Когда мы использовали этот фрагмент в нашей первой программе о ревности, я сказал: "У меня возникает чувство, что этой девочке на самом деле нравится, когда брат берет ее игрушки, хотя она и протестует." И добавил: "Возможно, она воспринимает ситуацию и с его точки зрения, а не только со своей." Способность к проживанию в воображении чужого опыта значительно обогащает, если только при этом не упускается из виду, что является переживаниями "Я" в строгом смысле. Это один из путей, которыми может начинаться игра, и в игре воображения нет пределов возможностям идентификации себя с людьми и вещами. Ребенок может быть пылесосом или лошадью; может быть королевой или принцем; или новым ребенком, кормящей матерью, отцом. Мы не можем дать ребенку способность играть, но оберегая, терпя, выжидая и делая все то, что вы делаете не думая, вы способствуете его развитию. Можно было бы сказать еще многое, но, возможно, этого достаточно для того, чтобы показать, что ревность исчезает с внутренним развитием ребенка, которое становится возможным благодаря последовательной нормальной заботе.
* * *
Я говорил о ревности как о здоровом, нормальном для маленьких детей явлении, которое означает, что они любят и уже значительно продвинулись в своем отходе от полной незрелости, с которой начинали. Я говорил также и об отдельных шагах в развитии, которые делают возможным прекращение ревности как таковой. Все время я хотел показать, что эти шаги в развитии младенца и маленького ребенка не могут быть сделаны без того, что можете обеспечить вы, то есть без жизненных взаимоотношений, в которых ребенок находит воплощенную надежность, зависящую от того, будете ли вы самим собой.
Кроме этого основного условия, которое вы обеспечиваете, существуют специфические моменты, и от них многое зависит. Например, вы помогаете ребенку предвидеть, что должно произойти. Когда вы знаете, что в его жизни должны совершиться большие изменения, вы пытаетесь как-то предупредить его. Если вы хотите ввести новую пищу, вы даете попробовать, а затем оставляете его в покое. И вероятно, вскоре ребенок захочет новой еды, которая у вас уже наготове. Подобным же образом вы пытаетесь предупредить, когда ваша новая беременность очевидна и у вас нет сомнений, что скоро появится новый ребенок. Вы можете подумать, что будет легче, если использовать слова, объяснять, но я сомневаюсь в этом. Конечно, если ребенок уже понимает речь, вы объясните ему - в словах и историях, с помощью книг с картинками. Смешно было бы этого не делать. Но вот что важно - ваше отношение к беременности, оно имеет значение задолго до того, как может быть использована речь. Если, например, новая беременность для вас желанна и естественна, вы постепенно дадите понять вашему годовалому ребенку, что существует причина, по которой сидеть у вас на коленях стало как-то не так, как раньше. Ваш маленький мальчик или девочка почувствуют, что у вас там что-то важное. А если вы нелегко принимаете факт беременности и перемены, которые она приносит (а есть много таких людей), тогда здесь возникает некая тайна, и ребенок, жизнь которого должна вот-вот сильно измениться с рождением младенца, окажется никак не подготовленным, когда новое дитя действительно появится на свет. Несколько проще, когда ребенок, чьи интересы затрагиваются, немного старше. Послушайте вот это.
МАМЫ:
- Я очень беспокоилась, когда рожала Роджера. Понимаете, у меня были две девочки, четырнадцати и тринадцати лет, и мне хотелось иметь еще ребенка, пока это возможно… И я была совершенно сбита с толку, не зная, как быть… Вот я и обсудила это с девочками и спросила, как они отнесутся к тому, что у меня будет еще ребенок… Странная затея, не правда ли, до того, как вы зачали ребенка, обсуждать это с другими детьми, но я думала, это неплохая идея… И они были в восторге, представляли, как это прелестно, и как они будут рады новому беби. И мы решили, что это будет мальчик. А Сьюзен, моей младшей дочери, было тринадцать… Роды были несколько преждевременные, и я сказала акушерке, что роды начались, и не скажет ли она Сьюзен, что если та хочет прийти посмотреть на роды, то может это сделать. И она вбежала ко мне перед школой… А у меня были схватки, понимаете, и вот я сказала: "Ну, - сделав глубокий вдох и думая, что могу загубить ей всю жизнь. - Ну, вот это родовая боль, и так вот все и происходит". А она похлопала меня по спине и сказала: "Ну, я думаю, у тебя впереди еще несколько часов. Увидимся после школы"… И пошла. Теперь она сама должна рожать через месяц, и я думаю, ей это чрезвычайно нравится. Хорошо подготовлена, надо думать.
