* * *
Дети повзрослели, трое старших сыновей женились и разъехались по другим квартирам. Антон с Никитой были самостоятельными, и Ксения планировала летнее время более масштабно, чем поездка в Тобино. В этом году под прицелом внимания Ксении оказался Крым.
В нужный день и в нужное время граждане, отъезжающие в Крым, стеклись к Московскому вокзалу. В толпе продвигались, отыскивая нужную платформу, Ксения с сыном Сережей, который был включен в поездку для большего ощущения праздника.
Ксения увидела Люсю, Люсину маму и Люсиного папу возле табло с расписанием поездов и крикнула:
– Поезд уже подали, пойдемте к вагону!
– Нет, – ответила Люся, – мне Вероника сказала ждать ее здесь.
Ксения с уважением взглянула на Люсю и потащила чемодан к поезду, а когда подошла к нужному вагону, увидела возле него Веронику с Сашей, мило прощающимися с Сашиным папой.
– Там на посту под табло с расписанием поездов Люся стоит и почему-то отказывается идти к поезду, – сказала Ксения Веронике.
Вероника набрала на телефоне Люсин номер и спросила у нее:
– А что ты стоишь там? Мы уже все у вагона.
Через несколько минут Люся поднималась по ступенькам вагона, что-то бормоча себе под нос.
Мчащийся по рельсам поезд, раскачивающиеся на столике стаканы с чаем, запах хлорки из туалета, кроссворды; каждые полминуты в течение всего пути спрыгивающий с верхней полки Сережа и он же залезающий обратно; ворчащая по этому поводу Люся; умиляющаяся, глядя на Сережу, Ксения; читающая неинтересную книгу Саша и что-то записывающая Вероника. Это все, что можно сказать о дороге длиною в две ночи и один день. Единственным и никогда не изменяющим развлечением была еда. Ксения, Сережа и Люся ели без передыха, и, когда перед Севастополем в поезде что-то сломалось и пришлось три часа стоять на ремонте, Вероника эту поломку отнесла на счет Ксении, Люси и Сережи, заявив, что поезд не выдержал такой нагрузки.
А Ксения, Люся и Сережа обиделись, и еще они обиделись на Веронику за то, что она сказала, что Ялту накроет волной, когда Ксения, Люся и Сережа войдут в море.
Когда поезд прибыл-таки в Севастополь, Саша, Люся, Ксения и Сережа, перешагивая через чьи-то тюки и чемоданы, побежали искать море.
– Подождите! – крикнула им вслед Вероника. – Нам еще на машине ехать!
Этот вопль услышал хозяин старой "Волги" и, схватив Вероникин чемодан, сказал:
– Я вас довезу. Без шума и пыли!
Пыли действительно не было, а порой не было и шума мотора, потому как машина без конца останавливалась на подъемах в гору, откатывалась назад, глохла и начинала дергаться. Водитель принимался что-то рассказывать своим пассажирам, отвлекая их внимание от машины и обращая это самое внимание на красоты Крыма. За полтора часа пути можно было успеть увидеть многое, тем более что посмотреть было на что. Просто не верилось, что это настоящий Крым!
Въехав в город Алупку, подъехали к дому, в котором Вероника заранее сняла квартиру, и выгрузились сами, а потом выгрузили вещи.
Две комнаты, ванная с туалетом, кухня, стиральная машина, да все около самого моря, было просто счастьем!
Саша увидела в комнате магнитофон и включила его на всю катушку. Сережа принялся прыгать, Люся приплясывать, Вероника подпевать. Поднялся шум, гам и пришел сосед снизу с жалобой на этот шум и гам.
Саша сделала магнитофон потише. Когда разложили все вещи и попили кофейку, все, кроме соседа снизу, отправились на пляж.
К пляжу вели три каменные лестницы вниз под гору. Потом нужно было пройти через великолепный сад с лебединым озером и снова спуститься по еще одной каменной лестнице. Уже на пляже Ксения подошла к воде и спросила:
– Ну и где тут ваше море хваленое?
