шапку, спрашивал Леня.
Все трое остановились и тоже смотрели ввысь, отыскивая среди ветвей крохотную юркую птичку.
- Это поползень…
Вдруг где-то на большой высоте послышалось дробное:
- Тук-тук-тук-тук…
- Дятел! Знаю! Это дятел! - кричал Леня. И все трое спешили на звуки, чтобы отыскать и увидеть его. Это было нелегко, так как оперение дятла почти не отличалось от коры деревьев.
- А зачем он все долбит и долбит? - спрашивал Леня.
- Кормится. Личинок добывает из-под коры, расклевывает шишки сосновые, их семечки любит… А вот потеплеет, начнут в деревьях соки играть, он и на березку перелетит. Продолбит кору и будет пить сладкий березовый сок…
- А ты пробовал березовый сок?
- Пил… сладкий…
- А нам можно?
- Обязательно попробуем…
- И откуда это ты все знаешь? - спрашивал Саша.
- Чего ж тут не знать… мы деревенские…
А городские ребята не знали всех этих, как будто простых вещей.
Возвращались по другой аллее и опять тысячи вопросов.
- Что это за ветки с такими пушистыми белыми барашками?
- Это верба, а это - ива.
- А это, я знаю - серая ворона! - опять закричал Леня, спугнув довольно смело разгуливающую по дорожке птицу.
- Правильно, - подтвердил Митя.
- Скоро их будет много в парке… Из города на дачу переселятся, - засмеялся Саша.
Мимо них прошли трое городских ребят с клетками. В одной из них металась свиристель - красивая большая птица, с высоким хохолком, в сероватом оперении с винно-розовыми оттенками.
В двух других тревожно бились и прыгали красногрудые снегири, чечетки и щеглы. У чечеток тоже грудки были красные. Ребята поймали птиц для продажи.
Лене очень хотелось купить птичек, но денег с собой не было. Да и Митя как-то холодно отнесся к этой купле-продаже.
- Зачем ловите, лучше пустите их на волю, - любуясь птицами, сказал Митя. - От них же польза.
Птицеловы с удивлением посмотрели на него и поторопились скрыться.
Глава четырнадцатая. Без колеса
После возвращения ребят в санаторий разговорам не было конца.
Лепя без умолку рассказывал про птичек, которых видели в парке, про то, что знает Митя о деревьях и травах.
Старшие ребята рассказывали о тракторном. Митя жалел, что не пришлось побывать на заводе. Он видел его однажды издали, с самого высокого места в городе, Ленинской площади. Тракторный показался тогда Мите огромным пароходом с высокими-высокими трубами. Белый дым клубился за ним маленькими облачками, как будто судно шло по неведомому морю на всех парах - "полным, вперед!" Рассказывая об экскурсии, ребята поминутно перебивали друг друга.
- У нас уже миллион тракторов!
- Они везде есть: в Европе, Азии.
- Даже в Африке!..
- Представьте, на заводе, как свои, бывают ребята-пионеры.
- Видим, к заводу подходят машины, нагруженные железным ломом…
- И чего только там нет!
- Банки консервные, дырявые кастрюли, какие-то ржавые кровати, ну всякий железный хлам!
- А на машинах - ребята-пионеры. Увидели они нас и спрашивают: - Вы что, на экскурсию? Откуда? Мы им сказали, что мы из санатория. А они свесились через борт и кричат: - Салют! Курортники! А мы - здешние, заводские… Это наш завод. Собрали мы этот лом на свой школьный трактор и хотим подарить его на Первомай нашему подшефному колхозу.
- Богато живут, - заметил Митя, - и завод - свой и колхоз…
- У них связь, - затараторили опять ребята.
- Их пионерские лагеря близко от колхоза и получают от него молоко, творог, сметану и овощи.
- Ребята ходят им помогать, полоть свеклу, подбирать колоски, копать картошку. Дружно живут. И вот насобирали много лома, а рабочие говорят, что для ихнего трактора не хватает металла.
- Они хотят не гусеничный Т-38, а колесный Т-40.
- Им, может, и не хватает-то на одно колесо…