Мастер психологического анализа
В сентябре 1905 года Куприн уезжает в Балаклаву, откуда каждый день в ноябре ездит в Севастополь, чтобы быть очевидцем событий на восставшем крейсере "Очаков". Позднее писатель помог укрыться в окрестностях Балаклавы нескольким матросам, спасшимся с "Очакова". 1 декабря в петербургской газете "Наша жизнь" опубликован очерк Куприна "События в Севастополе", посвященный расстрелу восставшего крейсера. Писатель был выслан из Балаклавы, проживание в этом городе, так полюбившемся ему, было запрещено.
Именно живя в Балаклаве, писатель познакомился с рыбаками, о которых создал цикл очерков "Листригоны" (1911). Его герои – простые люди, "мужественные сердца, крепкие тела, обвеянные соленым морским ветром, мозолистые руки, зоркие глаза, которые столько раз смотрели в лицо смерти". Эти люди, постоянно рискующие жизнью, близки по духу самому Куприну, который, чтобы "проверить все на самом себе", выезжал с рыбаками в открытое море в свирепую бурю.
В интервью в 1909 году Куприн сказал, что "первой своей настоящей вещью он считает "Поединок", лучшей – "Штабс-капитан Рыбников".
В "Молохе", "Олесе", "Поединке" и во многих произведениях Куприн проявил себя как мастер психологического анализа. Психологическое мастерство писателя ярко проявилось в рассказе "Штабс-капитан Рыбников" (1905). Автора не интересовала разведывательная деятельность "штабс-капитана", все внимание писателя было приковано к "тайным движениям души", которые испытывает человек, постоянно "балансируя весь день, каждую минуту над почти неизбежной смертью".
В центре рассказа – напряженная тайная борьба известного петербургского журналиста Щавинского с "чужой душой" японского шпиона, выдающего себя за русского штабс-капитана. Причем цель этой борьбы – не разоблачение журналистом разведчика, а стремление раскрыть тайну личности "штабс-капитана", "дьявольской траты" им своих душевных сил, этот "одинокий героизм". Отсюда постоянное наблюдение Щавинского за поведением, жестами, речью "штабс-капитана". Журналист подмечает все: и отдельные случайно оброненные им слова, чуждые разговорной речи русского офицера, и интонацию, в которой ощущается скрытое презрение к окружающим. Щавинский пытается воссоздать "эти страшные ощущения", "постоянное напряжение ума и воли", которые испытывает "штабс-капитан".
Рассказ Куприна был высоко оценен критикой и читателями.
Тема любви
"Есть у Куприна, – писал К. Г. Паустовский, – одна заветная тема. Он прикасается к ней целомудренно, благоговейно и нервно. Да иначе к ней и нельзя прикасаться. Это – тема любви". Любовь, как она изображена Куприным в его рассказах и повестях "Олеся", "Поединок" и более поздних произведениях – повести "Суламифь" (1908) и рассказе "Гранатовый браслет" (1911), возвышает человеческую личность, делает ее способной на самопожертвование. Куприн прославляет любовь, потому что она сильна, "как смерть, потому что каждая женщина, которая любит, – царица, потому что любовь прекрасна". Эти строки из повести "Суламифь", написанной по мотивам библейской "Песни Песней" царя Соломона. Любовь царя Соломона к простой девушке Суламифи пробуждает у него радость жизни, открывает ранее неизвестное счастье самопожертвования.
В 1912 году в качестве приложения к журналу "Нива" вышло Полное собрание сочинений А. И. Куприна в восьми томах.
"Жадность к жизни"
"Перечитывая Куприна, – писал позднее в своих воспоминаниях И. А. Бунин, – думая о времени его славы, вспоминаю его отношение к ней… Куприн даже в те годы, когда мало уступал в российской славе Горькому, Андрееву, нес ее так, как будто ничего нового не случилось в его жизни. Казалось, что он не придает ей ни малейшего внимания".
Прежде всего отмечали не совсем обычную внешность писателя: "Был он среднего роста, крепкий, плотный, с короткой шеей, с татарскими скулами, узкими серыми глазами"; "широкоплечий, коренастый человек среднего роста, с неизгладимыми следами стройной военной выправки".
