Страшно признаться, но мне редко бывает весело. Когда все фломастеры выстроены ровненько в ряд или когда новая книга точно входит в пустое место у меня на полке, я чувствую радость. Еще - мне нравится бывать с подругами, например когда мы ходим в "Белла Италия", ресторан родителей Эпаты, едим чесночный хлеб и болтаем. Но я редко смеюсь. Я слишком много думаю обо всем на свете, сама себя загоняю в угол и все время беспокоюсь.
Вот и получается, что веселье для меня - штука не слишком привычная. Я знаю, Эпате, например, весело, когда она танцует. В танце она как будто рассказывает что-то о себе. Никогда бы не подумала, что мне тоже будет весело танцевать.
Или правда будет?
Явившись на следующее занятие, я шагаю в зал куда решительнее, чем прежде.
Впервые я не боюсь провала. Впервые знаю весь танец назубок.
Я едва могу дождаться того момента, когда мы разобьемся на группы и начнем репетировать свои танцы. Первым идет "Танец радуги". Девочки танцуют здорово, только происходит заминка, когда один из флагов вдруг уходит куда-то в сторону и об него спотыкается Террела. Взгляд, которым она одаривает флаг, так страшен, что могу поспорить: больше он Терреле под ноги не полезет.
- Прекрасно, девочки, - говорит мисс Деббэ, когда музыка заканчивается и балерины кланяются. - Теперь принцессы.
Она нажимает клавишу проигрывателя, складывает руки на груди и ждет.
Начинает играть музыка. Мы с Джессикой и Джоанной беремся за руки и идем по кругу. Потом делаем шассе.
Очень скоро мои сестры понимают: что-то не так. Джессика уже готова аккуратно подтолкнуть меня в нужную сторону перед пируэтом - но я сама поворачиваюсь туда, куда надо. Джоанна сжимается в миг, когда я обычно врезаюсь в нее после прыжков - но я скольжу мимо, именно так, как и надо.
Я бросаю взгляд в сторону подруг. Террела так вытаращила глаза, что они того и гляди выскочат из орбит. Эпата поднимает вверх большие пальцы. Бренда нервно оглядывается, будто поняв, что случайно попала в иной мир, из которого нужно срочно отыскать выход. Ну, а Алекс просто сияет от радости.
Когда мы заканчиваем, девочки радостно кричат и хлопают в ладоши. Эпата вопит так пронзительно, что кажется, будто оконные стекла сейчас лопнут.
- Фабулоса, подруга! Я и не знала, что ты такой талантище!
До сих пор я никогда не видела мисс Деббэ в таком удивлении. Сейчас она поражена до глубины души.
- Джерзи… Джерзи, как тебе удалось так быстро все выучить? Тебе сестры помогли? - спрашивает она и вопросительно смотрит на Джессику (та качает головой) и на Джоанну (то же самое).
- Э-э… - я бросаю взгляд на Мейсона, который не отрываясь следил за моим танцем. Братишка яростно трясет головой. - Нет, я просто наконец-то поняла, как надо.
Я чувствую легкий укол совести - как ни крути, а я обманываю мисс Деббэ и лишаю Мейсона его доли славы. Без его помощи я до сих пор бы валилась со сцены на колени зрителям. Но Мейсон сам хочет, чтобы я молчала, да и мне не хотелось бы признаваться в том, что танцевать меня научил мой семилетний братишка.
Мисс Деббэ не задает лишних вопросов. Она лишь кивает и говорит:
- Бьен. Трэ бьен, мадемуазель Джерзи.
И эти пять слов для меня дороже всего, что я слышала от нее прежде.
Глава 14
Неделя идет за неделей, и не успеваю я опомниться, как наступает вечер четверга - до концерта всего четыре дня.
Мама отводит нас в школу на примерку костюмов. Сегодня здесь собрались все классы разом, поэтому вокруг полно детей. Малыши из младшей группы с визгом носятся по главному залу. Встрепанные родители пытаются их утихомирить, но разве можно помешать двум десяткам детсадовцев в драконьих костюмах гоняться друг за другом и дышать огнем?
Алекс зовет нас с верхних ступенек лестницы.
