* * *
Вечером, когда сестры Горские управились со всеми делами и уже уложили спать маленькую Женю, они услышали доносившиеся с нижнего этажа звуки рояля.
- Хорошо! Это играют в четыре руки. Вероятно, профессорша с гостем, - сказала Шура.
- Не может этого быть, - отозвалась Рая.
- Почему же?
- Тот, кто так играет, не станет биты беззащитного поросенка, - пояснила Лена. - Я убеждена, что это не вчерашний мальчишка, а кто-то другой.
Шура и Лена сидели над шитьем голубого платья для матери, а Рая заканчивала свои уроки.
- Ну, наши дела идут на лад. Завтра платье будет готово! - сказала Шура довольно.
- Завтра? Вот хорошо! - поднялась Рая, чтобы посмотреть на работу сестер.
- Вот смотри - почти окончено. Ну, как тебе нравится? - расправила платье перед сестрой Лена.
Рая не отвечала. Она задумалась и уже не видела лежавшего перед собой платья.
- Ты о чем думаешь? - спросила Лена. - Если об Эдуарде, то не беспокойся: он уже выздоровел.
- Нет, я не об этом, - отрицательно покачала головой Рая.
- Ага, знаю, где собака зарыта! - рассмеялась Лена. - О своей машине для боронования. Ну о чем другом ты можешь думать?
Однако Рая держалась стойко и не хотела говорить о машине.
- Вот здесь, спереди, надо пришить бант. Тоже голубой, но шелковый, - сказала она, не поднимая глаз от платья.
- Нет, это ты уж оставь! - перебила ее Шура. - Лучше скажи прямо: тебе очень хочется сделать машину, которую ты придумала?
- Скажи, Рая, мы же тебе сестры, неужели ты нам не доверяешь? Кто же тебя поймет лучше? - присоединилась Лена.
Тут стойкости Раи нехватило, и она, чуть не плача, начала рассказывать, в какое сложное положение попала.
Рыжий Мишка, или же Мишка Гольфштрем, как он стал называться после своего сочинения, сказал правду. В школе было немало разговоров о машине. Сочинение Раи стало целым событием. Незнакомые ребята останавливали Раю и спрашивали, когда она начнет работу над машиной. Ученики девятого класса пригласили Раю к себе, чтобы она рассказала о машине и сделала чертеж на доске. Интересовались машиной и учителя. О ней спрашивал даже сам директор школы.
Старший вожатый Маруся Синеокова однажды проводила Раю до самого вокзала и разговаривала с ней, помимо всего прочего, о машине, а на прощанье советовала не сторониться юных техников и не бояться детской технической станции, которая, по ее мнению, вреда никому еще не приносила, а тому, кто имеет склонность к изобретательству, могла сослужить хорошую службу.
Здесь было от чего потерять равновесие и человеку более взрослому, чем Рая. Все это слишком волновало ее. Ведь машина для боронования интересовала Раю больше, чем всех тех, кто о ней спрашивал. И в то же время ей приходилось объяснять, почему она не работает над тем, что ей дороже всего, чуть ли не оправдываться в этом.
Это было обидно.
- Вот, например, Маруся Синеокова, - говорила Рая взволнованно. - Она советовала мне пойти на техническую станцию. Разве я не хочу туда итти? Да я бы туда полетела на крыльях. Разве от меня зависит, что я не могу теперь взяться за машину? Зачем же кому-то доказывать мне, что она может оказаться хорошей и полезной? Разве я не понимаю этого сама? Да лучше всех их, вместе взятых!
- А почему бы тебе и в самом деле не взяться за машину? - спросила Лена.
- Если бы ты знала, сколько раз я об этом думала! Но посуди сама, можно ли мне за нее браться? Во-первых, мое обещание маме лучше учиться и не тратить времени на различные фокусы - это раз. Во-вторых, на это уйдет много времени - это два. И как вы обойдетесь без меня? Не могу же я отказаться от своих обязанностей по дому и не хочу, чтобы мама, вернувшись с работы, занималась еще и хозяйством.