Многие обращали внимание на его "жадные, молодые глаза", внутреннюю противоречивость его натуры. Это особенно тонко подмечено И. А. Буниным: "Наряду с большой гордостью много неожиданной скромности, наряду с дерзкой запальчивостью много доброты, отходчивости, застенчивости, часто принимавшей какую-то даже жалостливую форму, много наивности, простодушия, много мальчишеской веселости".
"И добродушие и жестокость, и веселый задорный смех и пронзительная грусть, и что-то детское, застенчивое, беспомощное, и удаль, и широта, и озорные огоньки в глазах, и во всем что-то неуловимо родное, ласковое, русское…" – таким вспоминает Куприна журналист Ю. Григорков.
Сочетание в характере Куприна глубочайшей застенчивости и бешеной вспыльчивости находит отражение и в его любимых героях: подпоручик Ромашов краснеет от одного взгляда красивой женщины, стесняется даже собственного денщика, и в то же время может накричать на старшего чином, плеснуть вино в лицо обидчику, броситься усмирять озверевшего офицера Бек-Агамалова.
Сам Куприн писал о том, что "безмерная жадность к жизни и нестерпимое любопытство" заставили его перепробовать десятки профессий, переезжать с места на место, знакомиться с большим количеством людей. Любовь к жизни рождала в писателе жажду к доскональному ее исследованию. По воспоминаниям К. И. Чуковского, "вечно его мучила жажда исследовать, понять, изучить, как живут и работают люди всевозможных профессий – инженеры, фабричные, шарманщики, циркачи, конокрады, монахи, банкиры, шпики – он жаждал узнать о них подноготную, ибо в изучении русского быта не терпел никакого полузнайства, никакой дилетанщины".
В самом Куприне поражала буйная трата своей жизненной энергии, смелость, граничащая с отчаянным риском. Он "все старался проверить на самом себе": опускался на дно морское в водолазном шлеме, совершал полет с Сергеем Уточкиным на воздушном шаре, с Иваном Заикиным на аэроплане "Фарнан".
"Силач, кутила, жизнелюбец, – пишет исследователь творчества Куприна О. Н. Михайлов, опираясь на воспоминания современников писателя, – это, очевидно, было лишь полправды… Ее дополняет обостренная жалость к людям, давшая такие поразительные страницы, как встреча Ромашова в "Поединке" с затравленным и больным солдатом Хлебниковым".
Годы испытаний
Уже в самом начале Первой мировой войны в 1914 году Куприн решает стать ее непосредственным участником. Он выезжает в прифронтовые города Двинск, Вильно, но болезнь помешала его службе в армии, и ему пришлось снова вернуться в Гатчину, где в его доме открылся небольшой лазарет для раненых солдат.
Куприн с надеждой встретил Февральскую революцию, октябрьские события принесли глубокое разочарование: как и многих, Куприна пугала разрушительная стихия классовой борьбы. Осенью 1919 года Гатчину захватили войска Юденича. Куприн стал редактировать газету его штаба. После отступления войск Белой армии писатель уехал в Эстонию, оттуда – в Финляндию, в 1920 году переехал в Париж, куда его звал И. А. Бунин.
Живя в Париже, Куприн болезненно ощущал свой разрыв с Россией. "Боль и тоска по родине не проходят… а все глубже и глубже", – писал он. Самая значительная вещь эмигрантской поры – роман "Юнкера" (1933), согретый теплом воспоминаний о покинутой отчизне.
В 1936 году Куприн принял решение вернуться в Россию. Его неожиданное возвращение в 1937 году произвело огромное впечатление на эмиграцию. В газете "Русское слово" выступили с откликами И. А. Бунин, Тэффи, 3. Н. Гиппиус, Д. С. Мережковский, М. Алданов. Они понимали, что его отъезд – "не политический шаг" и в то же время считали, что этот шаг – "большой удар по эмиграции".
31 мая 1937 года на Белорусском вокзале А. И. Куприна торжественно встречали литераторы, журналисты, старые знакомые, многочисленные почитатели его таланта. Возглавил встречу председатель Союза писателей А. А. Фадеев.
Хотя Куприн был уже тяжело болен, он надеялся, что на родине окрепнет и сможет писать "для чудесной советской молодежи". Однако его мечты не осуществились. Он умер 25 августа 1938 года в Ленинграде, куда переехал жить и работать.
