- Почему не думаем? - удивился профессор Баринов. - Думаем.
- А что мы о нем думаем?
- Я, например, думаю, что в этом троллейбусном парке все в порядке. Троллейбусы ходят, билеты продаются, провода не перепутались.
- Почему вы так думаете?
- Потому. Если бы у них что-нибудь не работало, от них бы давно заявка поступила. Спасите, мол, помогите, погибаем!
- Не поступала заявка? - потускнела Маша.
- Не поступала, - ответил профессор, облизывая очередную марку. - А что у них случилось? Шины лопаются? Билетов нет? Мыши все билеты на обои растащили?
- Я у мамы спрошу, - сказала Маша.
- Выясни, что там у них. И пусть они заявку пришлют. А теперь до свидания. Я занят важной работой. У меня еще сто марок не наклеено.
- Ой, давайте я буду вам помогать! - закричала Маша. - У меня язык ох какой мокрый!
Они стали наклеивать наперегонки. Маша девяносто марок наклеила, а профессор только десять. Но зато все правильно.
Маша пришла домой, сели они с мамой снова чай пить, и стала она у мамы выяснять.
- Что там у вас, мама, не так? Может, у вас шины лопаются? Может, у вас провода перепутались? Может, у вас билетов нет - мыши всю бумагу на пакеты растащили?
- Нет, - ответила мама. - С этими проблемами у нас все в порядке. Нас другое беспокоит. У нас большая текучесть водительских кадров.
- А что это такое?
- Водители с работы уходят. Из столовой повара не уходят. Из мастерских не уходят. А из водителей бегут.
- Может, вы им платите мало? - спросила Маша.
- Больше всех платим. И путевки даем.
- Может, у них детского сада нет?
- Есть у них детский сад.
Маша как начала выяснять, ее не остановишь.
- Может, у них работа опасная? Сейчас бабушки так перед колесами и бегают. Особенно дети.
- Не бегают у нас бабушки под колесами. Сейчас на всех остановках подземные переходы есть.
- Тогда в чем же дело?
- Это я сама и хочу узнать.
- Знаешь что, мама. Напиши заявку нам в Институт. Вам кого-нибудь выделят. Сейчас много хороших улучшателей есть.
- Придется, - сказала мама. - Видно, без ваших улучшателей у нас плохо будет. Давай твой дневник.
Не прошло и двух дней, как Машу вызвал профессор Баринов. В этот раз он сидел за столом, ничего не клеил и был очень важный.
- Слушай, Маша, как у тебя в школе с отметками?
- По математике хорошо! Просто очень хорошо! - ответила Маша. - Ни одной двойки!
- А по другим предметам?
- И по другим предметам хорошо. Особенно по математике.
- Ладно, - сказал профессор Баринов. - Сейчас ты возьмешь ручку и напишешь заявление. Это заявление будет и диктант одновременно. Ты его отнесешь к начальнику отдела диктантов. Чтобы он визу поставил. Если он разрешит, выпустим тебя на линию. В троллейбусный парк требуется улучшателя направить.
Маша взяла ручку и стала писать. А профессор Баринов диктовал. Потом то, что получилось, Маша понесла к начальнику отдела диктантов.
- Здравствуйте, Анатолий Юрьевич. Это вам велели передать для визы.
Начальник взял заявление и стал читать:
- "ГлавнАму ученАму прАХфессору БаринАву. Заявление. ПрАшу направить мИня улучшательницей в трАЛебусный парк где работаИт мАя мама". О запятых и мечтать не приходится, - сказал он и поднял телефонную трубку: - Алло. Позовите к телефону прахфессора Баринова. Это сам прахфессор? Очень хорошо. Послушай, кого ты ко мне присылаешь? Это какое-то чудо неграмотности. В ее заявлении, может быть, два слова написано без ошибок.
Видно, профессор сказал что-то положительное про Машу. Потому что начальник отдела диктантов успокоился.
- Ладно. Зачисляй ее в парк. Прикрепим к ней лучшую сотрудницу - жену товарища Жбанова.
