Эмилиус задрожал. Его колени подогнулись, и он едва не упал. Затем недоверчиво оглядел предметы, которые сопутствовали только что прочитанному заклинанию. Могли ли две сушеные лягушки и пучок белены вызвать странных гостей? Эмилиус изо всех сил старался вспомнить латинскую фразу, которую только что произнес.
- Мы заблудились, - повторила девочка голосом, ясным, как горный хрусталь. - Мы увидели, что у вас горит свет, и поэтому поднялись спросить дорогу.
- Куда? - проговорил Эмилиус дрожащим голосом.
- Куда угодно, - ответила девочка. - Мы совсем потерялись. Мы даже не знаем, где мы.
Эмилиус откашлялся.
- Вы в Чипплгейте, - хрипло произнес он.
- Чипплгейт? - удивленно переспросила девочка. - В Лондоне?
- Да, в Лондоне, - прошептал Эмилиус, отодвигаясь к камину. Его страх усилился. Откуда же они пришли, если даже не знают, что находятся в Лондоне?
Старший мальчик сделал шаг вперед.
- Простите, - сказал он вежливо с легким акцентом, - не могли бы вы сказать, в каком мы столетии?
Эмилиус вскинул дрожащие руки перед лицом, словно пытался избавиться от наваждения.
- Сгинь! Сгинь! - хрипло пробормотал он. - Возвращайтесь туда, откуда пришли!
Девочка растерялась и захлопала ресницами. Потом оглядела темную неубранную комнату с разбросанными повсюду пергаментными рукописями, стеклянными пузырьками, черепом, стоящим на столе, и клавикордами, освещенными свечами.
- Извините, если мы побеспокоили вас, - проговорила она.
Эмилиус подбежал к столу. Схватив сушеных лягушек, пучок белены и миску с маслом, он швырнул их в огонь, выкрикивая заклинания. Миска, лягушки и белена зашипели, затем вспыхнули. Эмилиус отчаянно затряс руками, затем повернулся, и его глаза едва не вылезли из орбит.
- Вы все еще здесь? - прохрипел он.
Девочка еще быстрее захлопала ресницами.
- Мы сейчас же уйдем, - пообещала она. - Скажите только, какой это год?
- Сегодня двадцать седьмое августа тысяча шестьсот шестьдесят шестого года от Рождества Христова.
- Тысяча шестьсот шестьдесят шестой год, - повторил старший мальчик. - Король Карл Второй…
- Пожар Лондона будет через неделю, - оживленно сообщила девочка, непонятно чему радуясь.
Лицо старшего мальчика тоже оживилось.
- Чипплгейт? - спросил он. - Выходит, этот дом может сгореть. Пожар начнется у королевского булочника на Паддинг-Лейн и двинется вниз по Фишстрит.
Эмилиус упал на колени, с мольбой воздевая руки. Его лицо было искажено страхом.
- Умоляю! - вскричал он. - Уходите! Уходите! Уходите!
Девочка посмотрела на него и вдруг улыбнулась.
- Мы не причиним вам зла, - сказала она, подходя ближе. - Мы всего лишь дети - дотроньтесь до моей руки. - И она положила свою руку на судорожно стиснутые руки Эмилиуса. - Мы всего лишь дети, - повторила она. - Из будущего, - добавила и улыбнулась своим спутникам, будто сказала что-то очень умное.
- Да, - подтвердил старший мальчик с довольным и несколько растерянным видом. - Так оно и есть. Просто мы дети из будущего.
- И все? - еле слышно прошептал Эмилиус и поднялся на ноги. Он был потрясен происшедшим.
Самый младший из детей выступил вперед. У него было лицо, как у ангела.
- Можно посмотреть сушеного аллигатора? - спросил он.
Эмилиус снял с крючка под потолком чучело и молча положил на стол. Затем сел на стул у огня. Он дрожал мелкой дрожью, как от холода.
- Какие еще несчастья должны обрушиться на нас? - спросил он мрачно. - Кроме, разумеется, пожара, который сожжет этот дом.
Маленькая девочка присела на табуретку напротив.
- Мы не слишком сильны в истории, - сказала она. - Но мне кажется, что вашего короля казнят.
