- Осторожнее, Доусон, ничего ему не говорите, почему она не с ним. Он не должен этого знать, - говорил кто-то.
- Если на то воля милорда, - отвечал другой голос, - то, конечно, никто ослушаться не посмеет. А все-таки, между нами говоря, очень уж жестоко разлучать такую молоденькую госпожу с ребенком, хоть он и родился знатным. Джеймс и Томас говорили вчера в людской, что они никогда ничего подобного не видали: сидит семилетний мальчуган за столом и разговаривает с графом вежливо и в то же время свободно, как со своим лучшим другом, - а все знают, что подчас этот друг угостит тебя такой бранью, что кровь в жилах стынет… Меня и Джеймса позвали, чтобы отнести ребенка наверх. Поверите ли, он, как ангел небесный, лежал на руках Джеймса: щечки разрумянились, головка немного свесилась, а кудрявенькие волосики рассыпались по плечам. Ангелок да и только! Кажется, сам милорд им любовался: "Осторожнее, говорит, Джеймс, не разбудите его!.."
Седрик открыл глаза, повернулся и увидал двух женщин. Просторная и высокая комната, вся залитая солнцем, светлые обои, мебель, обитая ситцем в мелкий цветочек, окна, увитые снаружи плющом, - все это понравилось Седрику. Женщины подошли к нему. Одна из них была миссис Меллон, экономка, а другая - женщина средних лет с добродушным лицом.
- Доброе утро, милорд! - сказала миссис Меллон. - Как спалось?
Маленький лорд потер глаза и улыбнулся.
- Доброе утро! - отвечал он. - Как я здесь оказался?
- Вас принесли сюда вчера, когда вы внизу заснули, - сказала экономка. - Это ваша спальня, а вот - няня Доусон к вашим услугам.
Седрик сел на кровати и подал руку миссис Доусон.
- Здравствуйте, миссис Доусон, - сказал он, - очень вам благодарен, что вы взялись заботиться обо мне.
- Зовите ее просто Доусон, милорд, она привыкла, чтобы ее так звали, - заметила с улыбкой экономка.
- Мисс Доусон или миссис Доусон? - спросил маленький лорд.
- Просто Доусон, - подхватила няня, сияя от удовольствия. - Ни мисс, ни миссис! Господь с вами! Не хотите ли встать? Я вас одену, а после вы будете завтракать в детской…
- Я привык сам одеваться, - отвечал Фаунтлерой. - Дорогая меня приучила одеваться без посторонней помощи. Дорогая - это моя мама. У нас была одна прислуга, Мэри, которая все в доме делала - и стирала, и все, - так нельзя было обременять ее работой. Я и мыться могу сам, вы мне только немного помогите: трудно застегивать все пуговицы…
Женщины переглянулись.
- Доусон все сделает, что вы прикажете, - сказала миссис Меллон.
- Ну конечно! - вставила Доусон. - Одевайтесь сами, если хотите, а я постою возле вас и помогу, когда нужно.
- Благодарю вас, - отвечал маленький лорд.
Доусон очень ему понравилась, и, пока он мылся и одевался, он успел уже подружиться с ней и узнал от нее много интересного. Ее муж был солдат, и его убили в настоящем сражении, а сын матрос и сейчас находился в плавании; он видел пиратов и дикарей, турок и китайцев, привозил матери раковины и кусочки кораллов, которые хранятся у нее в сундуке, - Доусон обещала показать их Седрику. Еще он узнал, что она всю жизнь служила няней у многих детей, а последнее время ходила за маленькой леди Воган.
- Она родственница ваша, милорд, - добавила Доусон, - и, может быть, когда-нибудь вы с ней познакомитесь…
- Неужели? Я буду очень рад, - сказал Седрик. - Я никогда в жизни не играл с девочками, но я люблю на них смотреть.
Его повели завтракать в соседнюю комнату, такую же большую, как спальня, и Доусон сказала ему, что есть еще третья комната для него.
- Я слишком мал, чтобы жить в таком большом замке и иметь столько больших комнат, как вы думаете, Доусон?
- Вам это странно поначалу, но скоро привыкнете и вам тут понравится.
- Конечно, здесь очень красиво, - вздохнул маленький лорд, - но было бы гораздо лучше, если бы дорогая была со мной. Мы всегда утром вместе завтракали, и я клал сахар и наливал сливки ей в чай и передавал бутерброд.
- Но ведь вы можете ее видеть каждый день, - утешала Доусон. - Вы сначала погуляйте здесь, посмотрите лошадей и собак, а потом обо всем ей расскажите. Одна лошадка, я знаю, вам очень понравится…
- А тут есть лошади? - спросил мальчик. - Я их очень люблю. Я так любил Джима, он возил тележку мистера Гоббса.