Это известие удивило "прахфессора". Потому что Анатолий Юрьевич подтвердил:
- Да. Да. Раз такой случай, бросаем лучшие силы. Я думаю, твою улучшательницу приведу в лучший вид. Как там с троллейбусами - не знаю. Но писать грамотно она научится.
И началась у Маши новая жизнь.
Утром звенел будильник, и она бежала в школу к ребятам. Завтракала на ходу пирожками.
В школе она старалась радовать Екатерину Ричардовну - сидела как можно тише. Не высовывалась.
Дима Олейников ей шептал через парту:
- Два пьяных дядьки стоят и спорят. Один говорит: "Это - месяц". Другой говорит: "Это - луна". Идет третий дядька. Они у него спрашивают: "Это месяц или луна?" Он отвечает: "Не знаю, ребята, я не местный".
Екатерина Ричардовна заинтересовалась:
- Дима Олейников, о чем это ты с Филипенко беседуешь?
- О звездах, Екатерина Ричардовна. О луне.
- На уроке русского языка? Попрошу главного астронома выйти к доске и написать такое астрономическое предложение: "Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана".
Дима без особой радости подошел к доске и стал царапать как курица лапой: "ВышИл месИц из тумана, вынул ножЕк из кармана".
- Очень мило, - сказала Екатерина Ричардовна. - Кто-то вышил месяц из тумана. То есть взял туман и стал туманом этот месяц вышивать. Кто-то вынул из кармана несколько ножек. Это, наверное, расхититель из табуреточной фабрики.
Олейников наливался соком, как помидор.
- Нет, - продолжала Екатерина Ричардовна, - не туда Олейников ведет Филипенко, не туда. Не в те дали. Филипенко должна сесть и крепко задуматься.
Маша крепко думала. Но все не о том. А о своем троллейбусном парке. Как только звенел последний звонок, она в любую погоду, снег ли, дождь, бежала на остановку троллейбуса "Школа". И ждала там под навесом минут двадцать. Пока подъезжал троллейбус № 66–99 второго маршрута.
Это был Машин троллейбус. На котором она работала.
За рулем сидел водитель Семенов Александр Иванович. Маша садилась на место ученика. И они ехали.
Хотя Маша ехала на месте ученика, водить троллейбус ей не давали. Зато ей давали в руки микрофон и разрешали объявлять остановки и делать разные билетопокупательные замечания.
- Уважаемые граждане! - говорила Маша строгим голосом. - Наш троллейбус номер два следует по второму маршруту. Кто не взял билеты, возьмите. Кто едет не в ту сторону, выходите. Остановка "Бородинская панорама". Следующая остановка "Поклонная гора".
Люди думали: "Какая хорошая девочка. Папе помогает".
А другие говорили:
- При чем тут помогает? Не с кем оставить ребенка, вот и взяли на работу.
А третьи спорили:
- И это все не так. Это девочка из кружка "Умелые экскурсоводы". Она в троллейбусе практику проходит.
Маше нравилось, что она - умелый экскурсовод. Что она практику проходит. И она старалась:
- Остановка "Поклонная гора". Основана в тысяча восемьсот двенадцатом году Наполеоном. В честь Бородинской битвы. Здесь Наполеон сидел и ждал, что ему принесут ключи от Москвы и будут кланяться. Следующая остановка "Кутузовская".
На следующей остановке Маша продолжала беседу-лекцию с историческим уклоном:
- Но великий русский полководец Кутузов ключей не принес. И кланяться не стал. Именно в честь этого события построена станция метро "Кутузовская", которая - сейчас.
А в промежутках Маша олейниковским шепотом спрашивала у водителя Семенова:
- Почему водители уходят? Может быть, у вас клуба на работе нет?
- Клуба у нас нет. Только не поэтому.
- Может, столовая плохо работает?
- Столовая-то плохо работает. Да не из-за нее.
