На западе море и небо уже окрасились багрянцем заката, а гуси все летели и летели куда-то, страшась наступления ночи. Этим вечером, полным неведомых опасностей, сумерки, казалось, настигали их быстрее обычного.
А земли по-прежнему не видно! Что будет со стаей, если всю ночь придется провести в море? Гусей либо затрут льдины, либо пожрут тюлени, либо буря разбросает их в разные стороны.
Зловещие черные тучи закрыли небо, поглотив луну; мрак быстро сгущался. Стало так жутко, что дрогнули даже самые мужественные сердца. Весь день над морем беспрерывно раздавались крики перелетных птиц, взывавших о помощи, но никто на них не отзывался. Теперь же, когда в кромешной тьме не видно было, кто кричит, в этих зовах чудилось нечто мрачное, устрашающее. А внизу в море со страшным грохотом сталкивались и разбивались плавучие льдины. Тюлени затянули свои дикие охотничьи песни. Казалось, небо и земля вот-вот столкнутся между собой.
ОВЦЫ
Крепко обхватив шею белого гусака, мальчик напряженно всматривался вниз, в море. Внезапно ему почудилось, что оно зашумело сильнее прежнего. Он поднял глаза. Прямо перед ним, на расстоянии всего лишь несколько метров, высилась мрачная голая скала с острыми выступами. У ее подножья неистово бились, кипели и пенились волны. Дикие гуси летели прямо на скалу, как будто не замечая ее. Вот-вот они ударятся о нее и разобьются насмерть!
"Как же это Акка вовремя не заметила, что им грозит?!" - мелькнуло у Нильса в голове. Скала была уже совсем рядом. И вдруг он увидел полукруглый вход в пещеру. Туда-то и направили гуси свой полет: еще миг, и они были в безопасности.
Но прежде чем радоваться такому чудесному спасению, не лишним было проверить, все ли укрылись в пещере. Юкси, Кольме, Нелье, Вииси, Кууси, шестеро гусят, - считала Акка, - белый гусак, Дунфин-Пушинка и Малыш-Коротыш. Но Какси из Нушьи, гусыни, которая всегда летела первой слева, не было. Она исчезла, и никто ничего не знал о ее судьбе.
Но гуси даже не очень огорчились, узнав, что одна лишь Какси отбилась от стаи. Старая и мудрая Какси знала все пути-дороги, все привычки гусей и наверняка сумеет отыскать их и вернуться в стаю.
Сквозь отверстие в пещеру проникал слабый свет, и гуси смогли оглядеться. Пещера была глубока и просторна. Гуси шумно радовались, что нашли такое великолепное пристанище на ночь, но вдруг кто-то заметил несколько зеленых точек, блестевших в темном углу.
- Это чьи-то глаза! - вскричала Акка. - Здесь прячутся какие-то огромные звери!
Гуси ринулись к выходу, но Малыш-Коротыш, лучше всех видевший в темноте, закричал:
- Куда вы? Не бойтесь! Это всего-навсего овцы, они лежат у стены!
Скоро глаза птиц привыкли к тусклой мгле пещеры, и они хорошо разглядели овец. Их было примерно столько же, сколько и гусей, да еще несколько крошечных ягнят. Огромный баран-великан с длинными закрученными рогами казался самым важным в стаде. К нему-то, низко приседая, и направились гуси.
- Рады встретиться в этом пустынном краю! - обратились они к барану. Но он словно и не слышал приветствия, продолжая молча лежать у стены.
Дикие гуси решили - овцы, как видно, недовольны тем, что они вторглись в их пещеру.
- Может, и не совсем пристойно было непрошеными гостями являться в ваше жилище, - сказала Акка. - Да что поделаешь, нас загнал сюда ветер. Мы день-деньской летели в эту страшную бурю, и нам было бы так кстати здесь переночевать.