- Это был Карл Первый, - возразил старший мальчик.
- Ах да! - вспомнила девочка. - Извините. Мы могли бы посмотреть в учебнике, когда вернемся домой.
- Не стоит, - сдавленно проговорил Эмилиус.
Наступило молчание.
- У вас уже была чума? - нарушила молчание девочка.
Эмилиус содрогнулся:
- Нет, спасибо милосердному Провидению.
- Вот и отлично! - сердечно воскликнул старший мальчик.
Девочка поворошила кочергой дрова, чтобы они разгорелись поярче. Эмилиус подбросил еще одно полено и понуро сел на табуретку. Выходит, старый волшебник обманул его: заклинание сработало! Дети казались безобидными, но кто поручится, что в другой раз заклинание и волшебные предметы не приведут в дом чертей или даже самого дьявола?
А Эмилиус не знал, как отменить заклинание. Поэтому все, кто явится по его зову, навсегда останутся здесь, в доме! Никогда Эмилиусу уже не чувствовать себя в безопасности! Никогда он уже не посмеет бросить в огонь серу и прочесть заклинания! Никогда не осмелится вскипятить суп из лягушачьей икры и наперстянки! Никогда больше не произнесет он ни слова по латыни и не закрутит небесный глобус, предсказывая будущее! Его неуверенность тут же будет замечена посетителями. Практика немедленно уменьшится. Недовольные донесут на него королю. Эмилиусу придется бежать, прятаться в грязных лачугах или крысиных подвалах. А потом его ждут тюрьма, позорный столб, публичная порка или даже виселица!
Эмилиус застонал и уронил голову на руки.
- Вы плохо себя чувствуете? - дружелюбно спросила девочка.
Эмилиус сунул полено поглубже в огонь. Затем взглянул на кроткое лицо девочки.
- Дети… - проговорил он, словно чему-то удивляясь. - Надо же, я никогда не знал, что значит быть ребенком.
- Вряд ли такое возможно, - благоразумно заметил старший мальчик.
- Вы всегда жили в городе? - спросила девочка.
- Нет, - ответил Эмилиус. - Раньше я жил в деревне. Но это не то. Я хотел сказать, что я забыл, как это - быть ребенком.
- Может, это от того, что вы уже старенький? - предположил старший мальчик.
Эмилиус подскочил, как ужаленный.
- Мне всего тридцать пять лет! - воскликнул он.
- У вас была трудная жизнь? - спросила тогда девочка.
Эмилиус поднял глаза. "Трудная жизнь?" - подумал он про себя.
- Да, похоже, это так. У меня была трудная жизнь.
Внезапно он почувствовал сильное желание рассказать им о годах бесполезного труда, об опасностях профессии чародея, об одиночестве… Он мог без боязни говорить обо всем с этими странными детьми: ведь если ему удастся натолкнуться на правильное заклинание, они снова перенесутся в будущее.
Эмилиус отодвинул отороченную мехом мантию подальше от огня.
- Не много, я думаю, найдется жизней печальнее моей… - начал он тихо. Затем Эмилиус рассказал о том, как его, еще совсем маленького, посылали собирать лекарственные травы, о том, как его били за воровство засахаренных слив, о том, как он ненавидел таблицу умножения и носил в школе бумажный колпак за плохие отметки по латыни. Затем он поведал о своем ученичестве в Лондоне, о трудностях и разочаровании, о страхе, который испытал, оставшись без наставника, о посетителях, которые часто не оплачивают счета…
Пока дети слушали, свечи оплыли густой восковой бахромой, а огонь в очаге медленно угас. Все были так поглощены рассказом, что не слышали, как сторож выкрикивал часы, не видели занимающегося за окнами рассвета.
- Да, - заключил Эмилиус со вздохом, - я не оправдал честолюбивых надежд своего отца. Если честно, мне удалось скопить немного золота, но лучше бы уж я был простым ветеринаром в Пеппериндж-Ай!
- Пеппериндж-Ай?! - воскликнула девочка. - Это же совсем близко к тому месту, где мы гостим!
- В Бедфордшире, - мечтательно проговорил Эмилиус, не в силах оторваться от воспоминаний о прошлом.
- Да! Около Мачфреншема!
