- Но разве вы, мадам, не практикуете за деньги?
- Я? Боже мой, конечно нет! - Мисс Прайс принялась наливать вторую чашку чая. - Я всего лишь любитель. Да и то начинающий.
- Да и то начинающий… - повторил Эмилиус, пораженный до глубины души. - Тогда, если я правильно понимаю, это не вы, мадам, заставили кровать летать?
- Кровать? Да, это сделала я… Но… - Мисс Прайс засмеялась и отхлебнула из чашки. - Это было совсем легко. Я лишь следовала книге.
- Лишь следовали книге, - ошеломленно повторил Эмилиус. Достав из кармана костяную зубочистку, он с озабоченным видом принялся ковырять в зубах.
У Кери немного отлегло от сердца: мисс Прайс болтала без умолку и становилась все разговорчивее.
- Мне все приходится тщательно проверять, измерять и взвешивать! Я ничего не могу выдумать сама! Правда, я очень люблю изобретать заклинания. Но ведь это не очень сложно. Вы, я думаю, немало изобрели, - добавила она, уважительно понизив голос.
На мгновение испуганный взгляд Эмилиуса обратился к Кери. Однако почти тут же скользнул дальше.
- Нет! Нет! - воскликнул он с пафосом, а затем, увидев выражение лица мисс Прайс, скромно добавил: - Не стоит упоминания.
С затравленным видом он оглядел комнату и наткнулся на пианино.
- Какие необычные клавикорды, - переменил он тему разговора.
Мисс Прайс встала и подошла к инструменту.
- В действительности тут нет ничего необычного. Это пианино, - объяснила она, и, так как Эмилиус подошел и стал рядом, она подняла крышку. - Вы играете?
- Немного.
Эмилиус сел на табуретку и взял несколько нот, прикрыв глаза так, словно прислушивался к тону. Затем, кивая головой и быстро перебирая пальцами, сыграл небольшой отрывок из Вильяма Берда. Играл он с большим чувством, но в то же время сдержанно. Мисс Прайс была приятно удивлена.
- Очень мило, - призналась она, затем, быстро взглянув на часы, поднялась и принялась убирать со стола.
- Это было чудесно! - воскликнула Кери, вскакивая, чтобы помочь мисс Прайс. - Пожалуйста, сыграйте еще!
Эмилиус посмотрел на нее и слегка улыбнулся.
- Saepe labat equus defessus , - объяснил он и перевел взгляд на мисс Прайс.
Лицо мисс Прайс осталось бесстрастным.
- Да, вполне, - согласилась она неуверенно.
- Или, может, - продолжил Эмилиус, - лучше было сказать "Mira mimia oculos inebriant"?
- Ну, - хихикнула мисс Прайс, - это уж как вам будет угодно, - и она с излишним, как показалось Кери, шумом принялась собирать тарелки.
- Может, - неуверенно сказал Чарльз, - он имеет в виду, что устал с дороги…
Мисс Прайс густо покраснела:
- Ах да! Конечно! Как это глупо с моей стороны! Чарльз, дорогой, возьми этот стул и поставь под шелковицей, чтобы мистер Джонс мог спокойно отдохнуть…
Она озабоченно оглядела комнату.
- Надо найти ему что-нибудь почитать. Где "Дейли телеграф"?
Найти "Телеграф" они не смогли, но вместо этого нашли книгу под названием "История Англии для самых маленьких".
- Она наверняка ему подойдет, - настаивал Чарльз. - Я имею в виду, что все, начиная с главы седьмой, для мистера Джонса будет новостью.
Они вышли через заднюю дверь, чтобы Эмилиус смог осмотреть кухню. Его удивлению и восхищению не было конца. Ему нравилось все: электрическая плита, пластмассовая полка для тарелок, раковина из нержавеющей стали. Выражал он свое восхищение в довольно странной, поэтической форме. Мисс Прайс была чрезвычайно польщена.
- Холодильник я себе позволить не могу, по крайней мере, пока, - сказала она, нежно поглаживая сверкающую поверхность раковины. - Но и это довольно красиво, не правда ли? Сорок три фунта семь шиллингов и десять пенсов без работы водопроводчика. Но на такое денег не жалко.
Лишь в саду Эмилиус окончательно пришел в себя. Его знание растений поразило даже мисс Прайс. Он рассказывал ей о бесчисленных способах применения того, что казалось самым обычным сорняком. Мальчик, который развозил молоко (он работал на мистера Биссельвейта), прекратил свистеть и уставился на Эмилиуса.
