Чарли отступил во двор и притворил за собой дверь. Так, пожалуй, выглядит привычнее. Да, так же привычно, как пустой дом - без родителей и долгожданного ужина.
О ногу потерлось что-то теплое и пушистое. Мальчик опустил глаза. Рядом расхаживала ободранная большеухая кошка из развалин. Чарли наклонился к ней. Брать животное на руки ему не хотелось - больно уж грязное…
- Привет, Петра, - сказал он.
- Она ушла, - проскрипела кошка.
- Куда ушла? - тут же спросил Чарли.
- Понятия не имею, - отозвалась Петра. - Ушла по реке. Эти придурки их заметили. По крайней мере, догадались попросить речных кошек проследить. Пока новостей нет.
Кошки вечно враждовали, поэтому на "придурков" Чарли не обратил никакого внимания.
- Кого заметили? - уточнил он.
Кошка уставилась на мальчика немигающими желтыми глазами.
- Твою маму, - наконец сообщила она. - И еще людей.
Петра выгнула спину и прямо с места запрыгнула на ограду, подальше от Чарли. Кончик ее хвоста нервно подергивался.
- Люди… - прошипела она напоследок и растворилась в сумерках.
Чарли опустился на ступеньки и обессиленно прислонился к перилам. Почему мама уехала по реке с какими-то незнакомыми людьми?
Думай, упрашивал мальчик себя. Думай! Но мысли никак не желали складываться в четкую и понятную картину. Ясны были только две вещи: все очень странно - это первая; и вторая - папа должен что-нибудь знать.
Чарли порылся в рюкзаке, извлек маленький телефон со светящимся бирюзовым дисплеем и неверными пальцами набрал папин номер. "Абонент временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните позже, - сообщил бесстрастный голос. - Абонент временно недоступен. Пожалуйста…" Мальчик выключил телефон и засунул его обратно в рюкзак. Становилось прохладно.
Наверное, папа в поезде, поэтому звонок и не проходит. Вот что! Надо пойти на станцию, встретить папу и узнать, что случилось.
Чарли вскочил и помчался по улице, боясь разувериться в разумности собственного решения. Вокруг шумел непрерывный поток едущих с работы людей. Мальчик пробежал мимо ярких рыночных палаток. Громогласные продавцы зазывали последних покупателей. В вечерней полутьме все ранее знакомое вдруг стало казаться чужим и пугающим. Чарли очень надеялся, что не столкнется с пьяными - от них так дурно пахнет. К тому же никогда не знаешь, что придет им в голову.
На станции мальчик остановился под фонарным столбом. Вокруг суетились люди всех возрастов и оттенков кожи. Не было только папы. Звонить Чарли больше не хотел, боялся доставать телефон - его запросто могут украсть. В школе старшие ребята часто отбирали телефоны у младших. Глупо! Ведь родители малышей, узнав об этом, попросту блокировали номер. Глупо, снова подумал Чарли, людям кажется, что красть - это круто.
Ну же, папа!
Может, он приехал на автобусе? Автобусная остановка находилась с другой стороны рынка. А может, он прошел мимо и сейчас бродит вокруг пустого дома? Или задержался на работе? В какой-то момент Чарли пришло в голову, что он мог бы поехать к папе в университет. Но он ведь даже не представлял себе, где находится папин офис, и к тому же университет располагался за рекой, а река такая большая. По берегам теснились огромные сверкающие здания, гигантские причалы и заводы. С моря ветер доносил соленый запах приливов. По реке скользили пароходы, катера, баржи и рыбацкие лодки. Около воды пахло тиной и зелеными лягушками. Может, просто пойти вдоль берега? Идти, идти и идти, пока не покажется университет? Его-то можно узнать. Или нет?
Что за чушь! Конечно, папы там нет. Уже так поздно. Лучше вернуться домой.
Чарли нырнул в людской поток, и его понесло по направлению к дому. Мальчик бы ничуть не удивился при виде безжизненных темных окон. Однако в душе у него все же теплилась надежда: может, папа там, а на плите греется сытный ужин?
