Толик снова захныкал.
- Реви… Еще не так заревешь!.. - Мишка ударил себя по лбу. - Я знаю!.. Этот гога связался с браконьерами или с контрабандистами. Я читал, бывает такое…
Кешка придвинулся ближе, с любопытством посмотрел на Толика.
- Правда связался?
Толик захныкал еще громче.
- Перестань, - сердито сказал Мишка. - Надо было раньше соображать. В общем, крышка тебе теперь.
В дверях появился милиционер.
- Заходите!
Ребята очутились в светлом просторном кабинете. У окна стоял высокий плотный майор милиции. Шкурки лежали на столе. Офицер смотрел на ребят и молчал.
- Товарищ начальник, - выступил вперед Мишка. - Он не гад. Он просто запутался. Он на деньги жадный стал.
- Кто запутался? - строго спросил майор.
- Как кто?.. Вот, гога с бантом… - Мишка подтолкнул Толика к столу.
Майор подошел ближе и теперь смотрел на Толика сверху, большой и угрюмый.
- Ну что ж, Гога. Поведай, откуда у тебя выдра. Вот эти шкурки.
Толик переминался с ноги на ногу. Ему хотелось уцепиться за Мишкин рукав. Но Мишка смотрел отчужденно. Толик сделал два робких шага и уцепился за стол.
- Я… Я не украл… Это Владик попросил отвезти пакет к тому. К каракулевой шапке… А они вот напали…
Майор наморщил лоб, кивнул Мишке и Кешке:
- Посидите в дежурной комнате.
Сидеть пришлось долго. Наконец из кабинета вышел майор.
- Молчать умеете?
- Как гробы!..
- Так вот… Где были, что делали - никому. Ясно?..
- А с Толиком что будет? - спросил Кешка. - Неужели его…
- Да если хотите, мы его во дворе на сто процентов отлупим. Он же ведь не гад какой… - пробасил Мишка. - Да мы ему!..
Майор насупился.
- Уговор помните?
- Помним.
- Все… Бегите домой.
Через несколько минут ребята сидели в своем излюбленном месте, на бревне между поленницами, молчали и думали.
А Толик тем временем шагал к цирку. Он прижимал к боку мягкий пакет, завернутый в серую плотную бумагу.
Он часто оглядывался, смотрел на номера домов. Наконец остановился около старого, с облупленным фасадом здания, вошел в подворотню. Почти в тот же момент к дому подкатила черная "Победа"…
Всматриваясь в полустертые номера квартир, Толик медленно поднимался по лестнице. Наконец он отыскал дверь, обитую белой медицинской клеенкой, и, привстав на цыпочки, позвонил.
Дверь неожиданно распахнулась. На площадку шагнул мужчина в домашних туфлях и толстой шерстяной куртке:
- Ты зачем здесь?..
Толик торопливо проглотил слюну.
- Я… Меня Владик прислал… Вот это вам… И записка.
Мужчина взял записку, быстро пробежал ее глазами, нахмурился и почти вырвал пакет из рук Толика.
- Ты чего такой?.. Моченый… Случилось что-нибудь?..
Внутри у Толика похолодело.
- Не… У меня голова болит. Я отказывался, а Владик говорит - срочно… Вот я и поехал.
- Пойдешь мимо аптеки, купи пирамидон, - мужчина достал из кармана пятнадцать копеек, протянул Толику и ласково провел ладонью по Толиковой щеке.
"Вот он какой хитрый! - думал Толик, спускаясь вниз по лестнице. - Добрым притворяется, паразит… Недаром майор говорил, что это опытный и осторожный спекулянт".
На площадке первого этажа мимо Толика прошли четверо мужчин. Он посторонился, пропуская их наверх.
* * *
От всех передряг и переживаний Толик позапустил уроки, и его теперь частенько оставляли в школе заниматься. Тетка ворчала, допытывалась, не заболел ли.
Однажды, когда он поздно возвращался из школы, его еще в подворотне встретили Мишка с Кешкой.
- Толька… Тут к тебе майор приходил. Хотел тебя видеть, - наперебой выкладывали они. - Велел зайти к нему. Вот бумажку оставил, чтобы тебя пустили.
