- Эй! - обозлился Волька, увидав двух незнакомых мальчишек, которые стояли возле гаража и лепили снежки. Наверное, они были с другой улицы. - Вы чего? - Волька кивнул на ревущего малыша. - Он ведь маленький.
- А мы не в него! - Мальчишка снова кинул в Вольку снежок. Волька увернулся, но другой снежок попал прямо за шиворот. И тогда Волька кинулся на незнакомого мальчишку и повалил в снег. Мальчишки не ожидали нападения и растерялись: ведь они были года на два старше! Несдобровать бы Вольке, но тут один из них, в заячьей шапке, сказал, поднимаясь из сугроба и стряхивая с себя снег:
- Саньк, постой, не тронь его, я ведь его знаю.
Волька взглянул: ба! Да ведь это же Ромка!
Ромка подошел к нему и спросил:
- Ты чего лезешь?
- Вы первые…
- Первые-первые…, а ты не лезь. - Ромка повернулся к товарищу. - Я его знаю, я его в Боровом видел, на даче.
- Дай ему по шее, - предложил товарищ.
- Не надо, - примирительно сказал Ромка. - Ты в какой школе?
- В тридцать седьмой.
- Понятно. Поэтому я тебя раньше не видел. Чего ты здесь делаешь?
- Я тут живу, - Волька кивнул на дом, в котором жил. - Я тебя тоже давно не видел. Ты правда нашел дорогу в Птичий лес? Помнишь, ты говорил, что нашел. Мы с Никишкой - ты помнишь? - к тебе подходили.
- А-а! Птичий лес… Нашел!
- А про динозавров ты наврал. Они давно вымерли. Я про них книжку читал.
- Хочешь верь, хочешь нет - мне все равно. Я сам их видел. Своими глазами. Это все враки, что они вымерли. Ты про Несси читал? Про Лохнесское озеро?
- Не читал.
- Он ничего, кроме "Пионерской правды", наверное, не читает, - сказал Ромкин товарищ. - Ладно… - Он презрительно махнул на Вольку рукой. - Пошли.
- Я читаю, - обиделся Волька.
- Ты "Следы невиданных зверей" читал?
- Нет, - признался Волька.
- Я же говорил - ничего он не читает. Он безграмотный, - заявил Ромкин товарищ. - Про Несси не читал! Первый раз вижу такого темного человека. Несси, если хочешь знать, настоящий динозавр!
- И в Птичьем лесу такие есть, - сказал Ромка. - Сам видел.
- А зимой… как же они зимой? Подо льдом живут?
- Они впадают в анабиоз. Ты знаешь, что это такое?
Волька покачал головой.
- Первый раз вижу такого человека, - ухмыльнулся Ромкин товарищ. - Айда, Ромк, отсюда. Связался не знай с кем. Он под стол пешком ходит, а ты ему - анабиоз!..
И оба исчезли за гаражом.
7
Дни стали длиннее; небо над Боровым было белесым и низким; солнце показывалось редко, но в распахнутую форточку тянуло южным ветром с запахом талого снега; с крыш капало, с карнизов тихо шлепались мягкие и влажные комья снега.
Наконец-то Елка получила письмо из города. Она сразу догадалась: от Вольки! Письмо было на десяти страничках из тетради в линейку и какое-то странное, будто вовсе не Волька его писал. И начиналось оно так:
"Здравствуй, Елка!"
Я пишу тебе письмо. Лох-Несс - озеро на севере Шотландии. На земле тысячи таких озер. Но популярности Лох-Несса может позавидовать сам Тихий океан. Вот уже больше двадцати пяти лет, как его название не сходит со страниц западной прессы. То в одном, то в другом журнале или газете появляется заметка об этом озере и его чудовищном обитателе, который привлек к небольшому озеру внимание всего мира.
Это старая история. С давних пор Лох-Несс пользуется у шотландцев дурной славой. Ходят слухи, что в этом озере живет…"
Вначале Елка ничего не понимала. При чем тут какое-то озеро? Но чем дальше читала, тем было интереснее. Оказывается, в этом озере обитает… динозавр! Настоящий, живой! У него даже есть имя - Несси.