"Любовь к человеку…"
Произведения А. И. Куприна не утратили со временем своей увлекательности, свежести и художественной силы. Как справедливо отметил К. Г. Паустовский, Куприн "не может умереть ни в памяти русских, ни в памяти многих людей – представителей человечества, как не может умереть гневная сила его "Поединка", горькая прелесть "Гранатового браслета", потрясающая живописность его "Листригонов", как не может умереть его страстная, умная и непосредственная любовь к человеку и к своей родной земле".
Гранатовый браслет
История создания
"Гранатовый браслет" – рассказ о любви "бескорыстной, самоотверженной, не ждущей награды". Сюжет рассказа имел реальную основу: Куприн использовал материал из семейной хроники Любимовых, хороших знакомых писателя. То была история безнадежной любви мелкого чиновника, служащего на телеграфе, к жене члена Государственного совета, позднее губернатора Вильно Д. Н. Любимова. Прототипами князя и княгини Шейных в рассказе были Д. Н. Любимов и его жена Людмила Ивановна, которая в течение двух лет получала письма от анонимного влюбленного. Подписывал он письма своими инициалами П. П. Ж. (настоящая его фамилия была Желтый, по другим сведениям – Желтиков). После присланного подарка (браслета) Людмиле Ивановне Д. Н. Любимов и ее брат Туган-Барановский отправились к телеграфисту и вернули ему браслет. Тот принял его и обещал не писать больше. Этим все и кончилось.
Этот "курьезный случай скорее всего анекдотического характера" (Л. Любимов) был превращен силой таланта А. И. Куприна в один из замечательных поэтических рассказов о любви-трагедии – "величайшей тайной в мире".
Сюжет и герои повествования
Действие рассказа происходит на даче Шейных в день именин княгини Веры. Идут последние приготовления к званому вечеру, ждут гостей. Повествование в первых главах развивается автором умышленно замедленно: это дает возможность познакомить читателя с каждым из гостей, раскрыть круг людей, среди которых живет героиня.
Приезд сестры Веры Анны Фриессе позволяет Куприну сопоставить родных сестер: их внешность, характер, отношение к жизни.
По внешности они не были схожи между собой. Вера "пошла в мать, красавицу англичанку", у нее высокая, гибкая фигура, нежное, но холодное и гордое лицо. Анна, наоборот, "унаследовала монгольскую кровь отца, татарского князя: она была легкомысленная, насмешница", лицо ее "сильно монгольского типа с довольно заметными скулами, с узенькими глазами". "Грациозная некрасивость" Анны привлекала мужчин гораздо чаще и сильнее, чем "аристократическая красота" ее сестры. Анна "вся состояла из веселой безалаберности и милых, иногда странных противоречий". Вера же "была строго проста, со всеми холодно и немного свысока любезна, независима и царственно-спокойна". Это царское спокойствие Веры Николаевны разрушит Желтков, именно он будет способствовать пробуждению ее души.
Далее Куприн знакомит читателей с теми людьми из окружения княгини Веры, которые приглашены на именины.
Неторопливое повествование об именинном обеде прерывается описанием неприятных предчувствий Веры: за столом тринадцать человек – несчастливое число. В разгар карточной игры горничная приносит письмо и подарок от Желткова в красном футляре. Внимательно разглядывая присланный браслет с гранатами – пятью "густо-красными живыми огнями", Вера "с неожиданной тревогой" подумала: "Точно кровь!" – и не могла отвести глаз "от пяти алых кровавых огней, дрожавших внутри пяти гранатов".
Интересно проследить, как постепенно меняется отношение княгини Веры к Г. С. Ж. "Ах, это – тот!" – с неудовольствием подумала она, беря в руки его письмо, которое все-таки дочитала до конца. "Этот несчастный" (дважды произносит она это слово) (курсив наш. – Авт.).
Князь Василий Львович, чтобы развлечь гостей, рассказывает смешные истории из домашнего юмористического журнала "с собственноручными рисунками" – одна из последних "Княгиня Вера и влюбленный телеграфист". Всех позабавила история безнадежной любви смешного телеграфиста, и только один из гостей – генерал Аносов отнесся к ней серьезно. Ему первому Вера подробно рассказала о своем "таинственном обожателе", о странном последнем письме и подарке. Фраза генерала: "Может быть, твой жизненный путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины", – не раз всплывет в памяти героини.