Окна светились, но папы в доме не было. Зато в ярко освещенном дверном проеме стоял Рафи Сэдлер.
Нежданный гость по-хозяйски придержал входную дверь, пропуская Чарли внутрь.
- Привет, дружок, - сказал Рафи. - Проходи.
Чарли ничего не мог понять.
- Привет, - промямлил он и вошел.
Мальчик окинул кухню беглым взглядом. Ключей от лаборатории на месте не было. У ног крутился пес Рафи, Трой. Из пасти собаки тяжело свисал мокрый розовый язык.
- Где мой папа? - спросил Чарли.
- Планы изменились, - невпопад ответил Рафи.
- Какие планы? - изумился мальчишка. - Мама…
Закончить он не успел. За окном из темноты предупреждающе блеснули кошачьи глаза. Мгновение - и Петра снова затаилась. Наверное, она что-то слышала.
- Знаю, тебе нелегко, - продолжал Рафи. - Мама попросила зайти к тебе - предупредить. Твои родители куда-то уехали. Кажется, им предложили новую работу. Они оставили записку. Держи.
Рафи протянул Чарли листок бумаги. Мальчик пригляделся. Записка от родителей? А почему писала одна мама?
"Дорогой Чарли!
Нам очень-очень жаль, но мамочке и папочке пришлось уехать по делам бизнеса. Надо было рассказать тебе раньше, но мы не могли. Оставайся с Мартой, мы будем писать. Веди себя хорошо, слушайся старших. Скоро вернемся.
С любовью, твоя мамочка".
Чарли захотелось рассмеяться Рафи в лицо. Он не звал маму "мамочкой" уже почти пять лет, а сама мама ни разу не именовала своего мужа "папочкой". Она называла его "Анеба" - ведь так его звали - или, на худой конец, "твой папа". "По делам бизнеса"! Что за глупость! Мама бы ни за что на свете не назвала работу бизнесом, она терпеть не могла дурацкие слова. Вот еще: "Веди себя хорошо, слушайся старших". Мама любила повторять, что меньше всего ей бы хотелось, чтобы Чарли слепо повиновался старшим. Старшие, утверждала мама, тоже могут говорить неправильные, глупые и злые вещи. Вот, например, когда-то белым запрещали водиться с черными. Они не могли дружить, любить, жениться, рожать детей. Что бы произошло с их семьей, сохранись такие нравы по сей день? Чарли пришлось бы пополам разорваться? Помнится, однажды он спросил об этом маму, а она почему-то рассмеялась и поцеловала его в лоб.
Какая же мама умная! Она сразу дала понять, что письмо - фальшивка.
Но если все, что написано в письме, - неправда, то что происходит? И при чем тут Рафи?
Рафи тем временем продолжал натянуто улыбаться.
- Ну что, пошли? - нетерпеливо поинтересовался он.
Он обращался к мальчику как старший брат, которому навязали присутствие младшего.
Но у Рафи никогда не было младшего брата, а Марта просто не посмела бы послать сына за соседским мальчишкой. Маму Рафи не слушался с восьми лет. Чарли частенько видел, как Сэдлер делает вид, что не знает собственную мать. Однажды, еще давным-давно, Рафи зашел к Чарли. Он сказал одну вещь, и мальчик ее запомнил.
- Милый дом, а? И мама у тебя милая. И папа, - сказал тогда Рафи.
Чарли тогда показалось, что Сэдлер с радостью бы сжег их дом вместе с ними.
Мальчик не верил Рафи, и мамино письмо лишь подтверждало его догадки.
Или это просто шок? Не каждый день приходишь домой и обнаруживаешь, что тебя бросили…
- Можно я соберу вещи? - спросил Чарли.
- Вот и молодец, - улыбнулся Сэдлер.
Чарли понял, что гордится собой. Да, он действительно молодец. Только не в том смысле, в каком думал Рафи. Нет, он не глупый маленький мальчик! Он - смелый и сильный.
