На катере
Демьяныч уже отвязывал цепь, когда на набережной появились мальчишки.
Катер стоял на Мойке около их дома, видно, Демьяныч приезжал обедать.
- Погоди, Демьяныч, постой! - заорал Жорка, - ты куда?
- А-а, это вы, обормоты! Все носитесь, обувку рвете, бездельники. Ты, Жорка, опять сегодня зубы не почистил? Мамка жаловалась. Ох, возьмусь я за тебя, ох, возьмусь, - проворчал Демьяныч.
- Я почищу. Чего им сделается, - торопливо сказал Жорка, - ты куда сейчас пойдешь?
- К Невской Лавре сгонять надо, краску строителям отвезти.
- Возьми нас с собой, а? Возьми, Демьяныч.
- Возьми, возьми… Сечь вас надо, а не на катере катать, - Демьяныч отвернулся, тщательно отер ветошью руки, - ладно, садитесь. Только ноги как следует вытрите, - сказал он.
Мальчишки радостно завизжали, прыгнули в катер и уселись на кожаном сиденье.
Сиденье было горячее, накаленное июльским жарким солнцем.
Солнце было всюду. Оно плавилось в мутной желтоватой воде, сияло на ярко надраенной медяшке, обливало голову и плечи золотой горячей волной.
Хорошо, когда солнце!
Катер летел, разводя пенные усы, мимо Летнего сада. Потом он скользнул в Фонтанку, разогнался, нырнул на мгновение под прохладный гулкий мост и выскочил в Неву.
Ну до чего же это здорово - нестись по летней Неве на быстроходном катере, обгонять неуклюжие прогулочные лодки, срезать носы у пыхтящих работяг-буксиров, волочащих за собой бесконечные пахнущие горячей смолой плоты; нырять под выгнутые спины мостов, басовито грохочущие под колесами трамваев, и орать во все горло песню. Или просто так орать. Потому что солнце, потому что скорость, потому что ветер.
А он, ветер, забирается под рубашку, упруго надувает ее сзади, как парус, холодит спину и выдавливает из глаз веселые слезы.
- Ну, чего орете, обормоты, - ворчал Демьяныч, а сам улыбался, и Жорке с Владиком казалось, что он и сам не прочь поорать вместе с ними.
Катер высоко задрал нос, о днище дробно забухали волны.
Казалось, что ты и катер - одно существо, сильное и стремительное.
Мускулы напряглись сами собой - дрожь катера передавалась мальчишкам.
- Демьяныч, дай порулить, а? Дай, Демьяныч! Немножечко, - попросил Жорка.
- Еще чего, - сказал Демьяныч, а сам сбросил скорость.
Катер опустил нос, принял нормальное положение, и встречное течение быстро погасило его бег.
- Ну-ка, - сказал Демьяныч и пересел, - только полегонечку.
Педаль торчит из днища внизу. А справа - ручка. Реверс. Реверс от себя, ногой на педаль - катер идет вперед. Реверс на себя, ногой на педаль - катер идет назад. И еще баранка, обыкновенная, как в автомобиле.
Ты ее крутишь, а за кормой поворачивается перо руля. Вот и все управление. Просто и удобно.
Жорка сел на место Демьяныча, нажал педаль. Катер резко прыгнул вперед - дал козла.
Жорка виновато взглянул на Демьяныча и Владьку, даже руль отпустил. Но Демьяныч добродушно ухмыльнулся, и Жорка снова вцепился в баранку. Сегодня он был добрый, Демьяныч. После обеда, наверное.
Жорка вел в атаку торпедный катер. Впереди враг. Вражеский линкор. Или авианосец.
Вперед! Жорка пригнул голову, спрятался за ветровое стекло. Враг все ближе и ближе. Рвутся снаряды, секут воду пулеметные очереди. Врага надо обмануть: резкий поворот вправо, влево. Катер летит зигзагами. Ага! Мимо! Попробуй попасть!
Аппараты к бою! Торпеды… товсь! Залп!
- Ты чего хулиганишь? - рявкнул Демьяныч, - в баржу врезаться хочешь? А ну-ка, лезь назад.