Письмо оканчивалось неожиданно:
"Тайна Несси - это лишь частица большой тайны, большого вопроса о возможном существовании на земле допотопных чудовищ. Старина Несси не одинок. С разных концов земного шара приходят обескураживающие сообщения о таинственных ящероподобных созданиях, скрывающихся якобы в глубине уединенных озер и в дебрях дремучих лесов. Типерь найдихоть одну ошибку. В твоем письме я тоже не нашел. Досвиданья, Волька".
И Елка поняла, что Волька просто-напросто переписал несколько страниц из какой-то интересной книжки. Но зачем? Наверное, он боялся сделать ошибки. Но ведь они все равно есть! Надо писать не "типерь", а "теперь". А "до свиданья" пишется раздельно. Ну и Волька! Написать ему об этом? Нет, не нужно, а то обидится и больше не напишет. А ведь это так хорошо - получать письма!..
8
Когда начались каникулы, Волька пристал к маме:
- Мам, в Боровое хочу!
- А к тете Клаве, во Владивосток?
- Не хочу. В Боровом лучше.
В конце концов мама согласилась:
- Ладно, отвезу, если так хочешь.
Приехали они в Боровое вечером, когда в окнах уже горел свет. Добирались долго - почти весь день: сперва поездом, потом на автобусе. С дороги Волька немножко раскис и поэтому спал без задних ног.
Проснулся от птичьего грая за окнами. Наскоро попил молока - и на улицу к Никишке. Оказалось, того нет дома: еще вчера уехал к двоюродной сестре в Сергеевку, а вернется дня через два, не раньше.
Было досадно, что Никишки нет дома, - ведь всю зиму Волька мечтал: вот приедет в Боровое, встретит Никишку и скажет:
- Пойдем в Птичий лес?
- А как туда?
- Дорогу будем искать.
Никишка, конечно, согласится.
9
Елка сидела в палисаде и читала скучную книжку. В последнее время все книжки, которые мама приносит из библиотеки, почему-то скучные.
Елка отложила в сторону книжку и стала смотреть, как живет улица. Сегодня с утра на улице ничего особенного. На той стороне бродят утки, маленький козлик запутался в веревке, в топкой пыли купаются воробьи. Вон идет какой-то мальчишка в майке и трусах. Похож на Вольку, очень даже похож.
- Волька-а! - крикнула Елка. - Иди сюда!
Волька подошел.
- Ты когда приехал?
- Вчера.
- Ты письма мои получал?
Волька кивнул.
- А ты получила?
- И я получила. Про динозавров. Ой, как интересно! У меня все пятерки, а у тебя?
- Четверки есть, тройки.
- Тебе плохо.
- Почему мне плохо?
- У тебя тройки…
- Фи! Подумаешь…
- А у Никишки был кол. Ему поставили в дневник, а Никишка переправил кол на четверку. Чернила были другие, и все заметили. Ему потом влетело. Его даже на второй год хотели оставить. Но Никишка сказал, что ни за что не останется на второй год, и начал учить уроки. Ему за год по географии пятерку поставили! Он ведь капитаном будет, ему географию надо знать.
- Капитаном? Не… я не буду. А как же он - капитаном? Он ведь плавать не умеет! Он совсем плохо плавает и ныряет плохо. Он утонуть боится!.. Я ведь знаю, я сам с ним на речку ходил, я все про него знаю.
- Он научится плавать. Если он захочет, он все сможет. Так даже учительница сказала. Ты его уже видел?
- Он через два дня приедет.
- А Ромка приедет?
- Если не приедет, не очень жалко. Мы с Никишкой одни в Птичий лес пойдем.
- Ой, как здорово! Вы мне лилии принесите.
- Ладно. Там динозавры есть. Я знаю.
- А еще избушка, под полом - клад. А ты не забоишься?
- Фи! Это Никишка, может, забоится.
- Он туда давно хочет.
- Ты никому не говори, что мы туда пойдем.