Дональд Вудс Винникотт:
Этой девочке было тринадцать лет. Мама, конечно, говорила с ней, но я думаю, именно отношение матери к предстоящему имело значение. А как обстоит дело с меньшими детьми? Детям в один или два года еще далеко до того, чтобы понять, почему в этом году в феврале двадцать девять дней. Но в то же время они вполне способны, не так ли, в год или два, немножко вчувствоваться в положение матери младенца? Я говорю скорее о чувствах, чем о разуме ребенка. У большинства детей к годовалому возрасту есть некий совершенно особенный для них предмет, и они иногда, если можно так сказать, в грубом подобии, нянчат его, а вскоре уже несомненно играют в мать и ребенка.
Я сказал, что вы помогаете ребенку предвидеть. Вы делаете и другое; например, пытаетесь быть справедливой, а это очень трудно; вы можете только пытаться. И надеяться, что у вас нет явного любимчика, кроме, конечно, новорожденного ребенка, когда ему необходимо чувствовать, что он обладает вами целиком. Вы и отец ребенка разделяете ответственность по-разному. И когда ребенок недоволен матерью и ее новым занятием, он естественно обращается к отцу. Многие отцы хотели бы помочь, им не нравится столько времени проводить на работе, где от них нет никакой практической пользы.
И еще, в целом оказывается, что вы не отдаете предметов, драгоценных для других детей, новому ребенку, но позволяете каждому ребенку собирать свою собственную коллекцию и специализироваться. Так что, хотя в основном внутреннее развитие ребенка уже обеспечено тем, что он может полагаться на вас, существует еще много стрессовых моментов, требующих вашего отдельного внимания.
Конечно, вы, я полагаю, понимаете, что процесс развития связан с очень сильными эмоциями и что маленькие дети чувствуют не меньше нашего. Подозреваю, что они чувствуют больше. Мы, взрослые, считаем себя счастливыми, если нашли способ сохранить в себе что-то от детской интенсивности переживаний. Маленькие дети не только ощущают с чрезвычайной остротой, но их также нельзя отвлечь от той реальности, которая их беспокоит. У них еще не было времени создать личные способы защиты от слишком мучительных чувств, и именно поэтому они кричат. Именно поэтому так важно помочь ребенку предвидеть события, выходящие за рамки ординарного.
В период ожидания такого события происходит организация защитных ресурсов внутри личности ребенка. Что-то вроде того, что вы видите на столе, когда дети играют в солдатики и развертывают армии для защиты или атаки на крепость. Мысль о том, что чувства маленьких детей очень интенсивны, а тревоги или конфликты так мучительны, что им приходится организовывать защиту внутри себя, приводит меня к последней теме, которой я хочу коснуться в этом разговоре о ревности. Это относится к ненормальной ревности. Часто случается, что нечто складывается неправильно. Либо ревность не прекращается и продолжается открыто, или она прячется, так сказать, под прилавок и искажает личность ребенка.
В воспитании детей нет никакого смысла стремиться к совершенству. Многое, что сложилось неправильно, залечится со временем; по крайней мере, настолько, что будет незаметным. Но кое-что не срастается. Когда я сказал и повторил несколько раз, что ревность - нормальное и здоровое явление, речь шла о маленьких детях. По мере роста и развития личности почти к каждому мальчику или девочке приходит способность переносить чувства ревности, относиться к ним спокойно и использовать как побуждение к действию. Если у вашей подруги есть что-то лучшее, чем у вас, вы можете довольно спокойно выждать. Возможно, вы наверстаете упущенное позже или же сможете радоваться, что купили вместо этого что-то другое. Вы взвешиваете. Я думаю, у вас есть много такого, чему завидуют другие люди. Все это неотъемлемо от жизни и людей, живущих вместе.
Вы выросли и способны довольно легко справляться со всем этим, но начинали вы, так же, как и я, с совсем слабой способностью ждать своего времени. Но мы должны признать, что у некоторых людей наличествует стойкое искажение личности. Может быть, у вас есть сосед с ревнивым характером. Такие люди ухитряются, обычно не зная, что делают, провоцировать свое непосредственное окружение именно к таким действиям, которые возбуждают у них ревность. Эти люди несчастливы, с ними неприятно жить, и я бы не сказал, что это здоровая ревность.
В обсуждениях принимала участие одна мама, которая особенно откровенно говорила о себе и о том, каким образом продолжается ее ревность к брату.