- Эй, идите сюда! Мама тут!
Мама Алекс - дизайнер, и еще шьет шляпки. С тех пор как у нас появилась Алекс, костюмы в нашем классе стали куда интереснее.
Мы топаем наверх, но вокруг такой шум, что и себя-то не слышно. Я затыкаю уши. Плечи у меня напряжены - как вы уже, наверное, поняли, я плохо переношу беспорядок и суету.
- Ну, идем, идем! - снова говорит Алекс, когда мы поднимаемся к ней. - Она тянет меня за одну руку, а Джессика - за другую.
- Там такие костюмы! Закачаешься!
Мы входим в зал на втором этаже. Нас встречает мама Алекс в небесно-голубом костюме, усеянном большими выпуклыми кругами из пестрой ткани.
- Мы видели по телевизору праздник воздушных шаров, и маме они очень понравились, - говорит Алекс. - Она еще сшила шляпу, точь-в-точь как корзина воздушного шара, но только эта шляпа все время падала, когда мама наклонялась подкалывать костюмы.
Мама Алекс приветственно машет нам, а потом возвращается к своему делу - зашивает спину радужного костюма Эпаты. Костюм и правда отличный - зеленое трико от шеи до пяток. Эпата в нем похожа на зеленый карандаш - в хорошем смысле слова.
- Иди сюда, - говорит Алекс. Она стоит у передвижной вешалки, на которой висит ряд одежных чехлов. - Смотри!
Она расстегивает чехол и достает платье, красивее которого я еще не видела. На розовом лифе мерцают серебряные блестки. Юбкой служат бесчисленные слои воздушного розового тюля.
- А еще будут короны, - говорит Алекс, вытаскивая из чехла сверкающие ободки.
Я почти теряю дар речи.
- Как красиво… - выдыхаю я, прикасаясь к юбке.
Джоанна моих чувств не разделяет.
- Вы издеваетесь, что ли! - говорит она, встряхивая головой. Помнится, в последний раз я видела ее в платье на дне рождения, когда нам исполнилось по пять лет. Потом мама покупала Джоанне платья, но та однажды разрезала юбку пополам и сколола степлером так, чтобы получились шорты. Тогда мама махнула на нее рукой.
Джессика подталкивает Джоанну локтем.
- Ш-ш, - говорит она. - По-моему, просто чудесно.
Сзади подходит мама Алекс.
- Приятно это слышать, - улыбается она. - Мне тоже кажется, что вышло неплохо.
Она снимает платье с вешалки и поворачивает другой стороной. Тюль облачком плывет по воздуху.
- Давайте-ка примерим, - говорит мама Алекс, вглядываясь в приколотый к платью листочек. - Джерзи, это твое.
Я беру платье и иду в импровизированную раздевалку - за занавес, повешенный в одном углу зала. Джоанна и Джессика берут свои платья и идут следом. Я стягиваю свою розовую гофрированную блузку и надеваю платье, а потом снимаю джинсы. Зеркала нет, поэтому я не могу посмотреть, как выгляжу, но сидит платье идеально.
Мы выходим из-за занавески. Подруги собираются вокруг и восхищаются нами.
- Видишь, теперь и вам повезло, - говорит Алекс с едва заметной ноткой зависти в голосе. На прошлом концерте ей выпало быть Феей Драже, и мама сшила ей великолепное платье. Но мое платье ничуть не хуже, даже лучше, потому что оно розовое, а я люблю розовый больше всех других цветов.
Джессике платье очень идет. Она делает оборот, и юбка взлетает, а потом падает изящными волнами. Что до Джоанны, то она в ужасе.
- Отыщи в себе балерину, подруга, - говорит Эпата. - Поищи хорошенько, она должна быть.
- Да она давно потонула в этих розовых тряпках, - отвечает Джоанна, приподнимая верхний слой тюля и отпуская его так, словно это какое-то странное вещество, завезенное на Землю инопланетянами.
- Прекрасно! - восклицает мама Алекс. - Вы просто ослепительно выглядите, девочки! Хотите посмотреть на себя?
