- Это будет замечательное зрелище! - говорила она сестре. - Они будут биться не на жизнь, а на смерть. Тарантула я сама поймаю, а если хочешь, мы можем это сделать вдвоем. Это очень легко - нужно только найти его норку и опустить туда шарик воска на ниточке. Тарантул так обозлится, что сразу вопьется в него челюстями. Он вгрызется в воск так сильно, что уже не сможет от него освободиться. А мы его вытащим и так, на ниточке, принесем домой.
Лена, разумеется, охотно согласилась на это соблазнительное предложение, и сколопендра осталась жить в ожидании поединка с тарантулом.
Найти достойного противника для такого чудовища, как эта сколопендра, было не так легко. Охота на тарантулов проходила не слишком успешно. Сестрам всякий раз попадались только мелкие тарантулы, которых они даже не относили домой, а уничтожали тут же на месте. Пока что Лена кормила сколопендру различными мошками и, заботясь по обычаю юных натуралистов об удобстве своих животных, пересадила ее в банку из-под варенья, куда насыпала мокрого песку, кашей и палок. А чтобы сколопендре легче дышалось, верх банки завязала марлей, через которую свободно мог проходить воздух.
Чтобы поймать крупного тарантула, сестры вместе с Эдуардом Кондитером отправились на городище, где тот тщетно искал клад.
Шура и Женя не захотели из-за жары итти так далеко. Они пошли на реку с Александрой Михайловной. Искупавшись, они вернулись домой расслабленные и, завесив окна, улеглись отдыхать.
Александра Михайловна и Шура лежали и читали, а маленькая Женя, как всегда, расположилась со своими игрушками на полу.
Скрываясь от жары, прибрел в комнаты и поросенок Эдуард. Он воспользовался отсутствием Раи и Лены, которые были до сих пор сердиты на него за дебош, учиненный на заводе, и объявили ему бойкот.
Женя приветливо встретила парнокопытного посетителя, который, немного поиграв с ней, улегся на полу и вскоре уснул.
Через несколько минут заснули Александра Михайловна и Шура. В полутемной комнате было так тихо и прохладно, что глаза слипались сами собой.
Вдруг всех разбудил отчаянный крик Жени. Вскочившие мать и сестра увидели, что Женя старается стряхнуть с себя страшное рыжее чудовище, ползущее у нее по платью.
- Сколопендра! - закричали они в один голос и бросились к Жене.
Однако Эдуард их опередил. Он подскочил к девочке, схватил сколопендру зубами и, перекусив ее пополам, стал топтать копытами с отчаянным визгом, будто его резали.
Растоптав сколопендру, он жадно съел одну часть, а потом бросился вдогонку за хвостом чудовища, уползавшим на оставшихся ножках в другую сторону.
Доев сколопендру, Эдуард окончательно успокоился и с мирным хрюканьем подошел к побледневшей Александре Михайловне, которая держала на руках испуганную Женю, и Шуре, с дрожью рассматривавшей, нет ли следов укуса сколопендры на теле младшей сестры.
- Она тебя не укусила? - в сильном волнении спросила мать.
- Хотела, только Эдуард ей не дал. Он меня спас, - ответила немного пришедшая в себя Женя.
- Как это могло получиться? - кинулась Шура к банке, в которой жила сколопендра.
Банка лежала опрокинутая, и в марле, которой она была завязана, зияла дыра, прогрызенная сколопендрой. Очевидно, банку перевернули, когда завешивали окно, и дали этим возможность сколопендре выбраться на волю.
- Мама, Эдуард теперь издохнет? Ведь сколопендра ядовитая! - спохватилась Шура и вместе с матерью бросилась к Эдуарду, который стоял и помахивал хвостом как ни в чем не бывало.
- Надо дать ему чего-нибудь рвотного, - сказала Александра Михайловна. - Но аптеки здесь нет, надо ехать в город. А пока мы доставим Эдуарда к ветеринару, будет все равно поздно. Яд слишком силен.
- Он теперь погибнет, - сказала Шура и заплакала.
