Травка перестал дышать и побежал изо всей силы. Он протянул руки вперед и вдруг схватился за обод громадного запасного колеса, которое висело сзади, на кузове машины. Травка подпрыгнул обеими ногами, начал помогать себе руками и коленями, залез в колесо и, наконец, уселся в нем, как птенчик в гнездышке.
У него гулко билось сердце. Так, наверное, бьется сердечко у птенца, когда он, еще не умея летать, вдруг выпал из гнезда, а чья-то чужая и страшная рука подняла его и посадила на место.
Троллейбус шел все быстрее и быстрее. Травку выбрасывало из колеса. Ему казалось, что дорога притягивает его к себе. Он запрятал руки и ноги за толстую шину, чтобы только как-нибудь удержаться и не выпасть из своего домика. Скоро Травка почувствовал, что его уже не выбрасывает. Троллейбус будто бы согласился: едет мальчик, ну и пусть себе едет.
Травка отдохнул, сердце у него перестало биться так сильно. Он решил расположиться поудобнее: уселся на резиновую шину, спустил ноги и стал осматриваться вокруг. Из-под колес троллейбуса вырывалась серая дорога. Если смотреть под самые колеса, она казалась быстрой речкой, которая с шипением мчится куда-то назад. Дальше шоссе текло спокойней и, наконец, тихо-тихо уходило к самому небу.
Наверное, троллейбус давно уже прошел два километра, но продолжал все так же, без остановок, итти вперед. Справа и слева неслись столбы, деревья и домики в садах. Они неслись тоже назад, не отставая от дороги и не перегоняя ее. В небе шуршали воздушные велосипеды и рокотали самолеты. Вдали плыло несколько дирижаблей. Они летели в ту же сторону, куда шел троллейбус.
Прямо перед Травкой болтались две толстые веревки. Они мешали ему смотреть и ударяли его по ногам. Раз веревка даже мазнула его по щеке. Травка рассердился, поймал ее и замотал за какой-то крючок. А другая веревка так и осталась болтаться.
Но как раз эта самая веревка и спасла Травку от несчастья.
Авария троллейбуса
Травка уже давно ни за что не держался. Вдруг троллейбус внезапно ускорил ход; шина, на которой сидел Травка, вырвалась из-под него, и он полетел в воздух. Хорошо, что он успел схватиться за веревку, а то он обязательно расшибся бы о твердый дорожный асфальт.
Травка повис на веревке. Он хотел вернуться обратно в свое гнездо. Он барахтался, перебирал ногами, стараясь делать в воздухе самые большие шаги, но ему никак не удавалось дошагнуть до колесного обода. Наоборот, его постоянно относило назад и иногда поднимало так высоко, что он видел в окне маму с Алютой и заметил даже, что они весело разговаривают. Он закричал, но голос у него ослабел от испуга и совсем не был слышен из-за шума ветра и троллейбусных колес.
Водитель троллейбуса с удивлением поворачивал ручки контроллера. В моторе не было тока. Машина катилась под гору сама собой.
"Что такое? - подумал водитель. - Неужели на Москваленстрое продолжается авария? Неужели не удалось еще победить горячую реку? И снова понадобилось наше электричество?.. Да нет, быть этого не может! Нас бы предупредили. Неужели у меня радио испортилось?"
Он повернул выключатель радио, который находился у него в кабине. По радио были слышны голоса.
- Нет, и радио работает, - пробормотал водитель. - Это авария в моей машине.
И действительно, троллейбус скатился с горы, прошел немного по ровному шоссе и сам собой остановился.
Водитель выскочил из кабины. Перепуганные пассажиры прильнули к окнам. Водитель заглянул на крышу троллейбуса. Веревка одного из шестов, похожих на удочки, была туго натянута, шест был пригнут к самой крыше.
"Что же это за рыбка попалась? - подумал водитель. - Она так, пожалуй, и удочку утащит с крыши".
Он обежал троллейбус и увидал Травку. Травка запутался в веревке и никак не мог освободиться. Водитель рассердился. Он закричал:
- Так вот это какая рыбка! Оказывается, это мальчишка-шалун! Безобразник!
Травке было все равно. Пусть его называют безобразником или даже еще как-нибудь. Только чтобы скорее освободили от веревки. Веревка резала ему руки и бока. Во время хода троллейбуса его несколько раз больно ударило о кузов машины.
- Я не нарочно, - проговорил Травка. - Снимите меня, пожалуйста, товарищ.
- Нет, так и виси теперь, - сказал товарищ очень сердито, а сам схватил Травку снизу за ноги, высоко поднял его кверху и добавил: - Разматывайся скорее. Да как же ты попался на удочку-то? Карась!
