И вот однажды, в очередной раз, разглядывал Саша дощечку, а мама ему из кухни:
– Саша, помой руки к обеду, а то на трубочиста стал похож.
Посмотрел мальчик в зеркало – и ахнул.
Нет, не оттого, что он увидел в зеркале настоящего трубочиста, а оттого, что буквы в зеркале превратились в слова. Вот в чём был секрет старинной дощечки. Все слова были написаны наоборот, чтобы никто чужой их прочесть не смог.
Да и зеркала раньше большой редкостью были.
Вспомнил Саша про дедушкины сказки – и понял, что в его руках находится настоящее волшебство. Осталось только дождаться Нового года, чтобы испробовать всю его силу.
И вот, дождавшись сегодняшнего дня, Саша вышел во двор и слепил Снеговика – и тут же прочитал заклинание.
Но со двора уходить не спешил. Боялся, что другие ребята Снеговика разрушат, а ведь он почти живой.
Когда его мама домой позвала, во дворе уже никого не было, и Саша со спокойным сердцем покинул сквер. Но свой наблюдательный пост он сменил на другой. Сел в комнате у окна и стал следить за Снеговиком.
Конечно, когда все сели за стол праздновать Новый год, Саше пришлось присоединиться к большинству, но когда салаты были съедены, а подарки подарены, Саша вновь бросился к окну…
А во дворе уже случилось чудо. Снеговик танцевал в хороводе снежинок, поднимая их в небо своей старенькой метлой.
Саша поспешил во двор и теперь стоял на крыльце, моргая ресницами, на которые то и дело приземлялись холодные снежинки…
Он стоял и не знал, что ему делать, как ему обратиться к своему наколдованному другу.
Но всё решилось само собой. Снеговик увидел Сашу и поспешил к нему:
– Приветствую вас, о великий волшебник!
Снеговик опустил голову в поклоне, и с его головы упало ведро, обнажив лысую макушку.
Саша побежал догонять ведро, которое покатилось по двору, подгоняемое ветром, а Снеговик бросился вслед за ним.
Насилу поймали эту железную шляпу.
Уставшие, они сели на лавочку у подъезда.
– Давай дружить! – предложил мальчик.
– Дружить? Ты же волшебник, а я обычный Снеговик. Это ведь ты меня слепил. И оживил тоже ты.
– Да нет же! Это ты волшебный Снеговик, а я обычный мальчик, Саша Авдеев.
Саша взял Снеговика за руку, а тот обнял мальчика за плечи. Так и сидели они на лавочке, пока из подъезда не начали выбегать люди с хлопушками и бенгальскими огнями.
Саша не на шутку испугался. Снеговику грозила серьёзная опасность. Ведь во дворе его каждый обидеть мог.
– Слушай, друг, пойдём домой, я тебя с родителями познакомлю.
Шаг был – рискованный, но другого выхода Саша не видел.
Он аккуратно завёл Снеговика в подъезд и затащил в квартиру.
В большой комнате гуляли гости, и мальчик провёл Снеговика в детскую.
В комнате был балкон, и мальчик открыл балконную дверь.
Снежинки влетели в комнату и потянулись тоненькой струйкой к Снеговику.
– Уф! Хорошо-то как! Холодно!
Снеговику-то было хорошо, но как же Саша? Он весь дрожал от холода.
Скоро комната целиком покрылась снегом, на подоконнике повисли сосульки, а ковёр превратился в настоящий каток. Мальчик готов был заплакать от отчаянья, ну тут в комнату вошёл папа.
– Сынок, что здесь происходит?
Не дожидаясь ответа, он бросился закрывать балконную дверь, но, поскользнувшись на ковре, рухнул прямо на Снеговика.
А тот взял папу за плечи, поднял его над полом на несколько сантиметров и стал сдувать снежинки с праздничного костюма.
Папа завопил как резаный:
– Отпусти меня, снежное чудище! Отпусти немедленно! И перестань на меня дуть, я же заболеть могу.
Снеговик поставил папу на ковёр, и тот снова чуть не упал. Пришлось Саше взять отца за руку.
