- Вот крыса! А тоже ведь будет танцевать перед мисс Камиллой, - говорит она. - Тьфу.
Вообразить девочку в диадеме танцующей крысой, должно быть, очень смешно, но у меня нет желания болтать и задерживаться.
- Пойдем скорее, - говорю я Джоанне и Джессике, - папа ждет.
Добравшись до дома, я бегу к себе и подсоединяю диктофон к компьютеру.
- Ну, давай, давай, давай, - напеваю я, пока файл перекачивается на диск. Наконец, все готово. Я достаю блокнот, чтобы записать все па - я намерена подойти к делу серьезно, - и нажимаю на кнопку "Play".
Поначалу ничего не слышно. Затем где-то на заднем плане слышится голос мисс Деббэ. Я изо всех сил прислушиваюсь и ставлю громкость на максимум, но и тогда едва-едва могу разобрать слова.
И тут из динамика обрушивается песня роборыцарей.
- Роборыцари, вперед, новый бой с врагами ждет! - распевает голос Мейсона. На самом-то деле он пел тихо, но я вспоминаю, что сумка у меня была справа, и Мейсон тоже сидел справа, совсем рядом с диктофоном.
Я перематываю запись вперед. Потом еще немного вперед.
Должно быть, пока мы танцевали, он пел не переставая. Запись никуда не годится. Мой брат опять безвозвратно испортил мне жизнь.
Глава 7
Если план не сработал, это еще не означает, что надо сдаваться. Вот мисс Камилла Фримен никогда не сдавалась. В книге у нее рассказано, сколько всего ей пришлось преодолеть, чтобы стать балериной. Она родилась в бедной семье и приехала в Нью-Йорк еще совсем молодой. Она была негритянкой, а ведь в те времена к чернокожим относились так, что порой она даже не могла снять номер в отеле, когда ездила с труппой на гастроли.
Если уж мисс Камилла справилась со всем этим, значит, и я смогу, тем более что у меня проблема невелика - я просто плохо танцую.
Вчера ко мне заходила Джессика и снова предлагала помощь. Но я не могу забыть, как она смеялась, вспоминая мое падение со сцены.
- Спасибо, я справлюсь, - ответила я. Она пожала плечами и вышла. Я закрыла за ней дверь - может быть, чересчур резко. Картины у меня на стенах закачались, и пришлось потратить десять минут на то, чтобы повесить их идеально ровно.
Я не хочу просить помощи - но это же не значит, что я не могу обратиться к кому-нибудь за подсказкой. Я звоню Бренде, потому что она очень умная.
- Если бы тебе надо было чему-нибудь научиться, как бы ты это сделала?
В трубке наступает тишина. Бренда обдумывает ответ.
- Я прочла бы подходящую книгу, - говорит она наконец. - Из книг можно узнать все, что угодно.
Я благодарю ее и вешаю трубку. Интересно, у нас в доме есть книжки про балет? И тут я вспоминаю, что книга, которая мне нужна, лежит у меня под рукой, на тумбочке.
Я открываю биографию мисс Камиллы на месте, где заложила блестящую розовую закладку. Книга еще не прочитана до конца, но я листаю ее назад, отыскивая нужное место, которое попадалось мне пару глав назад.
Вот оно! "Я каждый день делала по пятьсот плие, - пишет мисс Камилла. - Это помогло мне укрепить ноги и сделать суставы гибкими".
Я беру блокнот и пишу розовой ручкой: "500 плие каждый день". Это уже кое-что!
Я читаю дальше и выписываю все секреты успеха мисс Камиллы. Наконец, книга заканчивается. Теперь я знаю, что мисс Камилла каждый день съедала по четыре пучка сельдерея. На репетиции она надевала свой счастливый шарфик. Она не прикасалась к мохнатым животным, считая, что они приносят неудачу. Перед сном она каждый раз пела песенку, которой ее научила мама.