- Я про вас никогда ничего не говорю. Никому! Даже маме.
10
Солнце июньское, на редкость щедрое, прокалило Никишку до костей. Стал он коричневый, как гречишный мед, только брови и волосы выгорели - белей белого. День деньской хмыщет Никишка на воле. А с того дня, как встретился с Вольной, совсем отбился от дома. Сколько ни помнит себя Никишка, ему всегда хотелось в Птичий лес - ведь про этот лес столько разных слухов!
- Не забоишься? - спросила у него Елка.
Никишка замотал головой:
- Нас ведь двое!
Из Елкиного палисада виден Птичий лес. Издали - как нарисованный, а вблизи, наверное, еще красивей…
- Надо сперва в разведку сходить, - сказал Волька. - Давай завтра утром пойдем.
11
На там берегу, от мостка шагов тридцать - шалаш из досок, обложенных дерном. Тут дед Никифор живет. У Вольки и Никишки с дедом давняя дружба.
Снаружи шалаш - будто зеленый холмик. Внутри - прохладно, пахнет рыбой, а на полу старые дедовы телогрейки, баночки из-под консервов со всякой рыболовной всячиной: крючки в них, пробковые поплавки, грузила…
Волька с Никишкой подошли к шалашу. Навстречу - дед:
- А-а, друзья-приятели, вы чего тут?
- Мы узнать пришли… - начал Никишка. Волька дернул его за руку. - Мы узнать хотели… - Никишка снова свое. - Как в Птичий лес попасть?
- Ишь ведь чего надумал! - Дед нахмурился. - Нет туда ходу. И думать не думайте, выбросьте из головы. Топь. Страшнее страху. Нешто я бы сам туда не пошел? Сказывают, есть там корень, от ревматизма лечит. Топь. Страшнее страху… На-кась тебе… - Дед сунул Никишке горсть зеленых гороховых стручков. - И тебе на. - Взял горох и Волька. - А про Птичий лес и думать не думайте!
12
Вот уже три недели бродят Волька с Никишкой возле болота. Камыш, камыш… Пахнет прелью. Сунешь в воду у самого берега палку - вся она уйдет в черную глубь, а дна нет. Горластые лягушки только и знай дразнятся: ку-да, ку-да, ку-да…
Увидит вечером Вольку бабушка - руками всплеснет:
- Где извозился? Неужто на болоте был? Сколько раз было говорено: не сметь туда!
А тут еще одна неприятность: дядя решил отправить Никишку в пионерский лагерь. Но Никишка решил - лучше в Птичий лес. Пришел он вечерком к Вольке и сказал, что дядя настаивает на своем. Что теперь делать? Волька приуныл: если Никишка уедет, одному дорогу в Птичий лес будет искать неинтересно, да и страшновато… Что делать? Думали-думали - ничего не придумали.
- А когда надо в лагерь? - спросил Волька.
- Через четыре дня. Послезавтра меня к врачу поведут, чтобы справку про здоровье написал… В поликлинику пойду.
- А если ты будешь нездоровый, тебя в лагерь не пустят.
- Как же я заболею?
- Притворись… Ну, скажи, живот болит…
Никишка почесал затылок.
- Как же… - И вдруг нашелся: - Я знаю, как надо! Я лопухов наемся, у меня живот заболит…
- Будешь есть лопухи? - удивился Волька.
Никишка кивнул:
- Хоть сейчас буду.
Они нарвали под забором крупные, мясистые листья лопухов, и Никишка, усевшись на скамейку возле Елкиного дома, сунул в рот лист лопуха, но тут же выплюнул:
- Тьфу!..
- Не съешь, - сказал Волька. - Они невкусные.
Но Никишка не отступался. Морщась и давясь, он проглотил один лист, второй, третий… Съел двенадцать листьев!
- Ну, как живот, болит? - поинтересовался Волька.
- Ни капельки.
Оба совсем упали духом.
Но наутро прибежал Никишка - глаза горят, сказал:
- Болит! Всю ночь на двор бегал.
