Но мой парень - Сашка. У нас уже давно статус "Вконтакте" стоит, и на свидания мы ходим регулярно. Как на работу.
Ведь если есть парень, значит, должны быть и свидания.
Вот сейчас с Пашкой попрощаюсь и пойду… Надо, значит, надо…
Шекспиру и не снилось
Маша Иванова
Ни за что больше не пойду в театр! И тем более не пойду туда с Милкой и Таней!
Главное, кто ж мог подумать, что истерика у Таньки начнется в самый неподходящий момент, когда в зале тишина, и все сидят с печальными лицами. А тут мы… Ржем…
Тетка, которая сидела рядом, чуть меня не укусила. Ее аж трясло от возмущения, она раз пятьсот сказала, что таких отмороженных и бесчувственных уродов вообще нельзя к театру подпускать и что ее б воля, она б нас всех…
Нам было стыдно. Но от этого становилось еще смешнее.
Если б мы были поодиночке, то быстро бы успокоились, а тут… Я гляну, как Танька в колени хрюкает, все - новая волна смеха душит, и остановиться не могу. А тут еще Милка рядом начинает подвывать… Короче, не сложилось у нас с Шекспиром.
- Что ж вы такие бесчувственные растете? - стыдила нас соседка с другой стороны. - О чем вы только думаете…
Таня Лопахина
Я не знаю, что на меня накатило. Увидела мертвую Джульетту и понеслось…
Сначала вспомнила мамины глаза, когда она приехала из больницы, куда "Скорая" отвезла недавно родившуюся Дашку. И ее голос. Бодрый такой. Но совершенно не мамин.
- Все будет хорошо! - сказала она и отвернулась. - Там отличные врачи.
Потом меня отдали бабушке, и по телефону рассказывали, что все просто отлично, еще буквально день и Дашку переведут из реанимации в обычную палату. И тогда мама пойдет лежать вместе с ней.
Получилось так, что я маму почти две недели не видела.
А потом они вернулись из больницы.
Я до этого злилась на Дашку очень. Она кричала часто, мама шла к ней и не успевала почитать мне перед сном. И вообще… То, что она маленькая, еще не значит, что ей все можно!
А тут ночью я проснулась, пошла к родителям в спальню, на маму посмотреть, а Дашка лежит в своей кроватке. Маленькая такая. Такая бледная, что даже голубая. И дышит.
И я подумала, что ее могло не стать. Соска бы валялась, кроватка бы стояла, чепчик бы в ванне лежат…
Мне стало так страшно, что показалось, что у меня сердце остановилось.
Хорошо, что папа снял одну боковую стенку у кроватки, а то б я туда не влезла! Мне было очень тесно, и я высунула ноги сквозь прутья, подложила одну руку под голову, а второй обняла сестричку.
- Я буду слушать как ты дышишь, - прошептала я, - я тебя от всего-всего спасу…
Потом оказалось, что пока мы с Дашкой спали, мама сделала кучу фотографий, ее папа разбудил и показал, как мы в кроватке ютимся.
А потом мама жарила блинчики на завтрак и приплясывала, а я держала Дашу и улыбалась. И Даша улыбалась!
Я как вспомню, как мама, как дурочка, скакала по кухне и подпевала Майклу Джексону, я всегда ржать начинаю. Я ж не виновата, что тут Джульетта, театр и люди вокруг…
А Дашка, кстати, с той ночи окончательно пошла на поправку! И больше не болела никогда.
Милка Кислицина
Джульетта - дура!
И Шекспир не лучше! Вот так понаписывают всякой фигни, а потом некоторые думают, что это нормально, взять и того…
Когда отец ушел, мама тоже лежала, повернувшись к стене, и еле шевелила губами. Вот как эта самая дура Джульетта. Тоже какой-то дряни напилась.
Я-то еще малая была, сейчас бы я ей быстро мозги вправила, а тогда просто ходила вокруг и канючила. Есть хотела, да и вообще… Стремно было.
А потом я, дура малолетняя, решила, что всех спасу. Поперлась вечером на другой конец города, типа к папочке. Идиотка…
Даже адреса не знала точно, знала только, что дом стоит напротив магазина "Восточный". Приехала, короче, нашла его машину под окнами, села ждать.
Могла ж неделю ждать! Но, блин, дурам везет, через два часа появилась эта его… секретарша. Идет, сумочкой размахивает.