Волна скользнула по ногам и отошла назад. Назад отошла и Ксения. Вода показалась ей холодной. Набежала следующая волна…
– Ну, що це таке? – возмутилась Ксения, повернув голову в сторону спасательной будки. – Урегулируйте как-то этот процесс. Я, между прочим, деньги плачу за отдых.
Тут мимо Ксении пробежал Сережа и окатил ее, нырнув в волну. Ксения не удержалась на ногах и упала в воду. В самое море! То самое море, к которому она столько времени ехала, выслушивая замечания Вероники, ворчание Люси и умные ответы Саши, отгадывающей в кроссворде трудные слова. Морская вода ласкала плечи, разглаживала живот и скользила в ладонях, что-то рассказывая, о чем-то шепча и напевая вечные мелодии. Ксения отогнала от себя стаю медуз и заглянула под воду. Морское дно, веками не меняя традиций, выглядело загадочным и таинственным, украшенное валунами, покрытыми водорослями. Жизнь была прекрасна, и мир устойчив.
В воду вошла Люся и, отстегнув заколку, уронила на плечи великолепные черные вьющиеся волосы.
– Люся! Какие у тебя волосы! Ты их выпрямляешь? А они-то у тебя вьются!
– Ненавижу вьющиеся волосы.
– Люся! Столько времени тратить каждый день, чтобы выпрямить волосы и в итоге спрятать такую красоту!
А Люся не слушала, она улыбалась, стоя в море и иногда приседала, чтобы намочить плечи. Плавать Люся не умела совсем.
Накупавшиеся Ксения и Люся, выходя на берег, наткнулись на большой валун, торчащий своей верхней частью из воды. Волны били по камню. К воде по берегу шла Саша. Ксения с Люсей быстро легли в воду, схватились руками за валун и закричали, толкаемые волнами на берег:
– Нас несет на скалы! Вызовите 911!
– Ну, как вода? – спросила спокойно Саша, когда подошла к ним.
– Вода отличная, – ответили Люся и Ксения, выползая из-за камня. Они направились к Веронике, аккуратно обходя загорающих, поджимая пятки, защищаясь от гальки и сталкиваясь со снующими под ногами детишками.
Возле Вероники стоял пляжный массажист. Люся услышала, что он спросил у Вероники, как ее зовут и ее номер телефона.
Люся, вытянув шею вперед, скороговоркой спросила:
– А зачем это Вам?
Массажист повернулся к Люсе и сказал:
– Здравствуйте.
Ответила Ксения:
– Здравствуйте. Меня зовут Ксения, я из Питера, у меня шестеро детей и трое внуков, а телефон мой: 8 921…
В этот самый момент над ухом Ксении громыхнула музыка и мимо прошагала веселая компания с магнитофоном. На весь пляж из магнитофона звучала песня "И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди…"
Пляжный массажист куда-то исчез. Молодые люди с магнитофоном бросили взгляды в сторону девушек и расположились недалеко от них. Кинув покрывала и поставив магнитофон, под песню "И Ленин такой молодой…" парни стали громко шутить и нырять с пирса, демонстрируя ловкость и бесстрашие. Вероника некоторое время оценивающе смотрела на ныряльщиков, потом подошла к краю пирса, ловко нырнула и мастерски поплыла. Песня, летевшая из магнитофона уже в пятый раз, оборвалась на половине куплета.
Когда Вероника вернулась, Люся поднялась со своего полотенца и сказала:
– Пойдемте есть.
Подошел мокрый Сережа и принялся помогать маме складывать пляжные вещи.
Со стороны компании бравых ныряльщиков послышались возгласы:
– А девушки-то наши уходят!
– Мы их теряем!
– Вы еще придете сюда?
Один из парней подбежал, встал на колени и попросил:
– Ну пожалуйста!
– Хорошо, – согласилась Люся, – только если у вас найдется на эту песню ремикс.
– Найдется! найдется! – загалдели парни. – Только батареек надолго не хватает.
