- Значит так - он объявил нам войну! - Кавабэ неожиданно остановился и повернулся к нам. - Отлично. Я принимаю вызов и буду продолжать слежку. А вы как хотите. Справлюсь и без вас.
- Я тоже принимаю, - сказал я. - Надо довести дело до конца!
Если мне и было раньше немного неловко, то теперь от неловкости не осталось и следа. Раз дед такой, то и нам стесняться нечего.
- Нахал он все-таки, - сказал Ямашта.
Да уж. Этот так просто не умрет…
5
Дед наводит порядок у себя во дворе и в садике. Он стаскивает в кучу у входной двери мешки со старыми газетами и пакеты с мусором, туда же притащил старую бочку для засаливания овощей и оставшуюся без пары сандалию-гэта. Его лысина ослепительно блестит на солнце.
На улице все так же стоит удушливая жара. Учитель в летней школе каждый день говорит нам: "Это лето для вас - проверка на прочность. Решающий бой не за горами. Терпите!" В газетах без конца пишут то про детей, которые задохнулись от жары в машине, то про летний грипп из-за кондиционеров, и публикуют фотографии песчаных пляжей, усыпанных голыми телами. Такое ощущение, что время застыло и не двигается. Как будто проживаешь все время один и тот же бесконечный день и не можешь никуда деться от палящего солнца.
Нам был просто необходим какой-то выход из этой удушливой рутины.
Даже не пытаясь прятаться, мы стояли у забора и смотрели на деда. Во-первых, прятаться теперь было уже как-то глупо, во-вторых, я, честно говоря, здорово уставал сидеть часами на полусогнутых, чтобы голова не слишком торчала. Я все вытягивался и вытягивался - прямо как бобовое дерево из сказки про Джека и бобовый росток.
Дед больше не пытался облить нас водой. И не прогонял. Он ходил туда-сюда по двору и изредка говорил что-нибудь вроде: "Это ужас что такое!" или "А ну-ка, навались!". Это он как бы сам с собой разговаривал, но я почему-то подумал, что на мысли вслух это не очень-то похоже.
- Бодрый он какой-то, - сказал Ямашта, глядя поверх забора. За последнее время Пончик подрос и догнал Кавабэ. Теперь он мог следить за происходящим во дворе, не вставая на цыпочки. - А ведь раньше только и делал, что смотрел телик. Он ведь как живой мертвец был, скажите?! Что это вдруг с ним случилось?
И правда, непонятно. Вчера вечером, например, дед взял и пожарил себе овощи в кляре. Пахло так вкусно, что у нас разыгрался аппетит и в животах заурчало.
- Он назло нам это делает, - сказал Кавабэ, - потому что мы за ним следим. Вот он и взбодрился, тьфу на него!
Я знаю, что имеет в виду Кавабэ. Иногда, если кто-то есть рядом, то чувствуешь себя гораздо бодрее и увереннее. Например, у меня лучше получается делать домашнее задание не в своей комнате, а на кухне, когда мама готовит ужин. Но папа всегда говорит: "Ну-ка, марш в свою комнату!" А еще в последнее время мама стала все чаще сидеть на кухне с бутылкой с вина, поэтому, даже в те дни, когда у меня нет дополнительных занятий, вернувшись домой, я почти всегда сразу иду в свою комнату и занимаюсь там. Мама не любит, чтобы я смотрел, как она пьет вино. И я тоже не люблю смотреть, потому что мама, хотя и рядом, но как будто где-то далеко, в таком месте, которое я не знаю. Очень неприятное чувство!
- Эй, вы чё тут торчите?
Мы обернулись и увидели Сугиту и Мацушту. Только этого не хватало.
- Чё вы тут все время высматриваете?
- Ничего особенного.
- Ага, как же. В бассейн они не пошли, сидят тут высматривают… "ничего".
- Не ваше дело.
- Да ну, честно? - Сугита выставил вперед свой острый подбородок. - Пончик, между прочим, моя мама покупает у твоей рыбу. Ты в курсе, да?
- А… а при чем тут это? - пискнул Ямашта. Как комарик.
- А при том. Ну, как я ее попрошу, чтобы она у твоей мамы спросила, раз ты мне сам рассказать не хочешь. "Хозяюшка, а зачем это ваш мальчик торчит целыми днями у чужого забора?" - противным голосом сказал Сугита. Ямашта побледнел.