– Не волнуйся, папочка, это не чудище, это мой друг, Снеговик. Я его сам вылепил.
И Саша стал рассказывать всю эту историю с самого начала: как дощечку нашёл, как заклинание прочёл…
Папа сам уже превратился в снеговика, но слушал внимательно и ни разу не перебил сына.
Когда Саша закончил свой рассказ, папа Гриша сказал:
– Понятно одно, что Снеговик живой! Но в нашем доме он жить не может, иначе здесь только он и останется, а мы в сосульки превратимся и станем неживые! А раз так, значит, нужно найти для Снеговика новый дом. Уютный и очень холодный.
Папа ушёл из комнаты и вернулся в куртке и с грелкой за пазухой.
– Иди, сынок, оденься, а я думать буду!
Когда Саша вернулся в маминой куртке поверх своей, папа уже всё придумал.
– У меня есть друг, полярник. Он на Северном полюсе на исследовательской станции работает. Вот мы ему подарок посылкой и отправим – живого друга. Ему там грустно одному! Кроме белых медведей и поговорить не с кем. Ему такой друг позарез нужен. А ты ему письма писать будешь и звонить по праздникам. А может, когда и в гости съездим, Северный полюс – это всё же не Луна. Согласны?
– Согласны! – в один голос закричали Саша и Снеговик.
Папа начал звонить по телефону, а друзья сели на диван и обнялись.
– Ах, как жаль расставаться так скоро. Мы ведь ещё и не познакомились как следует, – сказал Саша.
– Ничего не поделаешь, надо ехать. А то вы из-за меня замёрзнете здесь.
Пришёл довольный папа Гриппа и сказал, что обо всём договорился. Через два дня они поедут в исследовательский институт и отправят Снеговика контейнером на Северный полюс.
Два дня Снеговик жил у Саши на балконе.
Саша научил Снеговика читать и писать, а тот был на редкость талантливым. Всё схватывал на лету.
Но время летит быстро, и настал тот день, когда надо было прощаться. Папа заказал большую машину с кузовом и посадил в него Снеговика.
Саша стоял у подъезда и плакал. Грустно было расставаться с другом!
Через месяц Авдеевым пришла телеграмма:
Долетел хорошо! Не волнуйтесь! Ваш Снеговик.
А ещё через месяц, в первый день весны, пришло настоящее письмо:
Здравствуй, мой дорогой друг Саша!
У меня всё хорошо! Я живу на Северном полюсе с Глебом Степановым. Мы с ним друзья! Я ему помогаю температуру мерить и пробы снега брать.
А ещё у меня есть друг – Умка, он белый медведь. Я его мороженым кормлю, а он за мной по пятам ходит, как привязанный.
Твой Снеговик.
Вот такое было письмо.
Саша со Снеговиком переписываются и по сей день.
В разлуке их дружба только окрепла.
Снеговик прочитал много умных книг и стал настоящим профессором полярных наук, а мальчик Саша вырос и стал настоящим волшебником. Одним из тех, про которых я рассказывала в начале нашей истории.
Саша стал историком и археологом. Он сделал массу открытий и расшифровал множество таинственных надписей.
Волшебную дощечку Саша хранит очень бережно, но уже решил, что, когда у него родится внук, а он обязательно родится, он подарит её ему.
Избушкины горюшки
– Хватит ныть – на жалость давить! И не уговаривай меня, всё равно не останусь! Сказала, что ухожу, – значит ухожу, Ёжки-поварёшки.
С этими словами Баба Яга взвалила на плечи нехитрые пожитки и пошла в сторону железной дороги.
У-у-у! – гудели поезда.
– Иду, иду, милые, иду, иду, касатики, шептала – себе под нос Баба Яга, идя через непролазный лес к новой, цивилизованной жизни.
Стоп!
Вы думаете, что эта сказка про Бабу Ягу?
А вот и нет!
Эта правдивая история про ту, которая осталась в лесу одна-одинёшенька, без любви и ласки, брошенная и покинутая, – про Избушку на курьих ножках.
