Настоятель забарабанил по столу толстыми пальцами.
- Третейские судьи решили, что принцип Абеляра был искажен, но не нарушен. В обмен на информацию о том, как Элиот стал "кротом", вам неофициально была предоставлена неприкосновенность. Но до тех пор, пока вы находитесь в изгнании. Вы помогали строить поселение в Израиле. Почему вы не остались там? Ради всего святого, как вы после всего, что натворили, надеетесь на радушный прием в убежище Абеляра?
- Я ищу женщину.
Возмущению отца Чена не было предела.
- А теперь еще я должен найти вам проститутку?
- Вы не поняли. Эта женщина - моя жена.
Отец Чен хмуро уставился в монитор.
- Эрика Бернстайн. Бывший агент "Моссада".
- Автомобиль на парковке принадлежит ей?
- Нет. Так вы действительно ее ищете?
- Я не видел ее три недели. Это машина Юсуфа Хабиба?
На улице снова громыхнуло. Священник кивнул.
- Он наш гость.
- В таком случае очень скоро здесь объявится и Эрика. Я вовсе не хочу неприятностей. Наоборот, пытаюсь их предотвратить.
Раздался звонок. Нахмурившись, священник нажал кнопку. На мониторе возникло изображение холла. Сол почувствовал, как к сердцу прилила кровь: на пороге появилась Эрика. Даже на лишенной цветов картинке она была великолепна: тугой конский хвост из длинных черных волос, строгие, но все же прекрасные скулы. Так же как и Сол, она была одета в джинсы и кроссовки. С непромокаемого плаща на пол капала вода.
Не успел отец Чен подняться с кресла, как Сол понеся по коридору. Стоя в ярко освещенном холле, Эрика услышала торопливые шаги по кирпичному полу и инстинктивно приняла оборонительную позу. И едва ли расслабилась, увидев собственного мужа.
- Я же просила не следить за мной, - гневно произнесла она.
- Я и не следил.
- Тогда какого черта ты здесь делаешь?
- Я следил не за тобой, а за Хабибом. - Сол обернулся к отцу Чену. - Нам с женой нужно где-то поговорить.
Священник указал на дверь, расположенную напротив его кабинета.
- В трапезной сейчас свободно.
Несколько секунд Сол и Эрика пожирали друг друга глазами. Затем она нетерпеливо прошла мимо мужа в трапезную.
Сол поспешил за ней и повернул выключатель. Под потолком с жужжанием вспыхнули флуоресцентные лампы. В помещении имелись четыре длинных стола, сдвинутые по два. Было холодно. В воздухе витал оставшийся после вечерней трапезы запах рыбы. За стойкой в дальнем конце находились огромный холодильник и плита из нержавейки. На стойке в контейнерах хранились ложки, вилки и ножи, рядом стояли кофейник с подогретым кофе и чашки. Сол налил две чашки, добавил безмолочных сливок и заменитель сахара - как любила Эрика. В темные окна по-прежнему хлестал дождь.
Он выбрал стул поближе к жене и уселся. Она с неохотой опустилась рядом.
- Ты в порядке? - поинтересовался Сол.
- Конечно не в порядке. Он еще спрашивает!
- Я имел в виду: ты не ранена?
- Ах это. - Эрика отвела глаза. - Все нормально.
- Нормально ли?
Она промолчала.
- Он был не только твоим сыном, - напомнил Сол, не отрывая взгляд от чашки с нетронутым кофе. - Он был и моим сыном.
И снова Эрика не ответила.
- Я так же сильно ненавижу Хабиба, как и ты. Я мечтаю схватить его за горло и…
- Чушь! Тогда бы ты делал то, что сейчас делаю я.
- Мы потеряли нашего мальчика. И я сойду с ума, если и тебя потеряю. Тебе ведь известно: убьешь Хабиба в убежище - и считай себя покойницей. Ты едва ли проживешь и пару дней, если нарушишь принцип Абеляра.
- А если я не убью Хабиба, мне и жить незачем. Он здесь?
Сол заколебался.
- Говорят, здесь.
- Другого шанса у меня не будет.