- Подглядывать за людьми, что они там, у себя дома, делают, - подло, - добавил Сугита.
- Подло, - эхом отозвался Мацушта.
- Вы… вы нарушаете право человека на личную жизнь! - продолжал Сугита.
- Нарушаете право человека, - повторил Мацушта.
- Вас поймает полиция!
- Поймает!
Все-таки Мацушта полный идиот.
- Кто знает, может быть, вы что-то задумали… - Сугита перешел на страшный шепот. - Может быть, вы замышляете ограбление.
- Чего?!
- Кавабэ, не слушай их. Пошли. - Ямашта схватил Кавабэ за руку. Я начал потихоньку отходить от забора - все дальше и дальше, чтобы дед нас не слышал.
- Просто в этом доме живет одинокий дедушка. Мы за ним присматриваем и иногда ему помогаем - мусор выносим и всякое такое, - сказал я как мог убедительнее.
- Не ври! Врун несчастный, - сказал Сугита.
Я вспомнил, что дед, когда застукал нас во дворе, сказал мне то же самое. Я решил больше ничего не говорить. Но тут…
- Эй, вы куда подевались? - раздался громкий голос. Впятером мы посмотрели через забор и увидели, что дед стоит посреди двора и держит в руках огромный таз, наполненный постиранными вещами. - Ба, новые лица! Отлично. Идите сюда, сейчас развешивать будем.
Я на секунду растерялся. "Что ответить? Что ответить?" - вертелась у меня в голове одна-единственная мысль. Сугита и Мацушта выжидающе смотрели на нас. И в тот самый момент, когда мой взгляд встретился с нагловатым, "меня-ничего-не касается" взглядом Сугиты, я заорал во весь голос:
- Мы идем!
И пролез через дырку во двор. Ямашта и Кавабэ полезли вслед за мной. Сугита и Мацушта потоптались немного у забора и убежали.
- Так, самый высокий - сюда, - дед протянул мне веревку. Это была грубая пеньковая веревка. - Давай, привязывай вон к тому дереву.
Я залез на нижнюю ветку османтуса, обмотал веревку вокруг ствола и стал завязывать узел. Получалось у меня плохо - пенька колола руки, и вообще, я раньше еще никогда такую толстую веревку узлом не завязывал.
- Ты там справляешься?
Я изо всех сил натянул веревку и завязал один за другим два морских узла. Ура! Готово.
Дед вынес из дома табуретку и, взгромоздившись на нее, туго обмотал веревкой трубу водостока ближе к крыше. Конец веревки дед протянул мне. В садике у забора стоял столб, который, похоже, и предназначался для привязывания бельевых веревок, но, ввиду отсутствия второго столба, уже давно не использовался по назначению. Оставшейся длины как раз должно было хватить на то, чтобы привязать веревку к одинокому столбу. Это дело дед поручил мне.
- Натягивать надо сильнее, иначе ничего не выйдет, - сказал наконец дед, устав наблюдать за моим бессмысленным копошением. Он сильным, точным движением рванул веревку на себя. Это было похоже на глубокий вдох.
Дед был лишь немногим выше меня. Руки у него были морщинистые, костлявые, казалось, в них уже не осталось никакой силы. Однако хватило всего одного рывка - веревка послушно затянулась в тугой узел.
Я как-то раз видел по телевизору в одной передаче, как рыбаки швартуют свое судно, прикрепляя его стальными тросами к специальной пристани. Глядя на руки деда, я вспомнил загорелые жилистые руки и узловатые пальцы этих рыбаков.
После того как мы натянули канат через садик - получилась точь-в-точь латинская буква V, - дед пошел на веранду, принес оттуда таз с мокрым бельем и дал его Ямаште. Кавабэ досталась корзинка с прищепками.
Я беру вещи из таза у Ямашты и вешаю их на веревку. Вслед за мной идет Кавабэ и прикрепляет все, что я развесил, прищепками. Там, где Кавабэ не может дотянуться, я прикрепляю прищепку сам. Пластиковые прищепки из дедовой корзинки слишком долго лежали на открытом солнце - они выцвели и сделались ломкими.