Но и старую гусыню никто из хозяев долго не удостаивал ответом. Гуси услышали лишь, как несколько овец тяжело вздохнули. Акка хорошо знала, что овцы робкие и чудаковатые животные, но эти, казалось, вообще не имели ни малейшего представления о вежливости. Наконец старая овца с вытянутой унылой мордой жалобно проблеяла:
- Никто из нас не отказывает вам в пристанище, но наш дом - дом скорби, и мы не можем принимать гостей, как прежде.
- Да вы не беспокойтесь, - сказала Акка. - После того, что мы нынче претерпели, мы рады любому надежному местечку для ночлега.
Тут старая овца поднялась:
- Лучше бы вам лететь без отдыха в самую страшную бурю, чем оставаться у нас. Но раз уж вы здесь, не покидайте пещеры, не подкрепившись; чем богаты, тем и рады.
И она указала на яму с водой, рядом с которой лежала куча мякины и отрубей.
- Зима у нас на острове была нынче суровая, снежная, - продолжала старая овца. - Крестьяне, наши хозяева, привозили сено да овсяную солому, чтобы мы не подохли с голоду. А этот мусор - все, что осталось.
Гуси тотчас накинулись на еду. Они считали, что им очень повезло, и были в самом лучшем расположении духа. Правда, они заметили, что овцы чего-то боятся, но ведь всем известно, как пугливы эти животные. Вряд ли им грозит серьезная опасность! Насытившись, гуси собрались, как обычно, спать стоя. Но тут вдруг огромный баран поднялся и подошел к ним. Гусям никогда не приходилось видеть баранов с такими длинными толстыми рогами. И вообще, этот баран был не обычный: большой выпуклый лоб, умные глаза и благородная осанка придавали ему гордый и смелый вид.
- Я не хочу быть за вас в ответе и позволить вам заснуть, не рассказав, что на острове ненадежно, - молвил он. - В такие времена мы не можем принимать ночных гостей.
Тут Акка решила, что дело и впрямь нешуточное.
- Мы улетим сразу же, как только вы того пожелаете, - обещала она. - Но, может, вы поведаете нам сначала, что вас так терзает? Ведь мы ничего не знаем. Мы не знаем даже, куда попали!
- Это островок Лилла Карлсён, - ответил баран-великан. - Он находится близ Готланда, и живут здесь одни лишь овцы да морские птицы.
- Вы - дикие овцы? - спросила Акка.
- Вы недалеки от истины, - согласился с ней баран. - Собственно, никаких дел с людьми у нас нет. Но есть старинный уговор меж нами и крестьянами из одной усадьбы на острове Готланд: они привозят нам корм в снежные зимы, а взамен уводят тех из нас, кто оказывается лишним. Островок мал, многих прокормить не может. Но обычно круглый год мы справляемся сами, а живем не в овчарнях с дверями и запорами, а в таких вот пещерах.
- Так, стало быть, вы тут и зимуете? - удивилась Акка.
- Да, - ответил баран. - Здесь на горе у нас круглый год тучные пастбища.
- Да вам живется куда лучше, чем многим другим овцам, - молвила Акка. - Ну, а что за беда вас постигла?
- Нынче зимой стояли лютые холода. Море замерзло, и три лисицы перешли сюда по льду да тут и остались. А кроме них, на островке опасных зверей не водится.
- Неужели лисицы осмеливаются нападать на вас?
- Днем-то нет; днем я могу постоять и за себя, и за своих овец с ягнятами, - сказал баран, тряхнув рогами. - Но лисицы подкрадываются к нам по ночам, когда мы спим в пещерах. Мы пытались бодрствовать, но надо же когда-нибудь и поспать: вот тогда-то они на нас и нападают. В других пещерах лисицы перерезали уже всех овец до единой, а там были стада не меньше нашего.
- Мало радости признаваться в своей беспомощности, - вступила в разговор старая овца. - Но мы беззащитны почти так же, как и домашние овцы.
- Думаете, лисицы придут сюда и нынче ночью? - спросила Акка.
- Да! А нам ничего не остается, как только ждать. Они были вчерашней ночью и украли ягненка. Они не успокоятся, пока хоть кто-нибудь из нас останется в живых. Так было во всех других пещерах.