- Подожди, может и не погибнет, - попыталась утешить ее мать. - Я все-таки надеюсь на его инстинкт. Если бы сколопендра угрожала его жизни, инстинкт предупредил бы его, что ее нельзя есть. Однако инстинкт инстинктом, а мы должны сделать все, что от нас зависит, чтобы его спасти, - перешла на деловой тон Александра Михайловна.
- Что же нам делать? - спросила Шура.
- Ты сбегай, принеси побольше молока. Отравление часто лечат молоком. А я схожу к соседям - может быть, у кого-нибудь найдется рвотное. Женя пускай остается здесь и посмотрит за Эдуардом. Если ему станет плохо, пусть позовет меня.
Рая и Лена, которые вернулись под вечер с огромным тарантулом на восковом шарике, увидели Эдуарда, лежавшего с раздутым животом на подушке. Рядом стояла тарелка с молоком, а Александра Михайловна, Шура и Женя грустно сидели возле него.
Все попытки вылечить Эдуарда не увенчались успехом.
Он, правда, выпил пять тарелок молока подряд, но после этого категорически отказался от асафетиды и еще какого-то порошка, раздобытого Александрой Михайловной, и неожиданно уснул. Он хотел только спать и больше ничего.
Александра Михайловна звонила из квартиры профессора по телефону в город, в ветеринарную лечебницу, но получила совершенно невразумительный ответ. Там сказали, что поросенок будет жить, если не издохнет или если сколопендра его не успела укусить, а если он останется жив до завтра, то его можно доставить в лечебницу. Вообще же говоря, лечебница таких справок не дает, потому что с подобными случаями ей дела иметь не приходилось, так как сколопендры в области не водятся, а водятся в Крыму, где, конечно, и можно получить исчерпывающие сведения.
Словом, получалось, что нужно было сидеть и ожидать, пока поросенок издохнет.
Лена и Рая не смогли удержаться от слез, узнав о героическом поступке самоотверженного Эдуарда и увидев его самого на смертном одре.
- Он умирает, - мрачно проговорила Рая. - Смотрите, как он тяжело дышит и как раздулся у него живот. Яд действует медленно, но верно.
- Эдуард, бедный Эдуард! - громко заплакала Лена, склонившись над своим любимцем.
Услышав свое имя, поросенок поднялся, приветливо захрюкал, а затем направился к тарелке с молоком и выпил ее всю до дна. После этого Эдуард махнул хвостом и вышел в дверь.
- Он пошел умирать, как собаки, которые не хотят издыхать дома! - сказала Рая трагически.
- Нет, нет, он будет жить, - вынесла свое решение обрадованная Лена. - Хвост у него поднят вверх. Это верный признак того, что он чувствует себя хорошо. А живот у него раздут просто потому, что он выпил слишком много молока. Он знал, что делал, когда съел сколопендру. Овцы тоже не боятся змей и других ядовитых существ. Они их уничтожают. Точно так же и Эдуард.
- Да, на бурке из овечьей шерсти можно спать где угодно. Скорпионы боятся запаха овец и никогда на нее не полезут, - вспомнила и Рая.
Как это ни удивительно, но Лена была права. Эдуард, съевший сколопендру, остался в живых и даже не заболел. Зато все прошлые грехи его были забыты, и он получил, полную амнистию за скандал на заводе.
13. "Ура, машина работает!"
Это был один из редких в августе хмурых и прохладных дней. Свежий ветер гнал низкие тучи над землей, и желтые листья, появившиеся уже кое-где на деревьях, напоминали о приближающейся осени.
Александра Михайловна поехала с Шурой в город. Лена тоже отправилась куда-то по своим неотложным делам, а маленькая Женя осталась дома вдвоем с Раей.
После случая с молоком и сколопендрой Горские уже остерегались оставлять Женю одну. В этот день обязанность смотреть за ней лежала на Рае.
Рая сегодня была с самого утра в деловом настроении. Как только все разошлись, она почувствовала вдруг острое желание вставлять стекла. Однако все стекла были целы, и вставлять было нечего. Тогда Рая вспомнила о своей переэкзаменовке и решительно уселась за геометрию. Каникулы кончались, запускать занятия больше нельзя было.
