Он с вопросом посмотрел на Татьну Семеновну:
- Правильно?
- Чего? - поразилась старуха. - Какая она тебе Евдокия Павловна, когда она Дуняшка Частова!
- "Дорогая Дуняшка Частова", - принял это к сведению Валерка. - "Я тебя обругала сдуру". Так правильно?
- Правильно, - согласилась Татьяна Семеновна.
- "Больше не буду", - продолжил Валерка.
- Как это - больше не буду! - возразила старуха. - У меня нервы подымутся, я еще и не такое скажу!
- Значит, - продолжил Валерка. - "Я тебя обругала сдуру… и еще буду". Так правильно?
- Так правильно, - согласилась довольная Татьяна Семеновна.
- А дальше про что писать?
- Не знаю. Ты грамотный, ты и пиши.
- Когда не знают, про что писать, про погоду пишут, - сказал Валерка.
- Вот про погоду и пиши.
Только он собрался писать про погоду, как дверь почты открылась, и вошла сама Евдокия Павловна Частова. Тоже вся в платках, как в пулеметных лентах, но в отличие от Татьяны Семеновны маленькая и сухая.
Едва ее глаза привыкли к темноте после белого снега, она заметила Татьяну Семеновну, повернулась и бросилась бежать.
Валерка догнал бабушку у двери, обнял и вернул назад:
- Садитесь, Евдокия Павловна. Мы вам письмо пишем.
Он усадил ее на другую табуретку, подальше от Татьяны Семеновны, и продолжил свою работу.
- "Дорогая Евдокия Павловна", - говорил и писал он. - "Погода у нас хорошая. Хоть на лыжи вставай".
- Какие еще лыжи! - поразилась Евдокия Павловна. - Когда метель третью неделю метет.
- Чего твоя метель! - зашумела Татьяна Семеновна. - Чего твоя метель! Когда она давно уже кончилась! Глаза-то разуй!
- Евдокия Павловна, Евдокия Павловна! - бросился Валерка к новопришедшей старушке. - Вы подождите, вы не вмешивайтесь. Когда будем ответ писать, мы про вашу погоду напишем. Ладно?
Она согласилась и притихла.
- Так чего дальше-то писать? - спрашивает Валерка.
- Чего, чего? Сам знаешь, чего.
- Я про курей напишу, - говорит Валерка.
- Пиши про курей, - соглашается Татьяна Семеновна.
- "Куры мои здоровы", - пишет и говорит Валерка. - "Вовсю несутся, несмотря что зима".
- Как так несутся?! - поражается Татьяна Семеновна. - Да у меня курей и не осталось вовсе! Последнюю летом ястреб утащил.
Валерка с ходу подхватывает:
- "Хоть курей у меня и не осталось вовсе. Последнюю летом ястреб утащил". Так правильно?
- Так правильно, - соглашается Татьяна Семеновна.
Старухи молчат и вздыхают на своих табуретках.
- О чем еще написать? - спрашивает Валерка.
- Почем я знаю, - отвечает Татьяна Семеновна.
- Может, о здоровье напишем?
- Пиши о здоровье.
Валерка диктует сам себе и записывает:
- "Здоровье у меня здоровое. Ничего не болит. И температура нормальная - 36,6".
- Да, не болит! - возражает Татьяна Семеновна. - Поясницу так и ломит. Хоть криком кричи! А горчичники некому поставить! И давление у меня повышенное. Все время что-то давит.
Валерка подхватывает:
- "Ничего не болит. Только давление повышенное. Все время давит. А горчичники некому поставить".
- У Анастасии Алексеевны тоже поясница, - скромно вставляет Евдокия Павловна про почтальонку, чтобы тоже чего-то делать.
- Да у нее поясница потому, что она от работы бегает. Все у Ольгушки Павловской сидит, в карты играет, - взрывается Татьяна Семеновна. - Нашла, кого жалеть! На почту приходит раз в неделю, а зарплату целиком получает!