Эмилиус, одетый в длинную бархатную мантию, гордо, с чувством собственного достоинства, пересек лужайку. Через минуту свист возобновился, и мальчишка, по обыкновению, небрежно скинул с повозки флягу с двумя пинтами молока.
Оставив Эмилиуса с книгой в тени шелковицы, Чарльз и Кери отправились в спальню мисс Прайс.
- Мисс Прайс, - прошептала Кери, словно Эмилиус мог ее услышать. - Он вам нравится?
Мисс Прайс стелила постель. Она остановилась, держа простыню в руках.
- У него есть индивидуальность, - сдержанно сказала она.
- Только подумайте, - продолжила Кери, - о скольких вещах вы сможете поговорить! Вы даже еще не начали…
Мисс Прайс нахмурилась.
- Н-да, - протянула она неуверенно, - такая возможность выпадает один раз в жизни.
Мисс Прайс повернулась и села на край кровати.
- Думаю, мне лучше быть совершенно откровенной, - объявила она. - Он может остаться, но только при одном условии.
- Каком? - взволнованно воскликнули ребята.
Кончик носа мисс Прайс слегка порозовел.
- Надо убедить его принять ванну. А еще его надо постричь.
- О, я уверена, он охотно согласится на это! - поспешила заверить ее Кери.
- А его одежду мы отправим в чистку.
- Но что же он будет носить все это время?
Мисс Прайс задумалась:
- У меня есть старый костюм отца… и еще кое-что в сундуке…
Кери и мисс Прайс оставались в комнате, в то время как Чарльз энергично убеждал Эмилиуса, сидящего под шелковицей, последовать их совету. В тихом летнем воздухе звук его голоса был хорошо слышен из окна. Голос Чарльза звучал монотонно, зато Эмилиус разговаривал на повышенных тонах. Казалось, разговор никогда не закончится. Несколько раз повисали долгие паузы. Кери закрыла глаза и стала терпеливо ждать: она знала, что дело было не из легких. Наконец она увидела, что Эмилиус встает. Когда две фигуры приблизились к дому, Кери юркнула в комнату, успев, правда, услышать последнюю фразу Эмилиуса:
- Да будет так. Если это обычай, то его надо чтить. Но, предупреждаю, мой дядя умер от малярии, которая развилась у него от слишком частого мытья.
Подготовка ванны для Эмилиуса была особой церемонией. Мисс Прайс откопала в шкафу пушистое полотенце и чистое хлопчатобумажное кимоно, украшенное на спине букетом цветов.
Кери довела воду до кипения, потом разбавила ее холодной и бросила в ванну горсть морской соли. Затем расстелила на полу коврик и закрыла окно. Чарльз объяснил Эмилиусу, как управляться с кранами, после чего попросил оставить свою одежду за дверью.
Эмилиус был в ванной очень долго. Дети ходили на цыпочках, отчего-то сильно нервничая, словно в ванной шла сложная хирургическая операция.
Через некоторое время они услышали, как гость принялся крутить краны, громогласно распевая песенку на стихи Шекспира и пытаясь ею перекрыть шум текущей воды.
- Похоже, ему понравилось, - заметил Чарльз.
Наконец Эмилиус закончил купание. Мягкие, пепельного цвета волосы небрежно падали ему на лоб, делая Эмилиуса по меньшей мере лет на десять моложе. Старомодный костюм прекрасно подошел. "Видимо, отец мисс Прайс был таким же худым и костлявым, как его дочь", - подумала Кери.
Туфли с пряжками не слишком вязались с новым костюмом Эмилиуса, хотя и не портили общего благоприятного впечатления. Облик Эмилиуса стал даже слегка романтичным или, как сказал Чарльз, словно у поэта из Оксфорда. Мисс Прайс критически осмотрела гостя и, похоже, осталась довольна. С помощью расчески и маникюрных ножниц она быстро постригла Эмилиуса.
- Так намного лучше, - сказал она с гордым видом, причесывая его. - Теперь давайте посмотрим ваши ногти…
Эмилиус безропотно подчинился даже тогда, когда его повернули, чтобы завязать галстук и поправить воротник. Это была его дань уважения всемогущей волшебнице, которая, конечно же, лучше знает, как следует поступать.
Решив устроить в честь гостя небольшой пикник, дети и мисс Прайс повели Эмилиуса через поле в Пеппериндж-Ай. Отправились они в дорогу с большим волнением. Даже мисс Прайс, казалось, была тронута, когда Эмилиус с горящими глазами рассказывал, как называлось когда-то каждое поле или лес. Изменений было немного. Некоторые названия теперь звучали по-другому, но зато Дальний лес и гора Медника всегда назывались именно так. Долгое время Эмилиус не мог найти в Пеппериндж-Ай дом своего отца, потом вспомнил, что тот стоял на месте теперешнего дома викария.