За неделю до этих событий Баба Яга день-деньской ныла и хныкала, жалуясь всему лесу на своё никчёмное житьё, без должного комфорта и пенсионного обеспечения:
– Все волшебные существа давным-давно живут как белые люди, а я – как рабыня в грязи пропадаю.
Вот тётка моя, Зараза Путятьевна, будь она неладна, живёт в шикарных двухкомнатных апартаментах на первом этаже прекраснейшего дома на окраине городка Загибулинска.
Вода в кране, заметь, Избушечка, даже горячая, хоть мухоморы заваривай.
И печку топить не надобно, и дрова колоть, и руки ломать. Вместо печки – батареи.
Тётка говорит, на гармонь похожи, спать на них неудобно, спину ломит, но зато дровишки им без надобности. Тепло в квартире и день и ночь, а для старого человека это ох как важно.
Да к тому же в каждом доме по телефону. Не надо через весь лес ковылять, чтобы Лешему сказать, что он чучело облезлое. Взял телефон, набрал номер – и "алё"…
Но больше всего Баба Яга мечтала иметь телевизор.
Раньше-то как было? Кинешь молодильное яблочко на тарелочку с золотой каёмочкой – вот тебе и кино по просьбам телезрителей, но постепенно и яблочки молодильные переродились, и тарелки все побились, вот и осталась старушка без новостей.
Ни сном ни духом! И не знает, что на белом свете творится…
Скукотища!
На болото пойдёшь – там Кикимора-сплетница, надоела до смерти. В чащу леса – там Леший плешь на голове проест своим нытьём, а дома – изба однобокая.
У всех избы как избы, а у Бабы Яги – одно наказание. Ноги куриные, а мозги, и того хуже, голубиные.
Эх, жаль, она того архитектора в прошлом тысячелетии слопала, надо было ещё подождать, может, чего и покрасивее построил бы да поудобнее.
Так ведь нет, взяла и съела…
Жёсткий, невкусный, а выхода другого не было, голод не тётка.
Времена тогда тяжёлые были, люди по лесам не шастали, всё по домам сидели, хозяйство от разбойников стерегли.
А в новых-то домах двери железные, их разбойникам не одолеть. Сидишь себе, как во дворце, под охраной и в ус не дуешь.
А в Избушке на курьих ножках дверь то и дело на улицу открывается. Сколько раз Яга ненароком из дома вываливалась и лоб себе расшибала…
– Ох, окаянная развалюха! – ругалась старушка. – Как ты мне надоела! Удобств никаких, только одни неприятности. Уйду я от тебя в город, так и знай!
И ушла!
Горюшка № 1
Одинокая Избушка
Осталась Избушка одна-одинёшенька, без хозяйки. Хоть и ворчливая была Яга, а всё же в доме порядок был.
А теперь что? Скука смертная. Даже поругаться не с кем.
В доме тихо так, пусто, даже мыши шуршать перестали – из дома ушли куда глаза глядят. И то, правильно, чего в том доме делать, где еды нету.
Эх, права была Яга, никудышная она да никчёмная.
Никакого комфорта, одни огорчения.
Одна ценность – куриные ноги, да и те хромают.
Уже с десяток лет косит Избушка на левый бок. Вещи в доме всегда в кучу сваливаются, когда она крен даёт. Со всяким же бывает, то нога зачешется к дождю или снегу, то комар какой укусит, а старуха – всё недовольна.
Поставит, бывало, чашку на стол да тарелку с супом, а нога возьми и подкосись, так суп на полу, а чай в тарелке. И смех и грех.
Стены в паутине, оконца триста лет как немытые, старухе всё недосуг. Пол же последний раз ещё сестрица Алёнушка драила, когда за братцем Иванушкой к ним приходила. Вот умница была девчонка, после её визита порядок ещё сто лет в избе был. Полы сверкали, а печка не коптила.
А теперь вот ещё и крыша прохудилась…
Точь-в-точь как решето, хоть муку просеивай, да она и так сыплется, когда зимой снег идёт, а летом дождь как из ведра сквозь крышу протекает, через щели в полу наружу уходит, образуя под куриными ногами небольшое озерцо. Получается круговорот воды в природе.