- Послушай, мы можем дождаться его на нейтральной территории, - предложил Сол. - Я помогу тебе. Окрестные горы подходят как нельзя лучше. Тебе ведь необязательно смотреть в глаза Хабибу, когда он будет умирать? Хватит и выстрела из снайперской винтовки?
- Главное, чтобы он был мертв и не оскорблял меня тем, что дышит со мной одним воздухом.
- Тогда последуй моему совету.
Эрика покачала головой.
- В Каире я почти добралась до него. На память об этом городе у него осталась дырка в руке. Две недели он пытался меня перехитрить, перебегал из одного схрона в другой. Но шесть дней назад сменил тактику. Перестал таиться. Я решила, что он, наверное, устает, что я загоняла его. Но когда он удирал через Мексику на юго-запад Штатов, я разгадала его план. На Ближнем Востоке Хабибу было легко затеряться, а в Санта-Фе, слава богу, восточных людей днем с огнем не сыщешь. Зачем же его понесло сюда? И я поняла: он заманивает меня. Хочет, чтобы именно здесь я нашла его. Не сомневаюсь: его люди захлопнули ловушку и сейчас караулят снаружи. Хабиб не верит в то, что я нарушу принцип, что моя ненависть к нему безгранична и я готова даже принять смерть, лишь бы прихватить его с собой на тот свет. Он предполагает, что я предприму логичный шаг: спрячусь в лесу и буду его ждать. Но стоит мне так поступить - и его люди нападут на меня. Я превращусь в мишень. Черт, ну почему ты не послушался меня и не остался в стороне? А теперь у тебя не больше шансов выбраться отсюда живым, чем у меня.
- Я люблю тебя, - тихо промолвил Сол.
Эрика уставилась на свои сжатые кулаки. Черты ее лица немного смягчились.
- Единственный человек, которого я люблю больше тебя… любила больше тебя, - это наш сын.
- Вы двое должны уйти, - раздался голос отца Чена.
Сол и Эрика повернулись к открытой двери и увидели на пороге священника со спрятанными за спиной руками. Сол не сомневался, что в них оружие.
В коридоре хлопнула дверь, и через мгновение рядом с отцом Ченом возник худой священник, тот, который встретил Сола. Руки его также были убраны за спину.
Тут Сол догадался, что в трапезной установлены скрытые микрофоны.
- Вы слышали слова Эрики. Там нас ждет ловушка, устроенная Хабибом.
- Это домыслы, - отмахнулся отец Чен. - Бездоказательные. Может, она специально все придумала, чтобы я поверил и позволил вам двоим остаться.
- Хабиб - один из организаторов терактов движения ХАМАС, - сообщила Эрика.
- Меня не интересует, кто он и на кого работает. Здесь всем одинаково гарантирована безопасность.
- Этот мерзавец - психолог, который вербует террористов-смертников, - горячо продолжала Эрика. - Он руководит гребаными тренировочными центрами. Он убеждает смертников, что они попадут в их гребаный рай и будут вечно трахать там гурий, если подорвут себя, а вместе с собой как можно больше евреев.
- Я в курсе, как зомбируют смертников, - отозвался отец Чен, - но единственное, что имеет для меня значение, - неприкосновенность убежища Абеляра.
- Неприкосновенность? - гневно вмешался Сол. - А как насчет неприкосновенности нашего дома? Четыре недели назад один из смертников Хабиба пробрался в наше поселение и подорвал себя на рынке. А наш дом находится рядом с рынком. И наш сын…
Сол замолчал, будучи не в силах продолжать.
- Нашего сына убило осколком, - подхватила Эрика. - Ему едва не оторвало голову.
- Примите мои искренние и глубочайшие соболезнования, - сказал священник, - но я не могу из-за случившегося несчастья позволить вам нарушить принцип Абеляра. Дайте выход своей мести вне стен этого дома.
- Согласна, если Хабиб отзовет своих бандитов, - решительно заявила Эрика. - Мне плевать, что случится со мной, но вот с мужем все должно быть в порядке.
На улице прогремел гром.