Травка освободился от веревки, и ему почему-то стало очень обидно, что его назвали карасем. Когда водитель поставил его на землю, он сказал, потряхивая оцепеневшими руками:
- Я вовсе не карась. Я - Травка.
- Ну, конечно же, Травка! Он, конечно, он! - вскрикнула мама и схватила на руки своего сыночка. (Когда внезапно остановился троллейбус, она вышла вместе с другими пассажирами посмотреть, в чем дело, и вдруг увидела Травку прямо перед собой).
Другие пассажиры окружили маму и ее сына. Мама прижимала к себе Травку. Он был теплый, только щечки холодные. От него пахло, как всегда, мылом и теплыми волосами. И еще пахло бензином и пылью. Это был ее Травка, ее маленький сын.
Вокруг столпились пассажиры. Мама еще в дороге рассказала им, что ищет своего пропавшего мальчика. И теперь они радовались вместе с нею. Из троллейбуса вышла Алюта. Она тоже хотела обнять Травку, но мама ей не давала. Она повторяла без конца:
- Недаром я поехала сюда разыскивать сына. Я же знала, я же знала, что он здесь!
- Нет, мамочка, ты не знала, - перебил ее Травка. - Вот я действительно знал, что ты едешь в троллейбусе. Если бы ты знала, ты давно попросила бы вожатого остановить машину. А то я весь исстукался об нее.
Даже сердитый водитель не выдержал и заулыбался.
Аварии никакой не было.
Просто Травка оттянул токоприемник, и в мотор перестал попадать с проводов электрический ток.
Еще один способ разговаривать на расстоянии
Водитель вошел в свою кабину и дал предупреждающий гудок. Пассажиры заторопились к своим местам. Мама сказала:
- Ну, Алюта, бери Травку за ручку и пойдем садиться.
Она подумала, что посадит Травку к себе на колени и ни за что уж не выпустит его из рук до самого дома.
Но Травка вырвался и отошел в сторону. Что это? Вести его за ручку? Разве он маленький? И Алюта разве такая уж большая?
Водитель выглянул из своей кабины и крикнул:
- Садитесь, граждане! Едем дальше.
- Мы не поедем, - ответил Травка. - Мы полетим в Москву на дирижабле.
Мама не знала, что ей и делать. Ей было неловко перед остальными пассажирами, что у нее такой непослушный сын. А она его еще искала и беспокоилась за него. Пассажиры выглядывали из окон. Водитель давал нетерпеливые гудки.
- Едем Травка, - сказала мама ледяным голосом.
Травка настаивал на своем:
- Мы полетим на дирижабле.
Мама хотела поступить совсем строго, но, оказывается, Травка вовсе не выдумал про дирижабль. Над троллейбусом уже давно делал круги серебристый воздушный корабль. Он снизился над самым шоссе и остановил моторы. В окне гондолы показался Спартак Васильевич Железнов. Он крикнул в рупор:
- Алюта!
Алюта сразу узнала голос своего отца. Она подняла голову кверху, вместо рупора приложила ко рту ладони и крикнула в ответ что есть силы:
- Папаха! А ты как сюда попал?
- Ну, как там, на луне? - кричал Спартак Васильевич с дирижабля. - Привезла мне луненочка?
- Это мой папа, - сказала Алюта. - Он всегда меня дразнит. Но только он добрый. Вот честное пионерское - добрый.
- Да я с ним знаком, - ответил Травка понимающим голосом. - Он ничего папа. Довольно добрый. Мы с ним прилетели сюда на дирижабле. Я ведь еще не успел вам всего рассказать: так вы меня затормошили.
- Лезь сюда! - доносилось с дирижабля. - И Травку бери с собой. Да и маму его захватывай. А то вы все опять растеряетесь.
Пассажиры смотрели в окно. Водитель вышел из кабины и с интересом слушал необычайный разговор. Железнов заметил его и прокричал ему в рупор:
- Эй, товарищ! А ты чего стоишь? Ты по расписанию работаешь или для прогулки? Отправляйся-ка! А с этими гражданами мы тебя еще перегоним.
Водитель сказал: "Чудно!" и полез на свое место. На проводах у медных головок токоприемников, похожих на удочки, с треском запрыгали синие электрические искры. Троллейбус тронулся и укатил.
Груши на дороге
Дирижабль отлетел немного в сторону и выбросил трап. Мама, Травка и Алюта пошли садиться. Они перепрыгнули через канавку, которая проходила вдоль шоссе, и пошли мимо фруктового сада. На деревьях висели большие золотистые груши. Ветки деревьев были укреплены подпорками, - а то они сломались бы под тяжестью груш.
