Потом на несколько минут все забыли про босоножки, потому что на пляж пришла Лена с отцом. Никто из ребят ничего не знал о ней, кроме имени, кроме того, что она приезжая и ежедневно, в одно и то же время приходит не на городской пляж, где под телами отдыхающих не видно гальки и море взбаламучено до дна, а сюда, неподалеку от рыбацкого причала, где малолюдно. Стройная, в синем с голубой звездой купальнике, она гнула мостик, ходила колесом, делала шпагат… И все это без малейшего напряжения, легко и плавно. Точно косточек не было! А как она плавала! Ей было лет тринадцать, не больше. И не только их мальчишки - все лежавшие на пляже не спускали с нее глаз и слушали ее смех…
- Фейерверк! - сказал Аркаша и со знанием дела добавил: - Видно, плавать научилась раньше, чем ходить… Австралийская школа…
- Сильна! - поддержала его Аня и вздохнула. - А на лицо ведь так себе…
"Ну зачем она? - подумал Феликс. - И на лицо Лена ничего".
Потом Лена далеко уплыла с отцом. Артем громко зевнул, упер руки в бока, со скучающим видом прошелся у моря, что-то увидел в воде, нагнулся, поймал и побежал к ним, что-то держа в своих большущих, ковшом сложенных ладонях.
- Холодец, холодец! Кому холодец? - крикнул он, и тотчас Аня с Лидой с визгом вскочили со своих мест, и Артем только на полсекунды опоздал разжать ладони - тяжелое и скользкое месиво медузы шумно шлепнулось на гальку, где лежали девчонки, и разбилось на трясущиеся куски и кусочки. Брызги ее обожгли горячее от солнца плечо Феликса.
- Дуролом!
Но все-таки Артем удачливый и зоркий: он, а не кто другой, нашел в гальке несколько дней назад этот маленький серебряный кружочек, который постоянно болтается теперь на Аниной шее.
- Смотрите, что это? - подошел он в тот день к ребятам, открывая ладонь.
- Брось откуда поднял, - лениво сказал Захарка и хотел уже было ударить под руку, но блестящий кружок с ладони Артема успел перехватить Аркаша.
- Монета, - сказал он. - Древнегреческая. Тетрадрахма. С дельфином. Смотрите, выпрыгнул из воды, изогнулся над волной… Море вынесло, что ли?
- Ой, где дельфин? - всполошилась загоравшая поблизости Аня, подбежала и стала разглядывать тетрадрахму. - Какая красота! Дай мне ее, Артемочка, вечно помнить буду! Я медальон из нее сделаю, цепочка у меня уже есть!
- Нравится? Бери, - сказал Артем, и эта легкость, с которой он расстался со своей находкой, сильно уколола Феликса. - Может, тебе еще дырочку в ней проделать?
- А ты сумеешь?
- У кого ты спрашиваешь?
И пока Аркаша уговаривал Аню не портить монетку, Артем отыскал в гальке ржавый гвоздь и, приладив тонкую, как листок акации, монетку на плоском камне, пробил у ее края дырочку.
- Говорят, носить изображение дельфина - это к счастью, - сказала Лида. - И мне бы такого. - И стала ходить по пляжу, вглядываясь в гальку, и, ясное дело, ничего не нашла.
Но, конечно же, эту крошечную незаметную монетку не сравнить с золотом босоножек!
…Потом ребята оживленно болтали о последней сенсации городка - "Черных кипарисах". Так назывался фильм, который в прошлом году снимали в Скалистом и который, судя по громадной афише на кинотеатре "Волна", должен пойти с завтрашнего дня. И все, все было бы нормально, если бы Лида не пискнула, что видела утром на рынке такие большие и свежие горные маки - ну не оторвешься! - и если бы Семка не захныкал, что пора размяться, что давно не лазили к зубцам Горы Ветров, где растут такие вот маки, и тому подобное. Феликс хотел враз оборвать этот мышиный писк, но тут к ним по гальке подползла Аня в черном в косую полоску купальнике и белой резиновой шапочке с оттиснутыми рыбками и сказала:
- А и правда… Когда лазили туда? Совсем закисли на пляже…
Артем, кажется, поймал ее взгляд, потому что длинные очки его дернулись, губы шевельнулись. Но Феликс не дал ему раскрыть рта.
