Ксения открыла буфет и перекопала все его содержимое. Сахара не было нигде. Мысль о том, что придется идти в магазин, мягко выражаясь, не радовала, и Ксения снова открыла буфет. Передвинув все пакеты, она увидела у самой стенки старую кружку с отбитой ручкой и надписью на ней: "Никогда не сдавайся!"
– Так, – сказала Ксения, – думай.
Она принялась выдвигать все ящички и наткнулась на забытую всеми маленькую металлическую баночку из-под конфет.
Как-то Ксения с Андреем возили детей в Макдоналдс.
Ксения тогда пожалела выбросить оставшиеся пакетики с сахаром и сложила их в эту самую баночку Ксения взвизгнула от радости и с удовольствием принялась пить послащенный найденным сахаром кофе.
Ксения, Никита и Сережа вышли из дома и направились к гаражу.
Выкатив машину, пришлось потратить время на ее заправку.
На заправке Ксения открутила пробку бензобака, установила пистолет, отправила пятьсот рублей в автомат, который "сдачи не дает" и нажала кнопку выбора колонки. Когда раздался свист с колонки, Ксения поняла, что нажала не на ту кнопку и горючее подключилось к колонке, находящейся с противоположной стороны.
– "Никогда не сдавайся!" – процитировала Ксения надпись с кружки.
К колонке, которую случайно оплатила Ксения, подъехал микроавтобус, и Ксения мгновенно подскочила к вышедшему из него водителю:
– Вы на пятьсот рублей будете заправляться?
Водитель отшатнулся и сказал, извлекая из бумажника пятисотрублевую купюру:
– Да.
Ксения сказала:
– Тогда отдайте мне ваши пятьсот рублей.
Водитель молча уставился на странную незнакомку, а Ксения пояснила:
– Я ошиблась и подключила вашу колонку. У Вас дизель?
– Да, – водитель микроавтобуса установил пистолет в бак и удивился, что горючее сразу зашумело по шлангу.
Купюру мужчина из рук не выпускал, и Ксения сказала:
– Вы не сомневайтесь, там на пятьсот.
Водитель микроавтобуса отдал Ксении деньги, и Ксения отправила их в автомат, который "сдачи не дает".
Сережа спросил:
– Мама, ты хоть что-нибудь можешь сделать без приключений?
– Поверь, сынок, я очень стараюсь.
Никита рассмеялся:
– А если что, так мы бы этот автомат избили бы, правда, мам? Он ведь сдачи не дает! Драться с ним не опасно!
По дороге в Гатчину, где жил дедушка – папа Ксении – Ксения позвонила своей приятельнице Ирине:
– Ириш, не хочешь прокатиться в Гатчину? Только туда и обратно. Я еду туда сейчас со своими парнями.
– С удовольствием, – ответила Ирина.
Ксения проехала несколько перекрестков, свернула на узкую улочку и припарковалась.
Ирина подошла к машине уже через пять минут.
– Здравствуйте, мужчины! – весело сказала она, усаживаясь в машину, – а я так устала дома сидеть.
Ксения отъехала от поребрика, и все молча смотрели в окна машины, наслаждаясь тихим ходом по гладкой дороге.
– Погода-то какая! У вас, ребята, каникулы скоро? – спросила Ирина, когда машина выехала далеко за пределы города.
– Через неделю уже, – ответил Сережа.
– Куда маму на лето отправишь?
– Мама со мной поедет на море.
– Ух, ты! Куда именно? – спросила Ирина уже у Ксении.
– В Крым, уже билеты заказаны. Не могу без моря. Зовет оно меня. Ой! Смотрите у обочины машина, как будто срезана по всему левому боку.
– Да-а, а рядом грузовик, который этот бок, по-видимому, и срезал, – сказал Никита.
Ксения выкрикнула:
– Так это тот самый грузовик, который мне зеркало сбил!
Все, насколько могли увидеть, смотрели на эту аварию.
Ксения вздохнула:
– Говорила же я ему, что хамство на дороге дорого стоит.
