Но Феодосий, с одной стороны, дает понять, что знает нечто очень важное, с другой – отмалчивается, уклоняясь от прямого ответа.
Такая политика выгодна Меншикову. Но ему нужно большее – откровенное выступление Феодосия на его стороне. Значит, взамен архиепископу надо что-то обещать.
Обещание было дано. Потому что внезапно Феодосий прервал молчание и официально заявил, что Петр желал оставить все своей супруге Екатерине.
Итак, Церковь сказала свое слово.
Наступил мир.
Все предпочли сделать вид, что поверили Феодосию, хотя никто не верил.
Тем более что сам архиепископ был далек от церковных идеалов.
По происхождению он был поляком, сыном бедного шляхтича, который нанялся рейтаром – наемным солдатом в армию царя Алексея Михайловича.
Служба в студеной Московии богатств ему не принесла. По переписи 1680 года было в собственности у рейтара два крестьянских двора – что из них выжмешь? А в семье росли четверо сыновей.
Сыновей надо было кормить.
И младшего пристроили в Симонов монастырь послушником. Хоть будет накормлен, а при случае и выучится чему-нибудь.
Парень он был способный, но уж слишком независимый. Отпросился у игумена на несколько дней в Заиконоспасский монастырь, где монахов учили грамоте и счету, стал всерьез учиться и отказался возвращаться. Игумен его под стражей обратно притащил. Ну и молчал бы чернец Федос! А он всю свою грамотность обратил на жалобу. Самому патриарху Адриану письмо написал, челобитную: "Хочу учиться, а меня игумен голодом морит и порет".
Вы думаете, что патриарх умилился желанию молодого чернеца и велел возвращаться к учебе? Да ничего подобного! В те дни патриарх доживал последние дни, ненавидел ябедников и грамотеев, как ненавидел и нового царя Петра Алексеевича за его богопротивные порядки.
Результат челобитной был плачевен.
Федоса заковали в железы и послали на принудительные работы в Троице-Сергиеву лавру, где он продолжал бунтовать.
Все шло к тому, что запорют монашка, но тут приехал в лавру Петр и узнал про упрямого грамотея. А ведь именно таких людей – независимых и стремящихся к знаниям – он и разыскивал по всей России.
Федоса освободили от оков, стал он игуменом вместо своего врага, а потом шаг за шагом дослужился до первого поста в империи – ведь после смерти Адриана патриаршество на Руси было отменено, и церковью стал управлять Священный Синод, который подчинялся правительству. Вот во главе Синода и стал близкий к царю человек – архиепископ Новгородский Феодосий.
Он упорно боролся за просвещение юношества, даже сам писал учебники, умел выполнять приказы и поручения царя, тем более конфиденциальные, и делал это как никто другой. А Петр прощал грешных соратников, пока они шли вместе с ним.
С 1716 года они были практически неразлучны, и в течение последнего года жизни царя Феодосий Новгородский впитал в себя столько государственных тайн, что странно было, почему его до сих пор никто не попытался убить.
Когда Петр умер, Феодосий остался без опоры, без человека, которого почитал и боялся. К Екатерине он относился без всякого уважения, хотя они были весьма близки. По крайней мере, сохранились его длинные, ласковые письма к императрице, когда Феодосий чувствовал, что над ним занесена царская дубинка и надо выручать себя, драгоценного. Феодосий стал первым человеком в Церкви и Священном Синоде, а раз патриархию Петр не стал восстанавливать, то архиепископ представлял собой Церковь при императоре. И уж что-что, а завещание Петр ему наверняка показывал и причины, по которым порвал его, также были Феодосию известны.
Но как бы ни складывались отношения с императрицей, как бы ни являлся он соперником Меншикову, все же страшнее всего был бы для Феодосия приход к власти семейства Лопухиных. Ведь именно Феодосий был в числе самых упорных и безжалостных обвинителей царевича Алексея. Этого ему никто не простил бы.
