Костя радовался тому, что равные силы. Хорошо, что все знают десятиклассницу Аллу Твердислову, что в городской олимпиаде по физике она взяла первую премию и всюду, где только захочет, занимает первое место, что старшеклассники в мужской и женской школах и даже сам Анатолий Лаврентьевич болеют за Аллу - тем лучше, тем лучше!
Алла десятиклассница, кроме того она настоящее чудо: говорят, десять лет проучилась на круглые пятерки. И все это Косте вчера еще только не было страшно. Победительницей выйдет Юлька! Так он думал вчера.
В коридоре столпились соседи-десятиклассники. Всю перемену только и было разговоров, что о сегодняшней встрече.
Вскоре должен начаться турнир между женской и мужской школами.
Чемпион команды мальчиков, десятиклассник Алеша Чугай, окруженный толпой, разбирал вчерашнюю партию Аллы Твердисловой.
- Красивая партия. А кто заметил, как смело повела Твердислова атаку на короля? Правда, был один неосторожный шаг. Я испугался, когда она пожертвовала второй пешкой, но потом в один миг она выправилась.
- Досадно, что у нее был слабый противник.
- Да… Сегодня покрепче. Между прочим, вчера эта Гладкова тоже неплохо играла.
- Она не опасна, ты думаешь, для Твердисловой?
- Думаю, нет. Если Гладкова выйдет в чемпионки, турнир между школами не состоится, конечно. Во всяком случае, я откажусь от встречи с семиклассницей.
Алеша Чугай, силач и веселый спортсмен, у которого свитер на груди был украшен множеством великолепных значков, насмешливо продолжал:
- Чемпион - семиклассница? Ха-ха! Она еще в куклы, наверное, играет.
- А все-таки, если Гладкова выйдет в чемпионки, - возразил Коля Богатов, - тебе предстоит встреча именно с ней. Ты не имеешь нрава отказываться.
- Я? - Чугай искренне изумился. - Для забавы я могу сыграть партию с ребенком, но всерьез? Никогда. Ты знаешь, с кем я играл? В общегородском турнире…
- Ладно, ладно, слыхали, - перебил Коля Богатов. - Вопрос о турнире между школами решен, и если ты… Впрочем, не беспокойся, сегодня первое место займет, конечно, Твердислова.
Семиклассники слышали разговор. Нельзя сказать, чтобы он прибавил им бодрости. Что-то они приумолкли совсем.
Бедная Юлька! Плохую оказал ей Костя услугу.
Надо было молчать, что она сегодня не в форме. Незадачливая Юлька! Болельщики ее приуныли.
А как трудно бороться, если тебя не поддерживают! Как побеждать, если в твою победу не верят?..
Должно быть, Борис Ключарев хорошо это понял.
- Слушайте!
Ребята окружили его.
- Кому приходилось играть с Юлей Гладковой?
- Нам!
- Мне!
- И мне!
- Знаете, как играет Гладкова? - с воодушевлением говорил Ключарев. - Почему мы согласились болеть за Гладкову? Потому, что она семиклассница? Да? И потому, что уверены? Вы забыли, что Юля аналитически разобрала все современные дебюты в партии Лилиенталя, Смыслова, Ботвинника, Котова? А-на-ли-тически! Ясно? Алла выучила несколько вариантов игры, понимаете вы, но Юле все эти варианты тоже известны. Почему она непременно должна проиграть? Не в форме? Не выспалась? Ребята, развеселим ее вечером, пусть забудет, что ей хочется спать.
- Я могу рассказать одну длинную, очень смешную историю, - предложил вдруг Сеня Гольдштейн, устремив на Бориса грустные большие глаза.
От хохота звякнули стекла.
- Гольдштейн - весельчак! Ха-ха-ха!
- Как бы она совсем не заснула!
- Нет уж, веселить буду я, - заявил Петровых, важно надув свои толстые щеки. - Я умею, например, вешать чревом.
- Чепуха! - оборвал Юра Резников. - Ее надо подбодрить. Принесу-ка я ей запасную лампу для фонаря. Дуб заплясал бы от радости.
Так или иначе, семиклассники ожили.
Между уроками в класс заглянул Анатолий Лаврентьевич.
Учителю в упор был поставлен вопрос:
- Анатолий Лаврентьевич, у кого оригинальнее стиль игры - у Гладковой или Твердисловой?
Анатолий Лаврентьевич, взяв в щепоть бритый крутой подбородок, размышлял довольно продолжительное время. Мальчики ждали в терпеливом молчании.
- Надо признать, Гладкова интересно играет.
- Ура!! - прокатилось по классу. - У Гладковой талант!
