- В таком случае, Леклер, вам придется арестовать и запереть под замок всех честных французов, - звонко объявил он. - Вы что, оглохли? Не слышите, как вся улица твердит: "Давай настоящую демократию!", "Долой чужаков!"?
- Эй, Точильщик, смотрите, допрыгаетесь, - злобно бросил Леклер. - Таких, как вы, надо брать на заметку!
- Грозите? Думаете запугать меня? Я не из пугливых, - не унимался Точильщик. - И еще вот что я вам скажу: я шел из лесу сверху и все видел: этот рыжик, - он кивнул на Ксавье, - пальцем не тронул вашего Херувима. Анж, как увидел вас, сам бросился наземь и стал изображать побитого! Вот каков ваш Херувим!
- Что такое? - поразился Леклер. - Сам повалился? Не может быть! Ведь он кричал так, будто его режут…
- Грешно… Грешно вам так обижать мальчика, который не сделал вам ничего плохого, - завел Анж, делая вид, что готов разрыдаться. - Возводите на меня напраслину и за что? За то, что я молчал, никому не рассказывал, как вы собирали подписи под воззванием красных, как помогали Кюньо в давешней забастовке…
- Ага, вон как оно получается! - Леклер нагнул тяжелую голову, как бык, который собирается бодаться. - Теперь ясно, Точильщик, почему вы так заступаетесь за этих грачей. Рука руку моет… - Он перекинул громадную ногу через ограду.
- Господин Леклер, постойте, возьмите меня с собой! - отчаянно завопил Херувим. - Я боюсь оставаться, они же расправятся со мной! - И Анж принялся карабкаться вслед за Леклером, делая вид, что испуган чуть не до потери сознания.
- Не бойся, при мне они не посмеют тебя обидеть, - Леклер перевалился через ограду, и теперь из-за камней виднелись только его массивные плечи и злое красное лицо.
Анж последовал за ним.
- Не мечтайте, не удастся вам устроить здесь вашу "народную демократию"! Не дадим! - на прощанье выкрикнул Леклер и скрылся среди виноградных лоз.
Наступила пауза. Точильщик молча глядел на Ксавье и Витамин.
- Вот так история! А я-то надеялся, что Леклер подпишется в "Тетради Мира" и даст нам что-нибудь. - Ксавье виновато покосился на Витамин. - Ну, видно, он сегодня не в настроении.
- На это у него никогда не будет настроения. Уж поверь мне, рыжик! - с веселой иронией сказал Точильщик.
Ксавье кивнул и озабоченно оглядел Витамин.
- Можешь бежать дальше или останешься с дядей Жаном?
- Ты тоже останешься! - сказала Витамин. - Мы должны рассказать дяде Жану все, что слышали в замке.
В ГНЕЗДЕ
- Сюзанна, повяжи нагрудник тому бледненькому, он весь измазался кашей! И дай мне тарелку для той вон, тихонькой. Она такая худышка, надо ее подкормить…
Вооруженная большой разливательной ложкой, Клэр кормила капустным супом младших грачей и тех ребятишек, которых приютили в Гнезде: их родителям несладко жилось в Заречной стороне. Солнце заливало янтарным светом крытую веранду на сваях, недавно построенную мальчиками под руководством Тореадора. В этом радостном свете еще истощенней и бледней казались маленькие гости Гнезда. И когда Клар смотрела на них, у нее начинало щемить сердце и хотелось как можно скорее вернуть на щеки и губы ребят розовую краску здоровья.
- Клэр, мне бы прибавку, - попросил загорелый крепыш-грачонок.
- Не дам, - твердо отрезала Клэр. - Ты и так съел уже две тарелки, у тебя живот заболит. И потом… подумай об этих ребятишках. Им вторая порция куда нужней.
- Ну ладно, - согласился грачонок. - Я и вправду сыт.
Клэр повернулась к малышке с синим бантом в русых завитках. Перед ней стояла нетронутая тарелка.
- А ты почему не кушаешь, Ивонн? Разве суп невкусный?
- Не хочу, не люблю такой суп, - прошептала малышка. - И где моя мама? Она мне всегда рассказывала сказки, пока я кушала…
- Гм… вот оно что! - Черные, резко очерченные брови Клэр нахмурились. - Сюзон, ты разливай пока суп, а я займусь Ивонн, - и Клэр величественно, точно скипетр, передала Сюзанне половник.