- Погодите! Вы все это потом увидите, а теперь ступайте-ка поглядите на соседнюю комнату!
- А что там такое?
- А вот позавтракайте прежде и увидите, - отвечала таинственно Доусон.
Это подстрекнуло любопытство Седрика, он поспешил покончить с завтраком, соскочил со стула и сказал:
- Я сыт, можно мне пойти в другую комнату?
Доусон молча кивнула и отворила дверь. Заглянув в комнату, мальчик застыл от восторга на пороге и не мог вымолвить ни слова. Комната была такая же большая, как и другие, но мебель не такая тяжелая, занавески и ковры светлые, на стенах полки с книгами, а на столах всевозможные игрушки, Седрик такие видел только в витринах игрушечных магазинов в Нью-Йорке.
- Эта комната, кажется, для мальчика, - проговорил он наконец, задыхаясь от волнения. - Чьи же это игрушки?
- Все ваши, подойдите посмотрите.
- Мои?! - воскликнул он. - Но как же? Кто их дал мне? - И он бросился вперед. - Дедушка! Я знаю, это дедушка подарил их мне! - закричал он в восторге.
- Да, это подарок милорда, - сказала Доусон, - и если вы будете пай-мальчик, то он вам даст все, что ни попросите.
Седрик принялся рассматривать игрушки и беспрестанно твердил, что другого такого доброго дедушки, как у него, не может быть на свете.
Няня неуверенно улыбнулась и промолчала. Она только недавно поступила в услужение в замок, но успела уже наслушаться от остальной прислуги, до чего же тяжелый нрав у старого графа. Лакей Томас своими ушами слышал, какое приказание он отдавал Хэвишему насчет Седрика:
- Дайте ему полную волю, заставьте его комнаты игрушками - пусть забавляется, чем хочет. Он скоро забудет мать. Все дети такие!..
Однако старик ошибся: мальчик оказался совсем не таким, каким его ожидал увидеть граф. Милорд плохо провел ночь и все утро не выходил из комнаты. После полудня он послал за внуком. Седрик сейчас же прибежал; дед издали слышал, как ребенок вприпрыжку спускался с лестницы; в библиотеку он вбежал раскрасневшийся и оживленный.
- Я ждал, когда вы позовете меня, - сказал Седрик деду. - Я давно готов. Очень благодарен вам за все, что вы мне подарили! Я все утро играл.
- Что же, нравятся тебе игрушки?
- Очень! Даже не могу сказать, до чего они мне нравятся! - Лицо мальчика так и сияло. - Там есть одна игра, вроде бейсбола, но только настольного, я старался научить Доусон, но у нее не получилось - она же никогда в эту игру не играла, а я наверное плохо объяснил правила. А вы, дедушка, умеете играть в бейсбол?
- Боюсь, что нет, - отвечал граф. - Это американская игра, не так ли? Что-то вроде крикета?
- Я никогда не играл в крикет, но мистер Гоббс водил меня смотреть, как играют в бейсбол. Это такая захватывающая игра! Может быть, принести ее? Вдруг вам понравится, и вы забудете про свою ногу. Очень она сегодня болит?
- Больше, чем я бы желал…
- Тогда, пожалуй, это вас не отвлечет, как вы думаете? Но если хотите, я вам покажу, как играют.
- Ступай, принеси игру, - сказал граф.
Это было нечто совершенно новое для старика - играть с ребенком, но именно эта новизна развлекала его. Он усмехнулся, когда Седрик вернулся с ящиком.
- Можно придвинуть столик поближе к вам? - спросил мальчик.
- Позвони Томасу, он придвинет стол…
- Зачем? Стол не такой тяжелый, я сам могу его придвинуть.
- Хорошо, - ответил граф и с улыбкой стал следить за движениями внука, готовившегося к игре с живейшим вниманием. Он придвинул стол, открыл ящик и начал расставлять фишки.
- Это очень интересно. Черные могут быть ваши, белые - мои. - И Седрик с воодушевлением принялся объяснять правила деду.
Они начали играть. Седрик был вполне поглощен игрой, он объяснял графу каждый ход, а того чрезвычайно забавлял маленький учитель. Если бы неделю назад милорду сказали, что он, забывая подагру и дурное расположение духа, будет играть с ребенком, - он ни за что не поверил бы. Но на самом деле он так увлекся, что не заметил, как отворилась дверь и Томас доложил, что пришел мистер Мордэн - священник местного прихода.
Картина, представшая перед глазами гостя, привела его в такое изумление, что он попятился назад и чуть не сшиб с ног Томаса.