500 плие
4 пучка сельдерея
счастливый шарфик
избегать мохнатых
песенка перед сном
Я бегу вниз.
- У нас есть сельдерей? - спрашиваю я у мамы.
Она удивлена. До сих пор мы не имели привычки прибегать на кухню и просить пожевать зелени.
- Кажется, да. Сейчас поглядим.
В холодильнике и правда есть сельдерей.
- Я тебе помою и порежу, - говорит мама. - Сколько ты хочешь?
- Много, - говорю я. - Хоть вообще весь.
Мама режет четыре черешка сельдерея, и я начинаю жевать.
- Мам, а у тебя есть шарфик?
Мама кладет нож в раковину.
- Джерзи, в чем дело?
- Ни в чем, - отвечаю я.
Мама смотрит на меня с сомнением.
- У меня есть старые шарфики, они в верхнем ящике комода. Выбери, какой тебе подойдет, - говорит она.
Я бегу наверх и выбираю себе шарфик, очень симпатичный, в красный цветочек.
Теперь плие. Мне нужно сделать пятьсот приседаний.
Я утаскиваю к себе в комнату стул из столовой, поворачиваю его спинкой к себе и берусь за спинку, как за балетный станок. И начинаю делать плие.
Раз…
Два…
К тридцатому приседанию у меня начинают болеть ноги.
К пятидесятому они начинают подгибаться.
Я останавливаюсь и снова заглядываю в книгу. Может быть, я что-то не так запомнила?
Нет, все так. Пятьсот плие.
Что ж. Я настроена решительно.
Если для того, чтобы добиться своей цели, мне нужно сделать пятьсот плие, я их сделаю.
Я не на репетиции, но мне приходит в голову, что стоило бы надеть счастливый шарфик - на всякий случай.
Я повязываю шарфик вокруг шеи. И снова делаю плие. Еще одно. Еще одно.
Перед сном я съедаю еще сельдерея. И пою себе колыбельную, которую когда-то пела нам мама.
Глава 8
На следующее утро я открываю глаза и вспоминаю, что сегодня особенный день - в школу придет мисс Камилла.
Я хочу встать, но ноги меня не слушаются, и я падаю на пол.
- Ой! - говорю я.
Вбегает Джессика.
- Что с тобой?
- Поскользнулась, - вру я.
Она помогает мне встать. Я едва держусь на ногах. Они подгибаются, я едва ковыляю и чувствую себя так, словно кто-то пропустил мои ноги через валик для отжима белья.
Одной неудачей не ограничивается.
Я захожу к Мейсону и вижу, что к одному из его солдатиков привязан мокрый и грязный кусок красной ткани.
- Это же мой счастливый шарфик! - говорю я.
Мейсон выглядывает из-за книжки.
- Да? А я его нашел в ванной. Мне нужен был парашют для солдатика.
Мейсон смотрит с опаской, словно ожидая, что я сейчас вот-вот взорвусь (уж это я умею).
- Почему он весь грязный? - восклицаю я, глядя на погибший шарфик.
- Потому что солдату пришлось катапультироваться в грязную лужу, - говорит Мейсон. - У него было очень важное задание. Извини, Джерзи.
Я тащусь в кухню за своими четырьмя черешками сельдерея. Но сельдерея больше нет.
- Мейсон почти все съел, а остатки забрал для научного эксперимента, - говорит папа. - Что-то он там собирается красить пищевыми красителями…
Я выхожу, не дослушав, но папа этого не замечает.
- Мне нужно почистить клетку. Подержи пока Шекспира, - говорит Джессика, когда я, ковыляя, вхожу в ее комнату.
Я вздыхаю и осторожно беру у нее белую крысу. И только тут вспоминаю.
- У него же шерсть! Он мохнатый!
Я сую крысу Джессике. Она смотрит на меня как на умалишенную. Я выбегаю из комнаты и семь раз подряд намыливаю руки, чтобы смыть невезение.