- Хоть завтра.
- Честно? - острые ресницы Ани приподнялись. - А как - на автобусе или пехом?
- Хоть на личном вертолете. А я полезу на своих на двоих.
- Феля, - сказала Аня таким голосом, что он понял: нечего ему опасаться Артема. - Так завтра? Точно? Ура!
- Подумаешь, счастье! - заметил Дима, лежавший с края их компании. - Как будто ни разу не лазили… Можно даже сегодня успеть подняться, после обеда…
- Можешь лезть, тебя никто не держит! - сердито сказала Аня и вдруг осеклась и уткнула лоб в раскаленную гальку.
- И полезу, если захочу! - упрямо повторил Дима. - Думаете, без вас я никуда?
Феликс вскинул к нему голову.
- Боже упаси! Мы без тебя никуда! - глаза Феликса скользнули по мокрому пятну с прозрачными, не растаявшими еще комками на гальке. - Знаешь, кто ты? Нет? Сказать? Плюхаешься туда-сюда, отогнал бы, да противно дотронуться… Медуза!
Что уж тут было с Адъютантом - так разевал от хохота рот, чуть голова не разваливалась надвое. Да и Семка трясся, как в истерике.
Аркаша вдруг вскочил с места.
- Ну и гады вы бываете, мальчики! - крикнул он, заходил по пляжу и больше не произнес ни слова.
- Закройся, ты! - крикнул Захарка, пристроившийся возле локтя Феликса, и Феликс сильно поддел его этим же самым локтем.
Дима молчал. Он весь как-то съежился маленьким комочком и замер.
- Хватит вам! - крикнула Аня. - Еще слово - и я уйду.
- Есть "хватит"! - устало сказал Феликс, встал и с разбегу, руками вперед, красиво - он это чувствовал - прыгнул под набежавший вал огромного сверкающего моря.
Глава 4
МАЛЬЧИШКА С ЗЕЛЕНЫМ КОЗЫРЬКОМ
- Следующий! - Артем стукнул ракеткой о край стола.
Феликс поднял голову. К нему шла Аня. Расстроенная и сердитая. Ее босоножки, попадая в лучи света, ярко вспыхивали - то одна, то другая, даже глазам больно… Ни на кого не смотрит. Бинт на ноге развязался, и грязный конец его волочится по земле. Села на кончик скамьи и повернулась ко всем, в том числе и к Феликсу, спиной. Жалость уколола его сердце. А девчонки на балконах захлебывались от счастья:
- Браво, Артемка! У ней есть свой двор!
- Надела золотые и нос задрала!
Феликсу хотелось пристукнуть их в этот миг. Ну зачем пошла к столу? Ведь говорил же… Всегда она такая…
- Следующий!
Феликс шагнул к столу, взял ракетку, еще теплую от Аниных пальцев, и спросил:
- Сколько очков форы дать?
- Сейчас и ты будешь трупом! - самонадеянно заявил Артем.
А дышал-то он после трех игр трудно. У Феликса, в сущности, был небольшой перевес: разнообразней играл, легче двигался и знал несколько неотразимых ударов. Но случалось, Феликс и проигрывал Артему. Сегодня он должен был только выиграть. И в отместку за Аню, и вообще…
Оба приготовились.
Р-р-аз!
Мяч заскакал по столу. Вначале заскакал несильно - прощупывали друг друга, невысоко - выискивали слабые места, рассудительно - примерялись. Потом Артем резко послал мяч в угол. Феликс принял его, отпрянув, погасил скорость и толкнул так, что мяч лениво перекатился через сетку на территорию Артема.
Тот ринулся к нему - и не успел.
- Ничего для начала! - Феликс кинул взгляд на мокрое лицо противника. - Проси, еще могу дать форы.
- Не трепись!
Вокруг стола собрались все, кроме Ани, - она по-прежнему сидела у столика и, наверно, все еще переживала свой проигрыш. Неожиданно послышался хриплый женский голос:
- Арте-о-ом! Арте-о-ом!