Саша ухмыльнулась и сказала:
– Такие молодые люди – и проблема с батарейками… Пойдемте, девочки, сахарную вату купим.
– И мальчики тоже, – заметил Сережа.
Сахарную вату купили на пляже, а доедали в сосновом парке. Саша съела вату первая и, облизав палочку, подошла к одной из сосен и воткнула палочку рядом в землю:
– Пусть к следующему лету вырастет дерево с сахарной ватой, – тихо пробормотала она.
Сережа подбежал и шепнул:
– И с попкорном!
Вероника крикнула:
– И с кока-колой!
Ксении надоел этот бред, и она сказала строго:
– Никаких ват, никаких "попов корнов" и "коков-кол" здесь расти не будет! Хватит мусора и без этого!
Саша отошла от сосны и сказала:
– Ну вот, все испортила!
По дороге к дому Люся купила себе огромный ярко-розовый надувной круг.
Когда пришли домой, первым делом кто-то включил магнитофон. Поднялся шум, гам, пришел снизу сосед с жалобой.
Ксения сполоснулась под душем, вышла из ванной, и после нее в ванную отправилась Люся.
Ксения восторженно сказала:
– Я не могу поверить, что нам дано каждый день по несколько раз проходить через такой великолепный парк! Ведь люди сюда издалека приезжают на однодневную экскурсию, а мы здесь остановились!
Вероника сказала:
– Поверь, это только начало, так скажем, разгон для предстоящих восторгов.
Люся вышла из ванной комнаты, прихрамывая на одну ногу и, охнув, легла на диван:
– Первый восторг мой… Почему именно я наступаю на камни, которые эта Ксюша разбрасывает?
Вероника вооружилась острой булавкой и села на диван рядом с Люсей:
– Давай ногу, я вытащу камень.
Люся повернулась на живот и согнула ногу в колене:
– И всего-то, чего я хотела, это просто сполоснуться под душем.
Ксюша в этот момент с лучезарной улыбкой любовалась своим сыном Сережей, который в свою очередь боролся с Люсиным надувным кругом. Круг проминался и скрипел под крупным Сережей, которого Ксения называла "мой любимый толстячок"
Круг складывался пополам, пружинисто распрямлялся, вытягивался под давлением вытянутых Сережиных ножек, выпрыгивал то из-под одного бока Сережи, то из-под другого.
– Какой ты, Люся, круг хороший купила, – сказала счастливая Ксения, – Сереже он так понравился!
– Играйте на здоровье, – простонала Люся.
Вероника, промыв в бутылочке со спиртом острую булавку, спросила:
– Ксюш, а ты не пробовала купальник в море споласкивать? Вытащила! Смотри, Люся, какой острый!
Люся взглянула на камушек и спросила:
– И как это он Ксюше в купальнике не колол? – и, взглянув на Сережу, сказала: – Осталось этот круг научить кусаться и вилять хвостом.
– Нога не болит? – спросила Ксения.
– Болит, – ответила Люся.
– Пройдет, – сказала Ксения.
– Не скоро, – сказала Люся.
– А ты отвлекись чем-нибудь.
Люся, чтобы избежать ссоры, ушла в другую комнату, открыла окно и подставила лицо палящему солнцу.
Через пару секунд Ксения встала в дверях этой самой комнаты и сказала:
– А ты знаешь, что это окно сломано и я его полчаса закрывала, когда мы приехали?!
– Чего это? – спросила Люся, испугавшись.
– Твои "чего это" не помогут. Как мы теперь из дома уйдем? Здесь окна, что двери, входи – не хочу!
– У меня нога болит… – попыталась защититься Люся.
– Не стыдно тебе ногой прикрываться? – съязвила Ксения, нервно дергая створки окна, пытаясь это окно закрыть.
Люся принялась помогать, и с большим трудом, но все же окно закрыли. Ксения его зашторила, а штору прижала тяжелой вазой, чтобы никто к этому окну не подходил.