Я и позабыла, что мы в балетной студии - здесь одна стена сплошь покрыта зеркалами. Я бегу к зеркалу, Джессика - за мной. Платья великолепны. Мы выглядим как две совершенно одинаковые принцессы - то есть почти одинаковые, потому что Джессика чуть толще меня и на одной ноге у нее специальная туфля.
- Скорей бы концерт! - говорю я ей. Мы стоим перед зеркалом вдвоем и улыбаемся одинаковыми улыбками.
- Жду не дождусь, - говорит Джессика.
В зеркале появляются другие девочки в ярких цветных костюмах.
- Концерт будет здоровский, - удовлетворенно улыбаясь, говорит Террела.
Входит маленькая девочка из младшего класса.
- Вы принцессы, да? - спрашивает она.
- Да, - говорит Джессика.
- Вас мистер Лестер зовет. Он не хочет заходить, а то вдруг здесь кто-нибудь из девочек раздет.
Джоанна фыркает. Мы выходим.
Мистер Лестер ждет нас у лестницы.
- У меня для вас отличная новость, девочки, - говорит он. - Ваш танец так поразил мисс Деббэ, что она переставила его в самый конец программы. Это очень большая честь.
- Даже после самых старших? - спрашивает Террела.
- Даже после самых старших, - отвечает мистер Лестер. - Вы все прекрасно потрудились - особенно ты, Джерзи. Мисс Деббэ сказала, что ты даже обошлась без помощи сестер. Просто замечательно, что все так вышло, правда?
Я снова чувствую укол совести, но стараюсь не замечать его. Тут мы с Джессикой начинаем рассуждать о том, как здорово мы станцуем, и я совсем забываю о своей маленькой лжи.
Вечером я сижу у себя в комнате на розовой кровати под балдахином и думаю, как отличается моя жизнь сейчас от той, которая была неделю назад. Никогда бы не поверила, что можно так измениться за такое короткое время. Прежняя я тоже сидела бы на кровати, но все время боялась бы испортить концерт. А новая я знает танец назубок. Чтобы напомнить себе об этом, я встаю, танцую первую часть и заканчиваю оборотом (прыжком в повороте). Я улыбаюсь. Теперь все пойдет как по маслу.
И тут из коридора доносится пронзительный вопль - кажется, Джоаннин, - и грохот падения. Потом - тишина.
Глава 15
Я выбегаю из комнаты и едва не сталкиваюсь с Джессикой, которая тоже выбежала в коридор. Мы бежим в комнату Джоанны и видим сестру на полу. Она лежит и постанывает. Вбегает Мейсон, глаза у него большие и испуганные.
Мама с папой одновременно взлетают по лестнице.
- Что случилось? - кричит папа. В этот миг он совсем не похож на себя - куда только девалась его рассеянность!
- Я споткнулась… - говорит Джоанна. - Нога болит. Ой-ей-ей! - ее лицо искажено, глаза зажмурены.
- Я звоню в неотложку, - говорит мама и выбегает из комнаты.
Мне показалось, что мы прождали врачей несколько часов, но позже папа сказал, что они приехали через пять минут. По лестнице поднимается низенький толстячок и худая высокая женщина. У них с собой каталка. Женщина бережно осматривает распухающую на глазах ногу Джоанны и объявляет, что это перелом.
В двух футах от Джоанны лежит скейт. Разумеется, споткнулась она именно о него. Но мама молчит. Наверное, хорошие родители всегда знают, когда не стоит говорить "я же тебя предупреждал".
- Чем помочь? - спрашивает папа. - Что-нибудь нужно?
Мужчина говорит - нет, но они отвезут Джоанну в больницу.
- Оставайтесь тут, - говорит мама нам с папой, Джессикой и Мейсоном. - Я поеду с Джоанной и позвоню вам, когда что-нибудь станет известно.
Женщина осторожно приподнимает Джоанну за плечи, а мужчина перекладывает ее ноги на каталку. Джоанна вскрикивает, из глаз брызжут слезы. Джессика застыла у двери, в глазах у нее страх.
У меня в животе что-то сжимается и разжимается.
- Она поправится? - спрашиваю я у мужчины.
Он оборачивается через плечо.
- Конечно, поправится, - уверяет он. - Просто придется какое-то время обходиться без скейтборда.