До занятия остается два часа. Я пою колыбельную пятьдесят раз подряд.
В книжке у мисс Камиллы говорится о том, как важно аккуратно одеваться на занятия. "Так вы показываете, что уважаете балет и тех, кто танцует вместе с вами", - пишет она.
Поэтому я собираюсь на занятия очень тщательно. Вчера перед сном я вручную постирала в раковине свои любимые белые колготки. В прошлый раз я положила колготки в стирку с остальным бельем, а вернулись они с оранжевыми и фиолетовыми разводами - Мейсон забыл в кармане два восковых мелка, а в сушильной машине они растаяли и все вокруг перемазали. На этот раз я ничего подобного не допущу.
Я надеваю колготки и розовое трико, тщательно выравниваю рукава. С одного шва свисает небольшая ниточка - я ее отрываю. Укладываю волосы в два бублика на макушке и двадцать минут вожусь с розовыми ленточками, которые идеально подходят к трико - завязываю их в безупречные бантики.
Я отступаю на шаг назад и гляжусь в зеркало. Все идеально. Мисс Камилла обязательно заметит, как аккуратно я одета. Она поймет, что я уважаю балет так же сильно, как она сама. Когда Джессика зовет нас к выходу, я как раз мурлычу себе под нос колыбельную. Так, для страховки.
Папа отводит нас на занятия пешком. Всех четверых - Джоанну, Джессику, Мейсона и меня. Джоанна идет впереди вместе с Мейсоном, который не переставая стучит мячом. Мы с Джессикой идем следом, а замыкает шествие папа. Руки он сунул в карманы, а оглянувшись, я вижу по его лицу, что он глубоко задумался. Он смотрит в никуда и выглядит слегка озадаченно, словно пытается припомнить имя человека, которого давно не видел. Так бывает, когда папа что-нибудь придумывает для своих занятий. И если мы хотим, чтобы папа обратил на нас внимание, нам приходится несколько раз громко его окликать - только тогда папа возвращается к реальности. Наверное, похить нас сейчас инопланетяне, папа и то не заметил бы, если бы только у инопланетян не оказалось с собой какой-нибудь особо редкой африканской маски.
- Отстань, Джоанна! - говорит Мейсон. Джоанна пытается выбить у него мяч, чтобы тоже постучать. Мейсон удирает от нее и бежит к нам с Джессикой, стуча мячом об асфальт.
Когда Мейсон оказывается рядом со мной, я беру его за правую руку. Она маленькая и теплая. Мейсон стучит по мячу левой рукой, и мы идем дальше. На какое-то мгновение мне кажется, что иметь младшего брата, пожалуй, не так уж и плохо.
Но это чувство быстро проходит. Именно в этот миг мяч Мейсона ударяется о неровность на тротуаре и отскакивает вбок.
Мейсон бросается за мячом, тащит меня за собой, и в следующий миг я плашмя падаю на асфальт.
Глава 9
Все останавливаются. Джессика помогает мне подняться. Джоанна подбирает сумку, которую я уронила. Тут подбегает папа.
- Ты цела, детка? - спрашивает он, внимательно меня оглядывая.
Сердце у меня стучит как сумасшедшее. Я гляжу на руки и ноги, пробую ими пошевелить. На правом колене красуется дыра - прощайте, мои некогда идеальные, некогда чистые любимые колготки. Сама коленка выглядит так, словно по ней прошлись теркой, и вдобавок ужасно жжет. На колготках проступает кровь. Я смаргиваю слезы.
- У меня колготки порвались, и все в крови, - говорю я.
Папа меня обнимает.
- Это не беда, милая, купим новые. Лишь бы ты сама была жива-здорова.
Не беда? Беда, и еще какая.
Мы идем дальше.
- Прости меня, Джерзи, - тихонько говорит Мейсон. Он идет следом за нами с Джессикой, сокрушенно вцепившись в свой мяч (сокрушенно - это значит "с виноватым видом", хотя, по-моему, лучше не сбивать сестру с ног, чем сначала сбить, а потом сокрушаться).
