- А потому, что в тропиках живет самая большая в мире бабочка Геркулес, и когда участники экспедиции в Новую Гвинею увидели ее впервые, им с трудом удалось подстрелить ее мелкой дробью из охотничьего ружья.
- Гм-м...- сказал я, подумав о своей семье.- Говорят, что век у бабочек очень короткий - всего несколько дней,- поспешил я переменить тему разговора.- Когда же вы находите время для сна?
- Некоторые из нас ложатся спать очень рано, а большинство с заходом солнца.
- Вы, наверное, устаете за день? Впрочем, ведь вы далеко не летаете.
- Что вы! У нас даже есть бабочки-путешественницы. Их называют бражниками. Они путешествуют по всему миру в поисках молочая, которым питаются. Эти бабочки научились перелетать Тихий океан задолго до появления самолетов.
- Тихий океан? - переспросил я, взглянув на ее хрупкие крылья.
- Да, это очень трудный перелет, многие в изнеможении падают в море и гибнут. Бабочки летят только по прямой, не огибая деревья, пролетают сквозь железнодорожные тоннели. В такое путешествие они пускаются не в одиночку, а целым роем.
- Вот, наверно, скучно лететь так долго. Жаль, не умеют они музыку сочинять, как кузнечики,- заметил я.
- О, вы не слышали сонаты в исполнении Черного Адмирала и пурпурной бабочки Нимфалины? Своими лапками они создают легкую музыку. Есть бабочки, которые могут скрипеть, верещать и попискивать.
- Совсем как мой приемник.
- Куда мы только не залетаем! Порхаем над тропическими джунглями, приносим радость и красоту в трущобы, храбро пересекаем пустыни и леденящие просторы Аляски. И повсюду дети гоняются за нами. Кому из них не хочется полюбоваться нашими золотыми и серебряными, красными, розовыми или вишневыми крыльями?
Моя знакомая расправила свои прекрасные крылья и упорхнула домой, а я вздохнул от зависти и пожалел, что я всего-навсего журналист...
XV. ОТШЕЛЬНИК В СВОЕМ ЗАМКЕ
Домик, удобно расположенный прямо на берегу, был очень маленький. А дверка, совсем крошечная, вся в алых и синих точках, так и зазывала в гости к хозяину. Я осторожно постучал в нее кончиком карандаша.
Дверка распахнулась, и кто-то крепко уцепился за карандаш. Только тогда я заметил, что это была вовсе не дверь, а клешня рака-отшельника, закрывавшая вход в его раковину.
- Здравствуйте, дорогой Рак-отшельник, как удачно, что я застал вас дома. Перед вами журналист,- представился я,- и мне хотелось бы взять у вас интервью.
- Хорошенькое время выбрали! Я собираюсь переезжать.
Я не обратил внимания на его недоброжелательный тон.
- Вы покидаете этот прелестный домик? Что случилось?
- Я очень вырос, и теперь мне нужен дом побольше.
- Где же вы достанете новый дом? - удивился я.
- Смотрите, сколько здесь пустых раковин. В них раньше жили рапаны.- И он указал мне на несколько раковин, лежащих рядом.- За нашу долгую жизнь нам приходится не один раз переезжать,- продолжал Рак-отшельник.- Перед этим мы раскалываем свой панцирь вдоль спины и бросаем его вместе с частью нашего желудка. Между прочим, в наших желудках есть зубы. А после переезда мы обычно не показываемся дня два-три, пока наш новый панцирь не затвердеет. Простите,- извинился он,- но мне нужно спешно перебираться вон на то удобное место.
Осмотревшись вокруг и убедившись, что поблизости нет птиц, он помчался по песку. Я рассмеялся.
- Эй, вы забыли надеть штаны! - И действительно, в этот момент он был похож на купальщика, у которого стащили брюки.
Но он был слишком занят, чтобы болтать попусту. Он измерил вход в раковину клешней, потрогал ее своими усиками, извернулся, подтолкнул себя и, словно штопор, ввинтился в раковину. Секунду его не было видно. Затем он снова появился и, казалось, был доволен собой.
- Чудесно устроился. Ну, теперь спрашивайте, дружище, что хотите!
- Вам не холодно? Вы же полураздеты!
- Да, это довольно неудобно. Оттого мы и живем в одиночестве. Заметьте, что вообще мы очень общительный народ, но нам приходится всегда быть настороже - спереди у нас броня, а сзади мы не защищены...