И надо понимать, что Петр не успел подготовить почву для того, чтобы передать власть Анне, да и не спешил, пока был здоров. Он даже просватал ее за герцога Голштинского – партия знатная, но брак удалял Анну от двора, хотя ее дети принадлежали бы к сливкам европейской знати.
Так или иначе, но Феодосий промолчал и не сказал, знает ли он об истинной воле Петра, И видно, ему обещали за это сохранить его пост, а может, и возродить пост патриарха.
После воцарения Екатерины архиепископ начал вести себя вызывающе, будто Екатерина и Меншиков у него в руках. Феодосия и раньше заносило, когда он давал волю своей гордыне, но теперь он повел себя так, как будто правил Россией.
Борьба вокруг русского трона, занятого Екатериной, но фактически принадлежавшего Меншикову, велась по большей части "под ковром". Следы ее просматриваются в документах того времени. Но угадать ход событий невозможно – враги документов не оставляли. Лишь по последствиям борьбы, по ее завершению можно было догадаться о том, что же происходило раньше.
Феодосий выступил в Священном Синоде, намекая на то, что раз уж нет на свете могущественного Петра, то для обуздания императрицы и ее любимцев следует вновь ввести чин патриарха… И всем стало ясно, что имеет в виду Феодосий и кто именно должен стать патриархом. Но это же было ясно и его могущественным врагам.
Вернее всего, с момента вступления Екатерины на престол шла кропотливая и спешная работа по сбору обвинений против Феодосия. Если он об этом и знал, то не придавал должного значения. Почему-то он думал, что императрица его не тронет.
А в Зимнем дворце только и ждали повода.
И вот однажды ранним утром он ехал в карете мимо царского дворца. Его остановил часовой, который сказал, что утром здесь ездить не положено, потому что можно разбудить императрицу.
Почему-то эти слова вывели Феодосия из себя.
Он начал кричать, что он не хуже светлейшего князя Меншикова, которому все можно. Затем архиепископ отшвырнул солдата и ворвался в переднюю, где стал говорить дежурному офицеру: "Зачем меня не пускают? При Его Величестве мне везде был свободный вход. Вы боитесь только палки, которая вас бьет, а наши палки бьют больнее".
Екатерине сообщили об этом случае. Но, видно, дело еще не было подготовлено, и страх перед Феодосием перевесил.
Прошла неделя. 20 апреля 1725 года должна была состояться панихида по усопшему царю. Феодосию прислали приглашение. Он ответил: "Я опасаюсь ездить ко дворцу Ее Величества, чтобы и впредь также не обругали часовые".
На следующий день к Феодосию явился придворный вельможа Олсуфьев с приглашением на обед к императрице. "Мне в доме ее быть негоже, – отмахнулся архиепископ, – понеже я обесчещен".
Вся эта история, казалось бы, и выеденного яйца не стоит, но за инцидентом с часовым стояли судьбы империи.
После отказа Феодосия отобедать у Екатерины к ней на прием явилась мощная депутация от церкви во главе с епископом Феофаном Прокоповичем, которая принесла ворох жалоб на Феодосия.
И чего только там не было! И воровство, и хамство, и даже дурные высказывания в адрес императрицы, записанные так подробно, словно над этими цитатами трудились десятки мастеров художественного слова.
Казалось, прорвало плотину. Только ленивый в те дни не написал доноса на архиепископа.
Шакалы чувствуют, когда дозволено кусать льва.
А Феодосий продолжал упорствовать. Он утверждал, что все это – наветы завистников, а сам он чист, как божья роса. "Никогда, – твердил он, – в доме Вашего Величества и нигде слов, касающихся до высокой чести Вашего Величества и до целостности государственной, не говорил".
Набор обвинений удручает своей русской стандартностью. Оказывается, Феодосий сдирал с икон серебряные оклады и переплавлял их в слитки, срезал с одеяний жемчуг, но главное – денно и нощно оскорблял императрицу.