Жорка опомнился. Линкор - старая баржа, стоящая на якоре - остался позади. Жорка оглянулся, увидел разгневанного Демьяныча, обиженное лицо Владьки и покраснел.
"Ну вот, теперь Владьке не даст порулить. Ни за что не даст", - покаянно подумал он, но на всякий случай заканючил жалобным хитрым голоском:
- Демьяныч, а Владику? Дай ему тоже. Он осторожно будет. Осторожненько. Он не то что я. Он не такой.
Но Демьяныч был непреклонен.
- Знаю я вас, - сказал он, - и тебя, и твоего Владика. Вам бы только хулиганить. Катер - это не игрушка, не для того он мне даден, чтоб сопляки им баловались.
И Демьяныч сам сел за руль.
Димка
На левом берегу у Лавры и на правом у Заневского проспекта гудят подъемные краны, полыхают голубые вспышки электросварки, ревут самосвалы.
Посреди Невы с тяжким грохотом забивают сваи, ухают стальные многотонные бабы, пронзительно визжат лебедки.
Через Неву строят новый мост.
Город растет. Появляются, как грибы после дождя, новые улицы, новые районы.
И тесно самосвалам - могучим МАЗам, ЯЗам, и тесно автобусам, тесно троллейбусам. Даже каким-нибудь "Запорожцам", похожим на пластмассовые мыльницы, и то тесно на старых мостах.
Потому и строят новый - прямо из центра города к Охтинскому химкомбинату, в район фабрик и заводов, на Выборгскую сторону.
Димкин папа работает механиком в мостоотряде. И сколько помнит себя Димка - они строят мосты.
Правда, строит не сам Димка, а мостоотряд, но в мостоотряде все знают Димку и он всех знает. Он здесь свой человек. И уж в том, как строить мосты, разбирается не меньше любого другого.
Он и родился-то на стройке, на Днепре. А потом сколько он их повидал, мостов! И на Северном Донце, и в Карпатах через Буг, и в Белоруссии через реку Птичь, и самый последний в Архангельске через Северную Двину. А теперь вот в Ленинграде, через Неву.
Димка - кочевник. Он кочует с мостоотрядом. Как древний скиф. Или как недревний цыган. Это отец так говорит. Мы, говорит, с тобой, Димка, цыгане. Только вместо коня у нас ГАЗик.
А Димке что, ему ГАЗик милее любой лошади.
Здесь, в Ленинграде, Димка с самого начала. Когда ничего и в помине не было. Только Нева да два берега. Ну и еще почти полтысячи мостов. Только это какие мосты? Это уже построенные мосты. Зато новый, Димкин, будет самый большой в Ленинграде.
Сейчас-то что! Уже и пандусы готовы, и сваи для быков, и два пролета сваренных лежат на обоих берегах. Скоро их устанавливать начнут. Вот будет горячка!
Димка шел по территории стройки, шел у самой кромки воды, перепрыгивал через толстенные двутавровые балки, балансировал на подкрановых путях, здоровался со знакомыми.
Где-то наверху, в своей стеклянной будочке, сидел старый его приятель дядя Федя - машинист башенного крана.
Димка задрал голову, понаблюдал, как он ловко орудует решетчатой костлявой ручищей своего крана: подает монтажникам сварные конструкции.
Дядя Федя заметил его, помахал кепкой.
- Привет, Димка! Лезь ко мне, к солнышку поближе! - крикнул он.
- Его и тут хватает! - прокричал в ответ Димка, - мне некогда! Купаться иду.
- Гляди в мазут не нырни. Сразу негром станешь, - засмеялся дядя Федя.
Димка нахмурился. Ишь, смеется. Все забыть не может, как оттирал его бензином.
Весь мостоотряд тогда над Димкой потешался. Он в бак с мазутом упал. Поскользнулся и бултых!
Подумаешь! С каждым может случиться.
У него потом целый месяц кожа шелушилась.
"Шелудивый ты мой", - дразнил его отец.
Шелудивый! Технику безопасности надо было соблюдать - не оставлять бак открытым, чтоб туда люди не падали. Ничего бы и не случилось.