Дети настояли на том, чтобы зайти за церковную ограду - посмотреть, нет ли среди других могил могилы Эмилиуса. Но ее не было - по крайней мере, они не смогли ее найти. Зато Эмилиус отыскал могилу своей тети и, очистив лишайник с почти стертого могильного камня, к своему удивлению, обнаружил, что она умерла 27 августа 1666 года, то есть вчера, в тот день, когда дети появились в доме Эмилиуса.
Это было похоже на телеграмму, полученную из прошлого.
- О боже! - сказала мисс Прайс печально. - Мне очень жаль. Может, нам лучше вернуться домой?
- Нет, - мрачно ответил Эмилиус. - Харон поджидает каждого из нас. Жить долго - это еще не значит жить счастливо. Я не видел свою тетю с детства… - Он вздохнул. - К сожалению, если есть свет, то должна быть и тьма…
- Да-да, я читал об этом… - начал было Чарльз.
Мисс Прайс резко обернулась:
- Неужели?
- Ну, мне так показалось… - смутился Чарльз и наклонился, чтобы поднять камень.
- Наверное, мистер Джонс думает о своем доме, - предположила Кери. - Может, попытаемся отыскать его?
- Веди себя прилично, Кери! - начала мисс Прайс, отчего-то испугавшись.
- Я только хотела сказать, если мы близко, то почему бы не зайти? Все равно возвращаться рано. Дома делать нечего. Мы только будем сидеть и хандрить. А прогулка может нас немного взбодрить. Мне, например, очень интересно, каким дом мистера Джонса стал теперь…
- Может, он все еще стоит на старом месте? - спросил Эмилиус.
Мисс Прайс задумалась.
- Не вижу причин, почему он может оказаться в другом месте, - произнесла она наконец и повернулась к Эмилиусу. - Вы помните дорогу?
Дорогу Эмилиус помнил хорошо. Но теперь, как выяснилось, это была не дорога, а просто тележная колея, упирающаяся в ферму.
- Вы уверены, что там нет быка? - время от времени спрашивала мисс Прайс, осторожно поглядывая в сторону фермы.
Скоро изгороди кончились. Холм возвышался впереди.
Когда путники обогнули его, обзор стал шире, а лица коснулся легкий бриз. Кери нашла в известняке окаменелую ракушку, зато мисс Прайс потеряла перчатку.
Эмилиус шел впереди. В очередной раз свернув, он неожиданно исчез. Когда наконец остальные наткнулись на Эмилиуса, он стоял в овраге по колено в лопухах. Среди лопухов встречались камни и даже валуны. "Это вполне может быть развалинами дома", - подумала Кери. Слезы разочарования подступили к ее глазам.
- Дом действительно стоял здесь? - спросила она, надеясь, что Эмилиус мог ошибиться.
- Действительно, - кивнул Эмилиус. Казалось, он совсем не опечалился. Наоборот, настроение у него было приподнятым, словно он гордился своим прыжком через столетия. Взяв мисс Прайс за руку, он помог ей спуститься в овраг. Затем Эмилиус принялся, осторожно прыгая с камня на камень, показывать общее расположение комнат. - Здесь была гостиная, здесь - маслобойня. А здесь, - воскликнул он, спрыгивая в яму, - был огород, где моя тетя выращивала морковь.
Он смахнул ногой гальку с каких-то валунов.
- А это ступеньки в подвал.
Затем Эмилиус показал, где располагались яблоневый сад и амбар.
- Это был очень хороший и очень красивый дом, - повторял он гордо. - И никаких наследников, кроме меня.
Когда путники вернулись на дорогу, случилась странная вещь. Эмилиус внезапно исчез. Всего мгновением раньше он шел прямо за ними, но в следующую секунду пропал. Мисс Прайс остановила старый "форд", в котором ехал доктор Ламмонд, и спросила, не заметил ли он на дороге светловолосого молодого человека.
- Да, - кивнул доктор. - Когда я поворачивал, он шел за вами, а затем бросился бежать через поле.
Нашли Эмилиуса за изгородью. Он был бледен и сильно дрожал. Оказалось, что это автомобиль его напугал. При виде такого чудовища Эмилиус совершенно позабыл о вежливости. Прошло некоторое время, прежде чем мисс Прайс успокоила его. Позже, когда мимо проехал грузовик, Эмилиус выдержал, но пот ручьями тек по его лбу, и он дрожал всем телом. До самого дома Эмилиус не проронил ни слова.