Мама идет рядом с каталкой и держит Джоанну за руку. Мы смотрим, как врачи выкатывают каталку в дверь и несут ее вниз по ступенькам, туда, где ждет их машина "Скорой помощи". На улице темно, сыро и холодно. Кажется, только что прошел дождь. Всполохи красной мигалки отражаются в лужах. Было бы красиво, если бы только не так страшно.
Врачи заносят каталку в машину. Мама пригибается и залезает следом. Мы с папой, Мейсоном и Джессикой стоим неподвижно и смотрим, как "Скорая помощь" отъезжает от дома. Вот взвыла сирена. Глупо, конечно, но мне так хочется, чтобы мама обернулась и помахала нам рукой. Тогда можно было бы поверить, что все будет хорошо. Но мама не оборачивается.
Мы молча возвращаемся в дом. Папа выглядит каким-то потерянным. Он все еще держит в руках газету, которую читал перед тем, как Джоанна упала. Папа сворачивает газету в трубочку, все плотнее и плотнее.
- Ну, ладно, - говорит он, - вы идите поиграйте, а я скажу вам, когда будут новости от мамы.
Поиграть? Как мы можем играть, когда у нас сестра попала в больницу? Я люблю папу, но, как я уже говорила, временами он бывает немножко бестолковым.
- А можно, мы побудем с тобой в кабинете? - спрашивает Джессика.
Папа непонимающе разглядывает газету у себя в руках, словно гадая, откуда она взялась и почему так туго свернута.
- А, ну да, конечно, - говорит он. - Конечно, вам сейчас не до игр.
Все вместе мы идем в кабинет. На стенах висят маски, которые папа привез из Африки, когда ездил туда со своими студентами. Обычно я думаю, что эти маски экзотические и очень классные, но сейчас их пустые глазницы смотрят как-то угрожающе.
Папа садится за свой стол. Джессика, ссутулившись, устраивается на обитой вишневой тканью скамеечке у стены. Я растягиваюсь на толстом восточном ковре.
Ко мне подходит Мейсон.
- Можно, я с тобой посижу, Джерзи? - спрашивает он и сворачивается клубочком рядом со мной. Я обнимаю его одной рукой.
- Все будет хорошо, Мейсон, - говорит Джессика.
Мама все не звонит и не звонит.
- Врачам нужно время, - говорит папа, словно пытаясь объяснить это не только нам, но и себе. Немного погодя Мейсон засыпает рядом со мной на полу, и папа относит его наверх, в постель.
Наконец звонит телефон. Джоанне будут делать операцию, чтобы правильно сложить сломанную кость.
- Идите отдохните, девочки, - говорит папа. - Я уверен, что утром все уже будет в порядке.
Лежа в постели и пытаясь заснуть, я снова и снова прокручиваю в голове случившееся. "Придется какое-то время обходиться без скейтборда", - сказал тот врач.
И тут я понимаю, что Джоанне придется обходиться не только без скейтборда, но и без танцев.
Глава 16
- Сильно же тебе не нравится принцессное платье, подруга, если ты готова ногу сломать, лишь бы его не надевать, - говорит Эпата. - Зато у гипса цвет классный.
Прошло два дня. Мы - мама, папа, Джессика, Мейсон, Эпата и я - приехали в больницу навестить Джоанну. У сестры на ноге огромный гипсовый кокон ярко-зеленого цвета, от щиколотки до бедра. Медсестра сказала, что перелом был сложный, поэтому в кость пришлось вставить несколько штифтов.
- Так что я теперь наполовину человек, наполовину робот, - с удовольствием говорит Джоанна Эпате.
- Точно, только правильнее сказать - наполовину человек, наполовину скрепка, - говорит Эпата. С тех пор, как стало ясно, что Джоанна полностью оправится, настроение у нас стало куда лучше.
Мама встает со стула.
- Давайте дадим нашей болящей отдохнуть, - говорит она. - А то сегодня у нее сплошные гости.