А ещё этот, водопровод, тоже вещь непонятная…
Ну откуда вода в доме возьмётся, когда речушка течёт в паре километров от опушки, где Избушка стоит?
Ну вот как она в дом попасть может?
Не знаете?
Знаете?!
А вот Избушка не знала. Она всё думала и гадала, что за волшебная сила домой воду приносит и на ходу ещё и кипятит, чтобы эти дурацкие мухоморы заваривать.
И на что Яге сдались эти мухоморы?!
Мух в доме нет. На них у пауков и так запись с перекличкой на два года вперед.
Вот горюшки, в болоте три лягушки, что ж делать теперь?
Как жить в суровых условиях одиночества?
Вот так стоит в лесу – одна, Избушка незаконная.
Без имени, без адреса, без индекса и номера.
На левый бок согнулася, и окна перекошены.
Ну и кому ж на старости в такой-то, жить захочется?
Удобства все на улице, вода в холодной реченьке.
А вместо лифта – шаткие, трухлявые ступенечки.
А печка – горе-горькое, дрова метлой не рубятся,
В золе старушка бедная, вконец совсем замучилась.
И снится ей, Ягушечке, квартира в шумном городе,
Где всё вокруг чудесное, само собой готовится.
Там есть такая лестница, что возит всех без устали.
В домах водица тёплая, и лифт в подъездах трудится.
Там не летают мётлами, там самолёты быстрые.
И пища очень вкусная, вся в магазинах с вывеской.
Не надо всех заманивать, не надо их обманывать.
Они в котлетах вкусненьких – прокручены заранее.
Итак, решила бабушка: пора начать всё заново.
И в город переехала с сестрицею коварною.
А в чаще леса бедная Избушечка осталася
Одна, как сиротинушка, лихой судьбе, досталася.
Горюшка № 2
Дом для Лешего
Тук-тук! Тук-тук!
– Кто там? Кого несёт в такую рань?
– Избушечка, не гневайся, это я, Леший.
Впусти, я тебе подарочки принёс…
– Издеваешься? Зачем мне твои подарочки, что я делать-то с ними буду? Иди туда, куда шёл! А дома никого нет, хозяйка в город ушла, навсегда…
– Да, мне "никого" и не надо. Видел я твою хозяйку в болоте, в рваных лаптях… Ха-ха!
– Плохая шутка…
– Извини, Избушечка! Я больше так шутить не стану. Ведь я к тебе пришёл.
– Всё равно уходи, я в печали. От меня Баба Яга в город сбежала.
– Так я по этому поводу и пришёл! Я тебе нового жильца нашёл. Хозяйственного, аккуратного… Впусти.
– Ну, коль жильца, тогда ладно, только ты входи как положено, "Встань, Избушка, к лесу задом, а ко мне передом".
– Ага! Эй, Избушка-развалюшка, встань к лесу задом, ко мне передом.
– А без "развалюшки" нельзя?!
– Ладно, понял, без "развалюшки". Избушка, Избушка, встань к лесу задом, ко мне передом.
Избушка закряхтела, заскрипела и осталась стоять так, как стояла.
– А почему ничего не происходит? Я что же, слова неправильно сказал?
– Почему же, сказал правильно, но неласково, без выражения! Давай ещё разок!
Леший повторил ещё разок, а потом ещё разок, пока Избушка вволю не потешилась над лесным жителем и дала добро на проникновение на частную территорию.
– Валяй, залезай!
Избушка закрыла дверь и больно ударила Лешего по попе, когда тот почти поднялся на последнюю ступеньку.
С кем поведешься, от того и наберешься. По причине долгих лет совместного проживания вредный характер Бабы Яги и на Избушку перекинулся.
Никакого уважения к гостям.
Влетел Леший в дом от дверного пинка – и прямо головой об печь.
А та как начала ворчать да кричать, ещё с полчаса пришлось уши желудям затыкать, а то барабанные перепонки полопались бы с непривычки.
Печной крик дело нешуточное, не каждый его выдержать может. Сколько гостей Бабы Яги от него полегло.