Глава шестнадцатая
Умеренное волшебство
Привыкнуть к жизни двадцатого столетия Эмилиусу было нелегко, но мисс Прайс обладала огромным терпением. Эмилиус учился чистить туфли и вести себя за столом. Его речь стала более современной, а однажды дети услышали, как он сказал: "О’кей". Они уже почти приучили его к машинам, но когда он увидел трактор, все их старания пошли насмарку. Эмилиус восхищался самолетами, может быть, потому, что они не подлетали близко. С каждым днем, все больше узнавая о современном мире, он старался как можно ближе держаться к мисс Прайс. Похоже, она казалась ему единственной надежной опорой посреди кошмарного хаоса.
Теплыми вечерами, после того, как дети отправлялись спать, мисс Прайс с Эмилиусом гуляли по саду, обрывая с деревьев сливы (мисс Прайс заготавливала их для консервирования) и разговаривая о магии. Кери часто слышала их споры через окно. Солнце опускалось за деревья, сливы падали в корзину, а голоса, то понижаясь, то повышаясь, разносились по саду.
- Я никогда не счищаю чешую с гадюк, - убежденно говорила мисс Прайс. - Это ослабляет заклинания. Я, конечно же, не имею в виду те случаи, когда в состав входят болиголов и укроп. Я вообще только раз в жизни чистила гадюку. Но это было зелье против пляски святого Витта. В этом случае, не знаю почему, гадюка без чешуи дает лучшие результаты…
Эмилиус с чем-то соглашался, с чем-то нет. Порой мисс Прайс презрительно восклицала:
- Ну, если вы хотите вернуться к восковым фигуркам и булавочной школе…
Кери всегда удивлялась, зачем Эмилиусу нужны восковые фигурки и почему он, окончив школу, снова хочет туда вернуться.
Однажды вечером Кери подслушала особенно любопытный разговор. Начался он с довольно странных слов мисс Прайс:
- Вы когда-нибудь пробовали интрасубстанционное передвижение?
Со стороны Эмилиуса последовало таинственное молчание. Затем он довольно неуверенно сказал:
- Нет. По крайней мере, не часто.
- Это очень забавно! - продолжила мисс Прайс. - Я прямо с ума сходила по нему когда-то.
Сливы тихо падали в корзину, и Кери, затаив дыхание, слушала.
Мисс Прайс засмеялась. Ну прямо как маленькая девочка.
- Конечно, заклинания - это детская игра. Но иногда и самые простые вещи дают блестящие результаты, не так ли?
Эмилиус прокашлялся.
- Я не уверен, что понял правильно, - отважно заявил он. - Может, я это путаю с…
Мисс Прайс засмеялась громче.
- О, интрасубстанционное передвижение нельзя спутать ни с чем!
Казалось, разговор ее забавлял.
- Да, - признался Эмилиус. - Полагаю, что нельзя.
- Если только не… - начала вдруг мисс Прайс, устремляя взгляд вдаль, - если вы не имеете в виду…
- Да, - добавил Эмилиус поспешно, - именно это я и имел в виду.
- Что? - изумленно спросила мисс Прайс.
- То, с чем я это путаю.
- С чем?
- Ну… - Эмилиус заколебался. - С тем, что вы собирались сказать.
- Но интрасубстанционное передвижение - это совсем другое! - Похоже, мисс Прайс была озадачена.
- Да, конечно! - признал Эмилиус. - Это совершенно другое! Но все равно…
- Видите ли, интрасубстанционное передвижение - это то, что заставляет пару башмаков ходить без помощи ног.
- Разумеется, - с облегчением согласился Эмилиус. - Башмаки. Именно это.
- Или когда одежда встает и садится.
- Само собой, - пробормотал Эмилиус, но голос его звучал не слишком уверенно.
- Конечно! - воскликнула мисс Прайс с энтузиазмом. - Самые лучшие результаты получаются, когда стираешь различия! - Она рассмеялась от восторга. - Просто изумительно, чего можно добиться, если стирать различия!
- Еще бы! - согласился Эмилиус и нервно хихикнул.
- Правда, простыни для этого использовать нельзя, - заметила мисс Прайс.
- Да, простыни совершенно не годятся.
- Это должна быть обязательно одежда. Или что-то, чему можно придать такую форму, словно внутри человек.
- Естественно, - со знанием дела кивнул Эмилиус.