- Хм, - Дюк шмыгнул носом. - Вот черт, мне и в голову не пришло. Могло бы быть вкусно.
Он подумал, что надо бы спросить у мачехи, нельзя ли получить на кухне парочку яиц и немножко бренди, но мистер и миссис Маллоу вот уже четверть часа как беседовали в запертом кабинете, вгоняя Джейка, который догадывался, что говорят о нем, в нешуточное смятение.
Над следующим предметом Джейк думал не меньше пяти минут. Вертел так и этак. В самом деле, куда и для чего может быть нужна деревянная дребедень, сильно напоминающая подлокотник от кресла с торчащим на конце рычагом, покрытая красивой, но явно для чего-то нужной, резьбой по бокам?
- Ну, раз… - сказал Дюк. - Два… Джейк сосредоточенно сопел.
- Сдаешься? - улыбка юного Маллоу становилась все шире и шире.
- Нет, - буркнул Джейк.
- Сдаешься-сдаешься, - приятель отобрал у него штуку. - Это сигнальное устройство. Суешь за дверь, закрепляешь в полу, - вот, видишь?
Он перевернул устройство, демонстрируя металлический шип, убиравшийся внутрь.
- За дверью гостиной весь пол в дырках. Если в дом лезет вор, оно премерзко звенит. Она, ну, миссис Маллоу, сказала, что предпочтет что-нибудь менее разрушительное. Я бы тебе показал, но…
Дюк задумался.
- Черт, мне строго-настрого запрещено его трогать, - с досадой сказал он. - Опять сбегутся соседи, опять скандал… Так что, пожалуй, как-нибудь в другой раз.
Искатели приключений постояли минутку, вслушиваясь в мирную тишину дома. С кухни доносился звон посуды, которую мыла недовольная молчаливая горничная. С улицы прогремел колесами экипаж.
- Э-э-э, - сказал Дюк и медленно поднялся по ступенькам. - Ну, только если посмотреть. В сущности, вот.
Он аккуратно прикрыл дверь гостиной. Паркет за ней и в самом деле был безобразно истыкан. Дюк с размаху воткнул шип и закрепил устройство. Джейк осторожно нажал дверную ручку, чуть-чуть потянул на себя, и тут же отпустил. От раздавшегося звона у сына пресвитера заложило уши.
- Ай! - Дюк обшаривал отцовское изобретение со всех сторон. - Ой, черт, забыл, где оно выключается!
Зато выскочившая из дальней двери гостиной миссис Маллоу отлично это помнила.
- Томас, - вскричала она, - я же сто раз просила убрать твои чудовища куда-нибудь подальше от этого м-м-мальчика!
При последних словах "м-м-мальчик" получил подзатыльник.
- Скажи спасибо, Мармадьюк, что у тебя гость! - Джейк и не думал, что миссис Маллоу может так сердиться. - Иначе разговор был бы совсем другой!
- Но миссис Маллоу, - осторожно вставил сын пресвитера, - это не он. Это я.
- Не защищай его, пожалуйста, - строго оборвала женщина. - Боже мой, Дюк, тебе скоро пятнадцать, а все как малое дитя! Иди, пожалуйста, в свою комнату, чтобы глаза мои тебя не видели!
Комната Дюка:
Комната Дюка, как и столовая, казалась немножко пустой: мебели явно недоставало.
Слева от двери помещалась высокая узкая тахта, застеленная белым льняным чехлом с рюшами. Рядом - низенькое кресло-качалка с обтянутым цветастым репсом (как и вся остальная мебель) сиденьем.
Над кроватью - детская картинка с рыжим котом, играющим на скрипке, под которой висела бумажная маска льва с выпученными глазами и радостным оскалом до ушей.
Угол справа от двери занимали встроенные в стену книжные полки: книги, книги, книги: Марк Твен и Жюль Верн, Стивенсон и Луи Буссенар, Конан Дойл и Льюис Кэрролл - все, что к пятнадцати годам прочел любой уважающий себя человек. На нижних полках стояли толстые тома сказок, часть - с французскими названиями. На средней, как раз там, где стояли книги приключений - изрядный беспорядок. Дюк Маллоу не нуждался в том, чтобы прятаться с книгой на чердаке или ночью под кроватью со свечкой, тайком бегать с вечернего собрания общины в публичную библиотеку за очередным выпуском "Черной кошки" или на берег Винуски: он мог спокойно сесть в дубовое кресло, стоявшее рядом с полками, за круглый столик, и читать, сколько влезет при свете низко свисавшего с потолка фонаря.