- Я передам вашу просьбу, - кивнул отец Чен.
- В этом нет необходимости, - донеслось из погруженного в тень коридора.
Мышцы Сола напряглись, когда позади священника возникло желтоватое лицо. Хабибу было за сорок. Плотного телосложения, густые черные волосы, темные брови и интеллигентное выражение лица - он совсем не напоминал террориста и убийцу. На нем были темные слаксы и толстый свитер. Левая рука болталась на перевязи.
Держась за священником, Хабиб заговорил:
- Мне тоже жаль вашего сына. Для меня жертвы - это просто сухие цифры. Безымянные потери. А как иначе можно вести войну? Если начинаешь видеть во врагах обычных людей - считай, что проиграл. Но мне всегда больно читать о конкретных жертвах, о детях, погибших при взрывах. Они не отбирали нашу землю. Они не устанавливали законы, которые делают нас людьми второго сорта.
- Ваши соболезнования звучат прямо как обвинение, - заметила Эрика.
- Когда я был ребенком, мои родители жили в Старом городе Иерусалима. Израильские солдаты патрулировали крепостную стену вокруг города. И каждый день они мочились вниз на наши огороды. С тех пор ваши политики непрерывно мочатся на нас.
- Но это не моя вина, - возразила Эрика. - Я ни на кого не мочусь.
- Смените политический курс, верните нам нашу землю, и взрывы прекратятся. И тогда другим детям ничто не будет угрожать.
- Меня не волнуют другие дети! - воскликнула Эрика, шагнув к Хабибу.
- Поосторожней, - предупредил отец Чен; он внутренне собрался, готовый вынуть руки из-за спины.
Эрика остановилась.
- Меня волнует только мой сын. Он не мочился на ваши помидоры, однако вы убили его. Именно вы, как если бы сами взорвали эту бомбу.
Хабиб внимательно изучал женщину - должно быть, так психолог изучает беспокойного пациента.
- И теперь вы готовы пожертвовать вашими жизнями, лишь бы свершилось возмездие?
- Нет. - Эрика пылала от ярости. - Не жизнью Сола. Он тут вообще ни при чем. Свяжитесь со своими людьми. Пусть они уберутся.
- Но если вы свободно выйдете отсюда, то сами займете их место, - резонно заметил Хабиб, - и будете меня поджидать. А потом нападете.
- Сыграем в ту же игру, что мой муж со своим приемным отцом. Я дам вам двадцать четыре часа форы.
- Вы хоть подумайте, что говорите. Сейчас вы в худшем положении, но почему-то надеетесь, что я откажусь от своего преимущества.
- Преимущества? - Эрика расстегнула молнию плаща. - А как вам это?
Хабиб тяжело задышал. Отец Чен вытаращил глаза. Сол шагнул вперед и увидел на талии супруги бруски динамита. Его сердце бешено застучало, когда большой палец жены потянулся к кнопке детонатора и вдавил ее.
- Если кто-то из вас выстрелит в меня, палец соскочит с кнопки и все мы отправимся на небеса, - заявила Эрика. - Хоть у меня и нет ни малейшего желания трахать гурий.
- Ваш муж умрет.
- Он так и так умрет, пока ваши люди дежурят снаружи. И вы, кстати, погибнете вместе с ним. Ну, каково находиться рядом со смертником? Не знаю даже, долго ли смогу удерживать кнопку. Вдруг скоро руку сведет судорога?
- Вы ненормальная.
- Не более, чем вы и ваши убийцы. Единственное, за что вас можно поблагодарить, - что эти дегенераты не оставят потомства. Ради Сола я дарю вам шанс. Проваливайте отсюда и забирайте своих людей. Клянусь, у вас будет двадцать четыре часа.
Некоторое время Хабиб пристально разглядывал разъяренную женщину. Затем обратился к священнику:
- Если она выйдет отсюда до истечения суток…
- Не выйдет, - заверил отец Чен, вытащив из-за спины пистолет.
- Помогая мне, вы рискуете взлететь на воздух, - предостерег его Хабиб.
- Дело не в вас. Я дал обет хранить мир в этом доме.