- Подожди, подожди, - остановила сестру Лена. - Я с тобой не согласна. Машина - это совсем другое. Это не то, что наши домашние дела. Это серьезная вещь, иначе кто бы стал о ней говорить?
- Но ведь мама относится к этому не так. Ты же сама знаешь…
- Не клевещи на маму! - прервала Раю на этот раз уже Шура. - Наша мама разумный человек и не станет чинить тебе препятствий, если ты действительно выдумала что-нибудь хорошее. Но так ли это - узнать можно только у инженеров на технической станции. Во все эти разговоры в школе я не очень верю…
- Ты что этим хочешь сказать? - поднялась с места Рая. - Что моя машина ничего не стоит? Так ты тоже не инженер и тоже ничего не понимаешь!
- Погоди, Рая, - ответила Шура, не обращая внимания на вызывающий тон сестры, готовой теперь услышать в каждом слове оскорбление для себя и своей машины. - Ты знаешь, что я хочу тебе предложить?
- Оставить мысль о машине навсегда или же дожидаться, пока стану инженером? Ни за что! - заявила Рая.
- Да нет же! - засмеялась Шура. - Знаешь что, Рая? Ты иди на детскую техническую станцию и делай модель своей машины. А я пока буду делать твою часть домашней работы - вот и все.
- А как же мама? - спросила счастливым голосом Рая.
- Очень просто, - ответила Шура. - Если на станции тебе скажут, что твоя машина пустая выдумка, ты бросишь ее. А если это хорошая вещь, ты сможешь смело над ней работать, тогда данное маме обещание нарушено не будет. А ей мы расскажем все, когда машина будет готова!
Предложение Шуры страшно понравилось Рае. Но все же она сказала неуверенно:
- Как-то все это нескладно… Я боюсь, что тебе будет трудно управиться за себя и за меня.
- Ты бойся не за меня, а за себя. Учебе твоей это не помешает? Тут уже от своего слова не уйдешь!
Рая никогда не страдала недостатком самоуверенности.
- Помешает моей учебе? Смешно! За себя я спокойна. Лишь бы ты управилась дома - тебе будет трудней, чем мне.
- Я-то управлюсь. В крайнем случае попрошу помочь Лену - она уже большая. Ты не откажешься, Лена?
- Никогда не откажусь и буду помогать всегда, - проглотив конфету, горячо сказала Лена и тут же добавила: - Я и сама могу заменить Раю, даже без твоей помощи.
Маленькая Женя, проснувшаяся во время разговора сестер, тоже поспешила вмешаться.
- И я! Я тоже всегда буду помогать… Ты, Рая, не беспокойся, я вам всем помогу… - сказала она сонным голосом и снова закрыла глаза.
На этом серьезный разговор закончился.
Договор был заключен. Общество взаимопомощи сестер Горских начало свое существование.
- Ну, если и ты будешь помогать, так я больше ничего не боюсь, - смеясь, погладила Рая сонную голову Жени. - Теперь нам ничто не страшно! А маме мы покажем уже готовую машину!
11. Великий адмирал Нельсон и его эскадра
Дачные развлечения довольно скоро прискучили Вале, и он начал слегка томиться в дружественном, но несколько однообразном обществе бабушки и деда.
Валя привык постоянно жить в большом городе, и его не интересовали ни лес, ни поле, ни река. Плавать он почти не умел, лодок и воды побаивался. Растения, птицы и животные тоже мало интересовали его, кроме разве поросенка Эдуарда, которому Валя все еще собирался отомстить за перенесенный позор.
Учебой Валя тоже перегружен не был, хотя и привез с собой учебники, чтобы заниматься летом. Учился он в общем хорошо и был убежден, что, несмотря на то что долго болел, не отстанет от своего класса, когда вернется в школу осенью. Все пропущенное он решил наверстать за последний месяц каникул. А пока следовал советам матери, рекомендовавшей ему получше отдохнуть, побольше гулять и дышать свежим воздухом.