Хозяин всего этого богатства тем временем прошел через всю комнату к письменному столу, стоявшему у окна.
Под самым подоконником находился диван с полукруглой спинкой. Приятели присели на него, помолчали минутку, а потом перебрались с ногами на подоконник.
- И вот из этого дома, - завистливо задохнулся Джейк, - ты хочешь уехать?
Дюк помолчал. Покачал пальцем зеленый стебель, одиноко торчавший в глиняном горшке (похоже, у стебля были в недалеком прошлом листья).
- Вам, сэр, кажется, что у меня есть все, чтобы быть счастливым, а? - спросил он. - У меня все, у тебя ничего, так?
Джейк смотрел в окно.
- Всякие интересные штуки, - продолжал Дюк, - книги. Могу шляться, где хочу и почти всегда, когда хочу, и никто не спустит с меня за это шкуру. Ты об этом, да?
Ответом был молчаливый кивок.
- Да, все так, - Дюк отпихнул горшок в сторону. - Но тут я спрошу вас, сэр: ну и что?
Джейк повернулся к нему.
- Ты смылся потому, - между буйных черных бровей залегла тоскливая складка, - что не мог жить по-прежнему. Ну, так и я не могу. Нельзя вечно читать одни и те же книги, сэр.
Джейк хотел сказать, что совершенно ни к чему читать одни и те же, когда есть много еще не читанных, но приятель не унимался.
- Знаешь, сколько раз я прочел "Остров сокровищ"? - поинтересовался Дюк. - Четыре раза. "Вокруг света за восемьдесят дней" - шесть. Я уже про все остальное не говорю. И я продолжал бы это делать, потому что ну что меня ждало бы, если бы не ты? Завтра-послезавтра пойти служащим в какую-нибудь контору?
Джейк как раз думал, как бы так дождаться окончания этой прочувствованной речи и потактичнее цапнуть с письменного стола, стоявшего с самом углу, "Счастливые деньки". Журнал он только что заметил. На столе была целая стопка, сверху, судя по обложке, был свежий номер, и Джейк тихо мучился. Потому что все те вещи, которые с таким волнением излагал сейчас его новый приятель, были предметом неустанных размышлений сына похоронного церемонийместера с самой осени, все "за" и "против" давно взвешены (тем более, что "против" почти и не было), последние колебания исчезли вчера ночью, и сомнений у сына пресвитера не осталось.
- Мечты должны сбываться, - произнес Джейк вдруг. - Понимаешь? Иначе вся жизнь не имеет никакого смысла.
Он соскочил с подоконника на диван, с дивана - на пол.
- Я долго думал. И понял вот что: строгать гробы и петь дурацкие молитвы - не хочу.
- Ну, это и так понятно, - Дюк пожал плечами.
- Ага, понятно, - хмыкнул Джейк и забегал по комнате взад-вперед. - Как бы не так. Гробы не хочу. Стоять за прилавком в каком-нибудь магазине - подите, пожалуйста, в зад. Сидеть за столом, как ты говоришь, в какой-нибудь в конторе - тоже сомнительное удовольствие.
Он остановился.
- А чего я хочу?
- Ну как это, чего? - удивился Дюк. - Приключений, ты же сам сказал.
- Точно, - сказал Джейк. - Я только долго не мог понять, каких. Но потом решил, что это как-нибудь само.
- И посмотри, как все отлично складывается, - заметил Дюк. - Такое, черт побери, совпадение! Это судьба, не иначе. Другого объяснения я не вижу.
Сын баптистского пресвитера, который давно решил, что не так уж важно, есть ли на свете бог, нет ли его, и которого не единожды передергивало при упоминании "божьего промысла" и при мысли о том, что кто-то взял, да и распорядился его жизнью по собственному разумению, был вынужден согласиться, что против такой судьбы ничего не имеет.
- Ну пусть, - согласился он. - Пусть будет судьба. Слушай, можно мне журнал посмотреть?
- Мог бы и не спрашивать, - махнул рукой Дюк, соскакивая с подоконника. - Надо же нам до завтра что-нибудь делать.