С первых страниц рассказа возникает ощущение увядания, оно чувствуется в осеннем пейзаже ("по целым суткам тяжело лежал над землею и морем густой туман"; "шел, не переставая, мелкий, как водяная пыль, дождик"; "то завывал свирепый ураган"). Грустное, печальное чувство охватывает при виде оставленных дач с их "пустотой и оголенностью". Но вот погода неожиданно переменилась, и сразу наступили "солнечные и теплые дни", которым была рада княгиня Вера, героиня рассказа.
Однако мотив увядания, несмотря на описание безоблачных дней, продолжает ощущаться – Куприн говорит о деревьях, которые "покорно" роняют желтые листья, об опустевших клумбах, об увядших цветах, о розах, уже измельчавших, точно выродившихся, об осеннем, травянистом, грустном запахе пионов и астр. И как бы попутно автор сообщает о семейном положении Веры, о том, что прежняя страстная любовь к князю Василию Шеину, ее мужу, "давно уже перешла в чувство прочной, верной, истинной дружбы".
Тема любви-трагедии
Поэтический рассказ "Гранатовый браслет", посвященный, казалось бы, какому-то частному случаю, очень важен для понимания авторской концепции любви. И в связи с этим необходимо остановиться на ночном разговоре генерала Аносова с Верой. Мудрые высказывания генерала о любви в чем-то перекликаются с суждениями Назанского в "Поединке".
Сопоставим высказывания Назанского и генерала Аносова о любви. И тот и другой с болью говорят об отношении к этому светлому чувству в современном обществе: "Любовь! Кто понимает ее? Из нее сделали тему для грязных, помойных опереток, для похабных карточек, для мерзких анекдотов" (Назанский); "Любовь у людей приняла такие пошлые формы и снизошла просто до какого-то житейского удобства, до маленького развлечения" (Аносов). Они прославляют настоящую "скромную и самоотверженную" любовь, для которой "совершить любой подвиг, отдать жизнь, пойти на мучение – вовсе не труд, а одна радость".
Центральная тема любви-трагедии сочетается в рассказе с тщательно изображенным бытовым фоном, фигурами людей, не знавших в своей жизни чувства, подобного тому, о котором говорил Аносов Вере. Не случайно и товарищ прокурора Мирза Булат-Тугановский считает, что любовь Г. С. Ж. к княгине Вере, его сестре, можно пресечь административными мерами. Он готов поехать к губернатору, жандармскому полковнику с просьбой вызвать "Ромео" и заставить его прекратить писать "пошлые и дерзкие письма". Однако Вера и князь Шеин изменяют его решение: князь сам хочет вручить Желткову его письмо и браслет. Товарищ прокурора отправляется вместе с Василием Львовичем, считая, что именно он будет говорить с Желтковым.
Только в X главе мы, наконец, увидим автора писем к княгине Вере Николаевне. Само описание дома, в котором живет Желтков, "заплеванной лестницы, пахнущей мышами, кошками, керосином и стиркой", комнаты на последнем этаже, напоминающей кают-компанию грузового парохода, противопоставлено богатой обстановке дачи Шейных.
Желтков "прекращает всю эту историю" – он поражает той выдержкой, с которой уходит из жизни, благословляя любовь, ставшую для него "громадным счастьем" и причиной его трагедии. Его письма, особенно последнее, раскрывают сложную и тонкую духовную организацию Желткова, остроту и глубину его любви. Не столько сообщение о смерти, которую Вера почему-то "предчувствовала", а именно само письмо потрясло ее душу.
Напомним слова Аносова: "Любовь должна быть трагедией" и высказывание князя Шеина: "Я чувствую, что присутствую при какой-то громадной трагедии души…" В письме Желткова ощущается и трагическая обреченность его любви и в то же время сознание того счастья и чувства благодарности, которые дала ему эта неразделенная любовь ("От глубины души благодарю Вас за то, что Вы были моей единственной радостью в жизни, единственным украшением, единой мыслью…", "Уходя, я в восторге говорю: "Да святится имя твое").