Я к ней рванула. Говорю, хочу с папой поговорить!
А у самой губы дрожат. До сих пор стыдно…
Она на меня посмотрела так презрительно, но домой привела. И кричит из коридора:
- Валюсенька, тут к тебе эта твоя… Маша.
- Я - Мила, - говорю.
А сама уж думаю только о том, чтоб не разреветься.
Отец вышел, вылупился на меня, как на привидение, а я как дите малое, вцепилась в него и давай реветь. Что мне страшно, что мама не ест ничего уже три дня, что лежит и не шевелится, что мне плохо и вообще…
Короче, вела себя как младенец годовалый.
Он испугался, трубку схватил и давай маме названивать. А она там телефон взяла и таким бодрым голосом сообщила:
- Не звони мне больше, у меня все отлично!
Я-то знаю как у нее там все отлично! Я же слышу, что голос не ее и вообще…
Отец меня начал успокаивать, песни петь, что все фигня, и я преувеличиваю. Потом говорит, давай я тебя домой отвезу.
А тут его секретарша истерику устроила. Начала орать, что она не выдержит, что она свое счастье заслужила и выстрадала, а тут я… И что она не позволит с собой так обращаться, вокруг сплошные интриги…
Мне стало так плохо… Я ведь тоже нормально не ела дня два.
И пока они там ругались, я ушла.
Потом уже вспомнила, что денег нет, чтоб на метро доехать. Так и шла полгорода пешком. Благо проспект у нас прямой и длинный. Идешь вдоль него, не заблудишься…
Я пока шла много чего передумала. Про маму, про отца, про любовь эту долбаную…
Пришла домой, сварила картошку, пол помыла, маму покормила. А ей уже на следующий день лучше стало, она встала, умылась и на работу пошла.
А отца я с тех пор ни разу не видела…
Так что я не собираюсь рыдать, как некоторые, когда вижу эту шекспировскую дурь. Смешно мне, понимаете! Мне смешно!!!
Вероника Гавриловна
Это вопиюще, просто вопиюще!
Представляете себе: я сутки трудилась над квартальным отчетом, потом еще на повышенных тонах разговаривала с шефом, потом какой-то дурак поцарапал мою новенькую "Тойоту" (подумаешь, не там запарковалась!), потом муж опять пришел с запахом пива… Словом, тысяча несчастий! И вот, наконец, суббота, театр, Шекспир… думала, наконец, расслаблюсь и компенсирую все стрессы… Какое там! Какие-то девчонки - по виду пэтэушницы - принялись хохотать в самом трагическом месте бессмертного произведения!
Вот что я вам скажу: они слишком легко живут! Нет у них настоящих взрослых трудностей и проблем, оттого и ветер в голове! И еще на наркотиках все - те трое точно обдолбанные были, это же понятно!
У меня детей, слава богу, нет (и уже не будет), но если бы были… О нет! Они бы у меня не хохотали над Шекспиром, они бы рыдали! Они бы у меня постоянно рыдали!
Свобода!
Мальчики
Радомский с таинственным видом потряс черным пластиковым пакетом. Там что-то глухо стукнуло.
- Чего там? - спросил Лопух.
- Пиво! - глухо ответил Павлик и тревожно осмотрелся.
Но вокруг посторонних не было, а если бы и были, то вряд ли что-то рассмотрели бы. Мы плотно обступили Радомского.
- Гонишь, - так же тихо сказал Никитос. - Если пиво, чего не звенит?
- Все продумано. Оно в банках.
- Я пива не буду, - испуганно предупредил Владик.
- А тебе и не предлагают! - Витька небрежно отвесил Владику подзатыльник.
Тот вжал голову в плечи. Но остальные Витьку не поддержали.
- Запалимся, - сказал Кирилл, - отец запах унюхает - в поход не пустит.
- Сейчас пить не будем, - строго, но все еще тихо сказал Радомский. - Это как раз для похода. Каждый возьмет себе по банке в рюкзак.
Все разобрали по банке, даже Рожко, который упорно повторял: "Я пива не буду!". За это ему поручили взять закуски к пиву: чипсов и рыбы.
К походу стоило подготовиться основательно. Учебный год закончился, и мы собирались оторваться по полной. В программе мероприятий значилось: песни под гитару у костра, перевернуть палатку девчонок, ночное купание, напугать девчонок с помощью фонариков и заунывного воя, встреча рассвета.