- Мачфреншем, - вздохнул Эмилиус. - Подумать только! Базарный день в Мачфреншеме… Какие тогда были огромные ярмарки!
- И сейчас тоже! - воскликнула Кери. - А еще там много новых домов, и главная дорога теперь в другом месте. Все изменилось.
Дети и Эмилиус принялись сообщать друг другу иные подробности, и оказалось, что они купались в одном и том же ручье, что ферма Лоубоди осталась там же, где и была, только лес, ее окружающий, сделался меньше. Выяснилось также, что Эмилиус не раз гулял по холму, где высились остатки римской крепости.
- Пять часов! - крикнул сторож, проходя под окнами.
Эмилиус отдернул шторы. Мрак комнаты тут же рассеялся, и пыль золотистым хороводом затанцевала в солнечных лучах.
- Как бы мне хотелось, чтобы вы отправились с нами в Пеппериндж-Ай и посмотрели, как там сейчас! - воскликнула девочка.
Затем дети рассказали Эмилиусу о волшебной кровати. Они оставили ее за стеной церковного двора. Сказав об этом, они вспомнили о сумке, привязанной к поручням кровати. В ней были бутерброды с сыром и термос горячего какао. Экономка Эмилиуса еще спала, а сам он не умел готовить. В конце концов Эмилиус все же сходил в кладовую и отыскал остатки жареного зайца и кувшин молока. С глубоким облегчением он узнал, что это не его заклинание вызвало детей из будущего. Он даже отважился пойти с ними на церковный двор, чтобы взглянуть на кровать.
Ворота церковного двора были открыты. Внутри, возле одной из могил, стояла кровать. Авоська висела на прежнем месте.
Там они все вместе и позавтракали. За едой дети рассказали Эмилиусу все о мисс Прайс, не называя, впрочем, ее настоящего имени. Голодные кошки бродили вокруг, а город семнадцатого столетия медленно пробуждался ото сна.
Глава пятнадцатая
Гость
В ту ночь, когда дети отправились в прошлое, мисс Прайс спала в комнате Кери. На душе у нее было неспокойно. Правильно ли она поступила, отпустив детей одних? Мисс Прайс совсем запуталась в том, что справедливо, а что нет. Ведь то, что справедливо для детей, едва ли справедливо по отношению к их родителям. Кроме того, путешествие не было спланировано во всех мелочах. Вначале они установили, сколько оборотов шишка могла делать вообще, а затем разделили их на примерное количество лет. Попасть дети рассчитывали во времена королевы Елизаветы, но бог знает, как вышло на самом деле. Правда, Чарльз догадался сделать булавкой царапины на резьбе и на самой шишке, чтобы Поль видел, на сколько делений следует крутить. И все же точно сказать ничего было нельзя, так как ни мисс Прайс, ни дети не знали, с какого года следует начинать отсчет времени - с тысяча шестьдесят шестого года, которым начинается официальная история Англии, или вообще - от начала мира.
- О боже! - бормотала мисс Прайс, ворочаясь в кровати Кери. - Все! Это будет последнее путешествие! В том случае, если они, конечно, благополучно вернутся домой.
Надо признать, мисс Прайс сделала все, от нее зависящее, снаряжая детей в дорогу. Постельные принадлежности были аккуратно сложены, а матрас покрыт водонепроницаемой подстилкой. Мисс Прайс снабдила детей термосом с горячим какао, бутербродами с сыром и вареными яйцами. Она дала им атлас мира и походную аптечку. Может, им стоило взять оружие? Но какое? В доме не было никакого оружия, за исключением каминной кочерги и сабли отца мисс Прайс.
- О боже! - Мисс Прайс натянула одеяло на голову. Перед глазами у нее стояли дети, робко бредущие сквозь суровую и дикую Англию, населенную диплодоками, саблезубыми тиграми и неандертальцами.
К утру мисс Прайс забылась тяжелым сном, но скоро ее разбудил стук неожиданно открывшейся двери. Яркий солнечный свет лился сквозь неплотно задернутые шторы, а возле кровати стояла Кери.
- Который час? - спросила мисс Прайс, садясь в постели.