- Эй, у меня уже деревенеет палец, - прервала их Эрика.
Араб кивнул и направился по коридору в свою комнату. Сол с Эрикой под присмотром обоих священников проследовали за ним и наблюдали, как Хабиб складывает вещи в чемодан и затем шагает к выходу, неуклюже двигаясь из-за раненой руки. У стойки в холле он остановился, снял трубку телефона, указательным пальцем здоровой руки набрал номер и включил громкую связь.
Сол услышал, как мужской голос бесстрастно произнес: "Слушаю". На заднем плане монотонно шумел дождь.
- Я выхожу из дома. Операция откладывается.
- Мне нужен код в подтверждение.
- Санта-Фе - необычный город.
- Принято. Операция отложена.
- Будьте неподалеку. Через двадцать четыре часа вы мне понадобитесь. - Отдав распоряжение, Хабиб мрачно посмотрел на Эрику и пообещал ей: - В следующий раз вы так близко ко мне не подберетесь.
Палец Эрики на кнопке детонатора заметно дрожал. Она кивнула на часы, что висели на стене за стойкой.
- Сейчас пять минут одиннадцатого. Насколько я понимаю, время пошло. Идите.
Здоровой правой рукой Хабиб толкнул входную дверь. В холл влетел ветер с дождем.
- Мне действительно очень жаль, - сказал он Эрике. - Ужасно, когда дети должны страдать, чтобы политики исправили свои ошибки.
Нажав одну кнопку на брелоке, Хабиб отпер двери машины, нажав другую, запустил двигатель. Затем подхватил чемодан и вышел на улицу под струи дождя.
Сол наблюдал, как он, шатаясь под порывами ветра, торопится к машине. Сверкнула молния. Инстинктивно Сол отступил от распахнутой двери, на случай если кто-нибудь из боевиков Хабиба решится, наплевав на приказ, открыть стрельбу по человеку, находящемуся под защитой убежища Абеляра.
Сражаясь с ветром, Хабиб добрался до машины, открыл дверь с водительской стороны, бросил чемодан на пассажирское сиденье и быстро сел за руль.
Отец Чен захлопнул входную дверь, разом отрезав шум дождя и лишив Сола возможности следить за Хабибом. В холле было ощутимо холодно.
- Интересно, а парковка расположена за границей убежища? - осведомилась Эрика.
- Это неважно! - рявкнул священник, свирепо на нее посмотрев. - Динамит. Вот что имеет значение! Ради всего святого, как нам обезвредить его?
- Легко!
И Эрика убрала палец с кнопки.
Настоятель вскрикнул и бросился в сторону, едва не упав.
Но Эрика продолжала стоять как ни в чем не бывало. Зато на улице громыхнуло от души, так что Сол растянул губы в свирепой усмешке. Он живо представил, как машины - его и Эрики, - припаркованные по обе стороны от автомобиля Хабиба, одновременно взлетают на воздух. Ударная волна от взрыва пластита, заложенного в багажниках, добралась до дверей убежища. По стенам забарабанили осколки. Где-то разлетелось стекло.
Отец Чен с силой распахнул дверь. Застучавший по полу косой дождь принес с собой вонь дыма, горелого металла и обугленной плоти. Ни дождь, ни ветер не могли затушить пламя, которое вырывалось из искореженных машин и освещало темную парковку. В середине весело полыхал автомобиль Хабиба, превращенный взрывом в груду металлолома. За рулем корчилась в огне человеческая фигура.
Гром прогремел, словно еще один взрыв.
- Что вы наделали? - завопил отец Чен.
- Отправили мерзавца в ад. Где ему самое место, - ответила Эрика.
В ближайших холмах затрещали выстрелы, едва различимые из-за бушующей непогоды.
- Это наши друзья, - сообщил Сол. - Люди Хабиба больше никому не причинят вреда.
- И можете не беспокоиться, что в монастырь нагрянет полиция, - успокоила Эрика.
Вдалеке раздался еще один взрыв.