- Чего тебе? - Артем сверкнул влажным лбом и щеками.
- Помоги подвязать помидоры!
- Отстань! Не до тебя мне!
"Еще бы", - подумал Феликс.
Голос матери Артем подавил решительно и быстро, как огневую точку противника. Игра продолжалась, но тут раздался сигнал, и во двор, покачиваясь, въехала большая грузовая машина с вещами и мебелью.
- Ломакины? - всполошилась Лида. - Уже? - И все стоявшие у стола повернулись к машине, а кое-кто побежал к ней.
Феликс ругнулся про себя и вспомнил, что к ним во двор должен приехать Валерий Михайлович Ломакин, новый хирург больницы. Вернее, не он сам, а его семья. Он уже неделю жил здесь, в освободившейся комнате, и было известно, что Лидина мама, уборщица той же больницы, дала ему старую, связанную проволокой раскладушку и тумбочку, и он спал в неуютной, пустой комнате с ободранными обоями и разбитым окном. И вообще, надо сказать, в их больших домах живет уймища разных людей, от дворников, парковых рабочих и продавцов до штурманов дальнего плавания, и вся жизнь на виду! Через минуту двор знает, кто какой купил телевизор, у кого на носу свадьба, а у кого - развод, кто получил в подарок урчащего плюшевого мишку, а кто - отцовского ремня. Из уст в уста передается, да и через распахнутые окна слышно…
Машина остановилась у подъезда.
Из кабины вылезли шофер и маленькая худенькая женщина с быстрыми глазами. Шофер стал открывать борта, и тут выяснилось, что в семейство Ломакиных входит еще мальчишка. Он сидел в кузове за шкафом и, когда машина остановилась, встал - крепенький, губастый, в синих выгоревших джинсах, в картузике, похожем на велосипедный, с прозрачным зеленым козырьком, отчего лицо его было в зеленоватых бликах, словно он плавал под водой.
- Ого, - сказала худенькая женщина, - сколько зелени! Добрый день, мальчики! - И через секунду: - Слезай, Ваня, прибыли…
Ваня задом полез с машины, долго ловил ногой двойной задний скат и не очень ловко спрыгнул на землю. "Ну, этот из семейства пресноводных! Увалень…"- сразу понял Феликс. У него было безошибочное чутье на таких, потому что присутствие у человека характера сразу видно - он каким-то образом выпирает на его лице, чувствуется в манере говорить, во взгляде и даже в походке. Глянув на этого Ваню, Феликс уже определил, какое место займет он в их компании: конечно же, поближе к хвосту…
У машины тотчас появился Валерий Михайлович, высокий, сутуловатый, с мягкими тихими глазами, - и не скажешь, что он хирург, делает операции и не боится крови. Потом Феликс заметил у машины Диму и нескольких малышей.
Ребята, стоявшие у стола, с любопытством поглядывали на разгрузку. Первым побежал на помощь Витька.
- Витя! - позвал Феликс, и тот вернулся.
- Мальчик, не надо! Мы сами!.. - донесся от машины голос Валерия Михайловича. - Маша, берись за тот конец.
"Кажется, в разгрузку ввязался Димка, - понял Феликс, - ну и пусть… Два сапога пара…"
- Ого, и это все книги? - воскликнул Дима.
- Это не все, - ответил мальчишка. - У нас еще тихой скоростью идут… Приходи читать.
- Спасибо. А "Библиотека приключений и фантастики" у вас есть?
- Не вся. Половину ребятам в Ярославле оставил - читают, почтой вернут.
- Мальчики, не надорвитесь! - испуганно вскрикнула Ванина мать, тетя Маша. - Тяжесть-то какая!
- Будь спокойна, мам…
- Ваня, не смей! - ахнул Валерий Михайлович. - Ты разобьешь магнитофон.
- Я и починю, - весело отозвался мальчишка.
- Уже чинил раз - хватит.
- Пошли, ребята, - сказал вдруг Аркаша. - Мы в два счета.
- Кончим - тогда, - оборвал его Феликс. Артем уже на последнем издыхании. И в трудном броске чуть не сшиб с ног подвернувшегося Захарку, но мяч отбил.