Что еще оставалось делать знатному ленинградскому гостю на Зеленой Речке? Он разглядывал редкости, собранные в кабинете у деда, читал, лежа в гамаке, играл на рояле и думал, куда же девать остаток времени, тянувшегося слишком медленно.
После происшествия с поросенком Валя сначала остерегался выходить из дому. Он побаивался встречи с сестрами Горскими и нового столкновения с этими отчаянными девчонками. К счастью, он скоро убедился, что сестры не обращают на него никакого внимания, будто его вовсе не существует на свете. После этого он заметно приободрился и снова приобрел свой уверенный вид.
Единственное, кажется, что по-настоящему нравилось здесь Вале, - это были поездки с дедом на автомобиле.
Профессор любил устраивать автомобильные прогулки под вечер. Отдохнув после возвращения из города, он брал с собой жену, внука и уезжал с ними искать красивые места и пейзажи.
Он останавливал машину в лесу, чтобы подышать свежим запахом лесных цветов и молодой листвы; в поле они все вместе собирали иван-да-марью и ромашку, искали на лугу златоцвет и колокольчики на полянках.
А как хорошо бывало возвращаться домой при яркой зеленоватой луне! Живописная холмистая местность выглядела чуть таинственной и какой-то особенно нарядной. Лес казался черным, а река блестела желтым золотом.
Автомобиль шел бесшумно, и было слышно, как поют соловьи. Так приятно было откинуться на мягкую спинку сиденья, дышать прохладным ночным воздухом и дремать, зная, что машину ведут умелые, уверенные руки профессора Кранцева.
Вале все это было по вкусу, и он не желал бы ничего другого, если бы у профессора был лучший характер. Но дед решил однажды, что пора научить внука управлять автомобилем, и с тех пор Валя потерял покой и всякое удовольствие от этих поездок.
Профессор то и дело предлагал Вале взять руль и вести машину. Предлагал, как назло, где-нибудь на узкой дороге, в лесу или другом неудобном месте, которое совсем не нравилось Вале. Самое удивительное было то, что как только руль попадал Вале в руки, быстрая и послушная машина сразу делалась похожей на упрямого и норовистого осла.
Автомобиль не хотел слушаться нового шофера и все съезжал куда-то в сторону, то к канаве, откуда-то вдруг появившейся, то к деревьям, внезапно выраставшим перед самым радиатором, или к оврагу, из которого не под силу было бы выбраться даже профессору. Чем больше вертел баранку руля растерявшийся Валя, тем хуже ему приходилось и тем больше препятствий возникало со всех сторон.
Бабушка охала и умоляла деда поскорее взять руль у бедного мальчика. А профессору все это явно нравилось, и он громко хохотал, больно задевая самолюбие внука.
Вот из-за этих-то шоферских упражнений, повторявшихся чуть ли не каждый день, Валя быстро охладел к автомобилю. А когда профессор по возвращении домой стал поручать внуку вытирать пыль с машины, Валя окончательно разочаровался в прогулках и в автомобилях.
Валя скучал и не знал, что́ ему делать. Товарищей, даже просто знакомых здесь, в Зеленой Речке, у него не было. По соседству жили решительные и быстрые на руку враги - эти девчонки со своим поросенком, постоянно раздражавшим Валю.
Неудивительно, что случайное знакомство с рыжим Мишкой Гольфштремом было сущей находкой для Вали. Это знакомство состоялось на реке, где Мишка, пользуясь выходным днем и хорошей погодой, производил маневры своего парусного и моторного флота.
Мишкина эскадра была грозной боевой силой. Она была сделана кружком юных кораблестроителей, главой которого считался Мишка, и состояла прежде всего из броненосца с настоящим паровым двигателем, миноноски с пружинным заводом от старых стенных часов и двух парусных яхт, таких больших, что каждая из них могла вместить по крайней мере котенка. Эти четыре судна были подлинной гордостью Мишки Гольфштрема, готовившего флотилию к предстоящей областной выставке работ юных техников.
Это действительно были совсем неплохие корабли, особенно флагманское судно, носившее имя самого навигатора и главного строителя - "Гольфштрем".