После некоторого молчания Ирина сказала:
– Я прочитала книгу, и в ней автор утверждает, что богослужение должно проводиться по субботам, а если в воскресенье, то это богоотступничество.
– Так кому это было сказано? Моисею? Он новое государство основал. Государственная система была построена по Божьему законодательству. А мы в каком государстве живем? Мы не можем перестраивать политический строй.
"Не человек для субботы, а суббота для человека".
– Ну да, а то расстроилась я очень.
Проехав Гатчину, Ксения свернула с шоссе к трехэтажному дому и заглушила двигатель.
Из дома вышла Света, сестра Ксении по отцу и дочка Светы Аня.
Аня сказала, весело улыбаясь:
– Здравствуйте!
– Как хорошо ты буквы выговариваешь! – похвалила Ирина.
Аня сказала:
– Ну так, конечно, мне пять лет!
Из-за дома показался отец Ксении и Светы:
– Рад вам всем! Сережа готов рыбачить?
– Да! – запрыгал Сережа, – а во сколько поедем?
– С утра. Я уже лодку в микроавтобус свой загрузил.
Света спросила:
– Может, на улице чай попьем?
После беготни из дома во двор и наоборот, после суеты и толкотни в кухне все уселись вокруг стола под кустом еще не распустившейся сирени. Взрослые наслаждались тишиной. Время словно замерло.
Ксюшин и Светин отец принес с грядки пучок укропа и, прежде чем положить на разделочную доску, поднес укроп к носу, вдохнул глубоко и по-философски произнес:
– Все, что человек творит, оно из праха, все из земли: из камня, из железа, из глины; а растительность, она из воздуха, из воды, из тепла солнечного в себе накапливает, поэтому-то и успокаиваемся мы, люди, глядя на растительность, и вокруг себя хотим побольше цветов видеть. Жизнь в них сконцентрирована.
Аня подбежала к Ксении и спросила:
– Хочешь, я тебе цветок сорву?
Ксения ответила:
– Да, но у мамы спроси, вдруг нельзя?
Аня бросилась к Свете:
– Мамочка, можно я Ксюше цветок сорву?
Света сказала:
– Конечно, можно. Нарви букет.
Аня побежала в сад и нарвала полную охапку тюльпанов и нарциссов.
Аня принесла букет Ксении, а Света спросила:
– Ты, Ксюша, когда в следующий раз к нам соберешься?
Ксения ответила:
– Тюльпанов и нарциссов набрала, теперь за сиренью приеду, когда вот этот куст распустится, – Ксения показала рукой на куст сирени, под которым был накрыт стол.
Света с отцом переглянулись и почему-то рассмеялись, но ничего не сказали.
Ирина, нежно глядя на резвящихся детей, спросила:
– Ну отчего же в этом мире происходят плохие вещи, когда все хотят доброго? Откуда зло взялось в этом мире?
Ксения сказала:
– Иногда это доброе – доброе в наших глазах.
– Доброе, оно и есть доброе, – не согласилась Ирина.
Ксения сказала:
– Хорошо. Тогда такой пример: намечается праздник, мама захотела приготовить шикарный торт. Сходила в магазин, отстояла очередь, купила дорогие продукты: сливки, ликер, масло, сахар, ванилин, ананасы, персики, муку.
Принесла домой и пока у соседки уточняла рецепт, дочка из этих продуктов приготовила блинчики со взбитыми сливками, фруктовый салат, яичницу Ирина рассмеялась:
– Да, такой сюрприз маму не обрадует.
Ксения сказала:
– Как маме объяснить дочке ее поступок? Она берет с собой дочку и уже вместе с ней идет в магазин, отстаивает очередь, покупает те же дорогие продукты и вместе с дочкой несет тяжелые сумки. Вход в кухню до определенного момента дочке запрещен, а после праздника дочка получает в школу денег вдвое меньше, чем обычно.
Никита пояснил сам себе:
– Ну да, потому как на торт потрачено вдвое больше.
Ксения продолжила:
– Помнишь слова Петра Христу перед Голгофой "пожалей Себя"? А сколько под этой пропагандой добра и всеобщего благоденствия к людям бед пришло! Восстание на Небе тоже выглядело заботой о всех тварях.