Сюзанна засмеялась:
- Хочешь вести с этой крошкой разъяснительную работу? Или будешь рассказывать сказки?
Клэр мгновенно вскипела. Черные пряди заплясали на смуглых щеках.
- А почему бы и нет? По-твоему, пусть девочка, которая и так дома ела впроголодь, у нас тоже выходит из-за стола голодной? Этого ты хочешь, что ли?
Она вложила столько запала, столько гневного натиска в свои слова, что Сюзанна, тихая и миролюбивая, сразу сдалась.
"Ого! Недаром наши ребята прозвали Клэр Корсиканкой. Вон какая она! Слова ей не скажи поперек - сейчас взорвется".
А Клэр уже сидела на низенькой скамеечке рядом с Ивонн и рассказывала длинную-предлинную сказку "Мальчик с пальчик". Какой это был замечательный маленький храбрец, как он помогал всем слабым и обиженным и как благополучно сумел спасти всех от смертельной опасности!
- И все это он мог сделать только потому, что всегда очень хорошо и много ел, - продолжала Клэр, искоса наблюдая за впечатлением от сказки. - В особенности он любил и ценил капустный суп и предпочитал его всякой другой еде. Мальчик с пальчик считал, что капустный суп прибавляет силы и мужества всякому, кто его ест…
- О-о-о!.. Мальчик с пальчик ел капустный суп? - Ивонн с интересом заглянула в свою тарелку. - Ну, тогда и я его буду есть… - И она принялась глотать ложку за ложкой.
Сюзанна улыбнулась: "Ох, ну и хитрая же эта Корсиканка! Всякого умеет уговорить!"
А Клэр между тем продолжала свое повествование. Она дошла уже до минуты, когда Мальчик с пальчик усыпил кровожадного людоеда. Ивонн исправно работала над супом. Малыши за столом сидели не дыша, боясь пропустить слово. И вдруг, в самый напряженный миг, когда на волоске висела жизнь Мальчика и его братьев, в столовую вбежали раскрасневшиеся, взмокшие Витамин и Ксавье. Обычно бледные щеки Витамин пылали. Близорукими глазами она обшарила столовую.
- Сюзон, а где Корсиканка? - торопливо спросила она, не замечая сидящей на низкой скамейке Клэр. - Нам сказали, что она в столовой.
Ксавье тоже собирался что-то спросить, но в этот миг Клэр поднялась со своей скамеечки, и оба грача увидели ее.
- Корсиканка, ты здесь?
- Клэр, послушай…
- Ну, ребята, по вашему виду можно заранее сказать, что сбор прошел удачно, - перебила, улыбаясь, Клэр. - Наверное, принесли не меньше тысячи, а? Сколько же вы собрали, Ксавье?
- У нас… тысяча двести франков, - ответил неуверенно Ксавье. Лицо его почему-то не выражало восторга.
- Ого, какие же вы оба молодцы! - воскликнула Клэр. - Идем, обрадуем Корасона.
- Ох, Клэр, - Витамин приникла к подруге, - если бы ты знала…
Только тут Клэр, а за ней и Сюзанна заметили что Ксавье и Витамин взволнованы. И взволнованы нерадостно.
- Ребята, что с вами? - в один голос воскликнули обе девочки. - Что случилось?
- А то, - дрожащим голосом начала Витамин, - что деньги нам дали не друзья…
- Что ты говорить?! Как "не друзья"? Бредишь ты, что ли? - возмутилась Клэр.
Вихор Ксавье поник.
- Нет, Корсиканка, она говорит правду. И дядя Жан тоже сказал, что зря мы взяли деньги от этих людей. И сказал, что они что-то замышляют. И я, я сам взял эти деньги и еще радовался, дурак такой!
- Что, кончили ребята обедать? - торопливо обратилась Клэр к Сюзанне и, услышав утвердительный ответ, проворно спровадила всех малышей в спальню отдыхать.
- А теперь рассказывай, - вернувшись, сказала она Ксавье. - Да, смотри, ничего не пропускай!
Но это было не так просто.