Анатолий Лаврентьевич охладил энтузиазм семиклассников:
- Что такое талант? Работа и выдержка. У Твердисловой выдержка есть. У Гладковой - не знаю.
- Есть, разумеется! А может быть, нет?
Словом, весь этот день 7-й "Б" был неспокоен.
Хорошо, что классный руководитель семиклассников сам был болельщиком и поминутно поглядывал на часы, торопя, видимо, время, иначе не миновать бы расплаты.
Кончились уроки. Саша и Костя марафонским бегом помчались домой.
Ярко светило холодное солнце, звенел, словно раскалываясь, снег под ногами: тихие и белые, стояли молоденькие тополи в сквере, заиндевев на морозе.
Здесь, на углу сквера, мальчики сделали остановку и несколько мгновений молча, шумно дышали.
- Вечером увидим, - отдышавшись, сказал Костя.
- Увидим, - подтвердил Саша.
- Юлька велела зайти в шесть часов. Мне надо в читальню.
- Ладно, зайду.
- Ну, всего.
Они расстались. Саша непрочь был зайти к Гладковым сейчас, посмотреть, как там Юлька, но приличие требовало явиться не раньше назначенного срока.
Он сел за учебники.
Бэм! Бэм! Бэм!.. - за стеной у Агафьи Матвеевны часы хрипло пробили три раза. Четыре! Пять!
Уроки готовы. Саша спрятал книги в портфель.
Теперь можно весь вечер с чистым сердцем заниматься какими угодно делами.
Но мальчик не находит себе места. Его тянет к окну. У Гладковых спущены занавески - ничего не видать. Что там делает Юлька? Может быть, дрессирует собаку, вместо того чтобы сыграть две-три лишние партии? С нее станется!
Что бы ей подарить? Турнир, как-никак! Не каждый вечер случается такое событие.
Вдруг Саша решил сочинить в честь Юльки стихи. Никогда еще ему не приходилось писать стихотворение. Но если очень постараться, один-то раз в жизни это сумеет сделать каждый.
Саша помучился только вначале, потом строки довольно свободно потекли одна за другой.
Должно быть, это было вдохновение - стихи показались Саше складными, звучными и, в общем, подходили к Юльке вполне.
Бэм! Бэм! Бэм!.. Шесть часов. Время итти!
Окинув опытным взглядом тетради и книги, разбросанные на столе. Саша с точностью восстановил порядок Юлькиных действий: сначала решала уравнение с двумя неизвестными, затем снова готовилась к сбору, наконец благоразумие все же одержало верх.
Саша застал Юльку перелистывающей с задумчивым видом "Современные дебюты".
Костя поручил ему сестру. Саша считал своим долгом поднимать в Юльке воинственный дух.
- Эта Алла ничего не смыслит в настоящей игре. Я слышал, как десятиклассники над ней потешались.
- Ну и вранье! Слушать противно такое вранье! Что же они говорили?
- Анатолий Лаврентьевич говорил, что ты интересно играешь. У тебя есть свой стиль, а у нее стиля нет. И что сегодня будет первая серьезная встреча. Вообще перетрусили, просто умора!
Юлька молчала. Опустив глаза в книгу, она дочитывала, видимо, какую-то партию.
Саша не хотел ей мешать и терпеливо ждал.
- Ты не знаешь, - спросила Юлька, поднимая глаза, - у человека бывает одна в жизни цель или много?
Саша оторопел. Ну при чем тут цель жизни, если речь идет о финале турнира? У этой сумасбродной девчонки нет никакого характера, вот и все. Самолюбия у нее тоже нет.
Он ответил холодно:
- Цель бывает одна.
- Я тоже так думала. Не знаю, как быть. У меня получается много.
- Собирайся скорее, - сухо поторопил ее Саша, не желая поддерживать разговор на отвлеченные темы.
Он пришел к ней с серьезными намерениями, пусть она знает.
Он заметил, однако, что на Юльке надето праздничное коричневое платье с красивым воротничком, черный передник аккуратно разглажен. Она готовилась к турниру, нет сомнений.
Саша смягчился и, поразмыслив, сказал:
- Смотря по тому, какие цели. Если дополняют друг друга, наверное можно, а если противоположные - нельзя.
- Мне хочется быть шахматисткой, - ответила Юлька. - Я хочу непременно добиться мирового первенства. Непременно! Но мне хочется, Саша, делать еще что-нибудь очень важное и интересное. Например, быть доктором. Как твоя мама - хирургом. А еще, Саша, знаешь…
Она неуверенно посмотрела на Сашу, чуть покраснела и, пересилив смущение, сказала в раздумье:
- И учительницей тоже неплохо быть…
- Ты - учительница? - Он обомлел. - Доктором - я допускаю. Можно изобрести долголетие. Профилактическую пилюлю от смертельных болезней тоже можно придумать. Или как мама… просто спасать человека. Но еще и учительницей! Эх, Юлька, Юлька, простись тогда с шахматами!