МАМА:
- Ну, я была единственным ребенком… Когда мне было три, мама преподнесла мне братца. Мне это не казалось очень забавным. Я ревновала, как школьница, я кусала его, да… Он никогда не узнал, что я это делала, и я никогда не признавалась в этом… Но даже теперь - мне двадцать девять, ему двадцать шесть - мама может сказать: "Знаешь что, я купила Уильяму то-то и то-то." И я отвечу: "Да, правда?" Понимаете? Вроде как "мне все равно." Она скажет: "Ну, хорошо, хорошо, что тебе купить?" И расскажет мне точно, сколько она заплатила за подарок для Уильяма и проследит за тем, чтобы я получила ровно за столько же. Она купила ему кольцо с печаткой… Я знаю, это глупо, это подло, я хочу сказать, я замужем, а он не женат, но если она покупает ему кольцо, я тут же приду и скажу: "Он что, сам не мог себе купить?" Понимаете? И на прошлой неделе я получила свое кольцо со знаком зодиака.
Дональд Вудс Винникотт:
Мы можем быть уверены, что у людей с действительно ревнивым характером когда-то, в ранние годы, была веская причина для ревности. Беда в том, что у них не было честной возможности для проявления гнева, ревности и агрессии в то время, когда это было разумно и могло контролироваться. Если бы у них был такой шанс, то они, вероятно, прошли бы через фазу ревности и вышли бы из нее, как большинство детей. Вместо этого ревность сразу ушла внутрь, и истинная ее причина была утеряна, поэтому теперь для ревности выдвигаются ложные поводы и заявляется, что они вполне соответствуют действительности. Чтобы избежать такого искажения, нужно обеспечить маленьким детям такую опеку, которая позволила бы им быть ревнивыми, когда это оправдано. Я полагаю, что в норме ревность переходит в соперничество и честолюбие.
[1960]
Что раздражает?
Дональд Вудс Винникотт:
Есть люди, которые испытывают своего рода шок, когда обнаруживают, что могут испытывать к маленьким детям какие-то иные чувства, помимо любви. Если вы послушаете нижеследующий разговор, то обнаружите, что эти мамы вполне уверены в своей любви. Для них это нечто само собой разумеющееся, но они не стесняются говорить о темных сторонах семейной жизни. Их прямо попросили поговорить о том, что наиболее для них тягостно, и они, по-видимому, не испытывали затруднений в ответе на поставленный вопрос. Вот начало.
МАМЫ:
- Итак, я попросил вас прийти сегодня сюда рассказать о том, что бывает особенно неприятным для вас как матерей. Миссис В., прежде всего, сколько у Вас детей?
- У меня семеро детей, от двадцати до трех лет.
- Находите ли Вы, что быть матерью на самом деле довольно надоедливая работа?
- Ну, думаю, в общем да, если быть вполне честной. Я думаю, главную трудность в семье представляют досадные мелочи, вроде постоянной неприбранности или тщетных попыток уложить их всех в кровать - это, я считаю, раздражает.
- Миссис А.?
- У меня только двое детей - один уже ходит, а другой совсем малыш, и, конечно, раздражает меня старший. Как у миссис В., это все мелочи… А еще недостаток времени, чтобы справиться с детьми - все время спешка. А мой сын всегда находит себе какое-то занятие, как раз когда у нас есть ровно две секунды, чтобы собраться и выйти из дому.
- Миссис С.?
- Да. У меня две девочки, одной три, а другой всего год, и я думаю, что согласна с предыдущими: время - это большая проблема, его никогда не бывает достаточно для того, чтобы сделать все, что хотелось бы.
- Вы имеете в виду, что существует нечто помимо ухода за детьми, чем Вам хотелось бы заняться, но Вы не можете? Что-то для себя?
- Ну, наверное, да. Я очень люблю заниматься детьми и, в целом, это очень благодарное занятие, но очень суматошное. Это особенно тяжело, когда я устала. Я пытаюсь сделать так, чтобы этого не было, но это не очень-то просто…
- А что, как Вы думаете, вызывает у матери усталость? То, что нужно сделать слишком много дел за ограниченное время, или какого-то рода борьба с ситуацией?
- Нет, я думаю, слишком много дел за ограниченное время. В шесть часов, скажем, одному пора будет в кровать, а нужно попить чаю с детьми, вымыть чайную посуду, другого ребенка надо кормить, и еще приготовить ужин для мужа - и все сделать примерно за час. (Смех).
Дональд Вудс Винникотт:
Ну вот, хорошее начало. Когда у вас несколько детей, дом не может выглядеть прибранным, да и невозможно поддерживать порядок в собственной голове. Все время суета, потому что вам нужно следить за часами, и так далее. А дети - по крайней мере те, что поменьше - не достигли возраста, когда становится интересно помогать взрослым и копировать их. Мир создан для них, и дети ведут себя в соответствии с этим предположением. Далее, проблема усталости, которую всегда следует иметь в виду. Когда вы устали, обычно интересные вещи могут стать тягостными, а если вы не выспались, то приходится еще бороться со сном. И вас не хватает на то, чтобы получать удовольствие от всего интересного, что делают дети и от того, как они день за днем развиваются.