Правда, ходить по жиденькой дощечке над баком, врытым в землю, никто его не просил, но все равно - был бы мазут закрыт, Димка бы в него не свалился - факт. А тут еще дощечку положили. Будто нарочно, чтоб людей дразнить.
Уж Димка-то знает эту технику безопасности. Что к чему. Что можно, что нельзя.
Как-никак, двенадцать лет на стройке - не шуточки.
Димка залюбовался строгими четкими контурами готового пролета.
Пока он громоздится вдоль берега на суше, и на взгляд постороннего ничего красивого в нем нет - просто груда рыжего от ржавчины железа. Но скоро придет время, и он тяжко ляжет на бетонные опоры быков, а издали будет казаться стремительным и легким.
Пачка электродов
Димка вышел на пирс и увидел легкий спасательный катер, лихо разворачивающийся невдалеке.
За рулем сидел тощий дядька с унылыми усами, а на заднем сиденье развалились двое мальчишек.
Катер резко погасил скорость и четко, щеголевато пришвартовался недалеко от Димки.
Усатый дядька с грохотом бросил на пирс две круглые банки с яркими оранжевыми этикетками.
Потом выпрыгнул сам, зачем-то погрозил кулаком мальчишкам и ушел с банками под мышками. Издали казалось, что он тащит две дыни.
Мальчишки сразу вцепились в руль, завертели его, но это им быстро надоело, и они тоже вылезли на пирс.
Димка видел все это вполглаза. Он делал вид, будто всматривается в противоположный берег, а сам украдкой поглядывал на гостей.
Мальчишки тоже притворялись, будто они его не замечают. Ловко у них это получалось. Будто Димка пустое место. Будто на пирсе - хоть шаром покати - никого.
Только раз Димка поймал быстрый взгляд одного - чернущего такого: зыркнул своими шустрыми глазищами и сразу отвернулся.
Мальчишки потолкались на пирсе и пошли на территорию стройки.
Димке это не понравилось, и он решил пойти за ними, поглядеть, что за типы. Доверия они не внушали.
Две подозрительные личности сразу начали вытворять безобразия. Они нырнули под стальные переплетения мостового пролета, юрко пошарили там и увидели пачку электродов.
- Гляди, Владька, - сказал черный, - написано: "Электроды. УОНИ-55/59". Видал? Чего это за УОНИ?
- Ими железо заваривают, - ответил второй тоном знатока.
"Заваривают! - презрительно подумал Димка. - Это твоя мамка чай заваривает. А сталь сваривают. Серые!"
Тот, который Владька, схватил электрод, хлестнул им по бетонному столбу.
Электрод брызнул осколками обмазки и в руках у Владьки остался голенький тонкий стержень.
- Ух ты! Видал, Жорка? Ай да УОНЯ! - закричал он.
Жорка тоже попробовал, и ему понравилось.
Мальчишки стояли друг против друга и по очереди лупили электродами по столбу. Только искры летели.
Ну, уж такого Димка стерпеть не мог. Ишь, явились! Размахались. Вся Димкина душа возмутилась. Этой пачкой можно было десяток раскосов сварить, а они еще ржут, как кони.
- Эй, вы! А ну, положите электроды, - сказал он и вплотную подошел к мальчишкам.
- Это еще кто такой? Ты его знаешь? - с притворной озабоченностью спросил Владька.
Жорка с таким же притворным сожалением покачал головой.
- Не знаешь? Ну, тогда катись, пацан, колбаской по Малой Спасской.
- А я говорю, положите электроды, - тихо повторил Димка и встал поудобнее. На всякий случай.
- Ты чего за нами шпионишь? Я тебя давно приметил, - сквозь зубы спросил Жорка. - Ты кто здесь? Хозяин? Это твое?
- Мое, - твердо ответил Димка.
- Чего, чего? Может, и это все твое? - Жорка неопределенно прочертил в воздухе рукой.
- Мое.
Мальчишки переглянулись: ну уж от такого нахальства просто кулаки зачесались.
- Дай ты ему, Жорка, в лоб, чтоб не завирался, - лениво посоветовал Владька.
- Сначала электроды положи, - сказал Димка.