- Но если вы будете столь трусливы, весь ваш род вымрет, - сказала Акка.
- Да, видно, скоро всем овцам островка Лилла Карлсён придет конец, - проблеяла старая овца.
Акка заколебалась. Не очень-то ей хотелось снова бросаться навстречу буре, но благоразумно ли оставаться в пещере, где ждут таких гостей? Поразмыслив немного, она повернулась к мальчику.
- Хочешь нам помочь, Малыш-Коротыш? - спросила она. - Тебе ведь это не впервой.
- Ясное дело, хочу, - ответил Нильс.
- Жаль, конечно, что ты не сможешь выспаться, - молвила дикая гусыня, - но не мог бы ты посторожить пещеру и разбудить нас, если явятся лисицы?
Мальчик не очень-то обрадовался словам Акки. Но все же лучше бодрствовать в пещере, чем снова броситься ночью навстречу буре. И он согласился посторожить.
Укрывшись от ветра за камнем у самого выхода из пещеры, он уселся поудобнее.
Буря понемногу стихала. Небо мало-помалу прояснилось, и отсветы месяца заиграли на волнах. Мальчик выглянул из пещеры. Она находилась довольно высоко, и к ней вела в гору узкая, крутая тропинка. Видно, тут и надо ждать гостей.
Лисиц пока не было видно. Зато на песчаной отмели у подножья горы Нильс увидел нечто, показавшееся ему в первый миг куда страшнее лисиц. Там стояли огромные великаны или каменные тролли, а может быть, то были просто люди. Нет, это ему вовсе не померещилось. Он видел громадных людей совершенно явственно. Одни стояли на берегу, другие у самого подножья горы, словно собираясь вскарабкаться наверх. У одних были огромные круглые головы, у других головы не было, у третьих - не было рук. Но попадались среди них и такие, у которых спереди и сзади торчал горб. Подобных диковин Нильсу никогда прежде видеть не доводилось.
Смертельно испуганный, мальчик совсем забыл, что стоит на страже. Но вдруг он услыхал, как чьи-то когти царапнули о камень, и увидел, как по откосу карабкаются три лисицы. Теперь, когда опасность была близка, мальчик сразу успокоился и уже ни капельки не боялся. Надо будить гусей! "А как же овцы?" - неожиданно пришло ему в голову. Нельзя же бросать их на произвол судьбы. И он надумал поступить по-своему.
Нильс кинулся в пещеру и растолкал барана-великана.
- Поднимайтесь, батюшка! Попугаем маленько этих лисиц! - и с этими словами мальчик взлетел на спину барана.
Хоть он и старался не шуметь, лисицы, должно быть, что-то услыхали. Подкравшись к пещере, они стали совещаться.
- Наверное, это овцы шевелятся, - шепнула одна. - Может, они проснулись?
- Давай иди, - пролаяла вторая. - Все равно они нам ничего не сделают!
- Нечего мешкать! - поддержала ее третья.
Лисицы тихонько прокрались в пещеру и остановились, принюхиваясь.
- Кого мы схватим нынче? - спросила первая.
- Барана-великана, - ответила та, что кралась последней. - Потом легче будет разделаться с остальными.
Сидя на спине старого барана, мальчик внимательно следил, как крадутся лисицы. Выбрав миг, он прошептал:
- Бодай их! Вперед!
Удар огромных рогов - и лисица, что кралась первой, отлетела к выходу из пещеры.
- Теперь левее! - крикнул мальчик, поворачивая огромную голову барана в сторону второй лисицы.
Новый страшный удар пришелся ей прямо в бок; она несколько раз перевернулась, вскочила - и была такова. Мальчику очень хотелось проучить и третью, но той уже и след простыл.
- На сегодняшнюю ночь с них хватит, - сказал мальчик.
- И я так думаю, - согласился баран-великан. - Ложись-ка теперь ко мне на спину да заройся поглубже в шерсть. Ты заслужил хороший сон и теплую постель после всего, что тебе пришлось нынче вынести.