– А может быть, – спросила Ирина, – Адам должен был явить всем характер Бога, учась тому, что есть зло и что есть добро?
– Для того и было дерево познания добра и зла. И ведь не дерево зла и добра, а дерево "познания добра и зла", то есть самого зла в нем не было! А что произошло? Через змея все, что осуждено Богом, попало каким-то образом в человека, стало его частью, понимаешь, Ирочка?
– Понимаю. Была нарушена генетика.
Света сказала:
– Ну как в истории с тортом: использовать продукты нельзя, и то, что из них приготовлено, на стол поставить тоже нельзя.
Ксения улыбнулась:
– Именно так! Принять этого человека было нельзя. Теперь вопрос: откуда же вообще взялось зло? Ангелы, духи обладают Богом подаренными качествами: ум, приветливость, власть, любовь к порядку, честь, справедливость, вера. Восставшие ангелы потеряли в себе присутствие Бога, а Бог есть любовь. Во что превращаются эти же качества без любви? Ум – в хитрость, приветливость – в лицемерие, власть – в насилие, любовь к порядку – в придирчивость, честь – в высокомерие, справедливость – в жестокость, и даже вера без любви становится фанатизмом.
Пока взрослые беседовали, Сережа с Аней по очереди раскручивали обруч. У Ани получалось досчитать до двадцати, пока обруч не падал с ее талии, а у Сережи обруч падал после третьего оборота. Выглядело это очень даже забавно, и возле сетчатого забора со стороны улицы остановился проходивший мимо мужчина. Он рассмеялся, глядя на Сережу.
Сережу это не смутило, а Аню подзадорило крутить обруч еще дольше.
Незнакомый мужчина сказал громко, чтобы было слышно через забор и через территорию двора:
– Ты молодец какая. Такая маленькая, а уже так с обручем управляешься!
С незнакомцем поравнялся известный на всю округу пропойца. Шел он по дороге неровно и постоянно обо что-то спотыкался. Пьяный "в ничто" мужчина притормозил возле говорившего с Аней незнакомца и сказал ему, с трудом отделяя звуки один от другого:
– Да сектанты там живут, в этом доме. С ними только заговори, сразу попал! А как попал, так пропал.
Незнакомец почувствовал себя неловко, а пьяный добавил, сплюнув на дорогу:
– Я к их дому близко не подхожу! Страшное дело!
Пьяный пошел дальше, побрякивая пустыми бутылками в пакете, а незнакомец взглянул ему вслед и, кивнув Анечке, с улыбкой сказал ей:
– У тебя чудесная семья. Слушайся свою маму.
После этого он отошел от забора и пошел своей дорогой. А Аня с Сережей придумали другую игру. Они положили обруч на землю и стали закидывать в обручем ограниченный круг игрушки.
Ксения продолжила:
– На Голгофе Бог дал людям не только искупление, но и новое сердце, свой характер – это рождение Церкви. Итак, трудности остаются до самого праздника.
Отец подхватил:
– Убыток, тяжелые сумки, запрет входить в кухню…
– Чувство разочарования, – продолжила Ксения. – Но процесс движется, и торт к празднику будет. Почему?
Света ответила:
– Потому что куплены новые продукты!
Ксения сказала:
– Точно. И какое бы доброе дело мы не запланировали вне Христа, все это будет только порчей продуктов. А нам пора ехать. Всем спасибо, ты, пап, не забудь, что Сереже в школу в понедельник.
– Не забуду, привезу в воскресенье, – ответил отец.
Ксения, Ирина, Никита загрузились в машину, распрощались через опущенное стекло с остающимися в доме и выехали на трассу в сторону Питера.
Ирина предложила:
– Может, заедем на кладбище?
– Да, конечно, – согласилась Ксения.
Проехав где-то десять километров, Ксения съехала с трассы на дорогу, ведущую к огромному кладбищу. Машина печально и торжественно шуршала шинами по песочным дорожкам. Возле одного из памятников машина остановилась, и Ксения заглушила двигатель. Ирина тихо вышла из машины и принялась привычными движениями поправлять цветы, рыхлить землю. Страшно произносить и даже думать об этом, но здесь похоронена вся Ирина жизнь – ее единственный сын Алексей.