Рая углубилась в учебник, не обращая внимания ни на маленькую Женю, игравшую около, ни на парнокопытного героя Эдуарда, который, пользуясь полной свободой после случая со сколопендрой, видимо, решил, что в комнатах жить лучше, чем где-то в сарае во дворе. Он ходил по квартире с хозяйским видом и, например, сегодня вовсе отказывался выходить во двор.
Рае сейчас было не до обнаглевшего Эдуарда. Она занималась: повторяла все, что плохо знала раньше и забыла за лето. Дело подвигалось прекрасно; теперь ей уже ничто не мешало - ни жара, ни машина. Машину делают на заводе, скоро она будет готова. А Женя мирно играет здесь, около Раи, и ей тоже ничто не угрожает. Можно целиком отдаться занятиям.
Однако такая уж видно была у Раи судьба. Как только девочка садилась за геометрию, немедленно и совершенно неожиданно в это впутывалась машина и срывала занятия!
Так точно вышло и на этот раз. Рая была совершенно поглощена занятиями и ни о чем, кроме теоремы Пифагора, и думать не хотела, как неожиданно услышала знакомый мелодичный автомобильный сигнал и, выглянув в окно, увидела, что к дому подъезжает та же самая прекрасная машина, которая уже была здесь дважды, и в ней сидят Александр Иванович и директор тракторного завода, одетые в дождевые плащи.
Рая мигом сбежала по лестнице и поспешила навстречу гостям.
- Ну, Рая, могу тебя порадовать: твоя машина готова! - сказал довольный Александр Иванович. - Собирайся, сейчас поедем на испытание.
- Только поторопись, времени у нас мало. Отчего же ты остановилась? - добавил директор.
- Вот беда! - огорченно развела руками Рая. - Не везет мне да и только - опять не могу ехать! Не с кем оставить маленькую сестру. Мы с ней только вдвоем дома. Не знаю, что и делать!
- Маленькая сестра? А где она у тебя? - спросил Александр Иванович.
- Там, наверху, в комнате.
- Так в чем же дело? Тащи ее сюда, она тоже поедет с нами.
Через несколько минут маленькая Женя, одетая в пальто, уселась на колени к директору, а Рая устроилась на своем излюбленном месте - рядом с шофером, и машина, дав прощальный гудок, двинулась в путь.
- Подождите, подождите минутку! - услышали отъезжающие голос Лены и, обернувшись, увидели ее голову, высунувшуюся в окошечко голубятника.
- Простите, что я вас задержала, - подбежав к машине, обратилась Лена к Александру Ивановичу и передала Рае плетеную корзиночку. - Вот держи! Ты знаешь, в чем дело, - обратилась она к сестре. - Так смотри же, не забудь! - крикнула она вслед уезжавшему автомобилю.
Рая действительно знала, что было в корзиночке. Там сидел тот самый почтовый голубь Лены, тренировка которого началась еще до каникул. Лена хотела немедленно узнать результаты испытания машины и одновременно еще раз проверить своего голубя. Очевидно, она уже давно вернулась и сидела в голубятнике, откуда и слышала весь разговор.
Голубь в корзиночке очень стеснял Раю. Ей казалось, что изобретательнице, едущей в таком роскошном автомобиле на испытание своей машины с секретарем областного партийного комитета и с директором тракторного завода, неприлично таскать с собой каких-то птиц. Это не отвечало ее достоинству, было как-то несолидно, и Рая стыдливо прятала корзиночку от глаз своих спутников.
Автомобиль быстро мчался по той самой дороге, по которой не так давно ехали ребята, спасаясь от преследования профессора. Однако на этот раз никаких приключений по дороге не было. За двадцать минут путешественники уже были доставлены на опытное поле, неподалеку от тракторного завода.
На опытном поле было уже все подготовлено для испытания. Здесь же был и профессор, который, нахмурив брови, внимательно осматривал машину вместе с несколькими инженерами из института. Увидев секретаря и его спутников, он приветствовал их кивком головы и снова взялся за осмотр машины.