Конечно, они погибли не зря, их бабка в супе опосля сварила, но некоторых всё равно жалко. Хорошие люди были!
Когда печка выдохлась и замолчала, Леший сел на табурет и развязал узелок:
– Вот – на, принимай подарки!
В узелке лежала баночка белой краски для наличников, пакля – дырки шпаклевать – и пилочка для педикюра куриным ногам, излишество, конечно, и мещанство, но чего не сделаешь для подхалимажу.
Избушка с интересом разглядывала сокровища.
– И зачем это?
– Как "зачем", это всё тебе, для новой, лучшей жизни.
– А когда она начнётся, эта новая жизнь?
– А хоть сейчас! Правда, здесь один нюансик есть… Я к тебе жить перееду. Буду хозяйство вести и за тобой ухаживать.
Избушка стала крышу чесать, да так сильно, что солома клоками с неё посыпалась.
– Ну ладно, переезжай! А то одной скучно!
– Я мигом, одна нога там, а другая тут!
Лешего как ветром сдуло.
Сдуло – и вновь надуло. Нарисовался! Тоже мне, картина Репина "Не ждали". За одну минуту на болото слетал и возвратился со всем своим имуществом.
Разложил всё в доме на полу и любуется…
– Ты зачем всё это сюда притащил? Пол же намокнет и прогниёт.
– Не прогниёт, я на него плёночку положу, а на плёночку корытце поставлю. Красотища моя! – Леший поглаживал принесённое имущество, прищурив от удовольствия правый глаз, а левый у него никогда не закрывался, для пущей бдительности.
Красотищей была тина с болота, мох с деревьев и куча грибов, прямо с землёй.
А ещё узелок со всякой всячиной. Веточки, шишечки, семена и гербарий из осенней листвы в тетрадке в клеточку. Этот гербарий был самой ценной вещью в имуществе Лешего. Его тайным сокровищем!
Если честно, против этого сокровища Избушка ничего не имела, пусть себе лежит на полочке, лишь бы сору в избе от него не было. А вот всё остальное!
Мама дорогая, где это видано, чтобы в доме в самом центре леса болото разводили. Он бы ещё лягушек сюда приволок и русалку из реки.
Но Леший был страшно доволен, он и слушать ничего не хотел.
Его теперь гони не гони, он всё равно никуда не уйдёт.
В волшебном мире так: коль гостя в дом пригласили, пока сам не уйдёт, выгнать нельзя.
Баба Яга с такими гостями живо разбиралась: коль сам не уходишь, так будь любезен в суп. Сварит – и вынесет в виде косточек во двор. Вот и весь гость.
Как любила шутить старушка – "гость навынос".
Три дня хозяйничал Леший, всё намочил, всё запачкал.
Избушка и без него, родимого, не была образцом чистоты и порядка, а теперь совсем в замарашку превратилась.
Плакать по ночам начала, и всё больше по Бабе Яге, – тосковала.
Надо было что-то придумать, чтобы выкурить неопрятного жильца.
Думала, думала – и придумала.
Дождалась, пока на улице ветер сильный поднялся, наклонилась на один бок и дверь настежь распахнула, а потом и оконца растворила. Тетрадка с гербарием на печке лежала, её ветром и сдуло.
Полетела она над поляной, листики засушенные с неё посыпались в разные стороны.
– Ой! – закричал Леший. – Что же это такое делается?! Катастрофа!
Вылетел пулей – и давай по поляне носиться как угорелый, листики собирать.
Избушке даже жаль его стало. Как-никак, единственная ценная вещь у Лешего была, и та прахом пошла по белому свету.
Но тут Леший ругаться начал:
– Развалюха кривоногая! Тебя давно в утиль надо было сдать или в музей сказочного зодчества. Там бы тебе рот быстро заколотили.
– Ах, так?! Ладно!
Из избушки стали вылетать вещи Лешего. Мох, ряска, грязь всякая, одежонка нехитрая.
Всё это добро повисло на ветках старой берёзы, да так высоко, что Леший как ни старался, а достать их не мог.