– А ты говорила, что окно не закрывается, – беззаботно посмеялась Люся, но, встретив взгляд Ксении, замолчала и пошла в другую комнату, напевая песню: "И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди…"
Глубокой ночью Ксения проснулась от громкого настойчивого шороха в полу.
"Крыса!!!" – мгновенно среагировала она и накрылась одеялом с головой.
Шорох слышался и через одеяло. Ксения высунула руки из-под одеяла и приготовилась хлопнуть в ладоши, но не успела, потому как из соседней комнаты послышался удар каблука об пол.
Скрежет под полом ни на миг не прекратился. Из соседней комнаты снова послышался грохот. Это был утюг, который кто-то опустил на пол. Скрежет в полу звучал по-прежнему. Крыса оказалась на редкость целеустремленной и настойчиво прорывалась в кухню. Ксения нарисовала в своем воображении самые красочные картины крысиного прорыва на поверхность и уже почти видела несущуюся по полу длиннохвостую тварь, о которой имела подозрение, что Ной не брал ее в ковчег, что она, эта тварь, сама туда пробралась, когда из соседней комнаты послышались тяжелые шаги Вероники в сторону кухни и ее голос уже из кухни:
– Я разберу этот плинтус… И посмотрю ей в глаза!
– По носу ей дай! – подзадорила счастливая Ксения, высунув голову из-под одеяла.
Послышался голос Саши:
– Не трогай плинтус, может, это несущая, и весь дом на нем держится!
В разговор вступила заспанная Люся:
– Хозяйка придет, а вместо дома одни развалины.
– А на развалинах сидит крыса и грызет корку от апельсина, – добавил проснувшийся Сережа.
Скроботанье в полу прекратилось, и Вероника вернулась в постель. Через несколько минут она гневно сказала:
– Нет, я теперь долго не усну. Пойдемте на пляж.
– Ночью?! – хором спросили все. – Пойдемте!
Собирались не долго. Заперев дом на ключ, Вероника, Люся, Саша и Ксения (Сережа поленился) шагнули в ночную непроницаемую крымскую мглу, спустились по длинной лестнице на нижнюю улицу, дошли по ней до следующего спуска и оказались в парке, который в темноте не выглядел интересным или красивым. Кипарисы, похожие на неподвижных великанов, пугали. Где-то ухала сова, а в траве шуршали кошки. Было страшно. Парк не был освещен и, шагая по дорожкам, девочки постоянно натыкались на бордюры. Спотыкаясь и поддерживая друг друга, став друг для друга надежной опорой в этот нелегкий час испытания, Вероника, Саша, Люся и Ксения продвигались к пляжу. Особую трудность в этом предприятии составляли Ксюшины каблуки длиною в десять сантиметров. Каблуки эти то застревали между камнями, то подворачивались на камнях, то выворачивались при спуске, а нужно пояснить, что дорога к пляжу была не чем иным, как этим самым беспрерывным спуском.
– Может, тебе разуться? – предложила Люся, за которую Ксения крепко держалась.
– Некрасиво будет босиком, – ответила Ксения, стиснув зубы.
– Смотрите, – обрадовалась Саша, – море блестит!
– Ура! – громче всех закричала Люся.
Ночное море было абсолютно черным.
– Теперь я знаю, почему это море назвали Черным! – заметила Ксения.
Вероника сказала:
– Ты лучше фотоаппарат включай.
Ксения защелкала фотоаппаратом, и тут же просматривая снимки, радостно приговаривала:
– Всем покажу Черное море!
Идти обратно было веселее, потому как Саша догадалась освещать дорогу включенным фотоаппаратом.
– Столько страхов натерпелись, когда можно было с самого начала так сделать, – сказала Люся, – ну-ка, Саша, сфотографируй меня.
Саша сделала несколько кадров, и вдруг в кустах послышался шорох, от которого кровь у всех застыла в жилах.
Выпустив из рук фотоаппарат, Саша ринулась вверх по лестнице, и все остальные за ней. Когда выскочили на освещенную улицу, стали громко смеяться друг над другом:
– И чего испугались?