И пиво в тесной мужской компании.
С классной проблем не должно быть, но с нами увязался физрук, а он мужик непростой. Говорят, в молодости профессионально занимался велоспортом, даже в сборную республики входил, но сам он почему-то на эту тему говорить не любил. Девчонок на уроках физрук особо не гонял, зато на нас всегда отрывался. Так что отдельным пунктом программы значилось "отвлечь физрука".
Мы принялись накидывать идеи: подсыпать ему в суп снотворного или, наоборот, пургена; спрятать его кроссовки; заклеить палатку; подкупить бутылкой водки…
И тут, как всегда некстати, влез Владик:
- А на гитаре кто-нибудь играет?
Мы переглянулись. На гитаре не играл никто. А до похода оставалось три дня. И тогда Рожко снова нас удивил:
- Ладно, тогда я свою возьму.
- А откуда у тебя гитара? - поразился Лопух.
- Я же в школу хожу. Музыкальную. Уже второй год по классу гитары.
Витька не удержался и снова отвесил Владику леща. Ну что за человек, ничего друзьям не рассказывает!
Девочки
Последние несколько недель в классе развивался такой многосерийный сериал, что многие сценаристы умерли бы от зависти.
Мы уже не могли уследить, кто с кем сошелся, кто с кем разошелся, пары, не успев появиться, распадались, телефоны раскалялись от постоянных SMS, "Вконтакте" было жарко.
Мы дни считали до похода, потому что там, в тихой обстановке соберутся все вместе и наконец-то можно будет многое прояснить.
Например, нафига Радомский пишет Ирише ТАКИЕ сообщения, если сам гуляет с Полиной, а вчера приперся к Лерке на тренировку. "Просто посмотреть…"
Или зачем Володька скрывает то, что пишет Тане стихи. Все равно все знают, что это он. Потому что, кто же еще?
Ну, и Милка… Эта стерва нам всю жизнь отравила. Как только кому-то из одноклассниц начинает кто-то нравиться, она тут же оказывается рядом, строит глазки, машет своей пересушенной челкой и все… Эти дурачки ведутся! Потом она, конечно, их бросает, но после Милки как-то… Несолидно… Как будто объедки с пола поднимаешь.
Так что планов у нас было много. В основном все рассчитывали на красивую, загадочную ночь при свете звезд, полную романтики и нежности.
Мальчики
Никитос, у которого большой походный опыт (каждый год с родителями в Карелию ездит), нам все рассказал, так что все необходимое мы собрали быстро: спички, петарды, ножи. Кирюха братов пневматический пистолет обещал спереть по такому случаю.
- Во огребешь после похода! - с восхищением сказал Витька.
- Фигня вопрос! - гордо ответил Репин.
Долго обсуждали вопрос с куревом. Мы ведь уже, считай, восьмиклассники, пора бы уже и курить, но мнения разделились. Владик завел свою шарманку: "Я курить не буду!", Радомский с Витькой колебались, подзуживая друг друга. Никитос настаивал на сигаретах, но брать их у отца отказывался:
- Заметит! Он свои вещи знаешь как пасет!
У остальных или никто в семье не курил, или стремно было тащить, или еще какие отмазки. Радомский и Витька доподзуживались до того, что были готовы прям сейчас идти к киоску и просить кого-нибудь из взрослых купить пару пачек. И тут Рожко в очередной раз удивил:
- Ладно… я возьму… Мама в прошлом году курить бросила, а блок сигарет в шкафу лежит…
- Ну, Рожко! - Витька занес руку для леща, но в последний момент передумал и хлопнул по плечу. - Ты просто этот… кладезь!
- Супер! - подытожил Радомский и вдруг встревожено замер. - А комп?
Мы застыли. О самом главном-то и забыли! Как мы в лесу без компа? Мало ли что!
Но тут уж даже Рожко помочь был не в состоянии - компьютеров в его семье отродясь не водилось.
Впрочем, к месту сбора Владик пришел самый навьюченный: высокий потертый рюкзак, гитара в чехле и большой пластиковый пакет, в котором явно выделялся продолговатый сигаретный блок. Рожко первым юркнул в автобус и засунул пакет поглубже под сиденье - и сидел над ним, как минер на противотанковой мине.