Рая не узнала своей машины, хотя после посещения завода и была подготовлена к тому, что увидит. Машина была вишнево-красная, большая и стройная, просто загляденье. Она стояла на двух легких колесах, от которых тянулись цепи к сложному передаточному механизму и боронам, блестевшим свежим лаком.
Рая была в восторге. Ее сердце замирало и начинало учащенно биться при мысли, что это замечательное сооружение придумано ею. Теперь она совершенно искренне не могла понять, как она додумалась до такой удивительной машины. Машина казалась ей прекрасной и какой-то чужой, а потому еще более интересной и привлекательной. Нужно было внимательно присматриваться и вспоминать чертежи, чтобы убедиться, что это та самая машина, которую Рая делала весной на детской технической станции.
Изобретательница готова была обнять и прижать к груди эту машину, если бы она поместилась в ее объятиях, готова была нежно гладить ее обеими руками, если бы не стеснялась своих спутников и профессора…
А все-таки как быстро и хорошо сделали ее на заводе! Это заняло меньше месяца. Напрасно Рая так боялась за свои чертежи. Если бы они были плохими, разве можно было в такой срок сделать по ним эту прекрасную машину? Ведь на заводе отлично поняли даже ее не вполне осуществленные замыслы. Вот, например, как хорошо вышел передаточный механизм! А он был показан лишь наброском, в виде карандашного рисунка, наверху одного из чертежных листов и совсем иначе сделан в основных чертежах. Завод сумел понять даже намеки и использовать их для постройки этой чудесной машины…
Подробнее рассмотреть все детали Рае не дал Александр Иванович. Он подозвал к себе очарованную изобретательницу и, махнув рукой, попросил начинать испытание.
Раздался шум мотора, и к машине подъехал большой гусеничный трактор с прицепленными к нему плугами. Профессор и инженеры отошли в сторону, а рабочие прицепили машину вслед за плугами.
Профессор вынул из кармана свисток и пронзительно засвистел. Молоденькая румяная трактористка передвинула рычаги, трактор загудел, дрогнул и потянул за собой плуги и машину с боронами.
Инженеры вынули свои записные книжки и отметили в них время.
Плуги врезались в мокрую землю. Их лемехи поднимали ее наверх липкими черными отвалами, а бороны разрыхляли эту землю.
Земля была как раз такая, как нужно. Мокрая и достаточно засоренная, она бы сразу забила зубья обычных борон. Но бороновальная машина то и дело поднимала их и стряхивала грязь, и работа шла ровно и быстро, без всяких задержек.
Рая расширенными глазами смотрела на картину, которую столько раз видела в своем воображении, и не замечала того, на что обратили внимание уже все присутствующие.
Трактор сильно пыхтел и шел рывками. Бороны начали подниматься неровно, с перебоями, как в лихорадке; колеса машины то буксовали, то останавливались совсем, грязь с борон стряхивалась уже не вся.
"Что это? - потемнело в глазах у Раи. - Неужели все погибло, теперь уже окончательно?"
Она растерянно оглянулась. Профессор сердито смотрел на секретаря областного партийного комитета, будто говоря: "Знайте, мол, как связываться с девчонками, лезущими в изобретатели!"
"Это он! - вздрогнула Рая от внезапно осенившей ее мысли. - Это он устроил". Теперь она поняла все. Вот где была месть профессора! Он все время препятствовал работе Раи. Не вышло с чертежами, так он испортил машину! Ему все равно, лишь бы погубить Раю…
- Это он! Я так и знала! - закричала она громко, бросив бешеный взгляд на профессора, и помчалась вслед за машиной, готовая защищать ее до последней капли крови.
Задыхаясь от гнева и горя, она бежала по вспаханному полю вслед за трактором и кричала страшным голосом:
- Остановитесь! Да остановитесь же!
- Остановите машину немедленно! - крикнул и профессор, забыв о своем свистке.