На столе стояла еще маленькая зеленая лампа, глобус, закрытая чернильница в виде лошади у колодца, в ложбинке которой валялось перо с обгрызенной деревянной ручкой, губная гармоника и зеленая квадратная жестянка от чая. Пока приятель рылся в стопке журналов, Дюк полез взять гармонику. Жестянка опрокинулась и грохнулась на пол. Двое джентльменов опустились на четвереньки и принялись ползать по полосатому коврику, собирая рассыпавшуюся дребедень. Под столом обнаружились чугунные гири. Джейк ехидно шмыгнул носом, за что сейчас же получил по этому носу пачкой карточек от игры "Бунго".
- За что? - праведно возмутился плечистый искатель приключений, кинув в лязгнувшую жестянку две засохших краски - зеленую и коричневую.
- Я величайший атлет современности, - отозвался Дюк, метко швырнув в банку деревянного солдатика во французском мундире и со сломанным штыком. - Запомните это навсегда, сэр!
- А что, похоже, что я сомневаюсь? Ну что вы, сэр! Джейк отлепил от полукруглого магнита кучку сапожных гвоздиков и теперь с интересом проверял, можно ли заставить их ползти по жестянке, если водить магнитом с противоположной стороны. Попалась еще сливочная ириска годовалой давности - твердая, как те гвоздики, и намертво слипшаяся с фантиком. Пока сын похоронного церемонийместера размышлял, очень ли неприлично будет сунуть ее в рот, открылась дверь и вошла миссис Маллоу.
- Джейк, я считаю, что вы должны предупредить свою семью. Они ведь не знают, где вы, я права?
Молодой человек мгновенно забыл про ириску. Оба джентльмена вынырнули из-под стола, причем, Джейк въехал локтем в ножку легкого деревянного кресла с круглой спинкой. Поставил упавшее кресло на место. Встал. Вздохнул, разглядывая большую карту, висевшую над столом. Кроме нее, были еще цветные гравюры: сражение двух пиратов, и несколько обезьян, резвящихся в зеленых ветвях джунглей.
- Вы же понимаете, что они вряд ли благословят меня в путь так, как это сделали вы, - хмуро сказал он, наконец.
Миссис Маллоу пожала плечами.
- Но ведь они и до этого вас не одобряли?
- Так что какое тебе дело до их дурацкого благословения? - добавил Дюк.
- Мармадьюк! - строго сказала миссис Маллоу.
- Что? Это же правда!
- Все равно так говорить невежливо, - сказала миссис Маллоу, обняла Джейка за плечи, повела к дивану и присела рядом:
- Так что вы просто предупредите их, чтобы они не думали, что с вами что-то случилось.
Честно признаться, молодой человек как раз на это и надеялся. Ему представлялось…
- Джейк! - позвала миссис Маллоу.
- А? - откликнулся тот, отвлекаясь от мыслей о том, как семейство Саммерсов признает, наконец, что он был не так уж плох, и даже в чем-то хорош, но больше никогда его не увидит.
Миссис Маллоу потрясла пальцем с чуточку (совсем чуточку) увядшей кожей.
- Я знаю, о чем вы думаете. Сейчас мы поедем к вашим родным, вы предупредите их о своем отъезде…
- Ох, нет! - простонал Джейк.
- … и немедленно вернемся. Вас ведь, наверное, ищут! Молодой человек молча поднял на нее глаза. Миссис Маллоу потрепала его по руке и вышла.
- Трусишь?
Дюк сидел в кресле напротив, сложив ноги по-турецки.
- Я?! - возмутился Джейк.
- А, ну вот и ты, - сказал мистер Маллоу.
Он читал газету на диване в гостиной, но по его позе было понятно, что он чего-то, точнее, кого-то ждет. Джейк кивнул. Как всегда, когда он волновался, его затошнило, ладони стали холодными и влажными, по спине забегали мурашки.
Они вышли на улицу, мистер Мал-лоу остановил экипаж, Джейк, робея, произнес "Чейс-стрит", и скоро грохот колес стих вдали.
Когда он шагнул в двери родного дома, Маллоу остались ждать его в экипаже. Собственно, мистер Маллоу предложил пойти с ним, а Джейк гордо отказался. Что касается миссис Мал-лоу, ее вообще хотели оставить дома, но женщина была непреклонна.
