В это время самой передовой партией революции сделались якобинцы. Робеспьер, стоявший во главе их, исходя из государственных соображений, не одобрял политику, затрагивающую религиозные чувства народа, так как опасался, что это оттолкнет народ от революции. Ни сторонники Робеспьера, ни Дантон, тяготевший к буржуазии, ни разу не высказали непочтения к церкви. К тому же Робеспьер не был атеистом. Он доказывал, что религия служит опорой нравственности и что недопустимо лишить народ священников, потому что тогда бедняки почувствуют всю тяжесть нужды и у них не будет даже надежды.
Обстановка была напряженной. Несмотря на декрет о высылке из Франции всего неприсягнувшего духовенства, большая часть его отказалась покинуть Францию и ушла в подполье. Часть скрывалась в лесах, часть, переодевшись пастухами и нищими, тайно исповедовала, причащала, крестила и хоронила верующих.
После казни короля церковь усилила свою деятельность, стремясь подорвать обороноспособность государства. Она препятствовала рекрутскому набору, возбуждала крестьян против войны, а в Вандее спровоцировала мятеж, как раз в то время, когда вся феодально-католическая Европа вторглась в пределы Франции. В Вандее вспыхнула гражданская война, которую церковь стала восхвалять как одну из самых блестящих страниц религиозной истории. Поводом к мятежу послужил набор в армию.
10 марта 1793 года в шестистах деревнях по сигналу ударили в набат. Среди вооруженных мятежников появился клич: "Да здравствует религия, король и старый режим! Смерть патриотам!" Во главе мятежников стояли аристократы, они создали Верховный совет, душой которого сделался аббат Бернье. Его целью было восстановление монархии и церковной власти. Это был жестокий фанатик, требовавший казни попавших в плен солдат республиканской армии, уничтожавший всех раненых и оставшихся на свободе республиканцев и сажавший в тюрьму их жен и детей.
Из Вандеи мятеж перекинулся в Бретань. Чтобы поддержать боевой дух среди восставших, церковь их нагло обманывала "чудесами". Чтобы доказать, что бог спасает всех восставших за веру, был инсценирован расстрел верующего, после которого он остался невредимым. Стреляли в него холостыми патронами, но это "чудо" произвело такое впечатление, что восставшие без оружия бросались в бой и были беспощадны к патриотам.
Уже более трех лет католическая церковь всеми силами сопротивлялась революции, подстрекала к мятежам, занималась предательством, а вся жизнь народа в то трудное время определялась только одним желаньем, одной мыслью - победить и остаться свободным! И все, что стояло на пути к этому, надо было устранять. Мешала церковь, духовенство стояло поперек дороги, следовательно, надо было их убрать.
Конвент установил новый календарь, который лишал церковь авторитета; она вытеснялась из быта, а "святые" просто устранялись из жизни народа. Год делился на 12 месяцев, по 30 дней в каждом, месяц делился на 3 декады, дни декады получали названия растений и животных. Воскресный день был упразднен и введен праздник Свободы и Разума.
Культ разума и свободы. Конвент
Внутри огромного собора Парижской богоматери построили "величественный храм". На его фасаде была надпись "Философия", и у входа возвышались бюсты известных философов. В центре храма была построена искусственная скала, и на ее вершине горел факел - "светоч истины". В день праздника Свободы в храме оркестр исполнил специально сочиненный гимн на слова поэта Шенье.
Из храма народ вступил в зал заседания Конвента. Впереди шествия шли музыканты и молодые защитники отечества, певшие патриотический гимн. За ними в красных колпаках шли республиканцы. Затем - девушки в белых платьях с трехцветными лентами и венками. Они окружали женщину, олицетворяющую Разум. Она держала в руке пику и восседала на украшенном троне, который несли четверо мужчин.
При виде этого шествия в Конвенте всех охватил восторг. Трон богини Разума поставили напротив председательского кресла. Склонившись перед богиней, один из членов Конвента выступил с антихристианской речью и просил Конвент переименовать кафедральный собор в храм Разума, на что Конвент согласился. После этого пропели гимн Свободе.
Во всех церквах в Париже и в провинции отмечались такие же праздники. В Страсбурге над входом в собор была надпись: "Мрак отступает перед светом". Из собора была вынесена вся церковная утварь, внутри храма стояли статуи Природы и Свободы, по бокам которых помещались два Гения: один топтал разбитый королевский скипетр, другой держал пучок, связанный трехцветной лентой - символ союза департаментов Франции. Рядом стояло три чудовища, изображавших католического священника, протестантского пастора и еврейского раввина.