Он разбился в машине при лобовом столкновении с другой машиной, выехавшей на встречную полосу Почему-то возле могилы Алексея не было ощущения потери. Что-то величественное обитало над этим местом. Как будто похороненный здесь человек в нужный ему срок ушел домой, отбыв на земле некоторое время. Уход его – боль для оставшихся, но не для него самого.
Когда Ирина полила из ручья, бегущего невдалеке, клумбочку и села в машину, она спросила:
– Почему Бог так поступил со мной?
– Не знаю, – ответила Ксения, – я не знаю, почему в концлагерях мучились невинные люди. Я не знаю, почему у матерей отбирали детей и почему отцов превращали в животных. Я не знаю, почему непристойные женщины побеждают, уводя из семей чьих-то мужей, и почему наркотики разрушают жизни. Но во всем этом меня удивляет знаешь что?
– Что? – спросила Ирина.
– Меня удивляет, когда я вижу на старых документальных лентах, как опухший от голода подросток впихивает последний кусок хлеба в рот своему младшему братику. Меня удивляет, что мать убитого солдата смотрит с сожалением на убийцу, видя в нем чьего-то сына. Меня удивляет, что женщина остается женой и матерью при самых неблагоприятных для этого условиях в мире. Может быть, это и есть присутствие Божьего, жертвенного, не ищущего своего, а пользы другого, ходатайственного в человеке? Того, что "превыше всякого разумения" и выше всякой логики. Что-то очень страшное произошло в Эдемском саду. По-видимому был брошен вызов божественному в человеке. А от сил зла до сих пор звучит вопрос: "Где твой Бог?" А твой Бог плачет вместе с тобой и страдает сильнее, потому как и любит сильнее.
Никита все это время молчал.
Ирина сказала тихо:
– Я устраиваюсь на работу в Пулково.
– Удачи тебе, – сказала Ксения.
Когда Ксения завезла Ирину домой и приехала с Никитой домой к себе, дверь открыл Андрей и с выражением страдальца на лице пожаловался:
– Я упал, когда с работы шел.
– Как это? – удивился Никита, – ты же не ребенок уже.
– А упал по-детски, – сказал Андрей, провожая всех до комнаты, – бежал через дорогу не по переходу, а в траве проволочина валялась. Я об нее споткнулся и, вытянув вперед руки, чтобы прикрыть голову, нырнул под колеса машин. Газель еле успела затормозить.
Ксения старалась не смеяться, а Никита совершенно серьезно спросил:
– Ты, папа, хоть успел крикнуть "Я суперме-е-ен!"
Ксения больше не могла сдерживать смех. Андрей обиженно сдвинул брови, а Антон сказал, взглянув на него:
– Ты, папа, сердитый, прям как те ботинки.
Тут уже смех не сдержал Андрей, а Никита спросил:
– Какие ботинки?
Ксения рассказала:
– Да это было, когда Антоша маленький совсем был. Пришли мы как-то с улицы, а Антон вкатил в коридор свой велосипед, поставил его аккуратненько, потом подошел ко мне и шепотом сказал: "Мама, папины ботинки рассердились". Я спросила: "Как это?" А Антон сказал: "Вот так, – и смешно сморщил носик, – по ним мой велосипед проехал".
Никита попросил:
– Ой, ну еще что-нибудь смешное расскажите.
Ксения сказала:
– Когда было Мише шесть лет, склеивал он кубик из картона, перемазался весь в клее, а кубик смял и выбросил, потому как он не получился у него. Я достала кубик этот из мусора, расправила, аккуратно по линеечкам все стороны загнула, кубик получился, и я сказала Мише: "Любое дело нужно доводить до конца". Потом я прочитала, по-видимому, занудную нотацию на эту тему. Сходили мы после этого в магазин и купили кроме всего прочего маленький тортик, который дома разделили на всех. Папин кусочек убрали в холодильник, а когда папа с работы пришел, мы ему, после того как он поел, кусочек этот выставили на стол. Папа сказал: "Ну что, я один буду торт есть?" Я пояснила: "Мы все уже свои кусочки съели". Папа сказал мне: "Ну откуси хоть кусочек, попробуй". А Миша улыбнулся и сказал: "Мама не умеет пробовать, она любое дело доводит до конца".
