Если бы М.Р. не проводил большую часть дня на корме, он увидел бы, как его компаньон, шипя сквозь зубы и полыхая ушами, вынужден переступать через протянутые между койками ноги Крысы, Коварика и Кангаса. Как негнущейся от стыда и бешенства рукой отряхивается от грязной воды, с хохотом выплеснутой на него во время утренней приборки. Как Д.Э., запинаясь, объясняет Хэннену, где его носило последнюю четверть часа. При этом и старшему помощнику, и матросам, которым все прекрасно слышно, и уж тем более самому Д.Э. яснее ясного, что он врет. Но только один Д.Э. знает, что он не балбес, и не упрямая скотина, и учить работать как следует его не надо, честное слово, не надо. Но сказать правду: "Я не мог выбраться из гальюна, потому что Крыса, Коварик и Кангас заперли его снаружи, мистер Хэннен", - ну согласитесь! - было решительно невозможно. М.Р. не мог видеть, как компаньон вынимает из кружки со своим кофе рыбью голову, подбадриваемый "святой троицей" и радостным ржанием команды. Как, сделав шаг назад, запутывается ногами в бухте, которую старательно собирал последние четверть часа, после чего приходится начинать сначала. Как пытается отчиститься от золы, щедро вытряхнутой на него из ведра, а потом отмывает и кубрик, и камбуз, пока кок высокохудожественно высказывается относительно родословной Д.Э. В общем, если бы М.Р. знал все это, он, наверное, не стал бы спорить, что свинство должно быть наказано. Но крайне затруднился бы с ответом, как же все-таки следует поступать в таком случае.
Джейк зарылся лицом в засаленную подушку и накрылся в темноте с головой. Вкус крови все еще ощущался. Вздохнуть глубоко было больно - между ребрами, от правой до левой стороны, наливался сплошной фиолетовый синяк. Сегодня вечером, перед сном ему "по-дружески" предложили станцевать под собственный аккомпанемент. Джейк, собравшийся было почитать купленный на вокзале Нью-Бедфорда "Санди Уорлд", отказался. Кангас держал палубного за волосы, а Крыса и Коварик били. Искатель приключений смял в кулаке газету. Осторожно вытер ею разбитый нос. Новому, волнующему приключению знаменитого сыщика доктора Конан Дойля не суждено было быть прочитанным.
Избранные места из переписки искателей приключений.
"Много денег просто так? Мне? Ну, сэр, у вас и теории. Взял бы. Но честно платил за содержание этого состоятельного джентльмена в лечебнице для душевнобольных.
М.Р.М."
"А я бы, наверное, нет. Д.Э.С."
"Что, не платил бы? Вот эгоист! Нет, сэр, так нечестно. Дармовая радость почти всегда приносит гадость. В смысле, я в нее не верю, слишком подозрительно. А вот, к примеру, предложи то же самое Крысе, Крыса возьмет, не задумываясь, и будет цвести, как майская роза. Нет справедливости на свете.
М.Р.М."
"Нету. А если Сальной Тряпке?
Д.Э.С."
"Тоже возьмет, я думаю. Возьмет, пропьет или проиграет, или даже купит дом, но тот сгорит во время пожара, рухнет во время землетрясения, утонет во время потопа, - в общем, что-нибудь в этом роде. И наймется наш Тряпка на какое-нибудь судно коком, и станет тиранить какого-нибудь юнгу, которому не повезло там оказаться. М.Р.М."
"Это ты почему так думаешь? Д.Э.С."
"Честно - потому что я так думаю. М.Р.М."
"Ладно. Ну, а Хэннет?
Д.Э.С."
"Хэннет, наверное, заплатит долги своей троюродной незамужней сестры, починит дом старушки-матери, подаст нищему, и у него останется немного, чтобы снимать дешевую комнатенку, пить вечером виски в ближайшем кабачке да время от времени навещать девочек в борделе.
М.Р.М."
"Здорово! У вас, сэр, случайно, не было в роду ясновидящих?
Д.Э.С."
"Ну, а почему бы мне не стать первым?
М.Р.М."