Через неделю после праздника Свободы и Разума в Конвенте была разыграна сцена "погребения религии". Несколько человек несли гроб, за которым шли "плакальщики".
В стране был запрещен колокольный звон, затем стали снимать колокола и на месте колоколов ставили статуи Свободы. Во многих городах и деревнях стали закрывать церкви. Но все эти принудительные меры не избавили народ от религиозного дурмана, и попытка ввести культ Разума не была борьбой с религией вообще, а только желанием ввести новую религию вместо существующей старой. И хотя католицизм был объявлен "ликвидированным", он в действительности продолжал существовать.
В Конвент поступали петиции из разных коммун с жалобами, что власти не спрашивали их мнения, перед тем как отменить религию, и что теперь они - коммуны - решили ее снова восстановить, потому что люди не могут отречься от того, что впитали с молоком матери, и бессмысленно хоронить католический культ: раз он живет в сердцах французов, - он все равно снова возродится.
В некоторых департаментах народ требовал открытия церквей. Рабочие жаловались, что с исчезновением христианских праздников не стало выходных дней.
Культ верховного существа. Робеспьер
Когда в Конвенте обсуждались вопросы борьбы с религией, Робеспьер молчал. Честный, стойкий и неподкупный вождь якобинцев, Робеспьер был последователем философа Руссо. Он не был атеистом и считал атеизм безнравственным, а религию необходимым элементом всякой государственной жизни. В этом Робеспьер слепо следовал взглядам Руссо, писавшего, что государству важно, чтобы каждый гражданин имел религию, которая заставила бы его любить свои обязанности.
Робеспьер относился отрицательно к антирелигиозной борьбе в стране, где большинство населения было верующими. Он не одобрял и культа Разума, но молчал.
В наступление же он перешел после получения в Комитете общественного спасения письма от одного комиссара, который писал, что приказал арестовать "отцов церкви", отмечавших церковные праздники, уничтожил кресты и распятия и собирается отправить в изгнание "тех черных зверей, которых называют священниками". Робеспьер же считал, что нельзя давать повод к нарушению свободы культов и показывать, что идет борьба против самой религии. Он порицал насильственные действия против самой религии, так как они возбуждали фанатиков против революции. Уже сотни вооруженных крестьян заявляли, что они хотят "восстановления католической церкви и чтобы не было якобинцев". В якобинском клубе Робеспьер решительно осудил антирелигиозную пропа-. ганду.
Робеспьер был прав в том отношении, что насильственная борьба с религией усилит контрреволюцию. Конвент это понял и издал манифест к народам Европы, составленный Робеспьером. В нем говорилось: "Ваши повелители обманывают вас, говоря, что французская нация преследует все религии, что мы заменили культ божества культом нескольких людей. Они рисуют нас в ваших глазах идолопоклонниками или безумцами. Это неправда. Французский народ и его представители уважают свободу всех культов и не подвергают гонению ни один из них". Робеспьер считал, что идея верховного существа и бессмертия души является постоянным напоминанием о справедливости, следовательно, эта идея носит республиканский и общественный характер. И Робеспьер стал проповедовать создание нового культа верховного существа, который был чем-то вроде очищенного христианства. На фронтонах храмов вместо надписи "Храм разума" теперь стояли слова: "Французский народ признает существование верховного существа и бессмертие души". Новый культ был уступкой католицизму, и нелегальная церковь стала надеяться на близкое восстановление религии. В этом сказалась вся противоречивость религиозной политики того времени: поскольку атеизм был объявлен врагом республики, противопоставить ему можно было только религию, но, чтобы церковники не могли извлечь для себя выгоды из нового культа, было провозглашено, что новый культ не является религией и не нуждается в служителях.
К празднику верховного существа, который был установлен 20 мая, готовились с большой тщательностью. Оформление праздника было поручено известному художнику Давиду - якобинцу по убеждениям и ярому последователю Робеспьера. Этот праздник своими пышными церемониями должен был заменить народу католические обряды и в то же время как бы закрепить победу Робеспьера над его политическими противниками.
В день праздника Робеспьер был избран председателем Конвента, и тем самым ему отводилось первое место в празднике, которым должен был руководить Конвент.
Праздничная церемония открылась речью Робеспьера, восхвалявшей верховное существо, начертавшее "бессмертной рукой законы равенства и справедливости в человеческом сердце и тем вложившее в него смертный приговор тиранам". "Оно создало вселенную, - говорил Робеспьер, - чтобы проявить свое могущество… Оно вселяет в душе торжествующего угнетателя страх и раскаянье, а в душе невинно угнетенного - спокойствие и гордость; оно заставляет справедливого человека ненавидеть злодея, а злодея - уважать справедливого человека".
После речи Робеспьера под музыку была сожжена "гидра атеизма". Чучела, изображавшие атеизм, символы честолюбия, эгоизма и гордыни, были сожжены Робеспьером, как первосвященником, или жрецом, а на их месте появилось изображение Мудрости. Затем Робеспьер произнес вторую речь, на этот раз против атеизма, который "короли хотели утвердить во Франции". Заключительная часть речи была похожа на молитву, которую Робеспьер в роли первосвященника произносил перед творцом вселенной.
Этот пышный праздник был ошибкой Робеспьера. Его враги сочли, что Робеспьер перестал довольствоваться тем, что он глава политической власти, и стремился еще сделаться жрецом новой национальной церкви. Духовенство стало твердить, что верховное существо есть в конечном счете не что иное, как христианский бог, и расценивало этот праздник как переходную ступень к прославлению Христа. К тому же день праздника верховного существа оказался днем троицы, и верующие шли на праздник с четками и молитвенниками в руках. Слушая речи Робеспьера, верующие молились Христу.
Не удивительно, что местами народ не видел никакой разницы между новым и старым культом божества.
После казни Робеспьера и контрреволюционного переворота 1794 года рухнул и культ верховного существа. Он не мог заменить верующим религии их отцов, и к тому же победившая буржуазия была заинтересована в укреплении католицизма среди трудящихся.
Заговор равных. Бабеф
Одним из ярых борцов за республику был Бабеф, который с первых дней революции принимал в ней горячее участие, а после смерти Робеспьера возглавил группу революционеров, разочарованных в буржуазной демократии. Они поставили перед собой задачу революционного преобразования в духе коммунизма, потому что буржуазная революция не принесла освобождения трудящимся.
Для Бабефа история человечества была борьбой между богатыми и бедными. Он сам испытал в своей жизни все невзгоды и ужасы нищеты и более чем кто-либо из выдающихся революционеров был призван отстаивать право угнетенного, обманутого народа.
С самого начала французской революции Бабеф выступал против буржуазии, стремясь больше всего помочь деревенской бедноте и рабочим. По ложному обвинению Бабефа арестовали и посадили в тюрьму. Ему удалось добиться оправдания, но выпустили его только в 1795 году, после казни Робеспьера, когда у власти была новая разбогатевшая буржуазия, равнодушная к нуждам народа.
Новое буржуазное правительство называлось Директорией. В противовес ему Бабеф создал "Тайную директорию", целью которой было свержение буржуазии и установление коммунистического строя.
Бабеф отлично понимал, что буржуазная революция только заменила одну группу насильников другой. Он считал совершенно необходимым, чтобы за этой революцией последовало восстание бедноты. Для подготовки восстания Бабеф организовал со своими друзьями клуб "Пантеон" и строго законспирированную организацию "Заговор во имя равенства", или "Заговор равных", которая имела своих агентов среди рабочих и солдат.
Кроме того, Бабеф начал издавать газету, в которой писал, что народ по-прежнему проливает свой пот и кровь, а кучка богачей по-прежнему собирает их в золотые сосуды.
Бабувисты (последователи Бабефа), считая себя представителями всех угнетенных, предполагали сразу же после захвата власти удовлетворить потребности бедноты, чтобы этим привлечь ее на свою сторону и найти в ней опору. Они выработали "Акт восстания", в котором были указаны все мероприятия, необходимые при захвате власти: народ возьмет в свои руки казначейство, почту, магазины со съестными припасами, которые будут вынесены на улицы для раздачи народу. Булочные будут обязаны печь хлеб для бесплатной раздачи населению, а булочникам затем будет заплачено по предъявленным счетам. Вещи, заложенные в ломбарде, немедленно возвращаются народу бесплатно; имущество эмигрантов, заговорщиков и всех врагов народа будет безотлагательно распределено между защитниками отечества и бедными, которых поселят в домах заговорщиков и снабдят мебелью.
Коммунисты до французской революции не задумывались над решением практического вопроса, где и в ком найти опору в первые же дни после захвата власти. Бабувисты же впервые задумались над этим и указали, как это разрешить. Второй не менее важной задачей, которая также требовала быстрого решения, было обезвреживание своих врагов. Надо было, не теряя времени, "железной рукой подавить всех противников". Для этого рекомендовалось отобрать их имущество и немедленно предать суду народа.