- Эй, ты чего делаешь? Складки-то расправляй! - Кавабэ молниеносным движением расправляет складки на только что повешенной мною вещи и мастерски прихватывает ее прищепкой. И где это он так научился?
- Ты видел, как они на нас смотрели? - спрашивает он меня вполголоса. - Сугита и этот его Мацушта?
- Видел, конечно.
- Мы когда в дырку в заборе полезли, у них челюсти так и отвисли.
- Ага.
- Это было жутко смешно.
- Ну да, они такого не ожидали.
- Слушай, как у тебя здорово получается! - сказал дед с веранды.
Мы с Кавабэ непонимающе уставились на него.
- У меня? - спросил я.
- Да нет, вот у этого, который в очках. Я не знаю, отличник он у вас или нет, но белье вешает первоклассно!
Кавабэ цокнул языком, но на этот раз, похоже, не обиделся.
- Это потому, - сказал он мне шепотом, - что дома всегда я стирку развешиваю.
А я подумал, что ведь и правда - у Кавабэ мама работает, и он ей по дому помогает. Раньше мне это в голову не приходило. И я представить себе не мог, что у него такая домашняя обязанность - развешивать стирку.
Три махровых полотенца, четыре рубашки со стоячим воротничком, две пары треников с растянутой резинкой, пять пар трусов, тоже с растянутой резинкой, две пары толстых махровых носков, одно полотняное полотенце, две простыни, одна пара хлопчатобумажных брюк, одна наволочка и один пододеяльник.
- Все, что у меня есть, все постирано! - удовлетворенно сказал дед с веранды, когда мы закончили развешивать то, что было в тазу. Вообще-то за время нашей слежки мы ни разу не видели, чтобы дед развешивал стирку.
Веревка была натянута примерно на уровне моих глаз. Когда стоишь рядом с развешанным свежевыстиранным бельем, пропитанный запахом стирального порошка прохладный ветерок приятно холодит вспотевшую кожу.
- Ну все, пошли отсюда, - сказал Кавабэ. - Мы сделали, что нас попросили, и теперь нам пора.
- Ага, - согласился я, но стоило мне подумать, что сейчас мы опять будем торчать за забором, и настроение у меня испортилось.
- Вот, держите! - откуда-то из дома донесся бодрый голос деда. - Вот!
Он вышел на веранду и протянул Кавабэ плотно набитый, тугой как мячик полиэтиленовый пакет из круглосуточного магазина. Мы уставились на пакет, пытаясь понять, что в нем лежит. Брать? Не брать?
- Это мусор. Там, у входа - куча. Киньте в нее, когда мимо пойдете.
- Эй, мы тебе тут не того… - начал было Кавабэ, но тут Ямашта с силой дернул его за руку.
- Ты чего?
- Сугита возвращается!
- Правда, что ли?
- Да, я его только что видел.
Пришлось нам взять пакет и отнести его ко входу в дом. Там громоздилась огромная куча таких же пакетов.
- И откуда у него столько мусора? - задумчиво сказал Ямашта.
- Накопилось, наверное, - вздохнул я.
- Ага, мусор, он такой - чем дольше живешь, тем больше его накапливается.
- Ну все! - Кавабэ блеснул очками. - Завязывайте с этими дурацкими разговорами! Дед нам не друг, и мы ему не друзья! Поняли?
- Поняли, поняли, - буркнул Ямашта.
- Ничего вы не поняли! У нас есть цель. Понятно? Наша цель…
- Слушайте, а какой завтра день? - вдруг раздался за нашими спинами голос деда.
- Пятница, - тут же ответил Кавабэ и страдальчески сморщился. Ямашта улыбался во весь рот.
- О! Так значит, как раз завтра приезжает мусорная машина, - сказал дед.
- И что с того?! - свирепо заорал Кавабэ.
6
На следующее утро мы вынесли весь мусор со двора. Кавабэ упирался как мог, но все-таки мне удалось его уговорить.
Меня очень задело, что и дед, и Сугита считали меня вруном.
После того как мы с Кавабэ и Ямаштой сделали пять заходов от дедова дома до фонарного столба, мусора у входа почти не осталось.
- Он еще дрыхнет небось, подлый дед! - Кавабэ попытался заглянуть в окно веранды. Окно было закрыто.