Вы заметили, что на этот раз я говорю больше о мамах и их чувствах, чем о детях, за которыми они присматривают. Слишком легко идеализировать положение матери. Мы отлично знаем, что в каждой работе свои разочарования, рутина и иногда она кажется последним делом, которым кто-то захотел бы заниматься. Ну, а почему нужно думать по-другому об уходе за детьми? Я думаю, через несколько лет эти мамы уже не будут отчетливо помнить, что они чувствовали, и им будет очень интересно послушать эту запись, когда они достигнут тихой гавани - станут бабушками.
МАМЫ:
- … И все сделать примерно за час.
- Каждый вечер, от половины шестого до полвосьмого у нас полный хаос… Просто не верится, что это может кончиться… Все должно происходить в положенное время, но никогда не происходит, потому что случается еще что-нибудь ужасное - кто-то проливает свое молоко, или что похуже… или даже - кот залез к кому-то в кровать, и они не могут лечь спать, потому что там кот… или его там нет… они спускаются вниз по шесть раз, чтобы посмотреть, что я делаю, в общем, полный хаос. (Смех).
Дональд Вудс Винникотт:
Мне понравилась эта фраза про кота, который то ли там, то ли его нет! Вопрос не в том, делаете ли вы что-то правильно или неправильно. Неправильно - это именно то, как идут дела в данный момент, поэтому кажется, что наоборот было бы правильно. Конечно же, не было бы. А может быть, вы не замечаете того, что идет как надо. Но все, что хоть чуть-чуть не так, становится ужасным происшествием, вызывающим плач и вопли.
В следующем фрагменте мама говорит об ощущении, которое, должно быть, весьма обычно - что какие-то искусства, которыми владеет мать, покрываются ржавчиной, не находя себе применения; или она с удовольствием училась бы чему-то, но это приходится отложить на неопределенный срок.
МАМЫ:
- Есть ли у Вас что-то, чем Вам хотелось бы заниматься для себя, ну, например, написать роман или испечь какой-нибудь особенный пирог, или что-то другое, что Вы не можете делать из-за детей?
- Ну, меня, например, очень интересует социальная работа и вообще что-то подобное. Мне хотелось бы заниматься тем, что, как мне говорили, я могу делать… И мне предлагали такую работу, а я не могла, потому что нет времени… Мне очень обидно, что я не могу всем этим заниматься, потому что должна сидеть дома.
- Да, я занималась на курсах кройки и шитья в прошлом году и мне это чрезвычайно нравилось. Но когда появился второй ребенок, я поняла, что просто не могу закончить все вовремя, и в восемь часов я думала: "Нет, хоть убейте, сегодня вечером я никуда из дома не выйду."
- Есть вещи, которыми Вам хотелось бы заняться?
- Да, я очень люблю шить, но это очень нервная работа, когда дети… (Смех)…Мне действительно это нравится, но я настолько бываю поглощена работой, что забываю про время, и тогда может случиться что-то ужасное. Я вообще плохо слежу за временем. Я слишком люблю забывать про него.
- Меня ужасно раздражает то, что утром мне приходится бросать все, чем я занимаюсь, и готовить обед… Я сама прекрасно бы обошлась чем-нибудь вроде крутого яйца, но… К тому же у меня есть муж, поэтому нужно… (Говорят одновременно).
Дональд Вудс Винникотт:
Тут, вдобавок к детям, на сцене появляются мужья со своими ожиданиями, и начисто уничтожают все усилия жены - матери - выкроить время для самой себя, для занятий, которые требуют сосредоточенности. Именно здесь жена может вдруг открыть, что желала бы жить, как мужчины - с хорошей опрятной работой, определенным рабочим временем или профсоюзными правилами, которые как раз защищают их от всего того, что для нее тягостно. Я думаю, в это время она не способна понять, как это некоторые мужчины могут завидовать женщинам - потому что те сидят дома, заваленные домашней работой, в великолепной кутерьме, создаваемой кучей детей. Здесь мы возвращаемся к беспорядку и неприбранности.
МАМЫ:
- Я думаю, неприбранность - кошмарная проблема… Хотя у меня есть прислуга, все равно… Пусть я прошлась по всему дому и все привела в порядок, через двадцать пять минут вы подумали бы, что я не притрагивалась ни к чему уже года два или три… Повсюду валяются игрушки, которые им нужны, и кусочки бумаги, которые им нужно изрезать. Не следует на это жаловаться - они дожны, конечно, это делать. Но иногда очень хочется устроить скандал, а вместо этого приходится им позволять.