Толик положил бумажку в карман и, понурив голову, побрел домой. Через несколько минут Толик снова появился во дворе с тяжелым, завязанным в материн платок предметом в руках.
Толик развязал платок в просторном кабинете майора и поставил на стол большую фаянсовую собаку с глупыми блестящими глазами.
- Это что еще за фигура? - спросил майор. - Зачем ты ее сюда приволок?..
- Вещественное доказательство, - пробормотал Толик. - Там деньги, которые они мне давали.
Майор покачал головой.
- И не жалко?.. Ведь там у тебя и за утиль, - он улыбнулся, сощурил глаз. - И за хорошие отметки…
Толик покраснел.
- Откуда вы знаете?..
- Мы все про тебя знаем. - Майор постучал по собаке карандашом. - Английский фаянс. Попадет тебе от тетки!
- Попадет, - согласился Толик. - А я все равно обратно не возьму.
Сима из четвертого номера
Был мальчишка высок и худ, непомерно длинные руки держал глубоко в карманах. Голова на тонкой шее всегда немного клонилась вперед. Ребята прозвали его Семафором.
Мальчишка недавно переехал в этот дом. Он выходил во двор в новых блестящих калошах и, высоко задирая ноги, шагал на улицу. Когда он проходил мимо ребят, то опускал голову еще ниже.
- Ишь, воображает! - злился Мишка. - Знаться не хочет… - Но гораздо чаще Мишка кричал: - Семафор, поди сюда, поговорим!..
Ребята тоже кричали вдогонку мальчишке разные насмешливые, а подчас и оскорбительные слова. Мальчишка только ниже опускал голову и ускорял шаг. Иногда, если ребята подходили к нему вплотную, он смотрел на них голубыми, очень большими, чистыми глазами и молча краснел.
Ребята решили, что Семафор для такого хлипака слишком хорошая кличка, и стали звать мальчишку просто Сима, а иной раз - для верности - Сима из четвертого номера. А Мишка все злился и ворчал при виде мальчишки:
- Надо этого гуся проучить. Ходит тут!..
Однажды Сима исчез и долго не появлялся во дворе. Прошел месяц, два… Зима стала слабеть и хозяйничала на улице только по ночам. Днем дул с Финского залива теплый ветер. Снег на дворе посерел, превратился в мокрую грязную кашу. И вот в эти по-весеннему теплые дни опять появился Сима. Калоши его были такие же новые, будто он и не ходил в них вовсе. Шея еще плотнее обмотана шарфом. Под мышкой он держал черный альбом для рисования.
Сима посмотрел на небо, сощурился, словно отвык от света, замигал. Потом он направился в дальний угол двора, к чужой парадной.
- Эге, Сима вылез!.. - удивленно присвистнул Мишка. - Знакомство, никак, завел.
По лестнице, куда шел Сима, жила Людмилка.
Сима подошел к парадной и стал медленно прохаживаться взад-вперед, нерешительно поглядывая в темный проем лестницы.
- Поджидает, - усмехнулся Круглый Толик, - Людмилку свою…
- А может быть, вовсе и не Людмилку, - вставил Кешка. - Чего ему с Людмилкой связываться?
Толик посмотрел на Кешку хитро - мол, знаем, не маленькие - и сказал:
- Чего он тогда там делает?.. Может, воздухом дышит?..
- Может, - согласился Кешка.
Мишка слушал, как они пререкаются, и о чем-то размышлял.
- Пора действовать, - неожиданно вмешался он. - Пойдем поговорим с этим Симой.
Мишка и Круглый Толик плечом к плечу тронулись вперед. Кешка тоже пристроился к ним. В решительный момент оставлять товарищей нельзя - это называется честь. К трем приятелям пристроилось еще несколько ребят. Они шли по бокам и сзади.
Заметив надвигающуюся на него армию, Сима поднял голову, как всегда, покраснел и улыбнулся робко.
- Ты чего?.. - начал Мишка. - Чего тут?.. Ну, че?
Сима покраснел еще гуще. Пробормотал:
- Ничего… Хожу…
- Он, оказывается, ходит! - засмеялся Круглый Толик.
Мишка подался вперед, заложил руки за спину, повернулся к Симе немного боком и заговорил медленно, угрожающе:
- Ты что, может, нас за людей не считаешь?.. Да?.. Может, ты храбрый?.. Пойдем перекинемся…
Сима обвел всех ребят своими большущими глазами, слегка приоткрыл рот.