Девочки
Собирались все долго и мучительно. Понятно, что выглядеть нужно красиво. Все-таки романтический вечер, переходящий в ночь, не хочется быть замарашкой. Но не будешь же переодеваться к вечернему костру в платье и туфли на каблуках!
Полина вдрызг разругалась с мамой, которая не дала ей с собой новые джинсы. Она так и пришла к автобусу, вся зареванная и в старых штанах. А они уже ей коротки, и это видно!
Эти мамы… Короче, мы ей сильно-сильно сочувствовали, на ее месте каждая бы ревела.
Тем более, что Милка пришла в совершенно невозможно красивых облегающих штанах и замшевых сапожках.
- Куда ты так вырядилась, Мила? - ахнула классная. - Там же лес, грязь. Ты как у костра сидеть будешь?
- Ничего, Полина Александровна, мне кто-нибудь курточку одолжит, - пропела Мила и ласково посмотрела в сторону пацанов.
Пацаны ее не услышали. Они сбились в кучу и что-то сосредоточенно обсуждали.
Классная поджала губы, но больше ничего не сказала.
А автобусе Милка элегантно кинула рюкзачок на сидение и вытянула в проход длинные ноги. Поскучала немного, потом развернулась к пацанам.
- Сигареты хоть кто-нибудь взял? - спросила она.
Нашла у кого спрашивать! У Рожко чуть челюсть на пол не упала от такого вопроса.
А она ему так нежно пальчиком по лицу провела, рот закрыла и говорит:
- Про презервативы я уже не спрашиваю…
И отвернулась.
Бедный Рожко стал даже не красный, а бордовый. А Милка отвернулась, как ни в чем не бывало, и давай губы красить.
А пацаны на Рожко с такой завистью посмотрели, что нас чуть не вывернуло.
Ну дураки же! Дураки!
Мальчики
Во Никитос оторвался! Мы все завидовали тому, как ловко он с палатками управляется. Понятно, что Препяхин перед девчонками рисовался, но все-таки… Остальные хмуро пацаны возились со своими кучами разноцветного брезента, пытаясь тайком подсмотреть у Никитоса, куда чего совать. А еще обиднее было, что Демидова почти так же быстро, как Препяхин, с палаткой управилась. И Кислицына тоже под ногами путалась.
Короче, переругались все. Пришел физрук, быстро наорал на нас (девчонкам хоть бы слово сказал!) - но результата добился. Через час палатки были не только установлены, но и обкопаны.
Витька пытался бухтеть, что, мол, мы в лес отдыхать пришли, а не землю рыть, но физрук рявкнул:
- Лопату в руки - и копать! Дождь пойдет - вспомнишь меня!
Пришлось копать. А девчонки за это время только и успели, что кашу сварить.
Халявщицы.
Девочки
Палаток у нас было всего четыре. Две из них мгновенно поставили Лерка и Никитос. Лерка постоянно на сборах, их там всему научили, а Никитос тоже много в походах был.
У него родители прикольные, нет бы, как все, в Турцию поехать, а они каждый год в какие-то безумные походы ходят. То на байдарках, то на велосипедах.
Мы еще и опомниться не успели, как они уже место разгребли, палатку схватили и шустро так и слаженно давай в специальные дырки палки пластмассовые засовывать.
Милка первая не выдержала. Она к Никитосу подошла и почти на ушко ему говорит:
- Как у тебя ловко получается! Научи меня, а?
Никитос ей молча палатку в руки всучил. Только у нее ничего не получилось. Потому что Лера немедленно все бросила и ушла помогать физруку кострище готовить.
Никита пытался что-то Милке объяснить, но она то одно из рук выронит, то другое. Потом ее дуга по лбу шлепнула, она распсиховалась, наорала на Никиту и ушла.
Полина дернулась ему помочь, так Никита на нее наорал.
- Отвалите все, я лучше сам все сделаю.
Полина ушла, конечно. Но видно было, что у нее губы дрожат. Она только ради Никитоса в поход и шла. Должна была в Вильнюс ехать с родителями, уговорила их, что останется у бабушки и не поехала. Во как она его любит!
Мы честно хотели помочь Лерке сварить кашу, но она только глазами похлопала:
- А чего помогать? Воды налил, крупы засыпал.
У нее и правда, все получалось очень быстро и легко. Мы стояли вокруг и просто смотрели.
Никита, пробегая мимо, поправил палку, поднял котелок… Рыкнул:
- Что стоите? Помогли бы!
Мы разошлись обиженные.