- Погодите-ка минутку, - сказал Травка. - Сейчас я вас угощу.
И он полез под колючую проволоку, которая окружала сад, чтобы туда не заходили коровы. Мама заволновалась.
- Что ты делаешь, Травка? Куда ты лезешь без позволения? Как тебе не стыдно? (Она подумала, что за день Травка окончательно испортился).
Но Травка отвечал спокойно:
- А ты не видишь разве вывески? Это не мандарины на аллее. Мандаринов мало, их только что разводят. А это груши для всех.
И действительно, на воротах сада висела вывеска:
САД ОБЩЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ.
ЕСЛИ ТЫ УСТАЛ И ХОЧЕШЬ ПОДКРЕПИТЬСЯ, ВОЙДИ В САД И ВОЗЬМИ ГРУШ, СКОЛЬКО ТЕБЕ НУЖНО.
ДЕРЕВЬЯ ПОРТИТЬ ВОСПРЕЩАЕТСЯ.
Травка пробрался к дереву и сорвал самую красивую грушу. Вдруг к нему подошел садовник и покачал головой:
- Ты что же это, мальчик, сорвал грушу? Она ведь незрелая. Все равно что деревянная на вкус. Возьми-ка вот отсюда. Эти повкуснее. Сам скажешь, коли отведаешь.
Он показал Травке ряды груш, уложенных под деревьями на соломенной подстилке, выбрал три самые большие и протянул ему.
- А маме? - сказал Травка. - А Алюте? А Спартаку Васильевичу? А командиру Катенину?
- Э, да вас много! - сказал садовник. - Ну, бери целое решето.
Травка растерялся. У него в руках оказалось тяжелое решето с грушами.
- Помогите мне, пожалуйста, - попросил Травка садовника.
Садовник никогда не видал дирижабля вблизи, и ему было интересно посмотреть воздушную машину.
Мама и Алюта ждали Травку. Они замотали вокруг дерева причальный канат, спущенный с дирижабля. Дирижабль перестало относить ветром. Лесенка было готова. Сверху торопил И. И. Катенин. Но с решетом никак нельзя было взобраться по воздушной лесенке. Пришлось рассовать груши по карманам.
Лесенку снизу держал садовник, так что даже мама поднялась в гондолу без особенного страха. Потом садовник отмотал канат, летчики подняли трап и причал в гондолу и включили мотор.
Дети и их родители
Мама познакомилась с летчиками и рассказала им про свои страхи, про то, как она боялась, что с Травкой что-нибудь случится и он совсем не вернется домой.
- Ничего не случится, - сказал Железнов. - Пусть с детства приучаются к самостоятельности.
Он даже не поздоровался со своей дочкой Алютой, а только потрепал ее волосы и спросил:
- Сердечко-то здорово колотилось, когда парашют не раскрывался? А я ведь знал, что в стратосфере он не раскроется. Только думал, что ты все равно не прыгнешь. Нехватит смелости. А ты прыгнула. Ну, молодчина! Храбрая.
Он поцеловал ее в глаза, в лоб, в носик и добавил:
- Вырастешь - будешь капитаном воздушного корабля. А пока премия за мной.
Алюта покраснела от гордости. Потом она заметила, что Травка смотрит на нее, и сказала:
- Вот мне какую премию надо: возьмем этого мальчишку на стратоплане с собой в Ангарогэс.
Железнов даже обрадовался.
- Травку-то? Обязательно! Мы же с ним друзья!
Травкина мама чуть не вскрикнула от испуга:
- Ну, что вы такое говорите, товарищи? Он ведь еще маленький. Кто же его пустит?
Травка сказал маме таким голосом, который сам много раз слышал, особенно когда не слушался или шалил:
- Сколько раз я говорил тебе, мама, что я не маленький, а средний. Но только я, конечно, никуда не полечу без позволения. Вот только разве папа позволит и уговорит тебя меня отпустить.
- Прилетим домой и позвоним ему по телефону, - сказала мама. - Я уверена, уверена, что и он тебя не отпустит. Вот он даже сейчас занят на работе, но все-таки много раз звонил и все беспокоился, почему тебя нет дома. Он еще и не знает, что ты нашелся.
- А где он работает? - спросил Железнов.
- На электростанции номер два, - ответила мама. А Травка объяснил:
- Он добывает ток для уличных механизмов.
- Я так и знал, что он добывает ток! - весело сказал Катенин. - А вот мы вызовем его по радио.
Он повернул ручку радиотелефона, и в рупоре раздался папин голос:
- Кто меня спрашивает?
Сын не выдержал и закричал в микрофон:
- Это я! Травка!
- Откуда ты? - спросил папа.