- Когда наши друзья услышали звук взрыва, они подстроили дорожный инцидент у въезда на эту дорогу. Ехала машина, в ней были баллоны с газом для барбекю, и вдруг - раз! - они взорвались. Машина вся охвачена пламенем. Вот и объяснение взрыву. И ни полицейские, ни пожарные никогда не заподозрят, что на самом деле все произошло в полумиле дальше по этой забытой богом дороге.
Тем временем дождь усилился и практически загасил пламя от горящих на парковке машин.
- Мы не знали, что будет гроза, - продолжал Сол. - Но она только облегчила нам задачу. Не пришлось спешно тушить пожар, чтобы власти вдруг не заметили отблесков пламени.
С ближайшего холма донесся еще один выстрел.
- Мы, конечно, поможем здесь все убрать, - заверила священника Эрика. - Монастырь солнца и луны будет выглядеть так, словно ничего не случилось.
- Вы нарушили принцип! - крикнул отец Чен, направив на нее пистолет.
- Нет. Вы сказали, что парковка не является частью убежища Абеляра, - возразил Сол.
- Ничего подобного я не говорил!
- Эрика спросила вас про парковку! Я отлично слышал. И ваш брат тоже слышал. Вы ответили, что это неважно.
- Вы угрожали агенту в стенах убежища!
- Чем же? У Эрики на поясе никакой не динамит. Это всего лишь раскрашенные картонные коробочки. У нас нет никакого оружия. Может, мы и перегнули палку, но принцип Абеляра не нарушили.
Священник сердито взглянул на Сола.
- Конечно. Как и тогда, когда вы убили приемного отца.
Эрика кивнула.
- Еще один негодяй не будет осквернять этот мир своим присутствием. - Слезы потекли по ее щекам. - Но мой сын все равно мертв. Ничего не изменилось. И мне больно. Господи, как же мне больно!
Сол поддержал жену под руку.
- Как бы я хотела, чтобы он вернулся, - простонала Эрика.
- Знаю, дорогая. Знаю.
- Я буду молиться за него, - пообещал отец Чен.
- Помолитесь за всех нас.
Крис Муни
В "Жажде мести", первом остросюжетном романе Криса Муни, одним из второстепенных персонажей является Малькольм Флетчер, бывший профайлер - загадочный человек с необычными, абсолютно черными глазами, скрывающийся от ФБР. Его выслеживает бывший коллега по имени Джек Кейси и убеждает помочь в расследовании громкого дела серийного убийцы, который вырезает целые семьи, пока те спят, а потом, когда на место преступления прибывает полиция, подрывает бомбу. Кейси выясняет, что Флетчер знаком с преступником - это бывший пациент программы по изменению поведения, проводимой под эгидой ФБР. Роман заканчивается тем, что Флетчер снова пускается в бега, а Джек Кейси идет по его следу.
После первой публикации "Жажды мести" Муни был поражен количеством поступающих в его адрес бумажных и электронных писем от читателей, желающих больше узнать о Малькольме Флетчере. Что с ним стало? По-прежнему ли за ним охотятся люди из ФБР? Какие еще тайны он хранит? И самый важный вопрос: чем занимается Флетчер?
У Муни и у самого не было всех ответов. Флетчер в то время перестал интересовать писателя, он начал работу над двумя новыми романами: "Бесконечный мир" ("World Without End") и "Вспоминая Сару" ("Remembering Sarah"). Однако поток писем от поклонников не прекращался, и Муни сам стал задаваться теми же вопросами и решил в итоге вернуть к жизни популярного персонажа. Удивительно, но писатель обнаружил, что, оказывается, скучает по Флетчеру и миру, в котором тот обитает. В результате сейчас Муни рассматривает возможность создания цикла произведений, главным героем которых станет Малькольм Флетчер.
В рассказе "Человек с черными глазами" Муни обращается к своим излюбленным темам: потеря, возмездие и то, насколько субъективным бывает понятие "справедливость". На страницах появляется новый персонаж - молодая женщина, к которой обратились с просьбой помочь в поимке опасного преступника, бывшего агента ФБР.
Итак, что же делал все эти годы Малькольм Флетчер?