– Это Саша всех напугала!
– Да вы бежали быстрее меня!
– А Ксюше даже каблуки не помешали. Может, она притворялась, что ей на них идти тяжело, чтобы я ее тащила? – предположила Люся.
– Да ничего там страшного не было! – сказала Ксения.
– Давайте прекратим этот спор и вернемся, посмотрим, что нас всех так напугало, – предложила умная Вероника.
Спор утих, а Люся сказала:
– Можно было бы и вернуться, только Ксюша снова про свои каблуки вспомнит.
– Саша! – крикнула Ксения. – А фотоаппарат где?
– А куда он денется? – спокойно сказала Саша, подняв руку, – он к руке веревочкой привязан.
Все принялись просматривать кадры, на которых на фоне абсолютно черного моря выделялись испуганные вспышкой лица девочек. А на кадрах, сделанных в парке, вообще ничего не было видно, кроме черной стены кипарисов. Дело в том, что Ксюша без конца спотыкалась, и в самые моменты съемки резко припадала на подвернувшуюся то одну, то другую ногу, утягивая за собой Люсю.
Когда девочки вернулись в снятую квартиру, спать так и не легли. А за чаепитием Люся спросила:
– Ксюш, в такую приятную ночь хочется поговорить о главном. Скажи, как все-таки Бог выбирает людей? Кому Он помогает?
Ксения ответила:
– Если внимательно читать Библию, то видно, что ее героями стали люди, задумывающиеся о душе, о сердце. Соломон просил не богатства, а мудрости, Иоиль просил сохранить его от зла, Иов старался жить праведно, Давид утешался Богом, Его милостью, а не богатством, и так далее. Бог участвует в жизни того, кто думает о душе. Бог не станет вкладывать силы и сердце во временное, в землю, в то, что в итоге сгорит. Он вкладывает в вечное – в душу. Если твоей мечтой будет купить самый дорогой автомобиль, то Бог не пойдет в этой мечте рядом, но если твоей мечтой будет Божье расположение к тебе, то Богу нетрудно, когда понадобится, дать тебе самый дорогой автомобиль, но не он и ничто другое не станет для тебя дороже твоих с Богом отношений.
Саша спросила:
– А зачем люди молятся, если Бог и так знает, что человеку нужно?
– Затем, что от плюса к минусу ток не пойдет от генератора, если не включить цепь, если на кнопку не нажать. Нечто отдано человеку, и без его участия не может работать. Молитва – это как кнопка, грубо говоря, которая включает цепь, и ток пошел, включился свет, заработал двигатель, ожил завод и пошла продукция. Без молитвы нет жизни.
– А если всем доволен и не о чем просить? – спросила Вероника.
– Ребенок маленький порой подходит к маме и лезет к ней на ручки. У него ничего не болит, он ничего не хочет, ему нужно просто на ручки. Вот так и к Богу приходи просто на ручки.
7
Как-то, когда Сереже было еще четыре годика, Ксения, сидя за столом, переписывала из Библии текст, который ей был непонятен. Сережа рядом раскрашивал раскраску, потом он отложил в сторону карандаш и спросил:
– А зачем ты переписываешь?
Ксения ответила:
– Потому что это для чего-то написано. А я понять не могу. А как тогда пользоваться этим?
Сережа спросил:
– Мама, а у меня есть Библия?
Ксения ответила:
– Конечно. Мы тебе ее купили, как только ты родился.
– А покажи мне ее.
Ксения поднялась из-за стола и достала из шкафа Библию в темно-красной обложке.
Сережа протянул свои ручки и бережно взял Библию. Он сел за стол рядом с Ксенией и стал перелистывать страницы, рассматривая буковки, которые еще не умел читать. Весь день Сережа любовался своей Библией, а когда лег спать, положил ее под подушку и ладошку положил между страницами. Так и проспал всю ночь.
Утром нужно было идти в садик, и Сережа, когда оделся, взял Библию под мышку и вышел из квартиры.