И когда его повели к врачу, он сказал в поликлинике, что у него болит живот. Врачи переполошились и сказали, что у мальчика дизентерия, его нужно немедленно положить в больницу, в изолятор. Как только Никишка узнал, что его хотят положить в больницу на много дней, он задал реву, да такого, что все посчитали, будто плачет он потому, что сильно болен, и его немедленно отвезли на машине в больницу, которая на окраине Борового, и положили в изолятор. К Никишке никого не пускали, даже маму; она переговаривалась с ним через окно. Волька тоже прибегал по утрам и разговаривал с ним. Никишка просил, чтобы Волька не искал без него дорогу в Птичий лес, - вот скоро выйдет он из больницы, и они будут искать вместе. И Волька пообещал:
- Ладно, я буду ждать.
Никишку выписали через неделю, потому что в конце концов врачи решили: никакой дизентерии у него нет, а кроме того, сам Никишка признался, что ел лопухи.
13
Крепко хранит болото тайну Птичьего леса. Облазали они всю заречную окрестность - нигде к лесу подступа. Правда, возле Крестовой коряги камыш пореже, а вода - поглубже. Если бы лодка была!.. Ну, доплывешь на ней до Крестовой коряги, а дальше? Нет, лодка не годится. Дальше все затянуто ряской. А много ли воды под ней? Вряд ли там пройдет лодка…
Елка приуныла, когда мама сказала, что через две недели они навсегда уедут из Борового.
- Зачем навсегда? - упавшим голосом спросил Волька.
- Так велит врач, - ответила Елка. - Мы с мамой поедем жить к морю. Я там выздоровлю и буду ходить в школу. А здесь у нас никого родных нет. Около моря живет тетя Люба. Мы поедем к ней. Мне туда совсем не хочется. Но так хочет мама.
- Мы тебе цветок принесем, - сказал Никишка.
- Вы, наверное, туда не пройдете.
- Пройдем.
14
Волька с Никишкой дошли до Черной речки. Это лишь одно название - Черная речка, а на самом деле никакой речки здесь нет: так называется поросшее низкой ветлой место, над которым желтеет песчаный курган.
Говорят, много-много лет тому - может, тысячу, а то и больше - здесь хоронили древних людей. Копнешь лопатой твердый, слежавшийся песок - появляются коричневые кости, темные глиняные черепки. Ходят слухи, будто бы под курганом зарыты золотые вещи: чаши, браслеты, серьги. Но чтобы до них добраться, надо перекопать весь курган, а он такой большущий, что если копать лопатами, и за сто лет не сроешь.
В прошлом году сюда приезжали из города археологи, но и они почему-то не решились раскапывать курган.
С верхушки кургана хорошо виден Птичий лес - таинственный и влекущий.
Волька с Никишкой слезли с макушки песчаной горы и подошли к болоту. Здесь, на Черной речке, камыш как бы расступается перед чистой водой, образуя небольшое озеро, чуть дальше - еще одна огромная камышовая полынья, еще одно озеро, а между ними - протока, словно канал; раньше тут было много щук и плотвы; до сих пор на берегу черные подпалины - остатки рыбацких костров, но уже давно здесь не ловят рыбу, она тут вывелась.
- Вольк!
- Ты чего? - Волька подошел к берегу.
- Смотри!
На берегу чернел прогнивший колышек; к нему была привязана бурая от ржавчины цепь, один конец которой уходил в зеленоватую воду.
- Смотри, лодка!
Лодка была затоплена, ее занесло илом, в воде были видны лишь борта. Затонула она давно и, наверное, была худая, как решето. Хозяин лодки давно махнул на нее рукой. Волька и Никишка попробовали было выгрести из нее ил пустыми консервными банками. Но ила было так много! Пробовали раскачать лодку, но куда там!
Она точно вросла в илистое дно. Жалко. Конечно, на лодке в Птичий лес не проплывешь, но… Но ведь можно было бы поплавать по чистой воде - просто так, ради удовольствия.
Под вечер Волька с Никишкой устало брели домой. А когда дошли до деревянного моста, повстречали деда Никифора.