- Так мне будет спокойнее, - сказала она, хотя полчаса назад сама уверяла, что все происходящее - обычное дело и волноваться совершенно не о чем.
Дверь открыла Роза. Молча пропустила его в дом. К удивлению Джейка, ожидавшего, что вся семья, как это бывало в таких случаях, соберется в гостиной, чтобы задать ему головомойку, комната была пуста. "Что, если попросить Розу передать отцу и матери, что я уезжаю и уйти?" - мелькнуло у него в голове. Но он тут же отогнал эту трусливую мысль. Прежде всего, мистер Маллоу ни за что не поверит, что его отпустили без единого слова. Кроме того, при мысли о том, что вот сейчас он скажет отцу о своем уходе - не спросит позволения, а всего лишь поставит в известность, - в животе что-то трепыхалось, дыхание сбивалось, и даже, кажется, начинался жар. Джейк просто не мог отказать себе в радости увидеть лицо отца в этот момент.
И он увидел это лицо. Ноги словно приросли к полу, язык присох к небу. Пресвитер молча стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на него.
- Отец, - произнес Джейк самым ровным тоном, какой мог изобразить, - я ухожу.
Мистер Саммерс, словно не слыша его слов, молча указал ему на кресло. Джейк нервно усмехнулся.
- Ты не понял, - сказал он. - Я ухожу. Совсем.
- Трость, - приказал миссионер таким тоном, что у юноши по спине опять пробежали мурашки.
- Да, мистер Саммерс, - поспешно ответила Роза и выбежала из комнаты.
Отец и сын молча смотрели друг на друга.
- Я уезжаю, - повторил Джейк. - Больше тебе не придется…
При виде орудия наказания он облизал пересохшие губы. Глупо. Ерунда какая.
По-прежнему не произнося ни слова, пресвитер повторно указал на кресло. Серые глаза сделались неестественно светлыми, зрачки вдруг уменьшились, ноздри раздувались.
Джейк не выдержал и фыркнул.
- Не получится, отец, - сообщил он. - Больше не получится.
Ладонь Саммерса-старшего взметнулась, молодого человека оглушило, в ухе зазвенело. Левая щека горела огнем. Удержавшись от желания схватиться за лицо, Джейк стоял, широко расставив ноги и тяжело дыша.
- Ненавижу, - глухо произнес он.
От второй пощечины мотнулась голова.
Словно во сне, юноша размахнулся и ударил отца в лицо кулаком. Из разбитых губ пресвитера показалась кровь. Бакенбарды с левой стороны судорожно дергались.
- Жирный индюк! - выговорил Джейк. - Я ухожу от тебя, от матери, от вас всех. Ты никогда больше…
Что именно мистер Саммерс "никогда больше", он так и не узнал. Ибо в ту же секунду Саммерс-младший был схвачен за шиворот, его голова оказалась подмышкой отца, а трость пущена в дело с рвением истинного христианина. Джейк зарычал и рванулся на свободу. Ничего не вышло. Раз, другой, третий. Каждый удар исторгал из уст Саммерса-младшего либо богохульство, либо поминание черта, либо же какой-нибудь цветистый эпитет в адрес отца. Роза, закрыв лицо фартуком, выбежала из комнаты.
- Ах ты беспутный, испорченный, погрязший в грехе щенок! - брызгал слюной мистер Саммерс, ритмично работая тростью.
- Старый скрипучий гроб! - брыкаясь, огрызался Джейк. - Ходячая эпитафия! Кладбищенский боров!
- Дерзкий гаденыш! - брызгал слюной мистер Саммерс. - Паршивый щенок! Прибежище скверны! Я тебя научу славить имя Господне!
- Немедленно перестаньте, вы слышите? - прозвенело в воздухе.
Миссионер, оторопев от удивления, выпрямился.
- Кто вы? Что вам здесь нужно?
- Мое имя Белинда Маллоу, - сдержанно отозвалась мачеха Дюка, стоя в дверях гостиной, - и я хотела бы с вами поговорить. Это касается вашего сына.
- Вот как, моего сына? - пресвитер переложил орудие наказания в другую руку. - Почему здесь эта дама? Что ты сделал?