ЧЕРТОВ ПРОВАЛ
Суббота, 9 апреля
На другой день баран-великан посадил Нильса на спину и стал показывать ему свои владения. Остров состоял из одного-единственного могучего утеса и напоминал громадный дом с отвесными стенами и плоской кровлей. С этой кровли-вершины, покрытой тучными пастбищами, Малыш-Коротыш хорошо рассмотрел остров и нашел, что он словно был создан для овец. На горе почти ничего не росло, кроме овсяницы да тех густых, низких, с пряным запахом трав, которые так любят овцы.
Но с этой кручи виден был не только овечий выгон, но и простиравшееся внизу море. На сей раз уже синее-синее, ярко освещенное солнцем, оно катило свои сверкающие волны, то наступая на берег, то отступая от него. Местами, встречая скалистые выступы, волны рассыпались пенными брызгами. Прямо на востоке поднимались ровные, широко раскинувшиеся берега острова Готланд, на юго-западе лежал большой остров Стура Карлсён - такой же утес, как и маленький островок Лилла Карлсён. Когда баран-великан подошел к самому краю горной вершины, мальчик увидел на отвесных склонах прилепившиеся к ним птичьи гнезда. А в синем море, прямо под ним, уютно и мирно покачивались на воде чайки, гаги, буревестники, кайры и гагарки, занятые ловлей салаки.
- Какой прекрасный край! - восхитился мальчик. - Видно, вам хорошо здесь живется!
- Да, здесь и вправду неплохо, - согласился баран.
Похоже, он хотел еще что-то добавить, но смолчал и только вздохнул.
- Будешь бродить один - остерегайся расселин, что тянутся вниз с горы, - предупредил он немного погодя Нильса.
Скала и в самом деле во многих местах была изрезана глубокими и широкими расселинами, то тут, то там в ней зияли дыры и провалы. Самый большой из них назывался Чертов провал. Он был глубиной в несколько саженей и примерно в сажень шириной.
- Свалится туда кто-нибудь - ему конец, - заметил баран-великан.
И мальчику показалось, будто он сказал это неспроста.
Потом баран спустился вниз, на берег, и здесь Нильс смог уже вблизи разглядеть тех самых великанов, которые так напугали его ночью. Это были всего лишь скалистые столбы. Баран-великан называл их "останцы".
Мальчик не мог наглядеться на них и думал: "Уж если когда-нибудь жили на свете тролли, что обернулись потом каменными столбами, так это, должно быть, они и есть".
Хотя песчаная отмель была очень красива, мальчику скоро захотелось подняться обратно на вершину горы. Здесь внизу ему стало жутко. Лисицы, видно, устраивали тут свои пирушки: на каждом шагу попадались обглоданные скелеты овец и не до конца съеденные туши. Встречались и вовсе нетронутые мертвые овцы - хищницы набрасывались порой на беззащитных животных отнюдь не потому, что их мучил голод, а только забавы ради, из одного охотничьего задора.
Баран-великан, не останавливаясь, спокойно проходил мимо мертвых овец, а Нильс при виде их испытывал настоящий ужас.
Снова поднявшись на вершину горы, баран-великан сказал:
- Хоть бы кто-нибудь умный и смелый увидел, какое здесь творится зло! Он не успокоился бы до тех пор, пока не покарал лисиц.
- Но лисицам ведь тоже надо чем-то кормиться, - возразил мальчик.
- Да, это так, - согласился баран. - Если бы лисицы истребляли животных ровно столько, сколько надобно, чтобы прокормиться, они были бы в своем праве. А эти - настоящие злодейки!
- Но крестьяне, хозяева острова, могли бы приехать сюда и помочь вам, - сказал мальчик.
- Они бывали здесь не раз, - ответил баран-великан, - но, увидев их, лисицы прячутся по пещерам да ущельям, и крестьянам не удается их подстрелить.
- Уж не думаете ли вы, что такой бедняга малыш, как я, может справиться с лисицами? Ведь это оказалось не под силу ни вам, ни даже крестьянам!