"В самом деле, сэр. Почему бы тебе не проводить сеансы ясновидения на рынке? Представляешь, как можно разбогатеть?
Д.Э.С."
"А это мысль, сэр. Чур мне половину прибыли за идею.
М.Р.М."
"Заметано, компаньон!
Д.Э.С."
Глава семнадцатая, в которой искатели приключений оказываются на берегу
.
На горизонте смутно виднелись горные вершины. Молочное с утра море в легкой дымке лениво катило свои волны.
"Матильда" входила в залив реки Плате, огибая небольшие скалистые островки, сплошь поросшие лесом, у подножья которых белели в лучах солнца дома. Судно собиралось пополнить запасы пресной воды, и по этому случаю команда готовилась к высадке на берег.
Искатели приключений, стоявшие у борта, все никак не могли перестать хихикать: последнюю записку, ту, насчет сеансов ясновидения, Дюк передал как раз вчера вечером, а ответ от компаньона получил как раз перед завтраком.
- Только ведь побьют, - вздохнул он.
- Не беда, убежим, - обнадежил компаньон. - Ну, а я? Если мне дать много денег просто так, а я все-таки возьму?
Дюк повернулся и обозрел его с растрепанной головы до покрытых налетом морской соли полуботинок "Окончательный выбор победителя".
- Спроси чего полегче, а?
- Тогда ты, - не отцеплялся Д.Э. - Чем кончится с тобой?
- То же самое, - вздохнул Дюк. - Понимаете ли, сэр, себе ужасно трудно предсказывать будущее.
Джейк разочарованно вздохнул.
- Ну, а Коуэн?
- Коуэн? - глаза Дюка сделались круглыми. - Да кто ему даст-то? И вообще, сэр, что вы волнуетесь, таких чокнутых не бывает.
- Не бывает, - Джейк засунул руки в карманы и элегантно поддернул штаны. - А, например, украсть ты бы мог? Не потому, что так получилось, а специально.
- Что ты пристал! - возмутился компаньон. - Ты вот сам мог бы?
Д.Э. подумал.
- А никак нельзя без этого?
- Ну, я не знаю, - пожал плечами М.Р. - Ты же сам спросил.
- Ладно, черт с ним, - отмахнулся Джейк. - Это у меня, видимо, праздные выдумки изнеженного ума.
Он подергал воротник куртки.
- Как ты думаешь, чем еще мы могли бы заниматься?
- Наняться на какую-нибудь работу, от которой не будет тошнить и с которой мы бы справились, - буркнул компаньон, сосредоточенно скребя жесткую от морской воды шевелюру.
Джейк решил ничего не отвечать на это обескураживающее своей неприглядностью заявление. Слова компаньона, сколь бы горькими они ни были, содержали одну только правду.
Берег становился все ближе, все отчетливее, все зеленее. На "Матильде" спустили вельботы, загрузили пустыми бочонками. Когда до суши оставалось меньше полумили, матросы поспрыгивали за борт и, по пояс в воде, пригнали шлюпки к берегу. Шумело море, солнце ласково освещало прибрежные валуны, сплошь покрытые длинными бурыми водорослями. Между которыми, представьте, ползали обезьяны, выискивая что-то между камней и тут же поедая. В водорослях, устилавших берег, пятились боком красненькие крабы.
Горячий песок обжигал ноги.
Компаньоны следовали за товарищами вверх по холмистому берегу. Дюк поставил ведро на землю, сорвал зеленый восковой лист, размял в пальцах, понюхал, вздрагивая ноздрями.
- Только не сразу, - тихо сказал он. - Еще поймают… Д.Э. не надо было объяснять, что к чему.
- Перед самым отходом, - отозвался он тоже вполголоса. Совсем недалеко от берега текла река, по обоим берегам которой росли деревья с густыми кронами и здоровенными узловатыми ветвями. На одном из них Джейк обнаружил бегущих рядком больших пауков, которые при ближайшем рассмотрении оказались маленькими крабами. Пели птицы, все было здесь золотым и зеленым. Влажный воздух благоухал нагретой солнцем травой. У Д.Э. Саммерса, с удовольствием скрипевшего голыми пятками по песку, колотилось сердце. Компаньоны даже примолкли. Приставшего с болтовней Ко-уэна почти не слышали, старательно кивая и отвечая что-нибудь вроде "точно!", "хм-м" или "ага".