Маша принимала эти сведения к сведению и продолжала:
- Уважаемые граждане! У нас самообслуживание. Если вы забыли взять билет, не переживайте. Оштрафуйте сами себя и поезжайте дальше. Следующая остановка "Панорама Бородинской битвы". В этой панораме погиб известный русский полководец Багратион. В честь которого названа станция метро "Багратионовская"… Товарищ с авоськой! Товарищ с авоськой! - кричала Маша в микрофон. - Вам выходить, а вы зацепились за пуговицу гражданки в очках. Ей выходить не надо. Поэтому скорее отцепляйтесь… Гражданин с ковром! Гражданин с ковром! Вы совсем придавили бабушку с утюгом у входа… А теперь гражданку с бидоном у окна… А теперь еще лучше - военного у кассы! Да не вертитесь вы, пожалуйста, во все стороны! Нет вы вертитесь, только без ковра! Так я и знала! Теперь вы своим ковром дяденьку в шляпе толкнули. Поднимите, пожалуйста, шляпу. А теперь поднимите, пожалуйста, дяденьку.
Но Маша не забывала и про главное. И все время спрашивала про текучесть:
- А может, вам квартиры не выделяют?
- Это точно - не выделяют. Да не из-за них.
Тут случилось вот что: Маша увидела, что к троллейбусу бежит Дима Олейников. Он подбежал к задней двери, Маша нажала кнопочку, и задняя дверь закрылась. Но открылась передняя. Дима побежал туда. Маша опять нажала кнопочку. И передняя дверь закрылась, а задняя открылась вновь.
Дима был из тех мальчиков, которые умеют бегать, но не умеют думать. Он опять побежал назад. А Маша сказала по радио:
- Уважаемые пассажиры! Около троллейбуса бегает мальчик Дима Олейников. Он учится на тройки. Пристает к девочкам. Сегодня съел большое яблоко и ни с кем не поделился. Еще он хотел стукнуть пеналом ученицу Машу Филипенко. И смотрите, какой он неумытый и растрепанный.
Все пассажиры с огорчением посмотрели на Диму. А он все бегал от передней двери к задней. От задней к передней. Он понимал, что здесь что-то не так, но все равно не мог выключиться. Только его осеняло, что бежать бесполезно, открывалась очередная дверь и ноги тащили его к ней.
От Димы уже шел пар. И тут Маша сказала:
- Нет, такого мальчика троллейбус не повезет!
Она закрыла обе двери. И пассажиры услышали:
- Следующая остановка "Мебельный". Названа так в честь мебельного магазина. В продажу поступили импортные табуретки.
Проработав в троллейбусе два маршрута подряд, Маша летела домой. Там ее ждала суровая, черная, как грач, гражданка - жена товарища Жбанова, специалистка по русскому языку.
- Десять минут на обед, - говорила она Маше, - и займемся языком. Кстати, как правильно - обеД или обеТ?
- Обед, - отвечала Маша. - Потому что обеДать.
- А как правильно говорить: хлеб и суп?
- ХлеБ и суП, - говорила Маша. - Потому что обед с хлеБом и суПом.
- Получите, - давала ей хлеб и суп жена товарища Жбанова. Она была очень строгая.
Маша смотрела на нее как загипнотизированная. Русский язык так и входил в Машу. А ошибки куда-то из нее выскакивали.
Занятия шли дальше полным ходом.
- Как правильно писать: картофельное пюре с котлетой?
Маша понимала, если она скажет с ошибками, не получит ни того ни другого. Она говорила:
- А можно, я буду есть сосиски с макаронами? Они от завтрака остались.
Потом они учили правила на проверочные слова.
Жена товарища Жбанова говорила:
- Врач.
Маша проверяла:
- Врачом.
- Борщ!
- Борщом!
- Товарищ!
- Товарищом! - кричала Маша.
- Очень хорошо. Очень мило. Нечего сказать! - потрясалась жена товарища. - Целый котелок с борщом… Съели мы с товарищом. Съели мы с товарищом на радость окружающом. На этом обед заканчивается. На третье вместо компота прочитай правило написания суффиксов после шипящих.
Если звонил телефон, жена товарища Жбанова брала трубку и строгим голосом сообщала:
- Вас слушают.
Нетерпеливый Олейников кричал:
- Это кто там? Кто взял трубку?
- Жена товарища Жбанова.
- Можно Машу позвать?
- Улучшательница Маша Филипенко усиленно изучает русский язык и подойти к телефону не может.