После обеда, возвращаясь из летней школы, мы остановились на противоположной стороне улицы и, поглядывая в сторону дедова забора, стали решать, что делать. Ямашта сказал, что если мы снова попадемся на глаза Сугите и его компании, то это будет очень плохо.
- Так значит, все? Конец слежке? - мрачно сказал Кавабэ.
- Значит, конец.
- Ну уж, дудки! Я не согласен! - Кавабэ решительно пересек улицу и направился к забору. - А вы как хотите, можете проваливать.
Ямашта посмотрел на меня. Вид у него был такой, будто он вот-вот сейчас расплачется. Что же делать? Как поступить? Кавабэ и сам прекрасно понимает, что Ямашта прав. Он хоть и смотрит поверх забора к деду во двор, но нет-нет да и оглянется вокруг. Неспокойно ему.
- Брось, Кавабэ. Ничего хорошего из этого не выйдет, - умоляюще сказал Ямашта.
Но тут окно на веранде со скрипом открылось, и послышался знакомый голос:
- Ужас! Все травой заросло. И комаров от нее столько развелось, что окно страшно открыть.
И пришлось нам приступить к прополке дедушкиного садика. Как Ямашта и подозревал, Сугита с Мацуштой наведались к забору. Увидев нас за работой - мы сосредоточенно работали, молча отмахиваясь от комаров, - они вытаращили от удивления глаза и через несколько минут ушли.
Садик и правда весь зарос травой. Как будто тут и не жил никто никогда. Стоило вынести мусор, и сразу стало заметно, как у деда тут все запущено. Скрестив ноги, дед сидел на веранде. Голову он подвязал полотняным полотенцем, как банданой.
- Пальцы сильнее сжимайте! Не ленитесь! - покрикивал он, глядя на нас.
- Может, сам попробуешь? Чё раскомандовался, - буркнул себе под нос Кавабэ.
Но дед услышал.
- У меня колено болит. Я наклоняться не могу.
- Ничего себе слух! - Кавабэ аж присвистнул от удивления.
Но на этот раз дед сделал вид, что не услышал, и ничего ему не ответил.
- Он нас совсем заездит, - сказал Ямашта.
- Не ной. Мы должны быть готовы на все для достижения главной цели, - ответил Кавабэ, глядя себе под ноги.
По его лицу струился пот, заливая сбившиеся набок очки. Сколько он их ни поправлял, они все равно сползали и повисали на кончике носа.
Ямашта, когда садится на корточки, почти сразу же теряет равновесие. Наверное, оттого что он толстый. Вот он тянет из земли пучок травы - оп! - сел попой на землю. КПД - ниже некуда. У меня болят пальцы ног и пятки. Я терплю из последних сил. Чувствую, как начинает болеть спина.
- Кияма-кун!
Это произошло на третий день Великой Прополки. До полной и сокрушительной победы над растительностью оставался буквально один шаг. У забора стояли и махали нам рукой две девочки из нашего класса: Томоко Симада и Аяко Сакаи.
- Э-э… - Я поднялся с корточек и посмотрел на девочек, не зная, что сказать. С тех пор как начались летние каникулы, мы их ни разу не видели.
Томоко и Аяко - самые красивые девочки в классе. Среди мальчишек время от времени даже устраивается тайное голосование, чтобы решить, кто же из этих двоих все-таки красивее.
У Томоко смуглая кожа и немного удлиненные глаза. Изящный нос, аккуратный рот с немного выдающейся вперед нижней губой. Томоко обожает спорт. У них дома есть свой собственный теннисный корт. Она говорит, что ее самое любимое занятие - играть с папой в теннис.
Аяко всегда приветливо улыбается. Когда на ее лицо падают солнечные лучи, мягкий пушок на бледно-розовых щеках вспыхивает золотом. Она похожа на фею, родившуюся из персика.
Мне больше нравится Томоко. Ямаште - Аяко. А Кавабэ они обе не нравятся.
Девочки держат в руках ракетки. На голове и у той, и у другой - козырек от солнца, отчего они кажутся взрослее, чем на самом деле. Наверное, собрались к Томоко играть в теннис.
- Кияма-кун! Какие вы молодцы, что дедушке помогаете! - крикнула Томоко.