- Одна сторона у вас несколько больше другой,- прервал я его,- и я вижу, что вам недостает ноги. Как это вы не вываливаетесь из своей раковины?
- Минуточку, минуточку, не все сразу! Когда мы заползаем в дом, то принимаем его форму и извиваемся в направлении его витков.
Я изогнулся вправо, а затем влево.
- Ага, понимаю. Вы левша, и ваша раковина закручена слева направо...
- Да, а крабы с увеличенной правой частью залезают в раковину, закрученную влево. Поэтому вытянуть нас отсюда может только краб посильнее да покрупнее. Посмотрите, у нас есть особые крючочки на хвосте и на четвертой и пятой паре ног.
- Четвертой и пятой паре?! Сколько же у вас ног?
- Для журналиста вы что-то не очень наблюдательны. Но я вам подскажу, и если вы знаете латынь, то поймете. Все крабы и раки - декаподы.
- Гм-м-м... Ну и загадку вы мне задали! Подождите, дека... э... Я знаю, дека - это какая-то часть скрипки, и...
- Неверно! "Дека" означает десять ног. Они не все одинаковы. Передние - одна или две - большие, они помогают нам захватывать пищу и передвигаться, а остальные мал мала меньше.
- Ну что ж, может быть, это и так, но у вас-то всего девять ног. А где же вы потеряли десятую, старый драчун?
- Да,- сокрушенно вздохнул Рак,- тут я проявил неосторожность. Наверно, потерял ее во время последней драки за дом. Ну да ничего!
- Ничего! Это мне нравится! Если бы я потерял ногу, мне было бы далеко не безразлично.
- Да, я слышал, что люди этого не любят. Но мы - другое дело. Когда противник оторвет нам клешню, мы говорим: "Подавись ею!" - убегаем и отращиваем новую. Сперва у нас, как на дереве, набухает почка, и из нее постепенно вырастает нормальная нога.
- Вы сказали, что потеряли ногу в драке за дом?
- Когда двум отшельникам нравится одно и то же жилье, начинается потасовка. Расскажу вам одну историю. Как-то рак-отшельник нашел раковину, большую, чем ему было нужно. Его увидел другой рак, покрупнее. Испугавшись, маленький отшельник залез в раковину. Незнакомец попытался его вытащить одной клешней. Ничего не вышло. Он пустил в ход вторую. Опять ничего не вышло. Тогда он посидел, подумал, а потом насыпал в раковину песку и потряс ее изо всех сил. Маленький рак рассердился и высунул голову. Тут большой и схватил его! Тянул, тянул его и все-таки вытянул из раковины. Дал ему хорошего пинка и взялся за раковину. Вытряхнул из нее песок, залез в нее сам и отправился обедать.
- Удивительно! - сказал я.- Мне кажется, что ваши дома похожи на крепости, не так ли?
- Не всегда. Некоторые рыбы легко их раскалывают. Так что для большей безопасности отшельник дружит с актиниями - существами, похожими на георгины. Когда приближается враг, актинии выпускают ядовитые стрелы, как подводная лодка свои торпеды.
- Невероятно!
- Истинная правда. Некоторые отшельники сажают актинии на крыши своих домов, другие, живущие в Индийском океане, держат их прямо в клешнях, словно букет. Есть актинии, которые освещают раковину. Многие отшельники, меняя дома, забирают свои актинии с собой. Защитницам-актиниям достаются остатки от пищи их хозяев, а наиболее дерзкие актинии живут у входа в раковину и выбирают себе лучшие куски.
- А что, все раки-отшельники поселяются в раковинах? - спросил я.
- Есть одна порода отшельников - пальмовые воры. У них твердая кожа и хвост не закручен. Они живут на суше и вместо раковин прячутся в бревнах. Это огромные существа, длиной в полметра. Они взбираются на кокосовые пальмы и сдирают с орехов волосяной покров, которым устилают свои глубокие норы. Говорят, что они даже открывают кокосовые орехи и пьют молоко. Их мощные клешни легко могут вскрыть консервную банку.
- Но почему их называют ворами? - спросил я.