- Почти девять часов. Мальчики одеты. Я не хотела будить вас…
- Слава богу, вы вернулись в целости и сохранности! - воскликнула мисс Прайс. - О своих приключениях можете рассказать позже. Завтрак готов?
- Да. Мальчики уже сели за стол. Но… - Кери замялась.
Мисс Прайс спустила ноги с кровати и стала нащупывать ими шлепанцы. Почувствовав замешательство Кери, она подняла глаза:
- Что "но"?
- Нам пришлось достать еще один прибор, - смущенно сказала Кери.
- Еще один?
- Да… Мы, видите ли, кое-кого привезли с собой.
- Привезли сюда, в этот дом? - медленно переспросила мисс Прайс.
- Да… Мы думали, вы не будете возражать. Это всего на один день. Ему незачем оставаться здесь на ночь и все такое…
Кери умоляюще смотрела на мисс Прайс.
- Это… мужчина? - Щеки мисс Прайс слегка порозовели.
- Да. Его зовут Эмилиус Джонс. Он чародей. Он очень милый, хотя по внешнему виду этого не скажешь.
- Мистер Джонс, - эхом отозвалась мисс Прайс. С тех пор как умер ее отец, в доме не появлялся ни один мужчина. Мисс Прайс успела позабыть все мужские привычки. Она совершенно не помнила, что мужчины любят есть и о чем предпочитают говорить.
- Ты сказала - кто он? - растерянно спросила мисс Прайс.
- Чародей. Мы думали, вы будете рады. Он когда-то жил недалеко отсюда, с тетей. Нам показалось, вам будет о чем поговорить.
- Кто доставит его обратно? - поинтересовалась мисс Прайс, нахмурив брови. - Кери, это просто безрассудство с вашей стороны! Ночью я решила, что это будет последнее путешествие! И что же? Вы подбираете незнакомого чародея, которого, как вы прекрасно знаете, надо будет отправить обратно! А это означает еще одно путешествие!
Наконец мисс Прайс нащупала шлепанцы.
- Где, ты говоришь, он находится?
- В вашей спальне, - ответила Кери.
Это сообщение еще больше вывело мисс Прайс из себя.
- О боже! - простонала она. - Что же дальше будет?
Она надела синий фланелевый халат и сердито завязала пояс.
- Как я теперь смогу одеться и причесаться? Я очень недовольна, Кери! Отведи его вниз, к столу, и знай - разговор не окончен!
Эмилиус кротко последовал за Кери вниз по лестнице. Он выглядел совершенно ошеломленным и лишь бессмысленно таращился вокруг. Садясь за стол, он слегка качнулся в сторону Поля, который уже почти управился со своей овсянкой.
Кери обеспокоенно взглянула на гостя:
- Мистер Джонс, с вами все в порядке?
- Да, все хорошо.
- Вы очень бледны.
Эмилиус провел дрожащей рукой по растрепанным волосам.
- Просто я немного удивлен, - объяснил он, слабо улыбаясь.
Кери с сомнением смотрела на него. Произведет ли он нужное впечатление на мисс Прайс? В ярком свете дня Эмилиус выглядел не слишком опрятно: взъерошенные волосы космами свисали на плечи, бледная кожа имела сероватый оттенок. Длинные худые руки покрыты пятнами, а под ногтями виднелась черная кайма. Дорогая бархатная мантия оказалась сильно забрызгана грязью.
Однако времени привести его в порядок не было. Скоро в комнату вошла мисс Прайс. Выглядела она слегка взволнованной. На ней была ее лучшая розовая блузка, которую она берегла для поездок в Лондон. Эмилиус вскочил на ноги.
Мисс Прайс быстрым взглядом окинула его худую долговязую фигуру.
- Значит, это и есть мистер Джонс? - спросила она весело, не обращаясь ни к кому конкретно.
- Эмилиус Джонс. Ваш слуга. Более того… - гость низко поклонился, - ваш раб…
- Здравствуйте, - быстро сказала мисс Прайс.
- Я воистину счастлив, - продолжал Эмилиус, - лицезреть того, чье искусное ремесло, словно растение, пускающее корни в землю и собирающее все полезные соки, прорастает сквозь столетия, чтобы пышно расцвести здесь, в двадцатом веке. Я обращаю полный благоговения взгляд, взгляд того, кто смел сомневаться…
Мисс Прайс, слегка покраснев, подвинулась к чайнику.
