Но о чём думает тот, кто ради Андрея забрался в эту глушь? Анна невольно взглянула на своего молчаливого спутника. Ей было жаль, что он так одинок. Никого у него нет, сказал как-то Андрей. Для кого он теперь будет жить? Анна знала, что по призванию он не мельник. Отец Андрея и Козима были владельцами паровых мельниц на Дунае, имели, наверное, одинаковое образование, были равны по своему происхождению.
Было ли это теперь правильно, что Козима оставался здесь, в то время как Андрея вернулся к своему сословию?
Мельник, по-видимому, ощутил взгляд девушки, потому что он вдруг повернулся к ней:
- Ты меня о чём-то хочешь спросить, Анна?
- Вы теперь один, - ответила Анна смущённо. - Останетесь ли вы в Зарошье? Ведь цель ваша достигнута.
Он остановился.
- Ты обо мне думаешь? - спросил он с удивлением.
- О, я всё время думаю о том, что вы в Зарошье не на месте.
- Вот как? Ты думаешь, что я такой же заколдованный принц, как Андрей?
- Горькая усмешка появилась на его губах. - Нет, я с давних пор мельник.
- Отец Андрея - тоже мельник? - спросила она.
- Ты думаешь, что если мы были соседями, значит, мы одинакового сословия? - спросил Козима. - Ты ошибаешься, Анна. Отец Андрея получил прекрасное образование. Он фабрикант и держит мельника. Мой отец не мог мне дать такого образования. А получил я образование путём путешествия по миру. То, в чём мне было отказано, я решил приобрести своими силами и имел успех. Но потом я увидел пустоту жизни без самопожертвования в служении Христу и нашёл возможность заполнить эту пустоту. Ты хочешь знать, останусь ли я в Зарошье? А куда мне идти?
Хотя Андрей ушёл, цель моя далеко не достигнута. До тех пор, пока человек нуждается в моей помощи, для меня дел достаточно. Если бы я вернулся к прежней жизни, я потратил бы все мои деньги. Здесь, скромно живя, я могу делать гораздо больше добра. Мне средств моих хватит до самой смерти, а дальше ничего не нужно. Но оставим этот разговор. Я должен тебе что-то сказать, Анна. В твоих заботах об Андрее ты упустила из виду, что на мельнице было двое больных.
Один из них выздоровел, а другой должен умереть, если не явится помощь. - Козима опёрся о дерево, скрестив руки на груди. Лицо его стало грустным.
- Что с вами, господин Козима? - спросила Анна и, движимая какимто новым, доселе не известным ей чувством, взяла обе его руки в свои.
- Что со мной? В прошедшие дни я ясно осознал, что мои убеждения - только заблуждения, которые и меня, и тех, которые мне следуют, приведут в болото. Да, ты права: "Если Христос не воскрес, то тщетна вера". В такие минуты, какие мы пережили у постели больного Андрея, мёртвый Христос не поможет.
- Но Он воскрес! - воскликнула Анна, торжествуя. - Не правда ли, вы чувствуете, что наш Спаситель жив?
- Я верю и желаю лишь одного, чтобы Он стал и моим Спасителем. Душевные муки, которые я пережил, пока сердце моё поверило Благой Вести, знает один Бог. Я сам заблуждался и вводил в заблуждение других. Моё ложное учение перед лицом смерти не поможет и надежды на вечную жизнь не даёт. Если бы не ты, этот обман опутал бы всё Зарошье.
Свидетельство Андрея перечеркнуло моё учение. О, если бы все уверовали в истину, пока не поздно! Вот это я и хотел тебе сказать, а теперь пошли домой.
- О, господин, если вы только хотите верить, что Иисус жив! - сказала Анна.
- Я верю этому и знаю, что я великий грешник и что Он - единственный Спаситель, Который умер не за Своё учение, а за грех мира. Но мне ещё многое неясно. Слишком долго я находился во тьме неверия. Пройдёт, наверное, ещё много времени, пока солнце для меня взойдёт. Для Андрея засиял свет. Андрей ушёл, теперь ты уйдёшь, а я останусь один, и ни одна душа не поможет мне увидеть свет истины.
- О, господин, я вас не оставлю! Не отсылайте меня, если я могу вам чем-то помочь, - просила она его. - Как я могу жить, зная, что вы… в одиночестве?
- Анна, ведь ты не можешь навсегда здесь оставаться. Как ни тяжело, но я должен тебя отпустить, и чем скорее, тем лучше. Есть только один выход… если бы ты стала моей женой. Но тебе двадцать, а мне сорок лет. Ты - как распустившийся бутон, а я начинаю седеть. Я знаю, что тебе у меня было бы неплохо, потому что мы хорошо понимаем друг друга. Но… со стареющим мужем жизнь молодой женщины холодна и печальна, потому что она живёт без счастья любви.
Если бы молния ударила около девушки, это не испугало бы её так, как эти слова. Козима не ждал ответа.
Молча шагали они к мельнице. Только у плотины они остановились и взглянули друг на друга. В глазах Анны сверкали слёзы.
- Ну что, Анна, ты уже многим была светом, почему ты не хочешь быть им и для меня? Не могла бы ты разделить моё изгнание, чтобы помочь мне жить для Христа? Не для мёртвого, а для живого Христа. Я не могу пустить тебя в этот холодный мир. Без Андрея нам трудно обойтись, а без тебя это совсем невозможно, по крайней мере, для меня. Можешь ли ты здесь остаться?
Он протянул ей руку, и её тёплая маленькая ручка с полным доверием, без трепета легла в его руку.
- О, я останусь, останусь… очень охотно останусь, - сказала Анна, смутившись и опустив засветившиеся радостью глаза.
В деревне раздался звон колоколов. Солнышко прорвалось сквозь тучи и осветило у водопада двоих, которые подходили друг к другу, как цветок к дереву. Цветок осчастливит дерево своим ароматом, а дерево будет охранять цветок.
Две пары глаз светились силой и светом. Объединившись, они образовали одно совершенное целое.
Кристина Рой
Под редакцией Л. Герман
c 1992 "Свет на Востоке", Корнталь
Москва
1996 год