С трудом добилась Клэр от обоих грачей толкового и связного рассказа. Ксавье не щадил себя и с полной откровенностью рассказал, как ему хотелось "перешибить" Клэр и набрать как можно больше денег. Как, обойдя в городе тех людей, которые всегда считались друзьями и участвовали в Сопротивлении, он потащил Витамин в замок, к старой госпоже Фонтенак. Витамин упиралась, доказывала, что не надо туда ходить, но Ксавье настоял на своем. Старуха и впрямь не хотела давать ни сантима, пока не появился американский офицер.
- Постойте, ребята, это из тех, которых так "пышно" тогда встречали? - перебила Клэр. Глаза у нее так и запрыгали.
- Из тех, - кивнула Витамин. - Старуха перед ним на задних лапках ходила…
- Вы должны сейчас же рассказать все Матери, - решила Клэр. - По-моему, это важно.
И, оставив Сюзанну дежурить в столовой, она отправилась с обоими грачами в дом.
- Мама у себя? - спросила она попавшегося навстречу Жоржа.
- Занимается с Жюжю литературой, - кивнул тот и тут же спросил с любопытством: - Вернулись, ребята? Много денег собрали?
Ксавье, смущенный и мрачный, назвал сумму. Жорж шумно обрадовался:
- Вот молодцы! - И он понесся по коридору, крича: - Ребята, наши вернулись! Собрали кучу денег!
Из классных, из бельевой, из спален навстречу Ксавье и Витамин выбегали грачи, просили повторить сумму и снова хвалили сборщиков.
К счастью для Ксавье и Витамин, они были уже в конце коридора, у комнаты Матери. Из-за неплотно затворенной двери раздавался мальчишеский голос, размеренный и немножко неестественный.
- Жюжю читает "Андромаху" Расина, - сказала Клэр, прислушиваясь и не решаясь постучать.
- Что ж ты? - не вытерпела Витамин.
- Ты же знаешь, Мать не любит, когда входя во время занятий, - прошептала Клэр. - Дождемся перерыва!
А сына познакомь с героями родными, -
Пусть подражает им и пусть гордится ими.
Пусть знает, чем навек славны их имена,
Что сделали они, в чем доблесть их видна.
О подвигах отца ему тверди все снова,
Порой о матери скажи ему два слова… -
декламировал Жюжю.
Но вот голос Матери прервал его:
- А знаешь, Жюжю, Расина тебе, наверное, придется отвечать осенью на экзамене… И потом, если ты хочешь стать настоящим поэтом, тебе непременно надо знать наизусть его стихи.
- Я думаю, Мама, Расин все-таки не очень хороший поэт, честное слово, - отвечал Жюжю. - Все у него такое торжественное, а простого, настоящего как в жизни, нет… М потом, я думаю, Андромаха не права. Почему о подвигах отца нужно твердить бесконечно, а о матери, которая тебя родила, всего два слова?
Послышался смех Марселины.
- Ах ты, мой маленький философ! - ласково сказала она. - Так ты полагаешь, о матери нужно говорить сыну не меньше, чем об отце?
- Больше, больше! - с горячностью утверждал Жюжю. - Вот попробовал бы кто сказать в двух словах о вас, я бы ему показал!..
- Ну, ну, развоевался, - перебила Мать.
Тут Клэр тихонько постучалась.
- Войдите, - отозвалась Марселина. Она сидела в низком кресле у письменного стола, держа на коленях открытую книгу, по которой следила за чтением Жюжю. Щеки Жюжю разгорелись, видно было, что урок ему ничуть не в тягость. И в самом деле: когда Мать бралась готовить кого-нибудь к экзаменам, тот считал себя счастливцем. Мать умела вложить в каждый урок столько нового, так понятно и живо все объясняла, что даже самый трудный предмет выпукло укладывался в памяти. А кроме того, в комнате Матери можно было полюбоваться цветами, заглянуть в книги, поговорить о том, что тебя интересует или тревожит. Мать охотно слушала, никогда не перебивала замечаниями: "Ну, об этом мы потолкуем в другой раз", или: "На это у нас будет другое, свободное время, а сейчась займись уроком". Но как-то всегда бывало так, что, наговорившись всласть, обсудив самое для них нужное, мальчик или девочка с увлечением принимались за урок и быстро его усваивали.
Чаще других бывал в этой комнате Жюжю. Настоящее имя Жюжю было Жюльен. Родители его погибли в лагере Бухенвальд. Жюжю уверял, что помнит и отца и мать, но грачи только делали вид, будто верят ему. Что мог помнить грудной ребенок, которого спасли от верной смерти заключенные в лагере?