Алекс, Террела и Бренда уже приезжали сегодня к Джоанне сразу после школы. Их привезла мама Алекс. Бренду очень заинтересовала медицинская аппаратура, которая громоздится и попискивает вокруг кровати Джоанны. Еще Бренде хотелось точно знать, какого рода перелом был у моей сестры и как именно врачи его вправляли. Когда к Джоанне пришла врач, Бренда закидала ее вопросами, так, что в конце концов доктору начало казаться, будто она держит экзамен в медицинском университете. А когда девочки ушли, почти сразу же явились Эпата и ее старшая сестра Амара.
Мы встаем - все, кроме папы, потому что он собирается остаться с Джоанной.
- Слушайте, - говорит Джоанна нам с Джессикой, - извините, что так вышло с концертом. Я вам все испортила.
- Господи боже мой, - говорит мама, - концерт! Я про него совсем забыла! Как только приедем домой, позвоню мистеру Лестеру.
Стоит пасмурный день. Мы возвращаемся домой. Я думаю о танце. Я очень стараюсь не расстраиваться, ведь здоровье Джоанны гораздо важнее. Но в уголках глаз у меня все равно закипают слезы. Мне-то ведь наконец достался красивый наряд, и я впервые в жизни готова была танцевать хорошо.
Мы идем к дому. С неба падает снежинка.
- Смотри, снег! - говорит Джессика. - Первый снег в этом году.
Мы останавливаемся и смотрим вверх. Фонари только что зажглись, и снежинки танцуют в их свете. Сначала снежинок совсем мало, но потом становится все больше и больше.
Если бы только можно было танцевать без Джоанны! Но танец рассчитан на троих. С двумя танцовщицами будет совсем не то.
- А я снежинку поймал! На язык! - говорит Мейсон и вертится туда-сюда, разинув рот в попытке поймать еще одну. - Вот, гляди!
И тут мне в голову приходит одна мысль.
Глава 17
- Нет! Ни за что! - говорит Мейсон, решительно сложив руки на груди.
Мы только что вернулись домой. Я схватила Мейсона, утащила его наверх, плотно закрыла дверь и рассказала, что придумала. Танец будет спасен, если Мейсон согласится танцевать с нами. Ну, и я смогу больше не врать, что выучила все сама. На меня ведь теперь смотрят как на какую-то чудо-балерину, а мне от этого очень стыдно.
- Но ведь это же так весело! - говорю я.
- Выйдешь на сцену, перед полным залом. Как… - я ищу достаточно заманчивое сравнение, - как игрок Национальной Баскетбольной Ассоциации!
Мейсон вздыхает.
- Ни разу не видел, чтобы баскетболисты переодевались какими-то там глупыми принцессами, - говорит он. - И ты тоже не видела. И вообще, ты обещала никому не говорить, что я умею танцевать.
Я привстаю на носочки и опускаюсь обратно.
- А я и не говорила. Но ты ведь можешь спасти целый концерт. Будешь супергерой, как Супермен!
Мейсон отчаянно трясет головой.
- Супергерои не танцуют, - говорит он.
- Еще как танцуют, - говорю я, а сама быстро придумываю довод. - Им обязательно надо уметь танцевать! Вдруг придется следить за негодяем на каком-нибудь балу.
Мейсон смотрит задумчиво, словно взвешивает мои слова.
- Все равно они не носят платья.
Ох, а ведь тут он прав.
- А если… - я замолкаю и быстро соображаю. - Если танец будет не про трех принцесс, а про двух принцесс и прекрасного принца? Или прекрасного рыцаря?
Мейсона зацепило.
- Роборыцаря? - спрашивает он.
- Точно, роборыцаря, - твердо отвечаю я. - Прекрасного принца-роборыцаря в классном костюме.
Мейсон обдумывает услышанное.
- А какой будет костюм? - спрашивает он.
- Отпадный! - говорю я. - И вообще, рыцари нравятся девушкам, - добавляю я, чтобы не углубляться в непродуманную тему костюма. - И танцоры тоже нравятся. Помнишь, Эпата говорила, что хочет танцевать на свадьбе?
Кажется, Мейсон дрогнул.
- Спорим, в костюме принца-роборыцаря ты ей понравишься, - говорю я.
- Да? - спрашивает он.
- Да! - уверенно отвечаю я.
Мейсон раздумывает еще с минуту.