– Еще что-нибудь расскажи, – пристал Никита.
– Посмотрел Максим мультфильм про крокодила Гену. Фильм очень понравился, и решил Максим сделать книжку по этому мультику. Нарисовал картинки, сложил странички, как книжку, а вписать текст попросил меня. Максим диктовал, я вписывала текст под картинки, потом Максим проверил и возмутился: "ты написала "пиОнер", а я просил "пиАнер"!" Я объяснила, что слово "пионер" пишется через "о", а Максим расплакался, и мне пришлось исправить на "пиАнер". Работаем с ним дальше над книгой, дошли до слов "приЯтный сюрприз", а Максим предупредил меня: "Только, смотри, не напиши, как там: "приОтный сюрприз"!
Никита не отставал:
– А еще что-нибудь!
– Теперь, папа, твоя очередь рассказывать, – сказала Ксения.
– Ну что я могу рассказать? Вырастила меня улица. Ни мать, ни отец мной не интересовались, а отец был алкоголиком, все пропивал. Я никому не был нужен. Даже если домой не приходил, меня не искали. Однажды летом забрался на крышу – пятнадцать лет мне было, маме вашей было тогда тринадцать – на самый край встал и качнулся вперед, упасть не боялся, потому что смысла не видел в жизни своей. Знаете что спасло? Рукой зацепил случайно провод, и меня током ударило и назад отбросило, а через два года встретил вашу маму. С тех пор только для нее и ради нее живу. Столько лет прошло, а я люблю ее одну, и все сильнее.
Наступила тишина, прервал которую телефонный звонок.
– Алло, – подняла трубку Ксения, – дядя Ваня?! Здравствуйте! Сто лет Вас не слышала!
– Да и я тебя. Как жизнь? – послышался из телефона хриплый старческий голос.
– Мальчишки работают, младшие учатся. Чем Вы-то занимаетесь? Слышала, дом у Вас новый?
– Да, дом новый, только сил уже ни на что нет, даже дров не могу нарубить. Единственное, что могу, – молиться. Этим живу, радуюсь. Так мне сладко от того, что это сохранилось для меня. Я что звоню-то? Ты там, в большом городе да в суете с детишками, молиться не забывай, помнишь, как бабушки учили?
5
Почему-то Ксении вспомнились времена перестройки в стране, а именно девяностые годы.
Однажды утром раздался осторожный звонок в квартиру. Ксения поднялась с постели и тихонько открыла дверь.
– Здравствуйте, тетя Ксения, – весело сказал Женька, мальчик из соседнего подъезда, – посмотрите, я хорошо оделся? Меня с классом в театр взяли.
Одет был Женя в женский свитер, который взял у матери – единственная приличная вещь, которую смог Женька найти в своем доме. Отец и мать у него – алкоголики, и заработки на хлеб, чтобы прокормить младшего брата Дениса, лежали на плечах этого худенького двенадцатилетнего паренька. Зарабатывал он тем, что по ночам, после школы, ходил пешком на совхозное поле. Там натаскивал что повезет и на следующий день после школы продавал возле универсама. Когда был не сезон для полевых вылазок, Женька мыл машины, помогал грузчикам, в общем, где мог, там и пристраивался.
Отец часто Женьку избивал и даже однажды чуть не сбросил с балкона, за то что тот принес двойку из школы.
В моменты опасности Женька со своим братом Денисом прятались у Ксении и Андрея, отсиживаясь порой до утра. Поесть эти мальчики приходили тоже к Ксении с Андреем. Здесь, в этом доме, Женька узнал, что перед едой и после туалета нужно мыть руки, и о том, что нужно обязательно каждый вечер стирать свои носки.
– Ну как? – снова спросил Женька, показывая Ксении свой наряд.
– Это женская кофта, – сказала Ксения.