Олейников тормозил, но не унимался и клянчил:
- Можно, пожалуйста, на одну минутку! Мне очень важно.
- В таком случае, Мария Александровна подойдет ровно на одну минуту… Маша, подойди, пожалуйста, к телефону. Там что-то важное. Наверное, из Верховного Совета звонят.
- Маша! Маша! - кричал Дима Олейников. - Про нас с тобой по радио передавали. Я в троллейбусе слышал.
- А что передавали? - невинно интересовалась Маша.
- Что мы подрались. Что у меня было большое яблоко. И что мне подарили пенал.
- Верно, верно, - вспоминала Маша. - Я тоже что-то слышала. Еще там передавали, что ты неумытый.
- А что это за передача была? - спросил Дима.
- Что это за передача была - не знаю, - ответила Маша. - Наверное, "Пионерская зорька".
Жена товарища Жбанова взяла трубку:
- Я думаю, это была передача "На просторах Вселенной". Не отвлекайте Машу от занятий, молодой человек.
- Итак, Маша, записывай слова. Могучий, кричащий, толстый, шумящий, свистящий, кипящий. Записала?
- Записала.
- Теперь делай из них краткую форму. Могучий - могуч. Крепкий - крепок. Понятно?
Не успела жена товарища Жбанова дойти до стола, чтобы положить учебник, как Маша уже накатала упражнение. Она подала его учительнице. На листке было написано: "Могуч, кричуч, шумюч, кипячуч".
- Я пять лет учу людей. Разных, от детей до начальников главков, - сказала товарищ Жбанова. - Но такого еще не видела! До свидания. Урок окончуч.
Больше на занятия она не приходила.
А Маша все пытала и пытала водителя Семенова про вытекаемость, но выяснить ничего не могла.
Наступил очередной рабочий день. Они ехали с Александром Ивановичем по городу. Маша бойко тараторила:
- Остановка "Московский зоопарк". На эту остановку собраны звери со всего мира. Бизоны из Америки. Слоны из Африки. Кобры из Индии. Недавно поймали двух пингвинов в Антарктиде и завезли сюда. Для зверей созданы благоприятные условия. Их никто не обижает. Их выводят гулять и моют из шлангов. Организовываются выставки зверей. Есть площадка молодняка. Там они лазают по столбам и сидят в воде. Сюда стекаются художники, чтобы рисовать зверей, и ученые, чтобы изучать их.
Маша уже много раз объявляла зоопарк и говорила ходко, как на выступлении в художественной самодеятельности. Вдруг водитель заметил, что она замолкла и полезла вниз под сиденье.
Александр Иванович спросил:
- Ты, Маша, что-нибудь потеряла?
- Нет. Там мой класс садится.
Пассажиры заволновались:
- Вы что замолчали? Рассказывайте дальше. Очень интересно про зоопарк.
Александр Иванович дал Маше микрофон вниз и сказал:
- Ты из-под сиденья не вылезай, но рассказывай. Пассажиры ждут. Сейчас будет остановка "Студенческая".
Маша взяла микрофон и заговорила незнакомым басом:
- Следующая остановка "Студенческая". На эту остановку собраны студенты со всего мира. Студенты из Америки. Студенты из Африки. Студенты из Индии. Недавно поймали двух студентов в Антарктиде и завезли их сюда. Для студентов созданы благоприятные условия. Их никто не обижает. Их выводят гулять и моют из шланга. Организовываются выставки студентов. Есть площадка молодняка. Там они лазают по столбам и сидят в воде. Сюда стекаются художники, чтобы рисовать студентов, и ученые, чтобы их изучать.
У пассажиров вылезли глаза на лоб. А Машин класс так и потянулся вперед, узнать, кто это так загадочно рассказывает. Водитель вроде бы мужчина, а говорят детским басом. А Маша дальше несла из-под кресла:
- Остановка "Кафе-котлетная". На эту остановку собраны котлеты со всего мира. Котлеты из Америки. Котлеты из Африки. Котлеты из Индии. Недавно поймали две котлеты в Антарктиде и завезли сюда. Для котлет созданы благоприятные условия. Их никто не обижает. Их выводят гулять и моют из шланга. Организовываются выставки котлет. Есть площадка молодняка. Там котлеты лазают по столбам и сидят в воде. Сюда стекаются художники, чтобы рисовать, и ученые, чтобы изучать котлеты.