- Как красиво! - воскликнула она, тихо хихикнув. - Я бы так не сказала. Вы пьете чай с молоком или с сахаром?
- Вы очень щедры, - проговорил Эмилиус, глядя на нее очарованным взглядом.
- Не стоит благодарности… Садитесь.
Эмилиус медленно сел, не отрывая взгляд от хозяйки. Мисс Прайс, поджав губы, в задумчивом молчании наполнила две чашки. Передавая чашку гостю, она осведомилась:
- Я слышала, у вас тетя в этих краях?
- И дом, - вставила Кери поспешно. То, что у Эмилиуса есть собственность, могло положительно повлиять на мнение мисс Прайс. - Дом стоял на горе Медника…
- В самом деле? - подняла брови мисс Прайс. В ее голосе звучало сомнение. - Разве на Горе Медника есть дом?
- Конечно! - заверил ее Эмилиус. - Очень красивый, чистый дом с яблоневым садом.
Мисс Прайс недоверчиво взглянула на гостя.
- В самом деле? - повторила она, после чего, вспомнив о хороших манерах, добавила: - Вы будете овсянку или рисовые хрустящие хлопья?
Эмилиус выбрал овсянку. За столом снова воцарилось молчание, хотя и относительное: Эмилиус ел довольно шумно и, как заметила Кери, не слишком опрятно. Когда он выпил свою чашку чая в три глотка (словно это было лекарство), мисс Прайс поджала губы и посмотрела на Поля.
- Тебе лучше пойти погулять, дорогуша, - сказала она.
- Но я еще не закончил! - возразил Поль.
- Тогда быстро доедай.
Поль, подражая Эмилиусу, с чавканьем принялся доедать овсянку. Мисс Прайс отвернулась, изящно взяла ложку и, разбив яйцо, стала медленно его чистить. Затем, прикрыв глаза, поднесла ложку ко рту.
"О боже!" - подумала Кери, которая прекрасно знала, что это не предвещает ничего хорошего. Краем глаза она взглянула на Эмилиуса, который, облупив одно яйцо и засунув его в рот целиком, принялся за другое. Он рассеянно очищал скорлупу, погрузившись в раздумья. Неожиданно он громко рыгнул.
Мисс Прайс открыла глаза, но выражение ее лица не изменилось.
- Еще чаю, мистер Джонс? - вежливо спросила она.
Эмилиус поднял глаза.
- Нет, я сыт, - сказал он, но, увидев удивление окружающих, быстро добавил: - Настой действительно замечательный! Лучше не бывает! И, говорят, помогает при эпилепсии.
- В самом деле? - в третий раз сказала мисс Прайс и в недоумении осмотрелась по сторонам. - Может, тогда тост и мармелад?
- Мармелад?
- Это консервы из апельсинов.
- Ах да! - воскликнул Эмилиус. - Как это я забыл! Мне он очень нравится!
Он придвинул к себе все блюдо и, вооружившись ложкой для варенья, не спеша, выскреб его дочиста. Поль, как зачарованный, смотрел на происходящее. Его глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит, а рот раскроется так широко, что туда спокойно войдет паровоз и несколько вагонов.
- Поль, иди погуляй! - быстро сказала мисс Прайс. После этого она вежливо повернулась к Эмилиусу, который, освоившись, откинулся на спинку стула и задумчиво облизывал ложку. - Дети мне сказали, вы интересуетесь магией?
Эмилиус сразу положил ложку, весь обратившись в слух.
- Да, это так. Можно сказать, это мое призвание.
- Вы практикуете за деньги?
Эмилиус улыбнулся, слегка покачав головой:
- А как же иначе?
Совершенно неожиданно мисс Прайс приятно оживилась:
- Ну… я не знаю… Видите ли… - Ее лицо стало совсем розовым. - Выходит, вы настоящий профессионал! Я еще ни разу в жизни не встречала ни одного…
- Действительно?
- Ну… - Мисс Прайс колебалась. - Видите ли… Я хочу сказать… - она глубоко вздохнула, - что это очень приятная для меня встреча.
Эмилиус пристально посмотрел на хозяйку: