Укрепленные замки были обнесены высокими каменными стенами с бойницами и башнями, окружены рвами с водой. Мрачны и неприветливы были эти замки сеньоров, владевших лесами, равнинами, полями и лугами и всеми людьми, живущими на их землях.
Крестьяне ютились в хижинах, построенных из дерева и глины. Эти хижины были скорее похожи на норы, чем на дома. Чтобы удержать больше тепла, они строились очень низкими. Крыша была покрыта соломой или тростником. Вместо окон были отверстия, которые ничем не заделывались и только зимой затыкались сеном. Спали крестьяне на земле или на печи, все вместе. Посуды не было, и все ели и пили из одной плошки.
Уныло шел крестьянин за своим плугом, если он у него был, или покорно ковырял землю мотыгой и лопатой. В плуг впрягалась корова, ей в помощь - иногда козел. Земля не удобрялась и постепенно теряла плодородие.
Дети с малых лет помогали родителям: таскали камни с поля, ухаживали за скотиной, пололи грядки. Когда хлеб вырастал высокий и густой, крепостные радовались, что хоть дети будут сыты. Но вдруг налетал сеньор из замка со своими охотниками и сворой собак. На его руке гордо сидел сокол. Сеньор собрался в лес на охоту и, торопясь, скакал по полям. Раздавался только конский топот да трубный звук, и поле в несколько минут было все вытоптано и опустошено. Хлеб был так помят, что не оставалось ни одного колоса.
Все, что добывали крепостные трудом своих рук: муку, мясо, масло, сало, лен и шерсть, ягоды, мед и воск - они обязаны были отдавать сеньору.
А когда умирал в крестьянской семье отец, то, чтобы удержать его жалкое имущество, приходилось отдавать сеньору как выкуп лучшую скотину и лучшую одежду покойного. Когда сеньор устраивал в своем замке праздник, он требовал с крестьян лишних взносов. Кроме того, крепостные платили за пользование лесом, лугом, рекой и были обязаны содержать войско сеньора в походе.
И каждую минуту в хижину крестьянина мог ворваться монах за сбором церковного налога - "десятины". Он открывал лари, заглядывал в сарай и колодец, повсюду совал свой нос, чтобы унести последнюю краюху хлеба, горсть зерна или кусок холстины.
Обыкновенно замки феодалов - барона, рыцаря, епископа - высились на склонах гор, на холмах и скалах, как гнезда хищных птиц, где феодалы, подобно коршунам, подстерегали каждый шаг хлебопашца. Оттуда сверху дозорные на башнях наблюдали за окрестностями и оттуда налетал грозный сеньор со свитой, закованной в сталь с ног до головы; и горе было тем, кто вздумал бы не повиноваться сеньору. Но даже послушные и покорные не могли считать себя в безопасности, потому что феодалы как крупные, так и мелкие постоянно между собой воевали, и сражения происходили по всякому поводу.
А желая разорить врага, феодалы прежде всего разоряли его крепостных, сжигали деревни, вытаптывали поля, угоняли скот, грабили скудное имущество. Грабить крестьян было забавой для этих "благородных" хищников.
Самым ненавистным, самым коварным и жестоким феодалом-хищником была христианская церковь, которая во имя бога держала людей в беспросветном физическом и духовном рабстве. И крестьянин, навеки прикрепленный к своему участку, чувствовал себя каторжником, прикованным к тачке; он не видел впереди никакого выхода. Вся его жизнь подчинялась церковным предписаниям.
Жизнь превратилась в мертвую обрядность, а церковь- в молитвенную машину. Католичество превращалось в гонителя жизни. В глазах религии существовал только "тот свет". На земле человек был жалкой тварью, обреченной заранее на погибель за "первородный грех", а народы были единым стадом римского пастыря и его служителей. Католическая вера и беспрекословное подчинение церкви считались единственной добродетелью.
Грамотных среди духовенства было мало, а простых людей, умевших читать, совсем не
было. Грамоте учили в монастырских школах, где дети вначале выучивали с голоса главнейшие молитвы и псалтырь на латинском языке, и затем уже только учили азбуку и садились читать по той же псалтыри. И хотя церковь никогда не упускала из виду воспитательного воздействия на народ, однако она пользовалась для этого более дешевыми средствами: проповедью, исповедью, совершением богослужений, таинств и обрядов. Школа же имела другое назначение: она должна была готовить пастырей церкви и переписчиков Священного писания.
Когда ученик уже умел читать, его мало-помалу приучали к письму, а затем присоединяли церковное пение и счет, который ограничивался почти одной таблицей умножения.
Церковь подчинила себе литературу, душила науку и искусство, дурманила головы людей кошмарами близкого конца мира и страшного суда. Призванием человека было умерщвление плоти. Люди видели в реальном мире только темницу души. Все делалось во имя веры.
Где выход?
Феодалы постоянно стремились к захватам новых земель и крепостных. Для этого надо было воевать, а для войны - содержать вассалов-рыцарей, службу которых полагалось вознаграждать землей. Свободных же земель больше не было. И крупные феодалы стали захватывать земли мелких владельцев. Таким образом появилось много безземельных рыцарей, заветным стремлением которых также становилось приобретение крепостных и земли. Они рыскали в одиночку и шайками, нападали на деревни, отбирали у крестьян все, что было: жалкие запасы зерна, одежду, утварь. Грабили и на проезжих дорогах. Многие замки стали разбойничьими гнездами, владельцы которых совершали набеги на все окрестное население.
Особенной приманкой для рыцарей были богатые владения церквей и монастырей. Здесь они захватывали лошадей и скот, опустошали амбары с богатыми запасами и грабили церковные сокровища.
Разбои рыцарей разоряли крепостных и наносили ущерб землевладению, особенно церковному. А народ нищал и голодал. Голод был постоянным явлением в XI веке. Один из современников писал, что землю до того заливали непрерывные дожди в течение трех лет, что нельзя было найти удобного времени для засева полей и уборки жатвы. Этот "мстительный бич" появился сначала на Востоке, опустошил Грецию, перешел в Италию, распространился по Франции, не пощадил Англии.
Подобные бедствия во Франции XI века были явлением вовсе не чрезвычайным: из 72 лет (987-1099 гг.) сорок восемь падают на голод и эпидемии. Понятно, как эти невзгоды должны были укреплять веру в близкий конец мира, проповедуемый христианством.
Неурожаи, голод, падеж скота, эпидемии, - несчастье за несчастьем. В эту мрачную пору вера в "чудеса" наполняла обыденную жизнь. Ходили слухи, что сам дьявол перестал скрываться, что в Риме видели его торжественное явление перед папой в виде чародея. Слышались странные голоса, бывали частые видения, и среди всех этих "чудес" бога и ухищрений дьявола никто не был уверен, что земля наутро не обратится в прах при звуке небесной трубы, которая возгласит конец мира. Такой конец этого мира скорби и нищеты был надеждой и ужасом для всех людей.
И все с нетерпением ждали какой-то перемены. Пленник ждал ее в мрачной башне и в подземной темнице. Монах ждал среди монастырских воздержаний, среди искушений и падений, угрызений совести и видений. Забитый нуждой, придавленный зависимостью, униженный церковью, которая учила только терпению, покорности и страху, ждал раб на своей пашне под тенью ненавистного замка. Все мечтали выйти во что бы то ни стало из невыносимого положения. Богатые несли к алтарям пожертвования землями, домами, крепостными. Церкви и духовенство богатели. А народу каждый день приносил все новые бедствия. Ведь простому человеку разрешалось только существовать и повиноваться. Не больше. Бороться за свое благополучие он не смел. Это внушалось религией, исходило от церкви и душило человечество в течение столетий.
Одни кончали самоубийством. У других создавалось враждебное отношение к земному миру и стремление к небесному блаженству. Явилось желание покинуть все земное и пренебречь человеческими привязанностями, лишь бы открыть себе путь к счастью в "загробной жизни". Так усилилась тяга в монастыри, к отшельничеству и аскетизму. Многие крестьяне поднимали восстания. Измученные постоянной нуждой и голодом, они поджигали, грабили и опустошали имения богачей.
Волнения продолжались в фазных странах, и все они неизменно жестоко подавлялись. Слишком отсталыми были крестьяне, слишком они были раздроблены.
В то время - время всеобщего недовольства и отчаянья- церкви и монастыри непрерывно расширяли свои владения за счет даров и подношений: ведь религия внушала, что путем одаривания земных слуг бога можно искупить свои грехи. Церковники охотно принимали щедрые подарки королей, князей, рыцарей, обязуясь за это молиться о спасении их душ. Богатела церковь и оттого, что как землевладелец она жестоко выжимала пот и кровь из своих крепостных, собирала "десятину" со всего населения, а монастыри, кроме того, занимались торговлей.
Своим учением, что земные порядки установлены богом, а потому не подлежат изменениям, религия помогала феодалам держать в руках население. Но церковь искала новых путей, чтобы уберечь себя и господствующие классы от опасности со стороны угнетенного крестьянства, отвести от себя и светской власти угрозу народного возмущения. Кроме того, церковь хотела обезопасить крупных землевладельцев, в том числе и себя, от своеволия и грабежей "безземельных" рыцарей и в то же время ублаготворить слишком распустившуюся рыцарскую бедноту.
Вопрос был только в том, куда обратить взоры крестьянства, жаждавшего земли и свободы, чтобы это было безболезненно и даже выгодно для церкви и прочих феодалов. В какую сторону направить рыцарство, алчущее поместий и богатств? Как удовлетворить знать, стремящуюся к расширению своих владений?
Так хочет бог!
В то время половина Византийской империи оказалась завоеванной турками-сельджуками, и город Иерусалим, где, по христианской легенде, в храме стоял гроб Иисуса Христа, был под властью "нехристей". И римский папа задумал организовать военный поход на Восток, в Византию, чтобы освободить Иерусалим. Почему не направить в богатую страну рыцарскую вольницу, которая готова была драться где угодно и с кем угодно? Почему не направить туда мятежное крестьянство, жаждавшее земли и свободы? И почему не удовлетворить таким образом крупных феодалов, стремившихся к наживе и расширению своих владений, тем более, что это будет несомненной пользой для папского престола и церкви!
Целью похода объявлялась поддержка братьев по вере, спасение христиан-греков от "неверных" и освобождение от них такой большой святыни, как "гроб господень". На самом же деле намерения Рима ничего общего не имели со спасением христианства. Просто папа хотел подчинить себе восточную православную церковь, чтобы овладеть ее доходами и богатствами.
Атмосфера на Западе становилась все более накаленной, а рассказы паломников, купцов и песни трубадуров о "чудесах" и богатствах Востока разожгли алчность феодалов и духовенства. Папа Урбан II учел воинственные настроения рыцарей и постарался извлечь из них пользу для "создания мировой папской монархии", не заботясь о том, что это вызовет большое кровопролитие.
Он созвал собор в городе Клермоне. Туда стеклось такое множество народа, что собрание происходило под открытым небом. Здесь Урбан II обратился с речью к несметной толпе, с горячим призывом идти на освобождение "гроба господня", заранее отпуская грех тем, кто бросит все свои дела и отправится на Восток. Он говорил:
- Земля, которую вы населяете, сделалась тесной при вашей многочисленности. Богатствами она не обильна и едва дает хлеб тем, кто ее обрабатывает. От этого вы друг друга кусаете и друг с другом сражаетесь… Теперь же может прекратиться ваша ненависть, смолкнет вражда и кончатся междоусобия. Предпримите путь к "святому гробу", отнимите у нечестивого народа земли и подчините их себе… Кто здесь горестен и беден, там будет богат..
Прельстив добычей на Востоке, папа нашел горячий отклик в толпе. Раздались единодушные ликующие крики: "Так хочет бог!" - и все тут же стали нашивать себе на одежду кресты из красной материи. Так появились крестоносцы - церковные бойцы, личность и добро которых были объявлены, под страхом отлучения от церкви, неприкосновенными.
По христианской земле пошли пылкие проповедники. Особенно прославился среди них французский монах Петр Пустынник. Он уже был поломником в Палестине и рассказывал то, что видел. Изможденный и полунагой фанатик со сверкающим взором, он ездил верхом на осле и страстными речами привлекал народ. В одной руке он держал крест, в другой веревку, которой бичевал себя так, что струилась кровь.
Появились "чудеса" и "знамения", подстроенные духовенством. Народ подымался толпами. "Отец не смел удерживать сына, жена - мужа, господин - раба". Наравне с мужчинами снаряжались женщины и дети. Благочестие и обещание папы отпущения грехов, жажда приключений и славы, надежда испытать сказочные наслаждения и пресытиться богатствами Востока, освобождение от крепостничества и податей, а для преступников освобождение от казни и отсрочка долгов - все влекло западных христиан на Восток. Всем казалось, что нашелся выход из давней тяготы и беспросветного горя. Снаряжались в поход с семьями и домашним скарбом, как переселенцы.
Через поля и луга, вдоль опушек леса, без всяких дорог, потому что тогда их не было, двигались двухколесные повозки, запряженные волами, ехали верхом на мулах, ослах и лошадях' и шли пешком толпы оборванного люда.
Из одной только северной Франции двинулось больше ста тысяч крепостных, нищих и бродяг.
Толпы крестьян двигались вдоль Рейна и Дуная. Они шли на завоевание "гроба господня", но почти все были безоружны. Дубины, косы, топоры и грабли (вместо мечей и копий) и то были далеко не у всех. Они думали, что Иерусалим падет перед их пламенной верой и сдастся без боя. Но никто не знал, где находится этот город и как он выглядит. И часто бывало, что когда издали показывались высокие башни какого-нибудь замка или стены города, вся толпа останавливалась, вглядываясь в незнакомые очертания, и дети спрашивали, не Иерусалим ли это, к которому они стремятся.
Десятки тысяч людей торопились уйти от неволи и притеснений с надеждой на свободную счастливую жизнь в "земле обетованной". Обманутые церковью, они верили обещаниям римского папы и готовы были умереть в борьбе за будущее счастье. К этой крестьянской армии в дороге примкнуло много обедневших рыцарей, имевших только одного коня и меч. И вся эта армия бедноты шла не только без оружия, но и без припасов. Не было у них ни хлеба, ни сухарей, ни сала, ни мяса, чтобы прокормиться в дороге, и, проходя по землям Венгрии, Болгарии и затем Византии, крестоносцы грабили и убивали население. Для бедноты грабеж был единственным способом добыть себе питание. К тому же в этом походе было много хищников-рыцарей, воров и уголовных преступников, которых прельщал всякий разбой. Венгры и болгары давали им энергичный отпор и беспощадно уничтожали крестоносцев, которые, еще не достигнув цели, уже понесли большие потери. Через три месяца тяжелого пути значительно поредевшие толпы бедняков достигли Константинополя. По подсчетам, они потеряли в Европе около 30 тысяч человек.
Пораженные богатством Константинополя, крестоносцы стали разрушать и грабить дворцы и богатые дома предместий. Чтобы от них избавиться, византийский император Алексей стал переправлять крестоносцев на кораблях в Малую Азию, где, оборванные и безоружные, они были постепенно перебиты турками. На Никейской равнине поднялись целые холмы из костей крестоносцев, а захваченные в плен были обращены в мусульманство и проданы в рабство.