Мистер Мордэн ужасно не любил обращаться к знатному хозяину замка с просьбами. Старый граф терпеть не мог разговоров о нуждах церкви и о бедности арендаторов, за которых его преподобие стоял горой и постоянно ограждал их от жестокого землевладельца. Если в день прихода священника граф сильно страдал от подагры, он прямо заявлял, что ни о чем знать не хочет; когда же ему было лучше, он давал иногда денег на бедных, но при этом умудрялся наговорить кучу грубостей и ругательски ругал весь приход. За все годы, что мистер Мордэн был священником в Доринкорте, он не помнил, чтобы граф по собственной воле хотя бы раз помог несчастным или сказал бы хоть одному человеку доброе слово.
В этот день священник пришел по экстренному случаю и входил в библиотеку со страхом и трепетом, зная, что благородный лорд уже несколько дней сильно страдает от подагры, и слухи о его ужасном настроении доходили через прислугу в мелочную лавку, а оттуда разносились по всему поместью.
Была еще причина, которая увеличивала робость священника. Все слышали, в какое бешенство пришел старый граф при известии о женитьбе младшего сына на американке. Жестокое его обращение с покойным капитаном, которого все фермеры и прислуга в замке любили, нескрываемая ненависть старика к скромной невестке и твердое намерение никогда не признавать своего единственного внука потому только, что его мать американка, - все это было известно всей округе. В Доринкорте не умолкали толки о том, что гордый граф, потеряв двух сыновей, вынужден был наконец вызвать из Нью-Йорка маленького своего наследника, которого заранее считал невоспитанным, грубым янки, кто не принесет чести его знатному роду. "Поделом ему, старому коршуну, - рассуждали между собой лакеи, конюхи, садовники и женская прислуга. - Чего можно ожидать от мальчика, воспитанного в бедности, в Америке?"
Когда его преподобие подходил к замку, он вспомнил, что малолетний наследник приехал накануне. Девять шансов против одного, что опасения графа оправдались и что он теперь в припадке гнева готов сорвать зло на первом попавшемся. Каково же было его удивление, когда Томас распахнул дверь и он услыхал веселый смех ребенка.
Граф сидел в своем кресле, больная нога покоилась на стуле. На низеньком столике перед ним лежала доска с какой-то новой игрой, а мальчик с веселым, оживленным лицом стоял, прислонившись к здоровой ноге старика, и, смеясь, кричал:
- Все! Теперь вы проиграли, дедушка!
В эту минуту играющие услыхали, что кто-то вошел.
Граф оглянулся и нахмурился, но мистер Мордэн заметил, что при этом его взгляд не был так суров, как обыкновенно, и что он как будто забыл рассердиться.
- А, это вы! - сказал он, подавая руку гостю. - Здравствуйте, Мордэн. Видите, у меня новое занятие.
Другую руку он положил на плечо Седрика и выдвинул его немного вперед; с чувством вполне удовлетворенной гордости старый граф знакомил священника со своим наследником.
- Вот новый лорд Фаунтлерой, - сказал он. - Фаунтлерой! Это наш приходской священник мистер Мордэн.
Маленький лорд взглянул на гостя и подал ему руку.
- Очень рад познакомиться с вами, сэр, - сказал он, вспомнив слова мистера Гоббса, которые тот говорил, если ему случалось приветствовать нового покупателя.
Мистер Мордэн пожал его маленькую руку и на мгновение задержал ее в своей, улыбаясь глядя на мальчика. Седрик ему понравился с первого взгляда. Священника, как и всех остальных, поразила не столько внешняя привлекательность ребенка, сколько его простое обращение. Те немногие слова, которыми мальчик приветствовал гостя, дышали искренностью. Священник даже забыл про старого графа.
- Я счастлив познакомиться с вами, лорд Фаунтлерой, - почтительно произнес он. - Далекий же путь вы совершили, чтобы к нам приехать. Мы все радуемся, что вы благополучно окончили путешествие.
- Да, мы очень долго плыли, - отвечал маленький лорд, - но моя мама была со мной, и мне было не скучно. И пароход к тому же был великолепный.
- Садитесь, Мордэн, - сказал граф.
Мордэн сел и перевел взгляд на старика.
- От всей души поздравляю вас, милорд, с дорогим гостем, - сказал он.
Но граф не желал высказывать своих чувств и сухо произнес:
- Он похож на отца, будем надеяться, что он принесет мне больше утешения. - И добавил: - Ну, Мордэн, что скажете? Кто опять в нужде?
