- И то верно, - сказал Козьма Микитич. - Давай срубим в лесу избушку и станем в ней сами по себе жить.
Срубили они в лесу избушку и жили в ней ровно сто лет и три года. А волки им на побегушках служили, сено им летом косили, да потом ворошили, да в стога на зиму складывали.
Сказка про Катьку
Утром Лёля встала пораньше, чтоб поглядеть на козу.
Катька-коза стояла в чулане, трясла бородой и жевала что-то.
- Кать, Кать, - сказала Лёля. - На хлебушка… на мякиша…
- Мнэ-э-э-э… мнэ-э-э-э… - сказала Катька и схватила мякиш с Лёлиной ладони.
Лёля погладила рога. Крепкие да костяные, витые и длинные - удивительные были эти рога. Лёля вообще-то раньше никого, конечно, за рога не трогала, а тут вдруг трогает. Приятно. Крепкие да костяные, витые и длинные - они были ещё и тёплые.
"Тёплые", - подумала Лёля.
- Кать, Кать, хочешь картошечки печёной?
- Мнэ-э-э-э… - сказала Катька.
Ясно было, что картошечки она хочет.
Катька, как вскоре выяснилось, хотела всё, а когда Лёле нечего ей стало давать, Катька поднялась на задние ноги, а передними ударила изо всех сил в чуланную перегородку. В тесовую.
Перегородка дрогнула.
Катьке это понравилось, и она ударила другой раз.
Перегородка задрожала, а Катька разогналась и теперь грянула по доскам рогами.
На грохот явился дед Игнат. Кряхтя и ворча, привязал он на шею козе крепкую верёвку, вывел Катьку на улицу.
В том самом месте, где стояли когда-то снежные часы, дед вбил в землю кол, привязал к нему верёвку.
Дед ушёл обратно в школу, а Лёля глядела на Катьку и вдруг поняла, что теперь у неё есть новые часы, весенние. Тень от столба показывала часы, а Катька, которая ходила вокруг него на верёвке, показывала минуты.
Но Катька, конечно, не думала ни о каких минутах. Она думала только о траве и с каким-то особенным козьим хрустом жевала её. Тут набежали на пришкольную поляну полыновские ребятишки.
Они запрыгали от радости, что увидели живую козу.
- О-го-го! - кричали они. - Чёрт на верёвке!
- С бородою!
- С рогами!
- Давай скакать вокруг.
И они принялись скакать вокруг Катьки.
- Это коза, - объясняла Лёля, - вроде маленькой коровки.
Но голос её тонул в скакательном крике.
Между тем Катька на мальчишек никакого внимания не обращала. Она внимательно щипала траву, обходя циферблат солнечных часов.
Мишка-солдатик с Ефимкой Киреевым подобрались к ней поближе. Ефимка встал вдруг на четвереньки и полез к Катьке, как будто хотел её забодать.
- Бодай её, Ефимка! - кричал Мишка.
Глупый Ефимка подполз поближе, и тут Катька подняла голову и увидела его. Она глядела на него задумчиво и жевала траву. А потом наклонила голову и прямо с места ударила Ефимку рогами в лоб.
Бедного Ефимку оттащили к колодцу и долго поливали ему голову весеннею ледяной водой. Но, конечно, на лбу у него всё равно выросла эдакая фигурная и витая, бесконечно козлиная шишка.
А вот Ваня Антошкин Катьку очень стеснялся. Он даже старался ей угодить. Сорвёт лопушок и несёт Катьке:
- Кать, Кать, на́ лопушка сладенького.
- Мнэ-э-э-э, - говорила Катька и глядела на Ванечку золотым своим глазом. Ей Ванечка почему-то очень нравился.
Сжуёт лопушок, начнёт Ванечке ладонь лизать шершавым языком и снова говорит:
- Мнэ-э-э.
И Ванечка несёт ей новый лопушок, нежёваный. И Лёля и Ванечка иногда отвязывали Катьку и шли с нею по деревне гулять. Катька на верёвке, а за нею Лёля и Ванечка. Встречные ребятишки и даже взрослые издали кланялись:
- Здравствуй, Лёля, - говорили они, - мир козе твоей, Катьке.
- Мир вам! - отвечала Лёля. - И скоту вашему, и коровам, и овцам.
И Катька ходила по деревне спокойно, иногда только останавливалась там, где была особо сладкая травка.
А однажды вот что случилось. Лёля и Ванечка зазевались, заговорились. Катька дёрнула верёвку, вырвалась у них из рук и вдруг прыгнула через забор да пошла топтать чужой огород. Пока Лёля с Ванечкою перелезали через забор, Катькин и след простыл.
Долго бегали они по деревне и вдруг услышали знакомый голос:
- Мнэ-э-э… Мнэ-э-э…
Голос слышался откуда-то сверху, с неба.
А Катька стояла на крыше сарая! Да ещё какого сарая! Того самого, где лавочник Чернов бакалею держал.
Кое-как сманили Катьку вниз, приманили её лопушком да хлебным мякишем.
И тут наконец зацвела сирень.
Сказка о счастливой сирени
Свет, свежий сиреневый свет, холодный и радостный, осветил Лёлину комнату.
Кисти сирени светились за окном, а всё равно комната теперь преобразилась, она была полна цветущей сирени! Ведь стекло, ведь окно - это не преграда для души, которой хочется смотреть на сирень.
- Там есть счастливый цветок, - сказала Марфуша. - У всех четыре лепестка, а у него - пять. Кто найдёт его - будет счастливым.
- Я и так счастливый, - сказал Мишка-солдатик. - На кой мне цветок?
- Где ж твоё счастье? Ни отца, ни матери.
Мишка задумался. А ведь и правда, счастье-то его было невелико.
- Зато у меня вон чего есть, - сказал он и достал из-за пазухи живого галчонка. Галчонок хлопал крыльями, таращил глаза, в которых тоже не было особенного счастья.
- Отпусти его, - сказала Лёля, и Мишка почему-то сразу послушался, выпустил галчонка. Пролетев пять шагов, тот уселся на забор.
- Давайте искать, - сказал Максим. - Найдёт ли кто счастливый цветок?
- Я и найду, - сказал Мишка.
- А может, я?
- Я! Я найду!
Только Ваня Антошкин помалкивал. Он-то уж точно знал, что не найдёт.
Мишка забрался на забор, чтоб достать самую высокую, самую махровую кисть.
- Здесь оно, счастье, здесь, наверху! - кричал он.
Другие ребята рвали сирень с земли.
Лёля тоже подошла к кусту сирени. Она не смогла дотянуться до высоких кистей.
А совсем внизу, в тени, она увидела маленькую веточку. На ней, заслонённой от солнца, настоящая кисть не получилась, толком не расцвела. Но Лёля всё-таки сорвала цветок и сразу увидела пять лепестков.
На этом, на счастливой сирени, мне и хочется закончить книгу полынных сказок.