- А мне мама сказала: "Ты бы тоже пошла со своей подружкой и помогла бы дедушке вместе с ребятами". - Аяко не сводила с меня своих огромных глаз, и хотя Томоко нравилась мне больше, я почувствовал, как заполыхали мои уши.
Только я собрался позвать девочек к нам, как в разговор вступил Кавабэ.
- Извините, дорогуши, но мы уж как-нибудь без вас обойдемся, - сказал он. - Раз сами начали, значит, сами и закончим.
Томоко и Аяко недоверчиво воззрились на Кавабэ, словно прикидывая, можно ли ему доверять, а потом вдруг ойкнули, переглянулись и посмотрели куда-то поверх наших голов. Я обернулся и увидел деда. Он стоял рядом с дверью и держал в руке пластиковый пакет. Мы так увлеклись прополкой, что не заметили, как он вышел из дома. Интересно, давно он уже так стоит?
Девочки тихонько ахали и то и дело на него поглядывали. Будто он не престарелый старикан, а кинозвезда какая-нибудь. А он стоял у двери в серой рубашке с короткими рукавами и в трениках с отвисшими коленками, явно не понимая, что происходит. На вот Томоко и Аяко перестали шушукаться и поприветствовали деда звонким хором:
- Здравствуй-те!
Дед почесал заросший неопрятной щетиной подбородок и, слегка поджав губы, буркнул в ответ:
- Здравствуйте.
Прозвучало совсем не похоже на то "эй вы!", с которым он обычно обращался к нам.
- Нет, вы слышали как он это сказал, а? - Ямашта посмотрел на нас с Кавабэ. - Все-таки хорошо быть девчонкой.
- Может, и хорошо, а может, и не очень.
- Ну, пока, мальчики. Держитесь!
Улыбнувшись нам на прощанье, Томоко и Аяко ушли.
- Смотри-ка, ушли. Хотя он их не отпускал!
- Ага, - поддакнул Ямашта. - А еще говорили, что помогут…
- Они потому ушли, что рожи ваши дурацкие видеть уже не могли больше, - для пущей наглядности Кавабэ высунул язык.
Мы с новыми силами принялись за работу. У нас словно открылось второе дыхание. Мы больше не тратили силы и время на пустую болтовню. Работали сосредоточенно, позабыв обо всем: о маме, о папе, о школе, о летних каникулах, о дополнительных занятиях и о том, что мы ползаем на корточках во дворе у деда. Мы просто методично выдергивали траву, пучок за пучком. Вечером, вернувшись домой, каждый из нас поужинал, принял ванну, сделал уроки на завтра и лег спать. И спал крепко-крепко. Без снов. Без всяких там глупых призраков…
К вечеру следующего дня с прополкой было покончено. На подсохшей земле двора торчали только мы, османтус и столб с натянутой на нем веревкой для сушки белья. Мусора вокруг не было. Травы тоже. На веранде громоздилась гора сухого белья. В последнее время дед затевал стирку чуть ли не каждый день.
- Ну, вот и все! - сказал Ямашта.
- Ага.
- Тут как-то просторнее стало.
- Даже не верится, что это тот же самый двор.
- И правда… - я глубоко вздохнул.
- Вот вам, режьте! - сказал дед, вынося из глубины дома большущий арбуз. На веранде уже были приготовлены доска и ножи для нарезания арбуза. Мы зашли на веранду, сели. Вокруг витал приятный запах свежевыстиранного белья и аромат курившихся благовоний, которыми дед отпугивал мошку и комаров.
Дед постучал по арбузу и сказал:
- Хороший арбуз, зрелый.
Вот интересно, как он понял, что у арбуза внутри? Стучал-то он снаружи…
Как до этого дед по арбузу, Ямашта постучал Кавабэ по голове и хихикнул.
- Ты чего?
- Ау, есть там что-нибудь?
- Ах, ты! - рявкнул Кавабэ и попытался тоже стукнуть Ямашту. Ямашта хохотал, прикрывая голову руками, и кричал: "Раздавишь, раздавишь", потому что Кавабэ навалился на него сверху всем весом.
- Хорош баловаться, - сказал я и тут же получил от Кавабэ по голове.
- Ну все, все. Хватит уже.
- А чего он лезет?!