- Ты хоть мал, да удал и можешь многое сделать, - ответил баран-великан.
На этом они расстались.
Судьба овец очень тревожила мальчика. И, усевшись неподалеку от диких гусей, которые паслись на отлогом склоне, он стал думать, как помочь овцам. "Поговорю-ка я с Аккой и Мортеном-гусаком, - решил он, - может, они дадут мне добрый совет".
Немного погодя белый гусак посадил мальчика на спину и отправился вместе с ним в сторону Чертова провала.
По открытой горной вершине не спеша ковылял большой белый гусак. Он даже не пытался укрыться за кочками и бугорками, хотя предосторожность вовсе не помешала бы ему - ведь он был так приметен. Похоже, вчерашняя буря сильно потрепала птицу. Гусак хромал на правую лапку, а его левое крыло, точно сломанное, свисало и волочилось по земле.
Белый гусак вел себя так беззаботно, словно никакой опасности и в помине не было; не глядя по сторонам, он спокойно пощипывал травку. Мальчик, вытянувшись во весь рост, лежал на его спине и безмятежно глядел в синее небо. Он был уже таким умелым наездником, что без труда стоял и лежал на гусиной спине.
Могли ли столь беспечные мальчик и гусак заметить, как на склоне горы появились три лисицы? Вначале хищницы, знавшие, что задрать гусака на открытом месте почти невозможно, и не помышляли об охоте. Но так как заняться им было больше нечем, они, спустившись в одну из расселин, попытались приблизиться к гусаку. Крались они очень осторожно, чтобы он и тени их не приметил. Лисицы были совсем недалеко, когда белый гусак, раскинув крылья, сделал попытку взлететь. Однако подняться ему не удалось. Обрадованные лисицы, решив, что он не может летать, уже не скрываясь, во всю прыть пустились к нему. На всякий случай они все же старались держаться под прикрытием кочек и камней. А гусак, казалось, по-прежнему не замечал, что за ним охотятся. И только когда лисицы разбежались для последнего прыжка, он метнулся в сторону. Лисицы проскочили мимо, но тут же вновь ринулись за убегавшим и прихрамывавшим гусаком.
Нильс, сидя задом наперед на спине гусака, громко подзадоривал их:
- Эй вы рыжие! Заелись бараниной! Не можете даже гуся догнать!
Обезумевшие от злости хищницы мчались за своей добычей что было сил. А гусак все удалялся от них в сторону большого провала. Приблизившись к нему, он, захлопав крыльями, перемахнул на другую сторону и, не останавливаясь, понесся было дальше. Но Нильс, похлопав его по шее, приказал:
- Стой, Мортен-гусак!
В тот же миг у них за спиной послышался тяжелый шум падения, дикий вой, царапанье когтей. Лисиц - как не бывало!
На другое утро смотритель маяка на острове Стура Карлсён нашел подсунутый под дверь кусок коры. Косыми буквами на ней было нацарапано:
"Лисицы на острове Лилла Карлсён упали в Чертов провал. Поймайте их!"
Смотритель маяка так и сделал.
XIV
ДВА ГОРОДА
ГОРОД НА ДНЕ МОРСКОМ
Суббота, 9 апреля
Наступила тихая, ясная ночь. Дикие гуси устроились на ночлег не в пещере, а на открытой горной вершине. Нильс лежал рядом с Мортеном в низкой сухой траве.
Луна светила так ярко, что мальчику было трудно заснуть. Он лежал и думал: сколько же дней прошло с тех пор, как он покинул свой дом? И подсчитал, что с того дня минуло три недели. Значит, сегодня Пасха.
"Нынче ночью все старухи-троллихи вернутся домой со своего ночного сборища на Блокулле, Синей горе", - подумал он и усмехнулся.
В троллих и ведьм Нильс ни капельки не верил. Вот домового и водяных он немного побаивался.
Но какая бы нечисть ни показалась сейчас вблизи, он бы ее непременно увидел. С неба лился такой яркий свет, что ни одна черная точка не могла бы появиться незаметно.