Партия полных ведер проделывала свой путь из рук в руки. Улучив момент, Джейк юркнул в кусты. Пробравшись через шуршащую зелень и жадно вдыхая ее запах, он оказался в тенистом лесу.
- Ну что, сэр? - нарушил пение цикад М.Р. - Свободные люди?
Он стоял, прислонившись спиной к стволу дерева и обрывал листья с ветки, которую держал в руках. Два пустых ведра валялись на опавшей листве, толстым слоем устилавшей землю.
Д.Э. Саммерс швырнул туда же свои. Задрал голову, оглядел качающиеся в небе верхушки деревьев.
- Абсолютно, - сказал он. - Совершенно.
- Вещи жалко, - заметил компаньон.
- Жалко, - отозвался Джейк и хлопнул его по тощим плечам. - Пошли скорее, пока не хватились.
В облаках вскрикивала чайка. У обоих в карманах были ножи и спички. Оставшиеся от щедрого "наследства" миссис Фокс деньги Дюк предусмотрительно захватил с собой. Таким образом, двое джентльменов располагали кое-какими возможностями.
И тут кусты раздвинулись и перед остолбеневшими искателями приключений появился Коуэн, помахивая пустыми ведрами.
- … и скажу я вам, ребята, - продолжал он как ни в чем не бывало, - не те сейчас времена.
- Угу, - отозвались искатели приключений почти хором. Дюк быстро полез в карман и стал скручивать папироску.
Компаньон последовал его примеру.
- Нет, не те! - Коуэн тоже швырнул ведра на землю и вынул трубку. - И киты были - куда нынешним. Вот в одна тыща восемьсот восьмидесятом году загарпунили такого, что враз все трюмы набили и еще осталось.
Старый матрос засмеялся, прищурился на солнце, спихнул на затылок шапку.
- Эх, а я был совсем малек тогда! - сказал он. - Вон как вы.
- Угу, - отозвался Дюк.
- Кабы только не виски, мог бы я стать богатым человеком. Состоятельным! - со значением сказал Коуэн. - Триста двадцать долларов привез я тогда, триста двадцать! А ведь доля моя была всего-то двухсотсемидесятая! Да, видно, такая судьба. Такая судьба, ребята!
- Э, - оживился Джейк, - двухсотсемидестая? Это как? Ему вспомнилось, что их собственная с компаньоном доля составляет какую-то "двухсотпятидесятую". Коуэн на секунду застыл.
- От выручки, парень! Доля от выручки, дружочек ты мой сопливый! Вот тебе сколько положили?
Компаньоны сказали.
- Бери выше! - матрос хлопнул Джейка по плечу и поднял свои ведра. - Семеро-то потопли! Повезло, считай, нам, парни!
Троица опять направилась по тропинке к бочкам на берегу. Джейк быстренько попробовал вспомнить, сколько вообще народу было на "Матильде": восемнадцать на вельботах, плотник, кузнец… человек сорок?
- Зеленые, ох и зеленые вы еще, ну чисто горох! - продолжал ирландец свои разглагольствования. - Постойте-ка, как же это будет? У старушки из города Рох…
Дюк обернулся.
- В огороде… - бормотал Коуэн.
Дюк так обернулся, как будто готов был броситься ему на шею.
- Вот здорово! - воскликнул он. - Вы тоже читали Лира?
- Кого? - поразился старик. - Чего? А?
- Ну, Лира, - повторил Дюк. - Эдварда Лира.
На его лице была такая отчаянная надежда, что Д.Э. который тоже ни о каком Лире не слышал, успокоительно похлопал компаньона по плечу.
- Целая книга таких стишков, как вы придумываете! - горячо объяснял Дюк. - Одна старая дама из Праги…? Да?
Или: "жила одна дама приятная, на вид совершенно квадратная…"
Опять не помогло.