- С дирижабля! И мама тут со мной, и Алюта!
- Значит, мама тебя все-таки разыскала? - спросил папа.
- Нет, - ответил Травка. - Она меня так и не нашла. И даже уехала без меня. Я сам-то насилу ее догнал.
- Ах, вот как! Ну, молодчина, - сказал папа таким ласковым голосом, что Травке вдруг захотелось никуда не улетать, а захотелось просто посидеть у папы на коленях, как будто он еще маленький.
Радиоперекличка
Папа продолжал говорить:
- А здесь все время твои друзья спрашивают о тебе по телефону. И Солнечка, и Махрютка, и Тюка. Я уже им по телевизору свою станцию показываю, чтобы им не было скучно. Слушайте, ребята! Травка нашелся! - сказал папа кому-то, и в ответ послышались голоса:
Солнечкин: Здравствуй, Травка! Ты нашелся? Приходи завтра пораньше в детский сад. Я придумала новую песенку. Про звездолет и ребенка.
Махрюткин: Травка! Я думал, что ты улетел на луну. Я обрадовался! Я думал, ты привезешь мне кусочек луны. Она будет светить по ночам в моей комнате.
Тут Алюта не выдержала и сказала:
- Фу, какой глупый! Луна вовсе не светит. Она только отражает свет, как зеркало.
А Тюкин голос пищал:
- Здравствуй, Алюта! Здравствуй, воздушный слоник! Прилетай к нам опять на зонтике. Я с тобой поеду. А то не взяли меня на самокаточку, а сами теперь на дирижабле катаются!
Папин голос перебил разговор ребят:
- Ну, ребята, довольно. Слушайте дальше. Травка, у вас на дирижабле есть телевизор? Попроси-ка его включить.
И. И. Катенин включил телевизор, и все увидели на экране папу. Он стоял в большом светлом зале. Зал был серебряный и голубой. На блестящем полу возвышаюсь четыре громадные машины, похожие на восьминогих пауков. Папа поднялся по лесенке на одну из этих машин и продолжал рассказывать:
- Это генераторы. Они вырабатывают электрический ток. А электричество и светит, и греет, и заставляет работать трамваи, троллейбусы, поезда метро, подвижные улицы, соленоидную железную дорогу, и исполняет еще много-много разных нужных человеку дел.
Счастливого пути, товарищи!
Тут вдруг картина на экране исчезла, папин голос умолк, и вместо него кто-то торжественно произнес:
- ВНИМАНИЕ! ДАЕМ ЦИОЛКОВСК. ЗВЕЗДОЛЕТ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ЛУНУ. ОТ ИМЕНИ ВСЕХ ЛЮДЕЙ ПОЖЕЛАЕМ УСПЕХА СМЕЛЫМ ПУТЕШЕСТВЕННИКАМ В МЕЖПЛАНЕТНОМ ПРОСТРАНСТВЕ.
На экране появился звездолет. Все двери в нем были крепко завинчены. Лесенки убраны. Кругом не было ни одного человека. Все затихло. Раздался совсем негромкий гудок.
И вдруг поднялся ужасный вой. Звездолет на экране прыгнул вверх и исчез. Дирижабль ударило ветром. Все, кто находился в гондоле, еле устояли на ногах. Потом все бросились к окнам.
Пересекая небо, летела огненная ракета. Стало уже темнеть, и огненный ее хвост светил ярче самой яркой звезды. Было заметно, что ракета летит все быстрее. Ее хвост обратился в маленькую тусклую звездочку, и, наконец, она исчезла совсем.
Луна всходила далеко на горизонте. Казалось, что звездолет улетел совсем в другую сторону и что он никак не сможет попасть на луну. Но звездолету нужно было шесть суток, чтобы долететь до луны. А за это время луна сама должна была передвинуться, встать на пути звездолета и ждать в гости храбрых путешественников.
Ну, вот и все!
- Ну, вот и все, - сказал папа. - Рассказ окончен. Пора тебе ложиться спать.
- Как кончен? - закричал удивленно Травка (настоящий). - А мама с Травкой вернулись домой?
- Конечно, вернулись, - ответил папа. - Почему же им не вернуться?
- А папа вернулся?
- Вернулся.
- А разве они не пустили Травку лететь в Ангарогэс?
- Нет, не пустили. Они обещали потом слетать туда с ним вместе.
- А что стало с Алютой?
- Она выросла и сделалась командиром звездолета.
- А инженер Стовбырь и другие летчики вернулись из лунного путешествия?
- Конечно, вернулись. И стали героями Советского союза.
- А что стало с Травкой?
- А это мы увидим, когда ты вырастешь большой. Постарайся сделаться таким, чтобы все были рады.