Благодаря своему паровому двигателю судно это могло "без захода в порт для пополнения запасов горючего пройти пять километров против течения, а по течению и все пятнадцать". Так, по крайней мере, было указано в его судовой книге, начинавшейся сдержанной и гордой надписью:
"Гольфштрем", порт Зеленая Речка, водоизмещение 5315 граммов, двигатель 1/28" лошадиной силы, скорость два узла в час, конструкция и постройка М. Е. Кияшко".
Стройные и быстроходные Мишкины яхты были снабжены автоматическим управлением и сами могли менять курс, маневрируя так, будто на них находились опытные и отважные капитаны, а не замершие от ужаса котята.
Кроме броненосца, миноносок и яхт, у Мишки были еще и другие суда, входившие в состав так называемой малой или москитной флотилии. Это были глиссеры с пропеллерами, которые вращались резинками, моторные и небольшие парусные лодки, с которых Мишка начинал свою работу еще в прошлом году.
На этот раз Мишка Гольфштрем начал маневры с большей флотилии. Прежде всего он разжег спиртовку с четырьмя фитилями, находившуюся под котлом его броненосца. Подождав, пока закипит вода, он спустил свое флагманское судно на воду и установил руль так, чтобы оно, проплыв вдоль берега, попало в тихую заводь, откуда его легко было достать.
Это был сложный маневр, и нужен был точный расчет, чтобы броненосец не сбился с курса. Но опытный навигатор хорошо знал здешнюю реку и спокойно смотрел вслед броненосцу, загудевшему и двинувшемуся вниз по течению.
Дав старт своему флагманскому кораблю, Мишка взялся за яхты, уже готовые к отплытию. На палубу одной из них он положил мертвую мышь, попавшую сегодня в мышеловку, на другую же посадил небольшого серого котенка, который носил имя знаменитого английского адмирала Горацио Нельсона и был преподнесен Мишке Леной Горской в память о турнире водоплавающего с парнокопытным.
Мишка собирался устроить роскошный завтрак на воде для тёзки великого победителя испанцев и французов. Он запустил яхты с таким расчетом, чтобы они сошлись вместе на середине заводи и завтрак сам подплыл бы ко рту "адмирала Нельсона".
Однако неблагодарный "адмирал" ужасно боялся воды и никак не хотел оценить заботы о себе. Он жалобно мяукал и упирался всеми четырьмя лапами, когда Мишка усаживал его на яхту. Но ничто не могло сломить несокрушимой стойкости навигатора, знавшего, что твердость характера - первое и основное качество каждого арктического исследователя.
Подгоняемые легким ветром, яхты поплыли за броненосцем, а вслед за ними двинулась в путь миноноска с почетной задачей - эскортировать знатного пассажира яхты.
И вот как раз здесь произошло то, что никак не входило в расчеты бравого навигатора и заставило его оторваться от москитной флотилии, отправлявшейся вслед за основной эскадрой.
Подхваченная порывом свежего ветра адмиральская яхта выскочила вперед и, наклонившись набок, помчалась, все ускоряя ход.
Перепуганный "адмирал" увидел воду под самым носом и, стараясь сохранить равновесие, в ужасе схватился когтями за резинку, которая соединяла руль с парусами и регулировала ход яхты.
Яхта накренилась еще больше и помчалась наперерез броненосцу, шедшему своим курсом. Через несколько секунд они должны были столкнуться. Катастрофа была неминуема. Жизни "великого адмирала Нельсона" и дальнейшему существованию броненосца "Гольфштрем" угрожала опасность.
Кто у нас не знает, что решительность и мужество - такие же неотъемлемые черты настоящего полярного исследователя, как и твердость характера? Мишка быстро оглянулся - нет ли поблизости лодки. Кругом было пусто, только позади себя он увидел высокого бледного мальчика с книгой в руках, с интересом наблюдавшего за его действиями.
- Посмотри за этим! - коротко сказал ему Мишка, указывая на москитную флотилию и, мигом раздевшись, прыгнул в холодную, как лед, воду.