Мальчику стало даже немного обидно, что враг его недооценивает. В глубине души ему хотелось бы, чтобы Рафи понял, с кем имеет дело. Хотя в нынешней ситуации лучше притвориться дурачком.
Чарли поднялся к себе в комнату. Он понятия не имел, куда пойдет, но одно знал точно: с Мартой и ее сыночком он не останется. Надо быть готовым ко всему. Чарли вытащил кожаный рюкзак, кинул в него армейский нож с десятком всевозможных лезвий, солнечную батарею для телефона, пару носков и, немного поколебавшись, положил туда желтого мехового тигра, с которым он всегда засыпал. Оставалось надеяться, что Рафи не стал свидетелем его позора.
Из ванной Чарли захватил зубную щетку, лекарство от астмы и мамину зеленую настойку номер сорок два. Настойка помогала от всего на свете. Вообще-то пузырек должен был стоять в лаборатории, но мама как раз пыталась вылечить Чарли от астмы. Астма не поддавалась, однако от всего остального настойка спасала. Даже от плохого настроения. Потом мальчик пошел в родительскую спальню и взял с маминой тумбочки двести дирхемов. А потом он совершил преступление - залез в мамину сумку, вытащил оттуда кошелек, телефон, помаду, флакончик с таблетками, голубой осколок ляпис-лазурита, еще какую-то мелочь и переложил к себе в рюкзак.
Только после этого Чарли поспешил вниз. Рафи ждал его у входной двери.
- Одну минуту! - крикнул мальчик.
Он помчался на кухню, схватил пару яблок, кожаную флягу, потом осторожно приблизился к черному ходу и высунул голову на улицу. Дверь в лабораторию была закрыта. Чарли проскользнул на цыпочках из дома и дернул дверь. Заперто. А ключей нет. Кто-то уже успел закрыть дверь. И забрать ключи. Наверное, Рафи. Чарли захотелось как следует ударить нахала. Да как он смеет распоряжаться в маминой лаборатории?!
Чарли ощутил пушистый комок у правой ноги. "Успокойся, - словно говорила кошка. - Этим ты все равно ничего не добьешься". Петра потерлась о его левую ногу.
- Они уплыли морем, - прошипела она. - Речные кошки просили морских кошек следить. Поживем - увидим. Куда пойдешь?
- По идее, к Марте с Рафи, но там я не останусь. Даже не знаю, как быть. Кто-нибудь видел моего папу?
- Не знаю, - отозвалась Петра. - Поживем - увидим. Если тебе что-нибудь понадобится, обратись к нам. К кошкам. Не бойся, мы поможем.
- Как? - прошептал Чарли. - Как, Петра?
- Ты не одинок, - мурлыкнула кошка и снова исчезла в темноте.
Чарли покачал головой. Хорошо, что хоть кошки его не бросили.
- Эй! - раздался окрик Рафи.
- Иду! - отозвался Чарли. - Только дверь закрою.
"И еще кое-что сделаю", - мысленно добавил он.
Да, еще кое-что… Чарли дотянулся до верхней полки шкафа, пошарил за фотографией родителей в Венеции и вытащил письмо - то, что мама написала своей кровью. Мальчик сунул пергамент в карман, положил фотографию в рюкзак и, стиснув зубы, отправился навстречу неизвестности.
Глава третья
На улице стоял длинный серебристый автомобиль. Признаться, Чарли удивился. Когда его родители были совсем молодыми, а его самого еще и на свете не было, все имели машины. Тогда никому бы не пришло в голову их запрещать. Кому какое дело до того, что выхлопы загрязняют атмосферу, а нефть, из которой делают бензин, рано или поздно закончится? В итоге это и случилось - скорее рано, чем поздно.