- А я разве вам сделал что?
- А мы тебя бить не собираемся, - разъяснил ему Мишка, - мы это всегда успеем… Я говорю, перекинемся, пойдем один на один… Посмотрим, что ты за страус такой необыкновенный, что к нам подходить не желаешь.
- С тобой? - переспросил Сима.
Мишка выпятил губу, кивнул.
Сима посмотрел под ноги и совсем неожиданно возразил:
- Так ведь грязно очень.
Ребята дружно захохотали. А Мишка презрительно оглядел Симу с ног до головы.
- Может, тебе персидский ковер постелить?
Сима прижал к себе черный альбом, потоптался на месте и попросил:
- Обождем, а… когда солнце будет?
Ребята захохотали.
Когда насмеялись вдоволь, Мишка шагнул вперед, рванул из Симиных рук альбом.
- Солнце ему надо… Ну-ка, дай поглядеть!
Сима побледнел, вцепился было в Мишкину руку, но его тут же оттеснили.
А Мишка уже раскрыл черную коленкоровую обложку. На первой странице альбома красивыми цветными буквами было выведено:
"Учительнице Марии Алексеевне от Григорьева Коли".
- Подхалимством занимается… Ясно! - Мишка произнес это таким тоном, будто ничего другого и не ожидал.
- Отдайте альбом, - просил за спинами ребят Сима. Он пытался растолкать толпу, но мальчишки стояли плотно.
Некоторые посмеивались, а Мишка кричал:
- Ты, подхалим, не очень, а то я и солнышка дожидаться не стану, отпущу тебе порцию макарон по шее!
Кешка уже не жалел Симу, он стоял рядом с Мишкой и торопил его:
- Переворачивай дальше, чего ждешь?..
На следующей странице был нарисован парусный корабль, бригантина, как определил Мишка. Бригантина неслась на всех парусах. Нос ее зарывался в кипящую густо-синюю волну. На палубе у мачты, скрестив руки, стоял капитан.
- Ух, здорово!..
Ребята насели на Мишку.
Каравеллы, фрегаты, крейсеры, подводные лодки рассекали упругие волны. Бушевали акварельные штормы, тайфуны… А на одном рисунке был даже изображен гигантский смерч. Моряки с небольшого суденышка били по смерчу из пушки. После кораблей пошли разные пальмы, тигры…
Кешка подпрыгивал от восторга. Он толкал Мишку под локоть, просил:
- Мишка, дай картиночку… Ну, Мишка, же…
Все забыли, что альбом принадлежит Симе, забыли даже, что Сима стоит здесь рядом.
Мишка закрыл альбом и посмотрел через головы ребят на художника.
- Ты, подхалим Сима, слушай… Поступим по чести и по совести. Чтобы ты не подлизывался к учителям в другой раз, раздадим твои картинки всем, кто захочет. Понятно? - И, не дожидаясь ответа, закричал: - А ну, подходи!.. Красивые картины из морской жизни!..
Листы в альбоме были связаны белой шелковой лентой. Мишка распустил бант на обложке, скомкал первую страницу с надписью и принялся раздавать картинки.
Кешка получил четырехтрубный крейсер "Варяг", фрегат с черным пиратским флагом. По палубе фрегата бегали пестрые человечки с громадными саблями и пистолетами… Выпросил еще обезьяну на пальме и высокую гору с белой сахарной вершиной.
Раздав все картинки, Мишка подошел к Симе и толкнул его в грудь.
- Проваливай теперь!.. Слышишь?
Губы у Симы задрожали, он закрыл глаза руками в серых вязаных перчатках и, вздрагивая, пошел к своей лестнице.
- За солнышком следи! - крикнул ему вдогонку Мишка.
Ребята хвастали друг перед другом трофеями. Но их веселье было неожиданно нарушено. В дверях парадной появилась Людмилка.
- Эй вы, дайте мне картинок, а то все расскажу про вас… Расскажу, что вы бандиты… Зачем Симу обидели?