Однако ветер относил голоса, и стук мотора заглушал их. Трактористка не слышала криков и вела вперед машину, за которой что было сил мчалась Рая.
Тогда профессор вынул свой свисток и пронзительно засвистел.
По этому сигналу трактор остановился как раз в тот момент, когда Рая уже нагнала машину.
Обессиленная, Рая схватилась дрожащими руками за втулку одного из колес и тотчас отдернула руку. Втулка была горячая.
Рая сразу поняла, в чем дело. Машина не была смазана, и гайки на осях были закручены так, что колеса едва двигались.
- Что за безобразие! - закричала не своим голосом изобретательница. - Машина не смазана и не отрегулирована. Разве так полагается? Это безобразие!
Возмущенная Рая требовала, чтобы машину немедленно смазали и тут же на месте отрегулировали хотя бы колеса. Бригадир, под руководством которого машина строилась на заводе, оправдывался тем, что машину в спешке привезли сюда прямо с пробной сборки, и тут же выполнил справедливые требования Раи.
Пока бригадир возился с машиной, приехали с завода за профессором. Он был срочно нужен в лаборатории, и ему пришлось уехать, так и не дождавшись продолжения испытания.
Но вот бригадир и помогавшая ему Рая закончили свою работу. Испытание началось снова. Снова загудел трактор, снова врезались плуги в землю, и машина для боронования пошла легко и ровно, а бороны разрыхляли мокрую землю, как на грядке.
Машина работала отлично, и даже инженеры из Института сельскохозяйственного машиностроения, делавшие свои записи и смотревшие на часы, были ею явно довольны.
- Ну, Рая, машина работает. Поздравляю - твоя взяла! - сказал Александр Иванович, крепко пожимая руку Рае.
- Ура, ура! - запрыгала от радости изобретательница.
- Ура, ура! - присоединила к ней свой голос Женя, оставшаяся сидеть в автомобиле.
Закончив свой победный танец, Рая уже без всякого стеснения подбежала к автомобилю, взяла у сестры корзиночку с голубем и тут же бросила его в воздух с наскоро написанной запиской.
- Так вот что было в этой таинственной корзине! - усмехнулся директор, увидев голубя, который быстро поднялся вверх и полетел по направлению к Зеленой Речке.
Там этого голубя с нетерпением ждали в продолжение двух часов. Лена, Шура, Александра Михайловна, Валя, белесый мальчик Эдуард, мирно стоявший рядом со своим четвероногим тёзкой, и десятка два других юных обитателей Зеленой Речки поглядывали на покрытое тучами небо и спрашивали друг у друга, который час. Все требовали от Лены ответа, уверена ли она, что ее голубь найдет дорогу, а не заблудится.
Голубь не подвел Лену. Встреченный общими аплодисментами, он опустился на окно и принес записку, которую Лена и поспешила торжественно прочесть всем присутствующим:
"Ура, машина работает!"
14. Секрет успеха и снова Архимед
Холодные дождливые дни снова сменились жаркой погодой, и опять начались важные и неотложные дела на реке и в лесу, которые то и дело отрывали Раю от геометрии. А каникулы уже кончались, и до начала учебного года оставались считанные дни.
Синело прозрачное голубое небо, ярко светило горячее солнце, но над Раей снова собирались черные грозовые тучи.
На-днях ее ждала переэкзаменовка, а обстоятельства сложились так, что лето, собственно говоря, для занятий было потеряно. Выставка, институт, чертежи, испытание машины - все это отняло слишком много времени и сил. Нет, все-таки совсем не так легко изобретать машины и в то же время сохранять в полном порядке свои школьные дела! Кое в чем мать была, несомненно, права.
Предстоящая переэкзаменовка портила Рае настроение, и она уже не радовалась успеху машины. Рая совсем не была уверена, что и здесь ее ожидает такой же триумф, а без этого ее давний спор с матерью так и остался бы нерешенным.
Мысли об этом все чаще беспокоили Раю, и она добросовестно сидела над книгой, прилагая все усилия, чтобы не поддаваться искушениям дачной жизни.