В Гнезде к Жюжю все относились бережно и с любовью. Он был поэт. Он слагал лучшие песни Гнезда и хотя по возрасту относился к "средним", но всюду и всегда следовал за старшими, особенно за Клэр, которой служил, как верный рыцарь. Жюжю был похож на девочку: пушистые персиковые щеки, совсем еще детские, громадные, нежные и переменчивые глаза. Живой, непоседа, он иногда исчезал куда-то, а затем возвращался рассеянный, бормоча что-то под нос, до такой степени погруженный в себя, что не видел и не слышал никого и ничего.
- Наверное, Жюжю сочинил что-то новое! - говорили тогда грачи.
И правда: Жюжю бежал искать Клэр и, как всегда, ей первой читал свои лирически-напевные, часто очень взрослые стихи. В этом мальчике под детской внешностью словно таились мысли намного старше его самого.
Обычные уроки с Тореадором и с преподавательницей истории Жанной Венсан были для Жюжю настоящим мучением. Но с Матерью другое дело. Здесь Жюжю охотно декламировал даже Расина, которого терпеть не мог.
- Посмотрите-ка, кто пришел, Мама! - воскликнул он, увидав Ксавье и Витамин, которых вела за собой Клэр.
Марселина, улыбаясь, ждала, что скажут ей грачи. Вдруг лицо ее потемнело.
- Что случилось? - коротко спросила она.
- Мы пришли, Мама… Сейчас Ксавье расскажет вам… Мне кажется, это важно… - нерешительно выговорила Клэр.
Ксавье нервно пригладил вихор, откашлялся. Ему очень не хотелось, но все-таки пришлось повторить все, что было рассказано Клэр. Когда же он перешел к тому, что они услышали в открытое окно картинной галереи, голос у него стал совсем хриплым и он так волновался и путал, что Витамин должна была подсказывать ему нужные слова.
Жюжю слушал, приоткрыв рот. У Клэр на щеках уже давно горели красные пятна И только по лицу Матери было решительно невозможно понять, о чем она думает.
- Мама, вы слышите? - весь пылая, воскликнул Жюжю. - Да что же это такое! Ведь это настоящий заговор!
- Помолчи, Жюжю, - остановила его Марселина. - Не увлекайся! Никогда не надо спешить с выводами. Мы еще ничего толком не знаем. Знаем только, что Витамин и Ксавье отправились с "Тетрадью Мира" в замок Фонтенак, отправились по собственному почину. Если бы я или кто-нибудь из старших знал, что они собираются в замок…
- Нет, нет, Мама, это не Витамин! Она здесь ни при чем, - перебил Марселину Ксавье. - Витамин не хотела идти в замок. Это я уговорил ее, заставил… - Он заикался от волнения.
Марселина взглянула на него.
- Я ничего не скажу тебе. Вероятно, с тобой будут говорить "старейшины". Они обсудят твой поступок. Могу только сказать: на их месте я долго не давала бы тебе никакого поручения. Ты недисциплинированный, Ксавье. А мечтаешь о какой-то большой деятельности… Подумай об этом.
Ксавье опустил голову, и вихор его тоже поник.
- Сбегай скажи Корасону, что мне понадобится машина и я прошу его поехать со мной в город, - прибавила Марселина.
Ксавье убежал. Марселина мельком глянула на Клэр. Девочка стояла, устремив на нее требовательный, нетерпеливый взгляд. "А я что! Что делать мне? Неужели ты оставишь меня, не дашь мне проявить себя в такую минуту, доказать свою полезность?" - говорил этот взгляд.
И Мать сказала:
- Когда вернется с гор Гюстав, ты, Клэр, расскажешь все ему и передашь, чтобы он ждал меня дома. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
Клэр кивнула. Правда, это было вовсе не то героическое поручение, которого жаждала сейчас ее душа, но пока можно довольствоваться и этим.
Позвав с собой взглядом Витамин и Жюжю, девочка поцеловала Мать и вышла.
Трое грачей быстро прошли коридор, широкий и светлый, весь уставленный растениями, которые заботливо выращивала Витамин, миновали двери обеих спален, бельевую, чуланчик Лолоты и вышли во двор.