- Кончишь - тоже приходи, - сказал Аркаша и ушел.
Феликс не ответил. Он берег дыхание. Слух еще больше обострился.
- Осторожно, здесь стекло! Посуда и рюмки! - донеслось от машины. - Ваня, кому говорят?
- Черт с ними! - сказал все тот же Ваня. - Все равно пить из рюмок не даете.
- Уж это точно, - подтвердил отец.
- Так можно и разбить!
- Ну-ну, - весело пригрозил отец, - только попробуй!
Вдруг Феликс заметил, как со скамьи поднялась Аня и пошла к машине.
- Ань, ты куда?
- Надоел мне ваш турнир… Кончайте уж!
У машины раздался хохот. Феликс на миг повернул голову. Дима подавал с грузовика Аркаше… лыжи. Да, да, это были самые настоящие клееные эстонские лыжи. "Что он, дурачок, этот Ваня?" - подумал Феликс, отбивая мяч. И тотчас услышал за спиной звучный Анин голос:
- Ты зачем взял их? По воде решил кататься?
- А что, здесь совсем не бывает снега?
- Бывает, да быстро тает… Ой, я не могу! - Аня засмеялась, закинув голову, и желтый хвостик ее волос отвис. - Чудной ты какой-то… Лыжи привез! Ну давай отнесу - не выбрасывать же добро… И еще что-нибудь дай. Я сильная…
- Ого! - произнес Ваня. - А не скажешь… Ящик этот дотащишь?
- А он тяжелый?
- Легонький, в нем елочные игрушки.
- Тогда не дотащу…
И в это время отозвались молчавшие до того балконы:
- Слушай ее, она умеет заливать!
- Мясникова дочка!
Ваня внезапно побледнел и обернулся к балконам.
- На кого это они так? - тихо спросил он.
- На меня, - вроде бы даже гордясь, сказала Аня.
Ваня, видно, все еще не мог опомниться.
- А за что? Почему они так?
- Потому что больные, - громко, чтобы слышали балконы, сказала Аня. - Лечиться им надо… В больницу! И со "Скорой помощью"! А то поздно будет, психопатками станут…
Ваня с удивлением посмотрел на Аню и сказал:
- Ну и жизнь… Ничего себе…
- А что? Зато не скучно…
От стола отошел Витька и другие. Феликс не возвращал их. Остался один Захарка. Мяч заскакал более вяло, интерес к игре стал падать, а спортивный азарт пригасать.
- Игра, - сказал Феликс, не ощущая никакой радости, и поймал мяч. - В следующий раз проси форы, а то со второго места никогда не выползешь.
- Ребята, внимание! - ломким басом оповестил двор Артем. - Наш доблестный Феликс сохранил за собой звание короля пинг-понга!
"Остроумно, как и "мисс Скалистая", - подумал Феликс.
Вдруг он увидел Аню. Сильно согнувшись, она несла на плече большую картонную коробку. Кофточка выбилась из шорт, загорелая спина напряженно скривилась. Он бросился к ней и тут же остановился…
- Ну что ж ты? Иди, - с трудом дыша, сказала Аня и, скособоченная, потащилась наверх. И снова вышла из дверей, заправляя кофточку в шорты, опять взяла на плечо коробку.
Феликс не знал, что делать.
Он походил возле стола с брошенными ракетками. Артем, кинув ногу на ногу, развалился на скамейке, поглядывал на разгрузку и курил сигарету. Курить ему разрешал отец, работавший слесарем в доме отдыха, и нередко "стрелял" у него сигареты, и они вдвоем покуривали во дворе. Не боялся он и отца Феликса, потому что еще год назад за курение и вечную неуспеваемость был изгнан из их школы и учился в другой…
Наконец Феликс подошел к машине. Каждый из мальчишек, как муравей, что-то тащил в распахнутые двери.
Вот шофер стал ногой пододвигать к Ане из кузова громаднейшую - из-под телевизора, что ли - коробку.