В результате уже через неделю после начала следствия Феодосию сообщили, что с него снимается архиепископский сан, все его имущество конфискуется, а сам он ссылается в Корельский монастырь в устье Двины. А тех же из чиновников и пастырей, кто помогал отцу Феодосию грабить державу, тут же сослали в Сибирь.
Никак не ожидавшего такой судьбы Феодосия, который до объявления приговора продолжал вести себя как ни в чем не бывало и обливал ябедников презрением, схватили у него же дома и, не дав ни с кем попрощаться, не дозволив и слова сказать, отвели в карету. И карета тут же покатила на север.
Главная цель Меншикова и царицы состояла в том, чтобы не дать Феодосию сказать нечто страшное и опасное.
Удалось.
…Карета не спеша ехала к Архангельску, а за ней следовали кареты со слугами, припасами и даже библиотекой, которую архиепископу дозволили взять с собой.
Но на третий день пути кортеж догнал офицер с приветом от императрицы и ящиком дорогого вина от Меншикова. Феодосий провел вечер за разговорами с гонцом и лег спать.
Когда же он проснулся, оказалось, что, кроме кареты, совершенно пустой, ничего не осталось – вся его свита, библиотека, припасы, одежды были ночью отправлены обратно.
А в те же дни тайно казнили всех близких к Феодосию людей, которые могли от него что-то слышать о завещании императора. Причем в приговоре секретарю Феодосия Герасиму Семенову говорилось, что он обвиняется в том, что "имел ты, Герасим, с ним, Федосом, на все Российское государство зловредительский умысел".
Ни больше, ни меньше!
Голову ему отрубили сразу, как кончили читать приговор.
Но Феодосий этого не знал.
Он поселился в келье монастыря. Казнить его не решались. Должно было пройти время – не выплывет ли где-то документ, который, может, утаил бывший архиепископ?
Его выпускали из кельи только для молитвы в церкви.
И тут из Петербурга приехал новый курьер, граф Мусин-Пушкин. Он ведет неизвестный нам разговор с Феодосием и остается им недоволен. И пока Феодосий молится в церкви, из его кельи по приказу посланца императрицы выносят все вещи, окно закладывают кирпичом, а в двери оставляют лишь дырку 18 на 18 сантиметров, чтобы можно было сунуть туда миску с супом или водой.
Феодосия заперли в этом каменном мешке, который не чистился и не проветривался. С ним было запрещено разговаривать. Притом в камере проводился такой обыск, что даже сняли деревянный пол и разобрали печку. Впрочем, они узнику и не понадобились.
Через несколько дней после отъезда Мусина-Пушкина архиепископ Новгородский умер, задохнулся в миазмах камеры.
Ему устроили казнь пострашнее любой другой. И уж конечно не за то, что повздорил с часовым.
Главное было убедиться, что он никогда ни с кем не заговорит. О чем он мог заговорить – осталось секретом.
Но догадаться нетрудно.
Феодосий знал тайну смерти царя и его завещания.
После смерти Феодосия пришел приказ: положить тело в обычный ящик под видом "некоторых вещей". Навстречу выслали посланца, который должен был обследовать тело – нет ли на нем следов побоев или мучений.
Видно, хотели похоронить архиепископа со всеми почестями, как скончавшегося от простуды. Но потом передумали. Еще через два дня другой гонец из Петербурга приказал похоронить чернеца Федоса в ближайшем монастыре. Им оказался Кирилло-Белозерский. Могила была без имени.