Солнце уже спускалось. От кухни и гаража протянулись длинные синие тени. Мутон сидел у будки и, храпя и щелкая зубами, с наслаждением рылся носом в собственной шерсти. В гараже прерывисто мурлыкал мотор - это Корасон прогревал машину.
За гаражом, отделенное от остального двора стеной и забором, было глухое зеленое местечко, все заросшее лопухом и низкой ромашкой. Сюда приходили совещаться о самых важных делах, сообщить другу тайну, сюда иногда прибегали выплакаться или просто похандрить в тишине.
Официально место называлось "в лопухах". Так, бывало, и говорили: "Это нужно обсудить в лопухах", или: "Об этом можно потолковать только к лопухах", или: "Он пошел в лопухи", - и тогда остальные понимали: тревожить того, кто туда отправился, не следует.
Вот и теперь трое грачей, не сговариваясь, направились к заветным лопухам.
Едва очутившись в зеленых зарослях, Клэр крепко схватила Витамин за плечо, заставила ее опуститься на траву.
- Так вот какие дела начались! - возбужденно сказала она. - Понимаешь, Витамин, как это серьезно! Видела ты Мамино лицо?
- Видела, - озабоченно кивнула Витамин.
- Мы должны собрать "старейшин" и все обсудить, - продолжала Клэр. - Мы уже достаточно взрослые. Надо что-то предпринять…
- А что мы можем сделать? - пробормотала Витамин. - Что, например, могу я? Ведь я такая никчемная, никудышная…
Клэр мгновенно взорвалась.
- Ну, завела свою песню! Никчемная! Конечно сейчас тебе выгодно все свалить на свою никчемность! Скажи просто, что ты намерена отсиживаться! О, как я ненавижу таких тихонь! У-у!.. - она сжала кулаки, дрожа.
Жюжю схватил ее за эти кулаки.
- Клэр, Клэр, что с тобой? Опомнись! Злюка какая! Никогда в жизни не видел такой злюки!
- Пускай я злюка! Но вы, вы все трусы! - бешено закричала Клэр. - Я-то хорошо знаю Витамин! Я знаю, она будет ныть и жаловаться, ей все равно, что будет с нашими! И всем вам, видно, тоже все равно! Вы же видите: враги только ждут удобной минуты. Слышали, что говорили те двое? А вы будете сидеть и спокойно смотреть, как приедет вот такой Фонтенак или кто-нибудь другой и арестует дядю Жерома и Жана, и… и, может быть, Мать?! Этого вы ждете?
- Ох, Клэр, Клэр, ты только подумай, что ты говоришь! Ты только подумай! - повторяла Витамин, умоляюще глядя на подругу и ужасаясь этому потоку обвинений. - До чего ты дошла! Как ты можешь так говорить?!
Клэр повернула пылающее лицо к Жюжю.
- А ты? Ты тоже собираешься быть наблюдателем?
- Да нет же, Корсиканка, никто не собирается быть наблюдателем. - Жюжю во что бы то ни стало хотел успокоить Клэр. - Мы все готовы. Я… у меня уже есть кое-что в голове. Шикарный план, - объявил он стремительно.
- План? Какой! Говори, - потребовала Клэр.
- Вот они соберутся в замке, - начал Жюжю, - вся их компания. Конечно, очень хорошо и важно было бы узнать, о чем они там будут говорить, правда?
- Ну, допустим. Что дальше?
- Так вот, я придумал: мы должны непременно пробраться в замок, когда они там соберутся. Я еще не знаю, как это сделать, но мы что-нибудь придумаем. Витамин и Ксавье были в замке. Они расскажут, как пройти туда. Наверное, они помнят, как расположены там комнаты. А я проберусь.
Клэр вдруг с усмешкой взглянула на мальчика. Гнев ее угасал так же быстро, как вспыхивал.
- Ох, ну и фантазер! - сказала она не то насмешливо, не то ласково. - Видишь, Витамин, какие у нас ребята? Не тебе чета!
- Нет, нет, Клэр, ты не смейся, я вовсе не фантазирую, ты пойми, - отчаянно защищался Жюжю. - Ты только подумай, как здорово будет, когда мы узнаем, о чем они там совещались. Может, они намерены взорвать все Заречье, или бросить бомбу в наше Гнездо, или еще что-нибудь… Ты же сама сказала: они могут прийти и… и… схватить всех и Мать.