- А, - догадался Дюк, - вы, наверное, название не помните. Со мной это тоже часто бывает. Это же "Книга чепухи"!
Добродушное обычно лицо Коуэна приобрело оскорбленное выражение.
- Она просто так называется, - пробормотал М.Р. упавшим голосом.
- Дружочек, - проговорил старый матрос, - книжками пусть чистоплюи вроде тебя балуются. Прощелыга твой Лир. Такими стишками развлекаются настоящие ирландские парни. Если бы твой жуликоватый джентльмен слышал, как шпарят ребята с "Энни-Лори", со стыда бы помер!
Взяв на ручки девицу Клофулию,
Ее папа свалился со стулия.
Бородатая дочь
Походила точь-в точь
На соседа Абрама Тертулия.
- Помните ту даму из "Музея Барнума"? - поинтересовался довольный Коуэн, глядя на хохочущих молодых людей. - Док с "Энни-Лори" клялся, что лично выписывал бородатой леди свидетельство о том, что и леди, и ее борода - настоящие!
Бородатая дева Клофулия
Хороша была словно скульптурия.
Ну, а что борода, то совсем не беда.
И скажу, не совру:
Красотулия!
Ни о какой бородатой даме искатели приключений никогда не слышали. Ирландец щелкнул языком в дупле зуба.
- Ну да, и правда, - согласился он, словно с ним спорили. - Давно это было. В одна тысяча восемьсот пятьдесят третьем году, да. Говорят, красотка весь мир объездила со своей бородой.
Компаньоны в ответ вежливо промычали. Они соображали, что бы такое сказать, чтобы старикашка отвязался. Коуэн тоже некоторое время шел молча и громко искал в дупле зуба. Дюк страдальчески сморщил брови. Джейк вообще смотрел в другую сторону. Все трое подошли к бочкам, вылили воду и направились назад.
- Мне на минутку, - сказал Дюк коротко и сиганул в ближайшие кусты.
Почти сразу к нему присоединился компаньон. Но не успели искатели приключений сказать друг другу хоть что-нибудь, Коуэн составил им компанию и приступил к деликатному делу.
- Эх, погодка-то, погодка, а? - крякнул он, глядя, как темнеет лохматый ствол ближайшей пальмы. - Как есть рай!
Двенадцать раз искатели приключений возвращались с ведрами к бочкам. Коуэн все не отставал. Особенно длинной была история про замурованного между шпангоутами бедолагу рабочего-клепальщика с "Грейт-Истерна" - самого большого пассажирского судна в мире с самой дурной репутацией:
- … а когда посудину все-таки разломали, внутри нашли скелет, - в любое другое время эта история вызвала бы у двоих джентльменов самый живой интерес. - Весь в лохмотьях, волосы повылезли, а в руках - что бы вы думали? - ржавый молоток! Говорят, все тридцать лет пассажиры жаловались на стук где-то под палубой!
И как один кок в португальском кабачке клялся и божился, что лично видел морского змея:
- … и вот чует наш Тим вроде недоброе, будто в спину кто смотрит. Поворачивается, - а ночью волны в тех местах светятся, светятся, говорю вам, дьявольским светом! Ну и вот, значит, посреди этого нечистого света из воды появлятся этакая змеиная голова на длинной шее, футов на двенадцать над водой. Сама тварь вроде черная, а грива у нее огненно-рыжая, лохматая, наподобие как стволы вон у тех пальм. И глаза черные, блестящие, большие, как блюдца! И этими самыми глазами смотрит тварь прямо Тиму в душу. Тот так и оцепенел. Ни рукой, говорил, пошевелить не мог, ни ногой. А тварь все плывет впереди судна, да все оглядывается, только глаза зеленым мерцают, а из пасти вода так и льется!
- А потом что? - все-таки спросил Джейк.
- Потом? - Коуэн снова оттопырил языком щеку, издав невежливый звук. - Потом вроде как ничего, нырнула обратно в море, только след по воде светится. Долго еще тот след видно было. Ребята говорили, будто сам дьявол являлся Тиму той ночью. Может, оно и так. Бедняга и до следующего лета не дожил с тех пор, как рассказал эту историю.