Возможно, скажи Феодосий правду на Тайном совете, мог бы остаться в живых. А так – пошел на сделку с Меншиковым и стал слишком опасным свидетелем. Такие долго не живут…
ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ. МОРЕХОДЫ ПЕТРА
Петр Великий был человеком жестоким, неуравновешенным, пугающим. Борясь с дикостью России, он сам порой шел на такие дикости, что и Ивану Грозному не снились. И народу он погубил куда больше, чем тот деспот. Но народная память, которая редко ошибается, запомнила его как Петра Великого. Бывали прозвища официальные – их придумывали придворные льстецы. Это они назвали Александра II "Освободителем", потому что при нем прошла крестьянская реформа. Екатерина II звалась "Великой" тоже вполне официально. Александр I, полководцы которого, Кутузов, Багратион, Барклай де Толли и другие, участвовали в разгроме французской армии, получил прозвище "Благословенный".
Это официально. А неофициально?
Владимир Красное Солнышко. Так его называли за то, что принес на Русь христианство.
Святополк Окаянный. Убийца княжичей Бориса и Глеба, первых русских святых мучеников, хотя, честно говоря, в чем их святость, я не знаю.
Иван Грозный. О нем мы уже говорили. Садист и деспот.
Петр Великий был велик в том, что посвятил свою жизнь возвеличиванию России. Да, он боролся за новую страну варварскими методами, но других он не знал, и его враги тоже не знали.
Иван Грозный был страшной крысой, которая сидела на троне и видела вокруг сплошных врагов и заговоры. И не страшен он был внешним врагам, страшен Иван Грозный был внутри собственного государства, потому что убивал ради своей власти, а страна за годы его правления прискорбно обеднела, разорилась, ослабла. Недаром вскоре после его смерти и наступило Смутное время.
А Петр просыпался утром и думал: чем мы сегодня займемся для России? Может, пошлем фрегаты в Индию, чтобы торговать с той страной? А может быть, учредим газету? А не поехать ли нам во Францию, не поучиться ли уму-разуму?
Не удивительно, что такой человек, как только кончилась Северная война, и освободились средства и люди для путешествий и открытий, решил выяснить, а каковы пределы России. Где кончается она? Кто живет в ней? Соединяется ли она с Америкой?
Хоть и были до того отдельные завоеватели и путешественники, такие, как Ермак, повоевавший в Сибири, или Дежнев, достигший северо-восточных пределов России, но планомерно, на основе современных способов измерения рек и суши, никто собственной страной в России не интересовался. Да и нужно ли было боярам это знание? Куда как спокойнее лежать на печи и лапу сосать.
А Петр в последние годы жизни потратил значительные средства на создание великой северной экспедиции – предприятия, в котором участвовали сотни судов, тысячи человек, и в число этих исследователей, как и положено в просвещенном XVIII веке, входили геодезисты, геологи, картографы, ботаники, художники. Не хватало собственных – брал на службу иностранцев. Не всегда везло с теми или иными, иностранцы порой оказывались самозванцами, охотниками за деньгами, а наши – неучами и пьяницами. Но среди людей Петра всегда находились персоны выдающиеся, даже гениальные. К сожалению, события тех лет лежат в трехстах годах от нас, и русские капитаны, штурманы, геологи, отважные путешественники погибали неизвестно где, и никто не вспоминал о них. Всякое бывало…
Петр не сразу нашел руководителя великой экспедиции.
Потом решил, что лучше Витуса Беринга ему не отыскать.
Капитан-командор Иван Иванович всю молодость провел на море, плавая на кораблях датской Ост-Индской компании. Ему было 24 года, когда в 1704 году он нанялся на русский флот унтер-лейтенантом и участвовал в боях, начиная с Азовского похода Петра. Не раз он попадал в переделки на Балтике и был известен в России не только как опытный и знающий моряк, но и как абсолютно честный и порядочный человек. Петр Великий доверял Берингу сложные секретные поручения. К примеру, он вывел из Архангельска, провел Белым морем, а потом вокруг Скандинавии корабль "Селафаил", который благополучно добрался до Кронштадта. Берингу шел сорок пятый год, морские походы стали его утомлять, и он подал в отставку. Случилось это в 1724 году.
Петр узнал об отставке Беринга, когда искал начальника экспедиции.