Пятнадцать лет назад разразилась эпидемия астмы. Дети кашляли, чихали, задыхались. Почти все школы пришлось закрыть. Тогда-то правительство наконец опомнилось и запретило ездить на машинах в жилых кварталах. Империя пыталась спорить - в Империи ведь все так любили свои машины. Вину хотели свалить на кошек (тогда у многих началась аллергия на кошек), но правительство было непреклонно. Никто не хотел отравлять своих детей. Теперь люди ездили на электромобилях - юрких скутерах или громоздких фургонах, работающих от солнечных батарей. Запасы нефти на Земле почти истощились. Самолеты летать не могли, ведь для них не было топлива, да и машин, работающих на бензине, осталось совсем мало, и владели ими только очень богатые люди.
Но у крыльца дома Чарли стояла самая настоящая машина - прекрасная машина. Длинная, хищная, словно припавший к земле леопард, она пахла тонкой дорогой кожей, блестела и лоснилась в свете фонарей. Машина притягивала и отталкивала одновременно. Ведь Чарли знал, что от машины исходит запах, который порой сжимает железными клещами его грудь, и тогда он кашляет, пытаясь наполнить легкие и кровь кислородом.
Мальчик сел на заднее сиденье, Рафи - за руль, и они поехали. Рядом с Чарли тяжело дышал Трой. Машина стремительно мчалась по дороге - легкая и быстроходная. Чарли пришло в голову, что, наверное, здорово управлять такой штукой. Может, и ему как-нибудь доведется.
- Откуда у тебя машина? - наконец решился спросить мальчик.
- Сделал кое-кому одолжение, - ответил Рафи.. - Вот он и дал мне поводить.
Фары отражались в лужах, оставшихся от недавнего дождя, и казалось, что машина плывет по желтоватому морю огней. Чарли уставился в окно, пытаясь отвлечься от тягостных мыслей.
Машина выехала на окраину, подъехала к многоэтажному дому и остановилась. Нужная им квартира оказалась на одиннадцатом этаже. Занавесок на окнах не было.
- Извини, что не слишком уютно! - Рафи явно развлекался.
Чарли огляделся. Действительно, уютом тут и не пахло. На стенах болтались обрывки скотча - когда-то здесь висели плакаты. В квартире были две крошечные спальни, полупустая гостиная и небольшая кухня с абсолютно пустым холодильником и грязноватым столом.
Марты дома не оказалось. Было очевидно, что ее тут никогда и не было. Вряд ли тут вообще кто-нибудь жил.
- Ужин. - Рафи ткнул пальцем в упаковку ссохшихся крабовых палочек.
Но Чарли не интересовала еда. Куда интереснее было другое - замки!
- Это моя комната, твоя - там. - Рафи небрежно махнул рукой в сторону второй спальни. - Мама скоро придет.
Было совершенно ясно, что Рафи с Мартой никогда тут не жили. Интересно, Рафи его за дурака держит? Конечно, Сэдлер никогда не обращал на него внимания, но чтобы настолько… С другой стороны, если Рафи не воспринимает мальчишку всерьез, то он не запрет двери и окна как следует, а значит, Чарли будет легче сбежать.
- Отлично, - сказал мальчик вслух.
Он изо всех сил старался казаться вежливым и немного смущенным.
Тем временем в голове Чарли уже оформился план. Он сделает вид, что пошел спать, а когда наступит глубокая ночь, просто встанет и уйдет. До утра его вряд ли хватятся.
- Не могу поверить, что я это допустила, - всхлипывала Магдалина. - Не могу поверить! Какая же я дура!
Анеба устало посмотрел на жену.
- Успокойся, - сказал он. - Ты не виновата.
- Я должна была предвидеть!
- Нет, - сказал Анеба.
- Да! - вскрикнула Магдалина. - Дура!
- Нет, - повторил ее муж.
Родители Чарли сидели в крошечной каюте на одной из двух жестких коек. Между койками втиснулся железный стол, а в углу виднелся железный унитаз без сиденья. Каюта походила скорее на камеру. Пахло солью и влажным металлом. Окон не было, дверь заперта - не выбраться.
Одну из стен каюты занимало странное зеркало. По другую сторону зеркала располагалась чуть более уютная каюта, в которой сидели двое мужчин. Один - большой и толстый, другой - худой, с лицом хлюпика и плаксы. С их стороны зеркало "превращалось" в прозрачное стекло. Мужчины наблюдали за узниками.