- Отойди, - шепнул ей Феликс, вцепился правой рукой в веревку, рванул - ух и тяжела! - левой подхватил другую коробку и, посвистывая, пошел к дверям. А веревка все глубже и глубже врезалась в пальцы.
Потом Феликс сбежал вниз и крикнул Артему:
- Эй, вице-король пинг-понга, можно вас на минутку?
Артем выплюнул сигарету и подошел к нему.
- Помоги навьючить этот шкаф.
И втроем - он, Валерий Михайлович и Артем - с кряхтеньем и криками спустили из кузова старый громоздкий шкаф и потащили по узкой лестнице на второй этаж. Комнатка была тесненькая, с пыльным окном и клочьями обоев у плинтуса.
- У вас нет бутылок с этикетками? - спросил Артем, оглядываясь, - он уже год собирал винные этикетки, и у него была отменная коллекция их. Ему никто не ответил, и Артем ушел вниз, и, конечно же, опять развалился на той же скамейке.
Вдруг Феликса кто-то тронул за штаны. Он обернулся. Перед ним стоял Ваня и рассматривал фирменную марку, пришитую к заднему карману его джинсов - ковбой в широкополой шляпе объезжает упрямящегося мустанга.
- Где ты достал эти штаны? - спросил Ваня, щупая надежную, грубую ткань, и радостно крикнул: - Мам, посмотри, какие у него брюки!
- В Стамбуле, завуч отцовской школы привез из турпоездки… А где это ты купил такой картузик? Можно примерить?
- Пожалуйста. - Ваня наклонил к нему голову. - Дядя купил в Химках, на перроне речного вокзала… Он механик на теплоходе.
- Спасибо за информацию, - Феликс стянул с Вани картузик - голова его неожиданно оказалась стриженной под ноль, большеухой и абсолютно круглой, точно арбуз, - и натянул на себя, надвинув козырьком на глаза. И глянул на Аню, проходившую мимо в обнимку с небольшой коробкой.
- Ох и зеленющая! Подводная царевна! А где твой хвост?
Аня хохотнула и повела плечом.
Ему вдруг стало весело, так весело, что захотелось орать и дурачиться.
Только сейчас он хорошенько разглядел мальчишку. Толстогубый, мягкий. Подбородок тупой - значит с ленцой и несамостоятельный. То и дело к маме обращается, и при всех. Нос картошкой. А вот глаза красивые. Даже очень. Большущие, серые, в синих крапинках. Ясные. И они резко выделялись на его лице. Взять хотя бы Диму - весь красивый, с ног до головы: и нос, и губы, и глаза, и брови. И поэтому ничего по отдельности не бросается, не поражает. А у этого - глаза!
Даже тревожно стало Феликсу от этих глаз.
А почему? Смешно!
Между тем машину уже разгрузили. Тетя Маша охала и ахала, благодарила за помощь. Валерий Михайлович трогал ребят за плечи и обещал через недельку, как только окончательно устроятся и настанет день его рождения, закатить пир горой. Шофер, видя такое нашествие грузчиков, получил в углу от "хозяина" несколько бумажек и, довольный, поторопился уйти, закрыл на замки борта машины и укатил со двора.
"Пожалуй, и с нас хватит", - решил Феликс и, когда ребята высыпали из подъезда, сказал:
- Все. - И негромко добавил: - Чтоб завтра не опаздывать. Ждать не будем.
И персонально кивнул Захарке: дескать, отпускаю тебя, сегодня больше не понадобишься. И когда Захарка скрылся в дальнем из трех домов, составлявших их двор, Феликс подождал немножко, огляделся и только тогда тихо сказал Витьке:
- А ты подожди меня. Дело есть.
Почти все ребята разошлись, кроме Витьки и Ани, - она сидела на скамейке у столика и поправляла на ноге бинт. И Аркаши не было - застрял у новичка. И Димин голос раздавался через открытое Ванино окно. При разгрузке Дима сторонился Феликса и Ани, но зато, как ириска к зубам, все время липнул к Ване. "Наконец-то нашел себе дружка и не будет путаться у нас под ногами", - подумал Феликс и уже не чувствовал ни малейшего угрызения совести за все то, что у них недавно случилось.