- Надеюсь, мисс Камилла не заметит эту дырку на колготках, - говорю я Джессике. Наклоняюсь посмотреть и вижу, что от ходьбы дырка потихоньку становится больше.
Джессика изучает мои колготки.
- Да нет, конечно, не заметит. Ее и так-то не разглядишь, - говорит она, похлопывая меня по руке.
Когда мы добираемся до школы, папа заходит вместе с нами, берет у администратора набор первой медицинской помощи и промывает мне ранку. В раздевалку входят другие девочки и останавливаются поглядеть. Бренда дает папе советы по обеззараживанию ран, но, кажется, они ему не очень-то нужны. Лично мне хочется провалиться сквозь землю, но вместо этого приходится изображать пациента из телесериала про врачей.
- Ну, счастливо, девочки, - говорит папа, покончив с моей коленкой. - Домой вас приведет сестра Эпаты.
Папа уходит, и в тот же миг мисс Деббэ зовет нас в зал.
- Интересно, мисс Камилла уже пришла? - спрашивает Эпата в дверях и вытягивает шею.
- Как ты думаешь, она нас помнит? - спрашивает Джессика.
- Еще бы, - отвечает Эпата.
- Меня так уж наверняка, - нервно говорит Бренда.
- Смотри, Мейсон, чтоб сегодня вел себя как ангел, - говорит Джессика. - К нам на урок придет знаменитая балерина.
Мейсон принимает оскорбленный вид.
- Я всегда хорошо себя веду, - говорит он, теребя курточку.
Вскоре после начала занятия дверь зала открывается, и входит мисс Камилла в сопровождении мистера Лестера. На мисс Камилле голубое платье, очень простое, но явно очень дорогое. Оно так идет своей хозяйке! В руках у нее большая сумка без застежек, украшенная крупными золотыми кольцами. Мисс Камилла уже немолода - старше даже наших родителей, - но у нее великолепная осанка и поистине королевская поступь. Глаза у нее добрые, но взгляд зоркий. Она грациозно наклоняется и ставит сумку на пол.
Мисс Деббэ хлопает в ладоши.
- Девочки, имею честь представить вам мою старую подругу и учительницу мисс Камиллу Фримен.
Мисс Камилла улыбается и кивает. Заметив нас, она подмигивает Бренде. Та явно рада видеть, что мисс Камилла не затаила на нее зла за ту историю с туфлями.
И тут - не успеваю я и глазом моргнуть, - как Мейсон вскакивает с места и выбегает вперед.
- Вы - мисс Камилла, да? - спрашивает он.
Она кивает, но смотрит удивленно.
- Мне надо сказать вам одну важную вещь, - говорит Мейсон.
- О! - говорит мисс Камилла. - Какую же?
- Не смотрите на колготки Джерзи, - громко говорит Мейсон, поворачивается ко мне, улыбается и победно поднимает большие пальцы.
Зал взрывается смехом - особенно громко смеются в том конце, где сидит девочка в диадеме со своими подружками. Глаза мисс Камиллы и всех присутствующих моментально находят мои колготки. Я страстно желаю растаять, утечь в пол и испариться, чтобы не видеть больше никого и никогда. Левую ногу приходится выставить чуть вперед, чтобы прикрыть дыру на правой. Но все напрасно.
- Девочки, девочки! - говорит мисс Деббэ. - Сядьте ровно, рядами! Сегодня мисс Камилла будет присутствовать на нашем занятии, и мы устроим ей пети-шоу. Мы ведь все репетируем новые танцы, верно? Я сказала мисс Камилле, что до совершенства нам еще далеко, но она профессиональная балерина и знает, что такое репетиция.
Пока все рассаживаются рядами, я налетаю на Мейсона.
- Ну зачем ты вылез? - шиплю я.