- Почему? - изумилась она.
- Учительница - и чемпионка по шахматам? Невозможно! Нельзя.
- Но почему? Почему?
- Нельзя. Не знаю сам почему, но нельзя, - повторял он, сбитый с толку и теперь почти уверенный в том, что сегодняшнюю партию Юлька бесславно сдаст Алле.
Нет! У человека должна быть одна только цепь. Если шахматы - пусть будут шахматы!
- Как тебе пришло это в голову? - строго спросил он.
- Вчера мы с Костей готовились к сбору, - смеясь, ответила Юлька, - и вот мне показалось… Саша, а как твой вольтметр?
Она готова, должно быть, о чем угодно беседовать, странная девочка, и лишь упрямо молчит о турнире.
- Юлька, идем. Там, наверное, ждут.
- Ждут? Ну, идем тогда, Саша! Скорей!
Она рассеянно перевернула страничку "Дебютов", вздохнула, встала и так медленно застегивала пуговицы и так долго завязывала тесьмы своей порыжевшей старенькой шапки, словно путь предстоял им на Северный полюс.
Саша понял, как Юлька волнуется.
Но он и виду не подал, что догадался об этом, напротив, спокойно сказал:
- Холодно. Подними воротник. Перчатки надень, не забудь.
Юлька молчала дорогой, а Саша усердно ее развлекал и смешил. Он старался изо всех сил, потому что очень хотел для нее сегодня победы.
Глава XII. Мат королю!
Саша не считал себя трусом. Напротив, трусы были глубоко противны ему. Саша их презирал.
Однако, войдя в голубой зал женской школы, где были расставлены столики для шахмат, и увидев множество ребят и собравшихся возле столиков учителей, среди которых внушительнее всех выглядел Анатолий Лаврентьевич с красной лентой распорядителя на рукаве, Саша, хотя ему предстояло всего лишь быть зрителем, перетрусил самым бессовестным образом. Торжественность обстановки его поразила.
Юлька! Что-то с ней будет?
Юльку окружили подруги. Они шептались с ней, дергали ее за рукава и передник. Юлька едва успевала отвечать.
Ребята-болельщики жались вдоль стен. Известное дело - мальчишки храбры только в тех случаях, когда можно пускать в ход кулаки.
Зазвенел колокольчик. Алеша Чугай, тоже с красной лентой на рукаве, высоко поднял над головой колокольчик и трезвонил, объявляя начало турнира.
Организатором турнира в женской школе был Анатолий Лаврентьевич, поэтому понятно, что именно он перед началом финальной встречи произнес вступительное слово. Наверное, это была очень умная речь. Саша и Костя не поняли ничего - они просто не слышали. Пока Анатолий Лаврентьевич говорил, мальчики раздобывали удобное место, откуда без помех можно было бы наблюдать самый ответственный стол, где разыгрывалась партия на первенство.
Турнир начался.
И тут Саша впервые увидел Аллу Твердислову, о которой ходило столько удивительных слухов. Анатолий Лаврентьевич, например, называл свою ученицу очень талантливой. Кто-кто, а уж семиклассники знали цену похвалам Анатолия Лаврентьевича.
Вот он сказал что-то Алле, должно быть ободрительное: она улыбнулась в ответ. Видно по всему - ничуть не волнуется. Если бы Алла не была соперницей Юльки, скорее всего она понравилась бы Саше. У нее серые спокойные глаза, просто зачесанные прямые гладкие волосы. А как она весело и открыто смеется, чуть розовея от смеха! И нисколько не важничает перед Юлькой, хотя Юлька рядом с этой уверенной десятиклассницей - совсем обыкновенная, незаметная девочка.
Очевидно, и Костя подумал то же; вид у него был не очень веселый.
Белые открыли игру.
Ребята толпились вокруг первого столика, на остальные они не обращали внимания. На классной доске, подвешенной к стене, Алеша Чугай, вслух поясняя, записывал мелом один за другим ходы Юльки и Аллы.
Девочки сосредоточенно и серьезно играли.
Коля Богатов запоздал. Он пришел после десятого хода. Бросив взгляд на доску, где Алеша Чугай пояснял очередную запись, Богатов быстро оценил обстановку: преимущество на стороне черных, они заняли надежные позиции. Они овладели центром, а белые только развивают фигуры. Черных ведет расчетливая, умная рука. Что-то она предпримет с конем, над которым вдруг нависла угроза?