- А, друзья-приятели! - Его поблекшие, словно выцветшие за долгую жизнь синие глаза на этот раз были строгими. - Дорогу в Птичий лес ищете?
- Угу, - кивнул Никишка.
- Знаю, знаю, давно за вами приглядываю. А ведь я говорил вам: нет туда ходу. Топь. Страшнее страху. Увязнешь - и поминай как звали. - Он неодобрительно покачал головой. - Больно вы любопытные, как я погляжу. На что вам Птичий лес? Лесов тут у нас везде полно. Да какие леса! Ягоды сколько, грибов! А вы - Птичий лес да Птичий лес…
- Дядь Никифор, ведь вы сами говорили, там корень есть, который от ревматизма лечит, - сказал Никишка.
- Да ведь нет туда ходу. Корень мне нужен, у меня ревматизм, а вам-то он на что?
- Там динозавры есть, - начал Волька.
- Какие такие динозавры?
- Раньше считалось, они все вымерли… Животные такие. Большущие-пребольшущие…
- Боюсь, кабы с вами худа не было. С топью шутки шутковать - на гибель идти. Случится с вами то самое, что с любопытным карасишкой случилось.
- С каким карасишкой? - не понял Никишка.
- Сказочка есть такая. - Дед первым уселся на траву. - Садитесь-ка и вы. - Волька с Никишкой уселись рядом. - Есть сказочка про Карасишку. Был такой. Махонький, любопытный. А жил он в лесном озере. Да… Ну и Карасишка!.. Страсть какой любопытный. Вроде вас. И не было от него никому никакого прохода, ко всем приставал - не отвяжешься, как банный лист. К примеру, плывет себе Окунишка по своим окунишьим делам, а Карасишка - к нему: "Почему ты такой полосатый?". Бобер из дому вышел, а Карасишка тут как тут: "Почему ты такой мохнатый?" Пришла, значит, зима, озеро замерзло, все караси в тину зарылись - на зиму спать легли. Только тот, любопытный, шастает подо льдом туда и сюда. А почему? А вот почему: любопытство его точило: где раки зимуют? Спрашивают у него: "Тебе зачем это знать?" А Карасишка говорит: "Хочу знать - и все тут". Все на зиму спать улеглись, один он воду мутит. Разбудил Щуку и спрашивает: "Скажи, где раки зимуют?". Говорит ему Щука: "Любопытной Варваре нос оторвали". - "Скажи!" - "Наверное, под корягами". Карасишка заглянул под коряги - нету там раков. Тогда он Линя разбудил: "Скажи, где раки зимуют?". А тот ему: "Праздное любопытство до добра не доведет". - "Скажи!" Говорит ему Линь: "Посмотри под крутым берегом". Заглянул туда Карасишка, но раков и там нету. Разбудил Пескаря. "Слушай, Пескарь, скажи мне, где раки зимуют?" А Пескарь говорит: "Любопытство не порок, но в меру. Иди-ка ты лучше спи". А Карасишка свое: скажи да скажи. Говорит Пескарь: "Погляди в норах под левым берегом". Поплыл Карасишка к норам. Как он поплыл, Пескарь видел, а дальше что с Карасишкой случилось - не знал. Хватились его весной - туда-сюда, там и сям искали - нигде его нету. Где он? Так до сих пор никто и не знает. - Дед лукаво подмигнул им. - А вы… может, вы знаете? - Он засмеялся. - Может, вы знаете, куда тот Карасишка запропастился? - Дед взглянул на Никишку. - Не знаешь?
- Не…
- А может, его раки съели? То-то! Как бы и вам, как тому Карасишке, не сгинуть. Поняли, о чем я вам толковал? Топь. Страшнее страху. - Дед встал. - Сказка - ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок.
И он пошел к своему шалашу.
Никишка уныло взглянул на Вольку, вздохнул и сказал:
- Наврал нам Ромка. Никто там никогда не был.
- Испугался?
- Я? - Никишка смутился. - Да я никогда не испугаюсь!