Только около трех тысяч человек сумели избежать преследований сельджуков. Некоторые из них, вернувшись в Константинополь, постарались пробраться обратно на родину, другие же остались ждать подхода главных военных сил.
Так трагично окончилась попытка западных крестьян бежать из-под власти меча и креста. Они жестоко поплатились за мечты о свободе и счастье, за то, что поверили "святому отцу" - папе, наместнику бога на земле, который хотел избавить себя, церковь и феодальную знать от опасных смутьянов и "бунтовщиков".
Между тем снарядилось в Европе и рыцарское крестоносное войско, до 300 000 конных рыцарей и пехоты, за которым тянулись 200 000 богомольцев, женщин и детей. Вместо папы пошел его представитель - легат. Общего вождя не было, и рыцари переходили из лагеря в лагерь, не зная никаких приказаний. Большинство снарядилось так, как будто не рассчитывало на возвращение. Они везли с собой все имущество, оружие, утварь, деньги и вели всех своих людей.
В Византии крестоносцы с удивлением узнали, что ее нечего спасать от язычников, как говорил папа. В рядах византийского войска были те самые мусульмане, которые, по словам папы, будто бы притесняли христиан и от которых они собирались освобождать Иерусалим.
Однако, когда крестоносцы двинулись дальше, они натолкнулись на серьезные препятствия. Вражеское турецкое войско было неистощимо, отличалось отвагой, хитростью и большой подвижностью. Его основа, кавалерия, состояла из ловких всадников на быстрых конях и была вооружена легкими и острыми, как бритва, дамасскими саблями и меткими стрелами.
Крестоносцев встретили сильные крепости, жажда и голод: неприятель тщательно истреблял все запасы. Они блуждали, не зная дорог, по раскаленным пескам, часто попадали в засады и долго стояли под стенами крепостей, не имея осадных орудий. Кони падали, и большинство рыцарей ехало на быках и ослах, а припасы везли на баранах и собаках.
Только через три года после начала похода крестоносцы дошли до Иерусалима. Они пали на колени, обнимали землю, рыдали от восторга, что видят "святой город". Изможденные, в лохмотьях, без воды на июльском припеке в каменистой пустыне, рыцари целый месяц с отчаяньем стояли под стенами города, пока не подошли генуэзцы с осадными орудиями и припасами. Крестоносцы осадили Иерусалим и ворвались в город. Забыв христианскую заповедь "не убий", они вырезали в городе всех мусульман. Земля была залита кровью, и сами победители были в крови с головы до ног. В черте иерусалимского храма погибло до десяти тысяч человек, не считая тех, чьи трупы валялись на улицах и площадях города.
После боя победители сложили оружие, смыли с себя кровь и босые, без шапок пошли по "святым местам", ползали там на коленях и с рыданьями молились, чтобы очиститься от грехов. Решив, что таким образом они добились прощения у бога за все совершенные убийства, рыцари со спокойной совестью вступили в обладание захваченными в бою домами, где нашли много золота, серебра, драгоценных камней, одежды, запасы фруктов и вина.
Затем завоеватели организовали новое государство - королевство Иерусалимское - и установили в нем феодальные порядки, как в Западной Европе.
Трудности этого похода еще больше углубили пропасть между бедняками и феодалами, которым удалось увеличить свои богатства.
В пути обнищали многие мелкие рыцари и в еще худшем положении оказалась крестьянская беднота. Тысячи нищих земледельцев, которые со своими семьями примкнули к рыцарским отрядам, потеряли даже то немногое, что у них было. Они шли босиком, без оружия, без денег, совсем оборванные и кормились чем попало. Они отправились в неведомые края в поисках лучшей доли, поверив духовенству, говорившему, что так хочет бог. Но та ничтожная часть их войска, которая добралась до Иерусалима, подпала опять под власть феодалов в новом Иерусалимском королевстве.