- Ну, положил.
- А теперь дай. Попробуй.
- Просишь? - сказал Жорка.
- А ты попробуй.
- Двинь ему, Жорка, двинь! А я судить буду, - обрадовался Владька. Он любил глядеть, как дерутся. Это было гораздо интереснее, чем драться самому.
Жорка размахнулся и заехал Димке по уху. И тут же получил сдачи.
Через мгновение они, сцепившись, возились в пыли и сопели - красные и разъяренные. Сквозь стиснутые зубы они выталкивали всякие обидные слова. Норовили оседлать друг друга.
Но ни одному это не удавалось, а Владька бегал вокруг и подзадоривал Жорку. Владька уже примеривался, как бы поудобнее двинуть врага, но вдруг он оторвался от земли и нелепо заболтал в воздухе ногами.
Две здоровенные руки схватили разъяренных бойцов за воротники, приподняли, встряхнули и поставили на ноги.
- Это еще что такое? Солнце затылок напекло? Как тебе, Димка, не стыдно? Так-то ты гостей принимаешь?
Димка взглянул на дядю Федю - вечно он появляется в неподходящее время. Видно, пообедать спустился - из кармана спецовки торчит промасленный сверток. Обедал бы у себя на верхотуре. Там воздух чище. Теперь опять смеяться будет, подковыривать.
Димка мрачно молчал. Не ябедничать же.
- Чего помалкиваешь? А ну-ка, миритесь! Быстро. Дай ему руку.
- Еще чего, - буркнул Димка.
- Фу, какой стыд! - сказал дядя Федя. - Ты здесь хозяин или нет?
- Угу.
- Тогда мирись.
- Не буду.
- Знаешь, Дмитрий, это просто некрасиво, - рассердился дядя Федя, - придется с тобой иначе потолковать, посерьезней.
И он отошел.
Мальчишки помолчали.
- Ну, ты, хозяин, - тихо сказал Жорка, - тут у тебя, я гляжу, всюду защитнички. Так, может, в другом месте встретимся? Если не боишься.
- Тебя-то? Хихикс! В каком месте?
- А приезжай на Каменный остров. К дубу Петра I. Знаешь?
- Узнаю. Когда?
- Завтра. В десять часов.
- Ждите, - сказал Димка, повернулся и непримиримо зашагал прочь.
Что кому интересно
На круглых электрических часах большая стрелка судорожно дернулась и перескочила на цифру 2.
- Пошли, - сказал Владька, - не придет он. Сдрейфил, наверное.
- Что-то не похоже. Не такой он, по-моему, парень, - ответил Жорка.
- Чего ж его нет? Может, его целый день ждать?
- Ну ладно, пошли.
- На бон?
- Нет, Владька, пойдем к той девчонке. К Тамико. Ладно? Она же нас звала.
- А-а, ну ее! Опять реветь начнет. Терпеть не могу, когда ревут.
- Терпеть не могу! Будто сам никогда не ревел. Откуда ты знаешь, отчего она плакала. Может, у нее горе какое?
- Скажешь тоже - горе! Какое, интересно знать, у нее горе может быть? Смех один. Куклу потеряла? Просто плакса она. Да и мамаша, видал, какая злющая. Того и гляди уши надерет…
- Привет, - раздался сзади голос.
Жорка и Владик враз обернулись и увидели мальчишку со стройки.
Он был красный, потный и дышал, как загнанная лошадь. Видно, бежал со всех ног. Торопился.
- Привет, - отозвался Жорка.
Ишь ты! Не испугался. Один пришел. В такую даль приперся и не побоялся засады. Умеет слово держать.
Драться Жорке ни капельки не хотелось. Он попытался сам себя разозлить, представил, будто этот мальчишка здорово его обидел, да не как-нибудь, а подло: Жорка увидел себя привязанным к дереву, как Пятнадцатилетний капитан, а рядом этого мальчишку с плеткой. Он всегда так себя распалял.
Но на этот раз ничего не вышло. Никак он не мог представить этого мальчишку с плеткой.
Драться решительно не хотелось.
Мальчишка молчал. Молчали и Жорка с Владиком.