На этот взрыв Евдокия Павловна снова собралась сбежать, но Валерка ловит ее за платок и силой усаживает обратно.
- Татьяна Семеновна, - говорит Валерка, - ведь вы месяц не виделись. Были у вас какие-нибудь радостные события?
- Каки таки события?
- Может, посылка пришла с книгами или гости приезжали?
- Никакие гости не приезжали. Вот только крыса у меня завелась.
- Чего же тут радостного? - спрашивает Валерка. - Когда крыса завелась? Больше нечего сообщить соседке нашей дорогой - Евдокии Павловне?
- Все! - отвечает Татьяна Семеновна. - Хватит с нее!
- А что, - говорит юный дипломат. - Конечно, хватит. И так вон сколько новостей ей сказали.
Он перегнулся через барьер и взял еще один листок для писем.
Почтальонки Анастасии Алексеевны все еще не было. Видно, и в самом деле она забегалась по личным делам.
- Евдокия Павловна, будем ответ писать. Теперь вы диктуйте.
- А чего диктовать-то? - спрашивает скромная Евдокия Павловна.
- Какая погода у вас.
- Сам видишь, какая погода. Никакой погоды, метель одна.
- Я так и напишу, - говорит Валерка. - "Дорогая Татьяна Семеновна, никакой погоды у нас нет, метель одна". Правильно?
- Правильно, - отвечает Евдокия Павловна.
- Ой, - сказал Валерка, - бланк-то вам поздравительный достался. Значит, адресата поздравить надо.
- С чем? - спрашивает Евдокия Павловна.
- С чем хотите. Хоть с погодой.
- Вот и поздравляй с погодой.
- "Никакой погоды у нас нет", - повторяет Валерка. - "Только метель одна. С чем вас и поздравляю". Правильно?
- Ты пишешь, тебе и видней, - дипломатично говорит Евдокия Павловна.
А Татьяна Семеновна все внимательно слушает, словно не про ее погоду говорят.
- Опишите, что вы сейчас читаете. Художественную литературу какую.
- Стара я читать-то. Отчиталась уже. Я радио слушаю.
- Так и запишем, - говорит Валерка. - "Дорогая и задушевная моя подруга Татьяна Семеновна. Ты ко мне редко заходишь…" Редко она заходит?
- Совсем не заходит.
- "…Ты ко мне редко заходишь, так редко, что совсем не бываешь, и я все время слушаю радио и смотрю телевизор". Какой у вас телевизор?
- Никакого нет, - отвечает Евдокия Павловна.
- "Хотя у меня его и вовсе нет!" - подхватывает Валерка. - "Так что приходи ко мне со своим телевизором". Так правильно?
- А где ж он? - спрашивает Татьяна Семеновна. - Твой телевизор? Тебе же зять Антон привозил из города.
- И Антон привозил, и Галка, сноха, привозила, да не кажут они здесь. Больно слабые. К ним антенна нужна большая кака-то.
Валерка видит, что контакт между старухами налаживается, и начинает дело вести к финалу.
- "Дорогая Татьяна Семеновна, я очень по тебе скучаю. Помнишь, как в тяжелые военные годы мы делились последним сухарем? Бери пирог с изюмом и приходи в гости. В шесть часов…" Верно?
- А чего же? - говорит Евдокия Павловна. - Только пирог ни к чему. Пусть просто так приходит.
- "Мне пирог ни к чему… - пишет дальше юный директор по связям. - Я его Валерке отдам. Больно парень хороший". Так правильно?
- А что? - соглашается Евдокия Павловна. - Все по-хорошему.
- Значит, бабушки, будем заканчивать.
Валерка снова потянулся через барьер, взял у прогульщицы-почтальонки два конверта, надписал адреса и сказал:
- Все. Раз почтальонки нет, сам пойду почту разносить. А вы тут не засиживайтесь. Вас дома письма ждут.
Он положил на стол Анастасии Алексеевны двадцать копеек за конверты без марок и вышел на улицу из почты.
В ясный-ясный, белый-белый зимний день.