Он быстро подплыл к своим судам и, схватив их за веревки, успел предотвратить катастрофу. Затем он так же быстро поплыл обратно, таща за собой корабли, как Гулливер лилипутскую эскадру.
Едва приблизившись к берегу, "адмирал Нельсон", радостно мяукая, выскочил на землю и, задрав хвост, умчался что было сил подальше от этой проклятой речки.
- Что, холодно? - спросил равнодушно Валя, не желавший выказать своей радости по случаю нового знакомства.
- А ты попробуй! - ответил посиневший Мишка, вытираясь рубашкой.
- Скажите пожалуйста! У нас в Ленинграде вода еще холодней.
- Тогда тебе нечего бояться. Лезь в воду!
- А я и не боюсь.
- Так лезь!
- Зачем же?
- А вон достань ту яхту. Твоя будет!
- Тоже мне яхта! Кому она нужна? Разве вот этому белому гусю. У нас в Ленинграде не такие яхты!
Тут Мишка заметил, что возле его второй яхты, шедшей по своему курсу, неведомо откуда появился большой белый гусь. Вытянув шею, он быстро плыл вдогонку за яхтой. Поровнявшись с ней, он схватил клювом мыши приготовленную для дезертировавшего "адмирала Нельсона", и, с жадностью проглотив свою добычу, равнодушно поплыл прочь, как видно, сразу потеряв всякий интерес к яхте.
"Что за гусь? - удивился Мишка. - Он похож на Тюльпана Лены Горской, но ведь тот живет в сарае, рядом с поросенке Эдуардом, и грабить, конечно, не стал бы!" подумал навигатор, почему-то пожалев совсем ненужную ему мышь.
А Валя продолжал:
- Смотри, гусь и тот разочаровался! Вот ты бы посмотрел, какие у нас в Ленинград делают модели!
- Какие же модели делают у вас в Ленинграде? - спросил Мишка, невольно почувствовав некоторое уважение к новому знакомому.
- Разные. Главным образом электрические.
- А у меня паровая, - указал на свой флагман Мишка. - Сами сделали с товарищами, все своими руками!
- Рассказывай сказки - сами!
- А кто же нам сделает, кроме нас самих? - перешел к защите удивленный авторитетным тоном собеседника Мишка. - Три месяца, почти всю зиму, мы работали на технической станции. Вот смотри, - подвел он Валю к своему броненосцу. - Это двигатель. Топкой служит спиртовка с четырьмя фитилями, соответственно количеству труб. Котел - жестянка из-под помидорных консервов. Видишь эту тоненькую медную трубочку, идущую от котла? Это паропровод. По нему пар идет от котла к турбине. Пар бьет в лопасти этого колеса, а колесо вращается и передает движение двум гребным винтам.
Заинтересованный Валя наклонился над моделью, стараясь разобраться в механизме.
- Остальное смотри сам, здесь уже все понятно. Обрати внимание на работу, на то, как все сделано, - покровительственно закончил свои объяснения Мишка, уверенный, что едва ли кто может с ним равняться в постройке моделей кораблей.
Броненосец был действительно сделан хорошо, но Валю трудно было сбить с позиций.
- Работа ничего, - сделал он вид, что ничуть не удивлен. - Однако против ленинградской все же ничего не стоит!
- Как это ничего не стоит? - уже обиделся Мишка Гольфштрем. - Что же делают у вас в Ленинграде, если это ничего не стоит?
- Электрические корабли, которые и приводятся в движение и освещаются электрическим током, - заявил Валя так, будто всю жизнь только и делал, что строил такие суда.
- Они называются электроходами и двигаются с помощью электромоторов, которые питаются от аккумуляторов, - добавил он после паузы, в течение которой старался вспомнить название и устройство этих электрических кораблей. - Они снабжены электрической сигнализацией и переплывают Неву туда и обратно, - тут же выдумал он в заключение, решив окончательно забить рыжея навигатора.
Но сделать это было не так легко, несмотря на некоторую легковерность отважной Мишки Гольфштрема.