В общем, вместо побега получалось безобразие. Компаньоны попробовали свернуть на другую дорогу - как бы не так. Еще дважды отходили "на минутку". убегали с ведрами, пока ирландец набирал свои. Коуэн прицепился как репей к шерстяным брюкам. День клонился к вечеру, а он все вспоминал, какие роскошные соревнования устраивали "ребята с "Энни-Лори" в смысле кто кого перепьет. Уже грузили в вельботы бочки - Коуэн все не унимался:
- … а под ногами у меня мешался котенок, маленький такой засранец. Я его за шкирку - и швырк в окно! Жена первого помощника: "Чудовище! Как вы могли!" А я ей: "Он меня не любил!" Дамочка: "Как вы можете это знать!" А я: "У него по глазам видно!"
Компаньонам казалось, что по их глазам тоже, скорее всего, уже очень хорошо видна вся глубина чувств к старому пьянице. Но тот и не думал обращать на это внимание.
- Выкинули меня на улицу, - продолжал он свой бесконечный рассказ. - Гляжу я - фонарь. Приспичило мне в тот момент по малой нужде, подошел я к нему, и только мне облегчение настало, как оказалось, оказалось, дружочки, что никакой это не фонарь, а самый что ни на есть наш капитан!
Старый ирландец расхохотался, хлопая себя по ляжкам. Двое джентльменов собрались было отлучиться под первым попавшимся предлогом и дать, наконец, деру, но было поздно.
- По шлюпкам! - зычно рявкнул Хэннен.
И пока Коуэн вспоминал, как ему выбили четыре зуба и переломали все кости, искатели приключений в тоске смотрели на заходящее солнце гостеприимного берега. Который, увы, леди и джентльмены, все отдалялся и отдалялся. Вельботы пристали к "Матильде". Загремели якорные цепи. Закатное небо пламенело. Кроваво-красные, апельсиново-оранже-вые и ослепительно золотые облака отражались в спокойной поверхности моря. Зелень берега осталась позади. Небо заволокло тучами, океан почернел и тяжко вздыхал, швыряясь брызгами. И только на горизонте еле-еле светлел кусочек неба.
Но длилось это недолго. Сгустились сумерки, и судно в полной темноте продолжало свой путь.
Глава восемнадцатая, в которой двое джентльменов любуются пейзажем и философствуют
Китобой приближался к Фолклендским островам. Стоял штиль. Серо-голубая вода за бортом, серо-голубое неподвижное небо - если бы не скрип мачт, могло бы показаться, что барк стоит неподвижно. К вечеру стали попадаться островки льда. А к обеду следующего дня вдали показался берег одного из островов, серый, рыжий и зеленый. Море вокруг казалось лиловым.
Когда судно проходило вдоль острова, оказалось, что серый - камни, рыжий - лишайник, покрывающий береговые валуны, а зеленый - высокая трава, пригибающаяся от ветра. В небе носились здоровенные чайки, какие-то еще птицы.
- Альбатросы, - вдруг тихо сказал Джейк.
От этой величественной тишины, нарушаемой лишь птичьим криком и шумом океана, приумолкли даже матросы, покуривая свои глиняные трубки.
- Где, где? - компаньон закрутил головой.
И точно, подножье скал сплошь покрывали здоровенные кипенно белые птицы с черными крыльями. Звук, который издавали их желтые клювы, напоминал летнее потрескивание кузнечиков в траве.
Вдруг раздался вздох, словно предавался меланхолии великан, и фырканье. Совсем близко от борта мелькнул мокрый бок, и компаньоны увидели фонтан. Над водой показался изогнутый, словно лук, хвост животного. Хвост выгибался туда и сюда, хлестал по воде, застывая время от времени, словно в задумчивости, и с брызгами скрывался. С мощным всплеском мелькала в волнах исполинская спина. Искатели приключений посмотрели друг на друга: обнаруживший добычу получал пять долларов вознаграждения. Переглянулись - и молча уставились в волны. Темное тело повернулось, мелькнув белоснежным горлом, и скрылось в пучине.
- Фонтан прямо по курсу! - раздалось с марсов.