Затем бабувисты разработали план организации республики трудящихся с явным преимуществом для лиц физического труда. В эту республику войдут все желающие работать сообща на коммунистических началах и сообща пользоваться плодами совместного труда. Эта коммунистическая община, или национальная коммуна, будет расти, развиваться и постепенно поглощать всех остальных людей, превращаясь понемногу в одно национальное целое.
А те, которые не войдут в эту коммуну и сохранят частное хозяйство, будут считаться иностранцами и останутся политически бесправными. Коммуне будут переданы все национальные и отобранные у врагов революции имущества, а также имущества тех, кто захочет добровольно отдать его коммуне. Люди, не вошедшие в коммуну, должны ей платить налог продуктами своего труда. Налог будет настолько тяжел, что это должно подталкивать собственников на отказ от своего имущества и на вступление в коммуну.
Бабеф говорил, что французская революция не доведена до конца, потому что ничего не сделано для обеспеченья народного счастья и сделано все, чтобы снова заставить народ проливать пот и кровь. Он считал, что революцию надо сделать народной, но еще не понимал борьбы классов, не говорил о буржуазии и пролетариате.
Бабувизм был первым коммунистическим учением практического характера, многие положения которого перешли по наследству к научному коммунизму.
Однако тщательно подготовленный план вооруженного восстания был сорван. Провокатор, проникший в ряды бабувистов, выдал его правительству. Все руководители заговора были арестованы в 1796 году. Их посадили в железные клетки и перевезли из Парижа в город Вандом, где несколько месяцев продолжался над ними суд.
Бабефа и его друга Дартэ приговорили к смертной казни. Накануне оба приговоренных пытались заколоть себя кинжалом, который сын Бабефа передал ему при свидании, но неудачно. Их казнили в мае 1797 года.
При Наполеоне I все оставшиеся в живых бабувисты и якобинцы были отправлены в ссылку на острова Индийского океана, где вскоре погибли от тропической лихорадки. Но идеи Бабефа продолжали жить. Один из его друзей написал книгу, в которой рассказал о взглядах и движении бабувистов. Эти взгляды стали распространяться среди французских рабочих. Бабеф не выделял рабочего класса, он говорил о бедноте вообще; в его время пролетариат еще был слаб и плохо организован, потому что не было крупной механизированной промышленности. Поэтому и некому было в то время возглавить движение за коммунизм. Но, во всяком случае, Бабеф был первым, кто говорил о необходимости революции для свержения буржуазии и о необходимости диктатуры бедноты, чтобы построить коммунизм.
Перед казнью Бабеф написал своей семье: "Добрый вечер, друзья мои! Я готов к тому, чтобы погрузиться в вечную ночь… Не думайте, что я сожалею о том, что пожертвовал собой во имя самого прекрасного дела!.. Приятно, по крайней мере, умирать с такой чистой совестью, как у меня…"
То, чего не может быть
Наполеон I, отстаивавший интересы буржуазии, прекрасно понял, что правящему классу полезна религия, если она является верой всего народа, и что Франции мог служить католицизм, освященный веками. В религии Наполеон видел залог социального порядка, потому что религия переносит на небо идею равенства, а это позволяет богатым жить, не опасаясь, что бедные их истребят. Он считал, что общество не может существовать без неравенства состояния, неравенство же состояния, когда один человек умирает с голоду, а рядом с ним другой утопает в роскоши, не может жить без религии, внушающей, что такова небесная воля и что на земле подобает быть бедным и богатым, но зато в "загробном мире" блага будут распределены иначе.
Договорившись с папой Пием VII, Наполеон объявил католическую церковь государственным учреждением, духовенство стало получать жалованье от правительства, церкви была возвращена часть ее еще не распроданного имущества. Духовенство назначалось правительством, и каждый священник был обязан присягать ему на верность. Так католицизм был приспособлен к нуждам нового буржуазного общества.
После свержения Наполеона I, когда во Франции воцарились короли из рода Бурбонов, началась реакция. Многие деятели как революционных лет, так и наполеоновского периода были убиты без суда. По всей стране прокатилась волна жестокого белого террора.
По-прежнему считая, что алтари являются опорой трона, правительство как бы заключило открытый союз с церковью. Сильное возмущение вызвал "закон о святотатстве", принятый во Франции в 1825 году. Этот закон грозил наказаньями вплоть до смертной казни "с отсечением кисти правой руки" за проступки против религии и церкви. Этот закон рассматривался как попытка отбросить Францию назад к самым мрачным временам средневековья.