- Ну, что я говорил? Они друг с другом заодно, - подскочил к Кешке Круглый Толик. - Сейчас бы они пошли к учительнице под ручку… - Толик изогнулся, сделал руку кренделем и прошел, вихляясь, несколько шагов.
Людмилка вспыхнула.
- Хулиганы, и вовсе я с этим Симкой не знакома…
- Ну и убирайся, нечего тогда нос совать! - сказал Мишка. - Пошла, говорю! - Он топнул ногой, будто собрался броситься на Людмилку.
Людмилка отскочила в сторону, поскользнулась и шлепнулась в снежное месиво у порога лестницы. На розовом пальто с белой меховой оторочкой затемнело громадное мокрое пятно. Людмилка заревела.
- И про это т-тоже скажу-у-у… Вот увидите!..
- У, пискля! - махнул рукой Мишка. - Пошли, ребята, отсюда…
У поленницы, в излюбленном своем месте, мальчишки снова стали рассматривать рисунки. Один Мишка сидел понурясь, тер ладошкой под носом и собирал лоб то в продольные, то в поперечные морщины.
- Это какая учительница Мария Алексеевна? - бормотал он. - Может, которая по Людмилкиной лестнице живет?..
- Придумал… Она уже третий год в школе не работает. На пенсию ушла, - беспечно возразил Круглый Толик.
Мишка посмотрел на него равнодушно.
- Где так ты умный, когда не надо… - Он поднялся, в сердцах пнул полено, на котором только что сидел, и, оборотясь к ребятам, стал отбирать картинки. - Давайте, давайте, говорю…
Кешке не хотелось расставаться с кораблями и пальмой, но он без слов отдал их Мишке. После того как ушел Сима, ему стало не по себе.
Мишка собрал все листы, вложил их обратно в альбом. Только первая страница с посвящением была безвозвратно испорчена. Мишка разгладил ее на коленях и тоже сунул под обложку.
На другой день в небе хозяйничало солнце. Оно распустило снежную жижу и веселыми потоками погнало ее к люкам посреди двора. В водоворотах над решетками ныряли щепки, куски бересты, раскисшая бумага, спичечные коробки. Всюду, в каждой капле воды, вспыхивали маленькие разноцветные солнца. На стенах домов гонялись друг за другом солнечные зайчики. Они прыгали ребятам на носы, щеки, вспыхивали в ребячьих глазах. Весна!
Дворничиха тетя Настя сметала с решеток мусор. Ребята проковыривали отверстия палками, и вода с шумом падала в темные колодцы. К обеду асфальт подсох. Только из-под поленниц продолжали бежать реки грязной воды.
Мальчишки строили из кирпичей плотину.
Мишка, прибежав из школы, повесил свою сумку на гвоздь, вбитый в большущее полено, и принялся сооружать водохранилище.
- Давайте быстрее, - надрывался он, - не то из-под поленницы вся вода убежит!
Ребята носили кирпичи, песок, щепки… и вот тут они заметили Симу.
Сима стоял неподалеку от ворот с портфелем в руках, словно раздумывая, куда ему идти - домой или к ребятам.
- А, Сима!.. - закричал Мишка. - Солнышко на небе. Сухо, смотри, - Мишка показал на большую подсохшую плешину. - Ну, что скажешь?
- Может, подушку принести? - съязвил Толик.
Ребята смеялись, наперебой предлагали свои услуги: ковры, половики и даже солому, чтобы Симе не было жестко.
Сима немного постоял на прежнем месте и двинулся к ребятам. Разговоры тотчас смолкли.
- Давай, - просто сказал Сима.
Мишка поднялся, вытер мокрые руки об штаны, сбросил пальто.
- До первой крови или на всю силу?
- На всю силу, - не слишком громко, но очень решительно ответил Сима. Это значило, что он согласен драться до конца, пока поднимаются руки, пока пальцы сжимаются в кулак. Здесь уже неважно, течет у тебя из носа кровь или нет. Побежденным считается тот, кто скажет: "Хватит, сдаюсь…"
Мальчишки стали в кружок. Сима повесил свой портфель на один гвоздь с Мишкиной сумкой, снял пальто, завязал шарф вокруг шеи потуже.
Толик шлепнул себя пониже спины и сказал: "Бем-м-м! Гонг!"