- Я думал, они вроде как умные будут, - протянул толстый.
- Да уж, - согласился худой.
- Так почему она канючит и обзывает себя дурой? - снова подал голос толстый.
- Да уж, - не к месту ответил худой.
К слову, толстяка звали Уиннер, а его напарника - Сид.
Мужчины снова уставились на пленников.
- Если я не дура, - продолжала Магдалина, - то почему же я села в машину к этому типу - Рафи Сэдлеру?
- Потому что он сказал, будто Чарли ранен, - ответил Анеба. - Любой бы поступил так на твоем месте.
- Почему я выпила этот коктейль, который дал мне Рафи? Ну почему? - шептала женщина. - Говорила ведь мне мама - не садись в машину к незнакомым и не пей, если тебе предлагают!
- Но мы знаем Рафи, - возразил Анеба. - И покажи мне мать, которая не села бы в машину к соседям, если бы ей сказали, что ее сына сбила машина. Тем более, - добавил он, - Марта обдурила меня точно так же. Ты же не считаешь, что я - идиот?
- Ладно, - сказала его жена, - согласна. Но как таким глупцам удалось обвести нас вокруг пальца?
Уиннер и Сид переглянулись.
- Она назвала мистера Рафи глупцом? - переспросил Уиннер.
- Да, - подтвердил Сид.
Уиннер как-то странно рассмеялся. Сид невольно поежился.
Отсмеявшись, толстяк спросил:
- А нас она тоже назвала глупцами?
Сид покраснел от напряжения. Он пытался думать. Видно было, что ему это дается с трудом.
- Да, - сказал он несколько неуверенно.
Уиннер поскреб щетину на подбородке и выругался. Ему не нравилось, когда его обзывали, хоть и обзывали его редко. Сиду же было все равно. Обзывали его часто, и чаще всего - сам Уиннер.
- Ничего не поделаешь. Теперь мы здесь, - подвел итог Анеба. - Да, мы попались. Впредь стоит быть чуть поумнее.
- Какой прок от ума, если мы тут заперты. И даже не знаем, куда нас везут, - горько ответила Магдалина.
- Ты же понимаешь, о чем я.
- Да, - легко согласилась женщина.
Оба думали об одном и том же - о сыне. Где он? Как он там без них? Надо быстрее выбираться - ради Чарли, ради самого дорогого, что у них есть.
Мужчина взял жену за руку.
- Как мило, - усмехнулся Уиннер по другую сторону зеркала.
- Да, - подтвердил Сид.
- Держись, - прошептал Анеба.
- Я в порядке, - успокоила его Магдалина. - Держаться тут все равно не за что. - За шуткой она пыталась скрыть беспокойство и страх.
- Не надо, - попросил Анеба.
- Извини, - прошептала женщина, - вырвалось…
- Ничего.
- Анеба, - начала она, - зачем это Марте и Рафи? Кто эти люди? Где мы?
- Я пока понял, чем это место не является, - сказал мужчина. - Теперь как раз начал думать, чем оно является. И зачем это Марте с Рафи.
- Не понимаю, - прошептала Магдалина.
Мама Чарли была ученым. Она привыкла все знать, понимать, открывать, исследовать. Магдалина не могла признать поражение.
- Это может быть только… - Она думала вслух. - Кажется… Но почему? Почему сейчас? И кто?
- Думаю, мы на подводной лодке, - перебил жену Анеба.
- Где?! - воскликнула женщина.
Супруги переглянулись. Мужчина яростно стиснул кулаки.
- А еще… - начал он, и тут его взгляд упал на мутноватое зеркало.
Анеба подошел к стеклу, потом отступил на шаг назад и внезапно высунул язык. С той стороны послышалось приглушенное ругательство.
Магдалина улыбнулась.
- Вот как? - Похоже, ситуация чем-то ее насмешила.
Женщина подошла к мужу и показала невидимым наблюдателям большой нос. Супруги дружно захихикали.
Только им это не очень помогло.