В зале тишина. Коля Богатов не проталкивается вперед, чтоб посмотреть, кто там играет черными. Алла, он в этом уверен, но все же не хочет смотреть.
Следующего хода, который многое скажет, приходится долго ждать, очень долго.
Задача! Черный конь попал в довольно-таки глупое положение. Призадумаешься над таким положением!
Но вот Алеша Чугай заносит на доску сделанный ход.
Конь спасен. Зал перевел дыхание.
Кто-то крикнул:
- Молодчина!
Коля Богатов повернулся спиной к шахматным столикам. Он решил ни за что не смотреть, кто играет черными, до самой победы.
Как ему хочется поздравить Аллу!
Однако белые тоже не дураки! Новый ход, и теперь черные должны думать о защите пешки. Эту пешку никак нельзя отдавать.
Э! Не переходят ли черные к оборонительной тактике?
Но какую странную штуку выкинули белые! Кто, сумасшедший, осмелится бросить начатое наступление и без всяких видимых поводов перейти в атаку на другом участке? Что это - глупость или маневр?
Черные нервничают. По тому, как передвигаются фигуры, можно догадаться - общий план утерян. Каждый ответный шаг - защита.
Что такое делается на шахматной доске? Буря! Бешеный натиск белых, безумные темпы!
Черная ладья взята. Шах королю!
Зал тихо ахнул. Это был вздох восхищения.
Алеша Чугай звякнул колокольчиком.
Богатов поймал взгляд Алеши и прочел в нем растерянность и изумление.
"Неужели?" испуганно подумал Богатов и, нетерпеливо раздвигая ребят, пробрался ближе к столику.
Саша заметил - он зашел с той стороны, где лучше видна Алла. Он следил за игрой Аллы с тем же выражением то отчаяния и страха, то надежды, почти мольбы в глазах, с каким побледневший от волнения Костя наблюдал за сестрой.
"Ого! Какие они оба болельщики!" промелькнуло в голове Саши. Однако некогда об этом размышлять.
Наступил самый острый момент борьбы.
Если обстоятельства неотвратимо и грозно оборачиваются против вас, невозможно не утратить спокойствия.
Алла Твердислова утратила его. На щеках ее вспыхнули два красных пятна. Алла думает, опустив глаза на доску. Надо найти верное убежище для короля. К чему так долго обдумывать ход, когда он единственный?
Алла запуталась. Это всем ясно.
Снова шах королю. Снова зал ахнул.
Только чудо может спасти Аллу, и больше ничто… Все взоры теперь обращены к Юльке. В задних рядах поднимаются на цыпочки, чтобы хорошенько ее разглядеть.
Юлька - полный хозяин игры. Она вынуждает черных ходить и что-нибудь непрерывно терять. Каждый шаг черных - потеря. Несчастный приговоренный король, несчастная Алла!
Мат королю!
Алеша Чугай отчаянно зазвонил в колокольчик. Восторженный рев огласил голубой зал женской школы:
- Да здравствует Гладкова! Ура!
Семиклассники, которые слишком долго соблюдали порядок, принялись, словно по команде, боксировать. Бокс, стихийно возникший, в одну секунду, как эпидемия, заразил весь зал. Саша и Костя пытались проникнуть к столику победителя. Их отталкивали.
- Юлька! - звали Костя и Саша.
Напрасно. К ней невозможно пробиться.
- Ух, ты! - сказал Костя со счастливым и измученным видом.
Он уже готов был отойти куда-нибудь в сторонку и там переждать, но Саша с новым напором энергии врезался в толпу. Они прорвались к Юльке в самое время: Анатолий Лаврентьевич, только что кончив поздравительную речь, пожимал руку чемпионке женской школы. Кто бы подумал, что Юлька с таким достоинством сумеет принимать поздравления! Она не расплывалась в улыбке и только кивала направо и налево, как настоящая победительница.
Чемпионку окружили десятиклассники.
Алеша Чугай, прославленный шахматист и спортсмен, с невыразимым удивлением разглядывал темноглазую, чуть скуластую девочку; с ней ему предстояло встретиться на междушкольном турнире.
Сережа Вихров вырвал листок из блокнота.
- Стой, девочка! Легкий поворот головы. Так. Позвольте представиться: художник Вихров. Корреспондент школьной газеты. Да стой же ты, чемпион! Привыкай относиться к славе спокойно.
Но верх торжества наступил в тот момент, когда появился Коля Богатов, на время исчезнувший из зала. Поднимая над головой, чтобы не смять, он нес цветы - лиловые ирисы на высоких зеленых стеблях.
Даже семиклассники затаили дыхание.
В полной тишине Коля Богатов сказал:
- Победительнице турнира от десятого класса мужской школы.