Священник ожидал чего-нибудь худшего, тем не менее он все-таки довольно неуверенно начал:
- Хиггинс, милорд. Ему что-то не повезло: осенью он был тяжело болен, и дети лежали в скарлатине. Не могу сказать, чтобы он был отличный хозяин, но человек он трудолюбивый - ему просто не везет. За ним числится большая недоимка, Ньюик заявил, что если он не заплатит долга, то лишится фермы, а это было бы большое несчастье для семьи. Жена его с горя заболела… Он вчера приходил ко мне с просьбой побывать у вас, милорд, и попросить отсрочки. Он надеется, что вы дадите ему время встать на ноги.
- Они всегда надеются, - мрачно заметил граф.
Седрик подвинулся вперед. Он стоял между дедом и гостем и внимательно слушал. Он очень сочувствовал Хиггинсу, поэтому во все глаза смотрел на священника и жадно следил за его словами.
-: Хиггинс - хороший человек, - продолжал мистер Мордэн.
- И очень плохой арендатор, - возразил граф. - Ньюик говорит, за ним всегда недоимки…
- Он в страшном горе, - продолжал священник. - Если вы отнимете у него ферму, ему нечем будет прокормить жену и детей. Двое из них еще не оправились после скарлатины, доктор прописал им вина и разные дорогие лекарства, а их не на что купить…
Маленький лорд подвинулся еще ближе.
- Так было у нас и с Майклом, - заметил он.
Граф слегка вздрогнул.
- Я про тебя и забыл! Забыл, что тут в комнате филантроп… А кто такой Майкл? - прибавил он мягче.
- Муж Бриджит. Он болел и не мог ни заплатить хозяину, ни купить вина и лекарства. Вы мне дали денег для него.
Граф сдвинул брови, но не сердито, и взглянул на мистера Мордэна.
- Хорошенький выйдет из него землевладелец! - воскликнул он. - Я сказал Хэвишему, что ребенок должен иметь все, что захочет. А он, оказывается, захотел денег, чтобы раздавать их нищим.
- О, нет! Это не нищие, - живо возразил маленький лорд. - Майкл отличный каменщик. И они все работали.
- Не нищие! Хороши твои друзья, нечего сказать: каменщик, торговка, уличный чистильщик сапог!
Говоря это, граф пристально смотрел на мальчика, и новая мысль пришла ему в голову.
- Иди-ка сюда, - сказал он внуку.
Маленький лорд подошел и встал как можно ближе к деду, не задевая его больной ноги.
- Что бы ты в этом случае сделал? - спросил его дед.
Священник был взволнован: будучи человеком проницательным и зная уже много лет имение Доринкорт, богатых и бедных, честных и трудолюбивых, нечестных и ленивых его жителей, он понимал, какой богатый источник добра и зла таился в душе этого ребенка, которого старый граф мог вконец испортить, давая ему уже теперь власть исполнять каждую свою прихоть.
- Ну, что же ты сделал бы? - настаивал дед.
Маленький лорд доверчиво, как хорошему другу, положил руку на колено старику и сказал:
- Если б я был очень богат и был бы старше, я оставил бы ферму за Хиггинсом и дал бы его детям все, что им нужно. Но ведь я только маленький мальчик. - Он подумал немного, лицо его просияло, и он воскликнул: - Ведь вы, дедушка, можете это сделать, не правда ли?
- Хм! - промычал граф. - Ты думаешь?
- Я думаю, что вы можете всякому дать, что хотите. Кто такой Ньюик?
- Мой управляющий, - отвечал граф. - Некоторые из моих арендаторов его очень не любят.
- Вы собираетесь писать ему? - спросил мальчик. - Принести вам перо и чернила? Я сниму игру со стола.
Он ни минуты не сомневался, что граф запретит Ньюику обижать бедняка.
- Ты умеешь писать? - спросил граф.
- Умею, но не очень хорошо.
- Сними все со стола и принеси перо, чернила и лист бумаги из моего бюро.
Маленький лорд быстро исполнил приказание, и через несколько минут бумага, большая чернильница и перо были на столике.
- Готово! - весело сказал мальчик. - Теперь можете писать.
- Писать будешь ты сам, - отвечал граф.
- Я?! - воскликнул, краснея, маленький лорд. - Сумею ли я написать как следует? Я очень неправильно пишу, если нет словаря и никто не подсказывает.
- Пиши как знаешь, - отвечал граф. - Хиггинс не обидится, если будут ошибки. Я не филантроп, как ты. Обмакни перо в чернила.
Маленький лорд уселся за стол и приготовился.
- Что же писать?
- Можешь написать, чтобы Хиггинса оставили пока в покое, и подпишись: "Фаунтлерой".