Тут уже Машины одноклассники не выдержали. Они, как замазка, просочились в кабину водителя и стали везде заглядывать.
- Дядя, у вас пластинка испортилась? - спросил Аксенов.
- А где педаль быстрее ехать? - спрашивал Олейников.
- А кто у вас под креслом сидит? - взяла быка за рога Надя Абдурахманова. - Микрофон туда уходит.
И все увидели Машу.
- Ой, Маша, это ты? Мы на ВДНХ едем.
- А что ты здесь делаешь?
- Я дяде Саше помогаю. Он мой дядя.
Тут троллейбус на ВДНХ приехал. Конечная остановка. Все пассажиры вышли. На остановке ребят Екатерина Ричардовна встречала. Она сказала:
- Я узнала, что дело грустное. Сегодня ВДНХ не работает. Там субботник для сотрудников. Билеты не продают, экскурсии не ходят.
- Эх, - сказал Александр Иванович. - Мне бы туда попасть, я бы вас повозил. Я раньше на ВДНХ работал на троллейбусе. Там провода есть и грузовые троллейбусы ходят.
- А как же ваша работа? - спросила Маша Филипенко. - Ваш маршрут?
- У меня сейчас обед на два часа.
- Тогда, - сказала Екатерина Ричардовна, - у меня есть предложение. Давайте мы вас туда дотолкаем. То есть ваш троллейбус, всем классом.
- Ура! - закричали третьеклассники.
Александр Иванович сел за руль, а ребята шумною толпой погнали троллейбус вперед. Надо было его толкать метров триста. Они очень быстро до ворот доехали. По лужам, по упавшим листьям. Александр Иванович погудел. Сторож ему ворота распахнул, и троллейбус вкатился. Только Дима Олейников застрял. Он самый последний шел. Немного сбоку. В сторожа врезался и стал его толкать.
Еле-еле Олейникова от сторожа отцепили. А на Выставке было полно троллейбусных проводов. Поезжай куда хочешь!
Александр Иванович ребят повез. Они побывали везде. Около павильона космонавтики. У овощеводства. У животноводства. Мимо всех республик проехали. И везде посетителей не было. Везде одни сотрудники работали. Чистили, мыли, подметали.
Только у павильона "Советская автоматика" было пусто. Никто ничего не чистил, не мыл, не вытряхивал. Павильон грустно стоял на просторах ВДНХ на фоне лохматых туч.
Дима Олейников высунулся в окно троллейбуса и дежурного около павильона спросил:
- А что это, дядя товарищ, у вас никто не работает? Ничего не подметают и не трясут? У вас что, нет субботника?
- У нас есть субботник. Только у нас сотрудников нет. У нас же павильон автоматики. Некому подметать.
Лена Цыганова закричала:
- А подметать вам нужно? А есть чего вытряхивать?
- Нужно, еще как нужно. И вытряхивать есть что.
Тогда Екатерина Ричардовна сказала:
- Ребята, поможем автоматам, а то они пылью зарастут!
Ребята обрадовались. Они схватили веники и тряпки у дежурного и давай все чистить, мусор выносить. А попутно им дежурный ученый про свой павильон объяснял:
- Это вот станки программные. Они очень умелые. Ты ему только чертеж покажи, он все сделает. Или деталь надо показать. Вот в это окошечко вставить. Идемте дальше.
И все дальше пошли. А Дима Олейников очень сверкающим программным станком заинтересовался. Не пошел никуда, все рядом крутился. Дежурный продолжал:
- Это автоматические весы. Все сами взвешивают и упаковывают. На упаковке ставят вес и число.
И вдруг предыдущий станок загудел. Что-то стал вырабатывать.
- Ой, - сказала Екатерина Ричардовна. - Его надо остановить.
- Бесполезно, - говорит дежурный. - Он пока все не выточит, ни за что не остановится. Интересно, почему он включился? Что ему показали? Ладно, потом узнаем.