Мишка поднял кулаки к груди, заскакал вокруг Симы. Сима тоже выставил кулаки, но по всему было видно, что драться он не умеет. Как только Мишка приблизился, он сунул руку вперед, пытаясь достать Мишкину грудь, и тут же получил удар в ухо.
Ребята думали, что он заревет, побежит жаловаться, но Сима поджал губы и замахал руками, как мельница. Он наступал. Месил кулаками воздух. Иногда его удары доставали Мишку, но тот подставлял под них локти.
Сима получил еще одну затрещину. Да такую, что не удержался и сел на асфальт.
- Ну, может, хватит? - спросил Мишка миролюбиво.
Сима помотал головой, поднялся и снова замолотил руками.
Зрители при драке очень переживают. Они подпрыгивают, машут руками и воображают, что этим самым помогают своему приятелю.
- Мишка, да что ты сегодня!.. Миша, дай!
- Мишка-а-а… Ну!
- Сима, это тебе не подхалимством заниматься… Миша-а!
И только один из ребят вдруг крикнул:
- Сима, держись!.. Сима, дай! - Это кричал Кешка. - Да что ты руками-то машешь? Ты бей…
Мишка дрался без особого азарта. Среди зрителей нашлись бы готовые поклясться, что Мишка жалел Симу. Но после Кешкиного выкрика Мишка набычился и принялся так молотить, что Сима согнулся и только изредка выставлял руку, чтобы оттолкнуть противника.
- Атас! - вдруг крикнул Толик и первый бросился в подворотню. К поленнице торопливо шла Людмилкина мать; чуть поодаль выступала Людмилка. Заметив, что мальчишки разбегаются, Людмилкина мать прибавила шагу.
- Я вас, хулиганы!..
Мишка схватил свое пальто и шмыгнул в подворотню, где уже скрылись все зрители. Только Кешка не успел. Он спрятался за поленницу.
А Сима ничего не видел и не слышал. Он по-прежнему стоял согнувшись, оглушенный от ударов. А так как Мишкины кулаки вдруг перестали обрушиваться на него, он, видно, решил, что противник устал, и поспешил в наступление. Первый его выпад угодил Людмилкиной матери в бок, второй - в живот.
- Ты что делаешь? - взвизгнула она. - Людочка, этот хулиган тебя в лужу толкнул?
- Не-ет, - проныла Людмилка. - Это Сима, они его били. А толкнул Мишка. Он в подворотню удрал.
Сима поднял голову, растерянно посмотрел по сторонам.
- За что они тебя били, мальчик? - спросила Людмилкина мать.
- А они меня и не били вовсе, - угрюмо ответил Сима.
- Но я же сама видела, как хулиганы…
- Это был поединок. По всем правилам… И вовсе они не хулиганы. - Сима надел пальто, снял с гвоздя свой портфель, пошел было прочь.
Но тут Людмилкина мать спросила:
- А это чья сумка?
- Мишкина! - выкрикнула Людмилка. - Нужно ее взять. Мишка тогда сам придет.
Тут Кешка выскочил из-за поленницы, схватил сумку и побежал к парадной.
- Беги за мной! - крикнул он Симе.
- Это Кешка - Мишкин приятель. Хулиган!.. - заревела Людмилка.
В парадной мальчишки перевели дух, сели на ступеньку лестницы.
- Тебе не очень больно?.. - спросил Кешка.
- Нет, не очень…
Они еще немного посидели, послушали, как Людмилкина мать грозит сходить в Мишкину школу, к Мишкиным родителям и даже в милицию, в отдел борьбы с безнадзорностью.
- Ты этот альбом своей учительнице подарить хотел? - спросил вдруг Кешка.
Сима отвернулся.
- Нет, Марии Алексеевне. Она на пенсии давно. Когда я заболел, она узнала и пришла. Два месяца со мной занималась… бесплатно. Я ей специально этот альбом рисовал.
Кешка свистнул. А вечером он пришел к Мишке.
- Мишка, отдай Симе альбом. Это когда он болел, так Мария Алексеевна с ним занималась… бесплатно…
- Сам знаю, - ответил Мишка.
Весь вечер он был неразговорчивым, отворачивался, старался не глядеть в глаза. Кешка знал Мишку и знал, что неспроста это. А на следующий день случилось вот что.