Белочка каждый день приносила Саше какой-нибудь подарок. То печенье, то ириску. А однажды - шоколадку из посылки, которую мне прислала мама. Я тоже принимала участие в этой игре. Мы с Наташей прятали белочкины подарки иногда довольно далеко от лагеря. Нам самим нравилось выискивать места потаинственнее, где-нибудь в чаще, у толстой сосны с подтеками смолы на стволе. Смола вытекала из трещин коры и застывала теплыми сосульками, а на них натекала свежая смола, - и когда мы трогали дерево, руки начинали так приятно пахнуть, а на ладонях оставались темные смоляные пятна, которые потом долго не отмывались.
Мы прилепляли белочкин подарок к смоле и шли за Сашей. А когда мы вместе с ним возвращались на это место, не только у него - у меня тоже возникало ощущение чуда, и я готова была поверить, что это и в самом деле не мы, а белочка оставила на стволе маленький подарок. Но Саша! Как он бывал изумлен каждый раз!.. Как он ждал этих путешествий! Он терся около Наташи, заглядывал ей в лицо и хоть ни о чем вслух не просил - всем своим видом умолял: когда же мы пойдем к белочке?
И Наташа ни разу не сказала ему: "Отстань!" или "Брысь!" Хотя она, не в пример мне, и бегала и играла в волейбол. Не лучше всех, но и не хуже. Главное, она не боялась выйти на волейбольную площадку. Не боялась, что выглядит смешной со стороны. Даже если била мимо мяча и раздавался смех, для нее это был не обидный смех. Она и сама над собой смеялась. Я так не могла.
Зато именно я придумала про лесную фею.
Фею эту днем нельзя увидеть - она прозрачная. Но при закате солнца она становится видимой на одну секунду. Тот, кто успеет ее увидеть в эту секунду, станет счастливым на всю жизнь.
- А где эта фея живет? - спросил Саша.
- У нее в лесу есть зеленый дворец, - сочиняли мы. - Но к нему нельзя пробраться, потому что его стерегут комары. В зеленом дворце у феи есть постелька из пуха одуванчиков и ковер из серебряного мха. Фея умеет превращать капля росы в хрустальные шарики. Этих шариков у нее целая коробка, опа ими играет.
- А мы можем увидеть фею?
- Можем, но только тогда, когда созреют орехи.
Мы с Наташей так увлеклись игрой, что играли теперь уже больше для себя, чем для Саши. Но если бы Саши с нами не было, мы бы, пожалуй, скоро остыли. Саша требовал все новых и новых рассказов про фею, и мы их придумывали.
- Посмотри! - говорили мы. - Здесь прошла фея. Видишь, ромашка опустила головку? Знаешь почему? Это опа с феей здоровалась. Она ей поклонилась. Видишь, муравьи бегут по тропинке? Это они несут фее муравьиный сок.
- А мы? Мы что отнесем фее?
- Правда, давайте тоже ей что-нибудь подарим? Давайте подарим ей букетик земляники? На пенек положим, она увидит - и возьмет.
В августе созрели лесные орехи. Они стали чуть коричневыми у основания и легко вынимались из своих зеленых гнезд. Ядрышки еще не покрылись коричневой шкуркой, по уже были крупные, очень вкусные. Даже вкуснее, чем у более поздних, осенних орехов. Вокруг лагеря, особенно там, куда мы ежедневно ходили на прогулку, стояли целые заросли орешника, сплошь усыпанные орехами.
- Уже скоро теперь? - спросил Саша.
- Что скоро?
- Скоро мы пойдем смотреть фею? Ведь орехи созрели!
- Смотри, помнит! - удивилась Наташа.
Мы с ней переглянулись, и я сказала:
- Завтра. После полдника.
- Завтра - это долго?
- Вот ты поспишь, и наступит завтра.
…К фее нельзя идти обычной тропинкой. Никто не должен знать к ней дорогу. Мы знаем, а больше никто. Нас фея заколдовала - научила летать по воздуху. Мы полетим, а Саша с нами, мы будем нести его. Но он не должен ничего видеть во время полета, а то волшебство рассеется.
Саша послушно подставил лицо, и Наташа обвязала ему глаза косынкой.
- Ничего не видишь?
- Ничего. Я даже глаза закрыл.
- Тогда садись. И покрепче нас обхватывай. Сейчас мы поднимемся.
Мы посадили Сашу на скрещенные руки - он оказался очень легоньким. Саша положил руки нам на плечи.
- Не боишься?
- Нет.
- Раз, два, три! Полетели!
Мы раскачали Сашу на руках и пошли лесной тропинкой по дороге к речке.
- Как высоко! - переговаривались мы, - Какое все синее!
- Я дотронулась до облака!
- Я тоже! Какое оно тепленькое! Саша! Чувствуешь, какое теплое облако?
- Чувствую. Оно меня пощекотало.
- Правда, хорошо лететь?
- Очень! Очень!
- Снижаемся! Саша, крепче держись!
Мы подошли к старой иве, расщепленной грозой. Ствол лежал на земле, но ива жила. Это было могучее ветвистое дерево с громадной шапкой зелени. Нижние зеленые ветки касались земли, а верхние поднимались выше нашего роста, и сквозь их серебристо-зеленую гущину песчаный берег реки, и сама река, и даже небо над ней казались серебристо-зелеными. Мы плавно опустили Сашу на землю перед самыми ветками. Наташа взобралась на толстый поваленный ствол. И я вслед за ней.
- Еще нельзя снимать повязку! - сказала Наташа. - Я скажу, когда можно. Ты в царстве феи. Скоро она должна промелькнуть. Сейчас… сейчас… Еще немножко… Можно! Смотри!
Саша сорвал с глаз косынку, задев рукой ветки, возле которых он стоял. Ветки качнулись. Саша растерянно улыбнулся.
- Видел? Видел? - закричали мы.
Он поднял на нас свои доверчивые глаза:
- Видел… Только она очень быстро промелькнула. Она зеленая, да?
- Да! - с восторгом ответили мы. - Правильно! Она зеленоватая!.. Нежная такая, полупрозрачная!.. У нее на голове венок из одуванчиков. Такая она, да?
- Такая… И у нее на платьице сидела стрекозка.
- Молодец! - сказала Наташа. - Значит, ты успел. Теперь ты станешь счастливым на всю жизнь.
А я подумала: на всю жизнь - может быть, и нет… Хотя… А вдруг? Но в этот момент Саша и вправду был счастлив. Это было сразу видно по его глазам. Я и сама отчего-то чувствовала себя сейчас очень счастливой. Как будто и в самом деле увидела фею.
***
Много лет спустя я попала на выставку дипломных работ студентов художественных вузов. Я переходила от картины к картине - и вдруг внимание мое остановил один пейзаж. Я не сразу сообразила, чем именно. А когда поняла, сначала даже не поверила. Неужели это та самая ива, и бугорок, покрытый колокольчиками, и песчаная отмель, серебристо-зеленая сквозь густые ветки? На упавшем стволе стояла девочка с пепельными волосами, заплетенными в две косы. Серые, широко раскрытые глаза на худеньком лице, большой рот, длинные топкие ноги в белых носочках и сандалиях. Она казалась полупрозрачной в столбе солнечного света, который пробивался из-за узкого облака. Маленькая лесная фея Наташа. Такая, какой она была в двенадцать лет.
Фамилия художника ни о чем мне по говорила: А. Зернов. Александр?
Картина называлась: "Воспоминание о детстве". Жаль только, что меня не оказалось в этом воспоминании. А я ведь тогда стояла рядом с Наташей.