- Он ничего не сделал, прекратите бить мальчика! - потребовала миссис Маллоу.
Взлохмаченному, красному Джейку наконец удалось вырваться и вскочить на ноги.
- Закрой дверь и убирайся в свою комнату! - приказал пресвитер. - Я поговорю с этой… (он окинул миссис Маллоу взглядом, полным отвращения)… этой женщиной.
- Да пошел ты к черту в зад! - рявкнул Джейк. - Я уберусь туда, куда сочту нужным, буду делать то, что сочту нужным, и чтоб мне год с горшка не встать, если я когда-нибудь подчинюсь хоть одному твоему слову!
- О Боже, Джейк! - огорчилась миссис Маллоу. - Ну зачем вы так? Идите, пожалуйста. Дайте мне поговорить с вашим отцом.
- Нет, миссис Маллоу, - упрямо ответил тот. - Я никуда не пойду, это во-первых, и все равно уеду, это во-вторых. Прошу вас, идемте отсюда.
- Тише, милый, - женщина обняла его за плечи. - Вы уедете, сделаете, что хотите, но… мистер Саммерс, ваш сын…
- Откуда вы знаете моего сына? - голос Саммерса не обещал ничего хорошего.
- Ваш сын, - вежливо, но с нажимом повторила миссис Маллоу, - и мой - оба намерены поступить матросами. Судно принадлежит одному нашему знакомому.
Пресвитер схватился за воротничок, словно его душили.
- Я уеду все равно! - опять встрял Джейк. Миссис Маллоу строго нахмурила брови.
Пресвитер подошел к ним так близко, что Джейк выступил вперед, но женщина его отодвинула.
- Вы рассержены, я понимаю, - продолжала она. - Но давайте рассуждать разумно: мальчики достаточно взрослые, чтобы…
- По какому праву вы распоряжаетесь в моем доме? - голос пресвитера взвился, задохнулся и осип.
Он прочистил горло.
- Роза, выведи эту даму!
Миссис Маллоу сложила руки на груди.
- Я уйду, - спокойно сказала она. - Идите, собирайтесь, Джейк. Мы уйдем вместе.
- Вон из моего дома! - заревел отец, как разъяренный бык.
- Джейк, идите, - миссис Маллоу не спускала взгляда с побагровевшего миссионера. - Вам нужно собрать вещи.
- Клянусь, он не возьмет из этого дома ничего! Хорошо промытые седины растрепались, свесившись на широкий лоб, и Саммерс-старший негодующе мотнул головой.
- Засунь свои похоронные тряпки себе в задницу! - отозвался сын, тоже тряхнул волосами, убирая с глаз мешающую светлую прядь и повернулся к мачехе Дюка.
- Простите, миссис Маллоу. Мне правда нечего взять. Идемте.
Он умоляюще смотрел на женщину, но та не двигалась с места, глядя в глаза его отцу.
Миссионер переводил взгляд с незнакомой дамы на сына.
- Паршивых овец, - произнес он, - отсекают от стада! Убирайся, чтобы духу твоего здесь не было!
Пока они шли к дверям, Джейк готов был поклясться: он и миссис Маллоу, хотя и делают вид, что гордо удаляются, на самом деле удирают из этого дома. Но когда до дверей оставалось совсем немного, на лестнице показалась Эмми.
- Джейк? Ты что, уходишь?
Он обернулся, словно его застали за кражей. Задрал голову. Девочка выглядывала через балясины.
- Да, детка, ухожу.
Миссис Маллоу застыла рядом, вцепившись в его локоть. Выбежавшая следом за сестрой София схватила малышку за
руку.
- Пойдем, Эмми, пойдем. Тебе давно пора спать. Но та уперлась.
- Но ты вернешься?
Джейк грустно покачал головой.
- А куда ты? Далеко? - не унимался ребенок, пытаясь просунуть голову между перекладин.
Эмми Саммерс:
Коричневый бант на затылке Эмми сбился и светлые, как у брата, волосы, повиснув, закрыли ей лицо. Девочка сердито убрала их.
- А как же история про Джесси и Бинки, которые пошли ночью на кладбище посмотреть, вправду ли там живет призрак?
- На чем я остановился? - быстро спросил Джейк. Эмми подумала.
- На них надвинулась тень призрака.