Он вызвал Ивана Ивановича к себе и уговорил вернуться на флот, чтобы возглавить большое дело. А именно определить, где пределы Российской империи на севере и востоке, какова граница с Китаем, каковы пути в Японию. А главное – он велел Берингу найти Америку.
То есть, разумеется, о месте, где положено быть Америке, было давно известно. Некоторые из землепроходцев утверждали, что видели с Камчатки американские горы, а с Чукотки – острова. Но одно дело видеть и рассказывать, другое – снять планы, определить координаты, зарисовать и поставить пограничные столбы. А то и наладить выгодную для России торговлю.
Можете представить себе масштабы экспедиции Беринга! А ведь она подразумевала не только путешествие, но и наем людей, строительство кораблей, опасные плавания, дрязги с местным начальством Сибири и восточных пределов России. Проворовавшимся и спившимся князькам "государево око" да еще и лишние заботы были как нож по сердцу. И Петру и самому Витусу Берингу было ясно, что найдется немало людей, которые сделают все, чтобы сорвать экспедицию и остаться жителями мест таинственных и малодоступных. И для них совершенно не важно, есть ли Америка, соединяется ли она с Сибирью или ее вообще нехристи выдумали.
Была и еще одна важная проблема. По крайней мере, в те годы она представлялась очень важной.
Дело в том, что в Европе сидели профессора- географы, которые внимательно изучали отчеты путешественников, составляли карты и в тиши своих кабинетов предавались совершенно необузданным фантазиям. В основном эти фантазии выражались в придумывании неведомых земель. Скажем, не совсем придумывании, а додумывании.
А малоизвестное Охотское море и водное пространство между Курильскими островами и Америкой хотелось чем-то заполнить. Ведь где кончается Сибирь, а где начинается Америка, в сущности, никто еще не знал.
И тогда появились сказочники, которые и остались бы сказочниками, если бы не кабинетные географы.
В 1640 году испанцы послали адмирала Бартоломео де Фонте перехватывать английские корабли, которые шли из Бостона, ища пути в Индию. Де Фонте пошел на север вдоль побережья Калифорнии. Там он нашел много островов и гигантскую реку, которая стремилась к океану, пересекая большие озера. Спутники де Фонте якобы плавали по этой реке и поняли, что Америку с Сибирью разделяет Анианский пролив, а по его ответвлениям нетрудно добраться вдоль северных берегов Америки до Атлантического океана.
Были карты, на которые умельцы нанесли землю, будто бы открытую португальским мореходом Жуаном да Гамой, который шел к Америке со стороны Китая. Посреди океана к северу от Японии он отыскал колоссальный остров, которому дал название земли да Гамы. Как назло, в те же годы голландец де Фриз, плававший в Тихом океане, видимо, натолкнулся на один из крупных Курильских островов, а так как погода была плохая, туманы и шторм, то обследовать его он не стал, а подтвердил, вернувшись домой, что видел западную оконечность земли да Гамы. А может быть, и Америку.
Так на сказки де Фонте и да Гамы наложилось сообщение серьезного капитана.
Теперь представьте себе, как размышляли далее европейские короли.
Весь Индийский океан поделен между англичанами, французами, португальцами и голландцами. Они уже добрались до Китая и Японии. С другой стороны Тихого океана протянулась Калифорния – обустроенная и вполне цивилизованная колония Испании. А вот треугольник, лежащий к северу от Калифорнии и Японии, абсолютно белое пятно! Португальцы и испанцы не смогли туда добраться, ведь это холодные, негостеприимные воды, царство туманов и штормов. Русские до Петра тоже не углублялись в океан, потому что их ладьи и кочи были хороши для каботажного плавания, но для океанского путешествия они не годились.
Поэтому все морские державы Европы, включая Россию, стремились обследовать неизвестное море, определить, где же кончается Америка и соединяется ли она с Сибирью. Ведь хоть и были сведения об обратном, доказательств пока не нашлось.