На чугунный заборчик, огораживающий дуб Петра I, села маленькая желтая птичка, с любопытством оглядела мальчишек черными юркими бусинками глаз и вдруг, запрокинув голову, разразилась переливчатой, звонкой трелью. И снова поглядела на мальчишек. Будто спрашивала:
"Ну как? Здорово я пою?"
- Здорово, - сказал Жорка и рассмеялся.
- Это чиж, - сказал незнакомый мальчишка.
- А тебя как зовут? - спросил Жорка.
- Димка.
- А меня Жоркой зовут. Его - Владиком. Он мой друг.
- А чижихи не поют, - сказал Димка, - поют только чижи. У них на горлышке темное пятнышко. Если с пятнышком - хороший певец.
- А ты откуда знаешь? - спросил Владик.
- Жил у меня чижик. Всю зиму жил. Я его семечками кормил. Надавлю семечек бутылкой, он и клюет. Совсем ручной стал.
- А где он сейчас?
- Выпустил весной. Он улетать не хотел, все в форточку бился. Потом улетел.
- Слушай, а чего тебя тот дядька хозяином называл? Ты работаешь на стройке?
- Нет. Я еще учусь. В шестой перешел. У меня батя в мостоотряде работает. А дядя Федя шутил. Он меня с пеленок знает. Мы всюду вместе ездим.
- А ты любишь корабли? - спросил Жорка.
- А как же! Ясно.
- Я буду моряком. Вот. Владька музыкантом. А ты?
- Я строителем стану. Мосты буду строить.
- Ну… интерес собачий. Была нужда, - протянул Владька.
- Много ты понимаешь, - обиделся Димка.
- Брось, Владька! Может, ему и вправду интересно. Тебе интересно на скрипке пиликать, ему мосты строить. Чего пристал к человеку, - решительно сказал Жорка.
Владька удивленно на него поглядел и смутился.
- Да я ничего. Пусть себе строит. Пожалуйста, - сказал он.
Мальчишки неторопливо зашагали по аллее.
- Сейчас мы на гребную базу зайдем, - сообщил Владька, - у нас там тренер знакомый. Ты, Димка, академические лодки видел?
- Видел. Издали.
- Издали - ерунда. Сейчас вблизи посмотришь. Даже потрогать можешь. У нас там тренер - приятель. Олег Баранов.
Владька говорил гордым таким, солидным голосом - пыль в глаза пускал.
- Может, сперва к Тамико сходим? - сказал Жорка.
- А кто такой Тамико? - спросил Димка.
- Девочка такая.
И Жорка рассказал о вчерашней встрече.
Димка слушал, и видно было, что не просто так слушает, а с понятием. Это сразу видно, когда человек с понятием слушает, а не так - лишь бы номер отбыть.
- Да, странно, - задумчиво сказал Димка, - не может человек просто так, ни с того ни с сего плакать. Даже если этот человек девчонка. Причина значит есть.
Гичка "Акула"
- А-а, друзья-приятели явились, - сказал Олег, - молодцы, что пришли. Хотите лодку?
- Чего спрашивать-то! Конечно, хотим, - ответил Жорка.
- Тогда вот что: видите эту длинную лодку? Называется она гичка. Сейчас пойдем в кладовую, я вам дам скребки. Гичку надо очистить от старой краски - ободрать ее, потом прошпаклевать, наложить грунтовку и покрасить. Сумеете?
Мальчишки молчали.
- Кто из вас красил когда-нибудь? - спросил Олег.
- Я, - сказал Димка.
- Ты? Что-то я тебя не видел раньше. Ты кто такой?
- Это наш приятель, - сказал Жорка, - его отец в мостоотряде работает. Новый мост строит.
- Очень хорошо, - Олег кивнул, - а что ты красил?
- Лодки красил. И балки стальные суриком грунтовал. Малярам помогал, - сказал Димка.
- Ну? Да ты, оказывается, классный специалист. Решено: будешь инструктором - научишь своих дружков. Пошли за инструментом.
Через несколько минут, вооруженные скребками и жесткими стальными щетками, мальчишки принялись очищать гичку от старой потрескавшейся краски.