- Ты же сказала, что не хочешь, чтобы эта мисс Камилла увидела дырку в колготках. Ну, я и решил помочь тебе, - жалобно отвечает он.
- Знаешь что, не надо мне от тебя никакой помощи! - говорю я и быстро бегу в свой ряд. Ноги все еще дрожат после пятисот плие.
- Итак, начнем с "Танца радуги", - говорит мисс Деббэ. - О, а где же диск с музыкой? Верно, я забыла его в другом зале. Сделаем небольшой перерыв. Займитесь пока растяжкой. У вас пять минут.
Она выплывает из комнаты и закрывает за собой дверь.
Мистер Лестер и мисс Камилла говорят между собой, а девочки - те, кому не удалось выпить чаю с мисс Камиллой, - смотрят на них с благоговением.
Мейсон дергает меня за руку.
- Ну, что тебе? - сердито говорю я, но затем замечаю странное выражение на его лице. - Мейсон, тебе что, плохо?
Джессика тут же поворачивается к нему.
- Он сбежал, - говорит Мейсон так тихо, что я его едва слышу.
- Кто? - спрашиваю я.
- Шекспир.
Поначалу я не могу понять, с чего это он вспомнил какого-то доисторического писателя, но потом до меня доходит.
- Ты что, взял Шекспира? Крысу Джессики?
Мейсон кивает.
Джессика смотрит на него в ужасе.
- Ты принес Шекспира в класс?
Он снова кивает с таким видом, словно вот-вот заплачет.
- Зачем? - спрашивает Джессика.
- Эпата сказала, что тут будет танцевать крыса. Я подумал, что Шекспиру тоже захочется посмотреть.
- Крыса? Танцевать? - в недоумении переспрашивает Джессика.
Я закрываю глаза.
- На прошлом занятии Эпата обозвала девочку в диадеме танцующей крысой. Помнишь?
Джессика дышит так часто, что того и гляди упадет в обморок.
- Надо найти Шекспира! - яростно шепчет она. Она любит Шекспира, как другие любят своих собак и кошек. - Где ты его видел в последний раз?
- У меня в кармане. Он еще минуту назад там был. Я только чуть-чуть расстегнул молнию, чтобы ему все было видно.
- Значит, он где-то тут, - говорит Джессика и смотрит сначала налево, потом направо, ощупывая глазами пол.
К нам наклоняется Террела.
- Что случилось?
Слышавшая наш разговор Джоанна выглядит необычайно встревоженной.
- Шекспир. Он тут где-то бегает.
Террела выдыхает сквозь зубы и угрожающе смотрит на Мейсона.
- Джоанна, ты следи за дверью. Смотри, чтобы крыса не сбежала, когда вернется мисс Деббэ.
Джоанна кивает и идет к двери.
- Бренда и Алекс, загляните в…
Но не успевает она закончить, как Джессика шипит:
- Вон там, занавеска шевельнулась!
Висящий на одной стене зала тяжелый красный занавес скрывает за собой несколько электрощитков. Мы в ужасе следим за тем, как что-то маленькое бежит, приподнимая занавес, из одного угла комнаты в другой. Белый мех мелькает в кабинке звуковика, и тут возвращается мисс Деббэ.
- Так, - весело говорит она, - на чем мы остановились? Ах, да, "Танец радуги". Девочки, прошу вас сюда. Кто не танцует, оставайтесь на своих местах.
Алекс, Эпата, Бренда и Террела переглядываются, словно не знают, что делать. Потом Террела встает, и остальные встают следом за ней. Они не отрывают глаз от кабинки звуковика.
Мисс Деббэ заходит в кабинку и выкатывает стереосистему, установленную на специальной тележке.
Из кабинки выскакивает белая молния.
- Крыса! - визжит девочка в диадеме.
Через мгновение визжат уже почти все девочки. Шекспир останавливается, оценивает ситуацию и ныряет в ближайшее укрытие.