- А очень просто: эти крабы забираются в дом к человеку и тащат оттуда все, что им нравится: они могут унести кисточку для бритья, нож, часы, книгу, носки, даже брюки. Все эти вещи они заталкивают на вершины деревьев и прячут там,- сказал Рак-отшельник. И добавил с грустью: - Нам бы пару штанов... всего лишь пару штанов, пускай даже коротеньких. Мы совсем раздеты. На худой конец, хоть бы в носок залезть погреться...
Он пристально посмотрел на мои брюки, потрогал их клешней.
- Неплохой материальчик,- произнес он. Я поспешно отпрянул в сторону.
- Слава богу, что вы не краб-грабитель! Уже поздно, и, если вы извините меня, я, пожалуй, лучше пойду. Между прочим, эти брюки я одолжил у редактора.
Я закрыл свой блокнот и поспешно распрощался с ним.
XVI. ДОЖДЕВЫЕ ЧЕРВИ
Перед интервью
- Не хватало еще, чтобы я брал интервью у дождевых червей,- ворчал я, запасаясь карандашом и записной книжкой.
Дождевой червь! Болтается себе на крючке, а ты должен весь день сидеть у реки и ждать. А когда стемнеет, ты со своим червем идешь домой, да еще без рыбы. Никакой от них пользы нет!
После интервью
Да, скажу я вам! Черви самые удивительные существа на свете. А знаете ли вы, что если б не дождевые черви, мы давно бы уже погибли? А слыхали ли вы… Впрочем, я лучше расскажу все по порядку.
Интервью
Я так и не поймал в тот день ни одной рыбы. Уже совсем стемнело, когда я подошел к дому. Я включил карманный фонарик и в тот же миг увидел... угадайте, кого? Дождевого червя.
Как-то редактор усомнился в моих журналистских способностях. Но, скажу вам не хвастаясь, если уж я сумел взять интервью у дождевого червя, то представляете себе, каков я... Впрочем, и так все понятно.
Признаюсь, сначала у меня ничего не вышло. Оказывается, я заговорил с Червем не с того конца. Но потом все наладилось.
Из разговора с ним выяснилось, что черви никогда не предназначались для рыболовного крючка. Оказывается, они столь важные существа, что великий английский ученый Чарльз Дарвин написал о них несколько толстых книг, в которых рассказал, что, не будь на свете червей, на земле не было б ни зеленых пастбищ для скота, ни овощей, ни фруктовых деревьев, ни хлеба.
- Жизнь растений зависит в первую очередь от состава верхнего слоя почвы,- рассказал мне Червь.- Если долго пользоваться одним участком, то почва становится все беднее и беднее - каждый год она отдает растениям нужные им вещества. И если б не было дождевых червей, то природе понадобилось бы пятьсот лет для того, чтобы восстановить верхний слой перегноя толщиной всего два с половиной сантиметра. День и ночь дождевые черви перепахивают землю и через несколько лет полностью восстанавливают перегной. Они зарываются в землю, а возвращаясь обратно на поверхность, приносят с собой из глубины почву, богатую химикалиями. Постепенно наверху образуются маленькие холмики такой обновленной почвы. Ветер и дождь смешивают их с верхним слоем земли. Если два километра хорошей сырой земли населить прилежными червями, то за один год на каждом акре будет десять тонн отличного перегноя.
- Вы, наверно, работаете без выходных дней, - заметил я.
- Если не верите, почитайте Дарвина,- обиженно ответил мне Червь.
- Да нет, что вы, продолжайте,- сказал я.- Может быть, вы заодно расскажете, зачем вы, черви, проделываете в земле столько дырок? Земля от этого иногда напоминает сито.
- О, мы делаем миллиарды отверстий в почве,- сказал Червь.- Они совершенно необходимы. Через них влага и воздух попадают в почву гораздо быстрее. Люди судят о том, хороша ли земля, по количеству наших норок. Даже в научных институтах стали изучать сейчас наши методы. Больше того, есть люди, которые разводят червей и продают их на базаре. А фермеры покупают их вместо удобрений для того, чтобы обогатить почву на неплодородных землях.
- Чем больше червей, тем реже прибегаешь к плугу и лопате! - восторженно заметил я.
При слове "лопата" Червь начал так извиваться, будто его разорвали на кусочки.
- Прошу прощения, я не знал, что это слово вам не по душе,- извинился я.-А скажите, если вас разрезать пополам, обе части вновь срастутся?
- Нет,- сказал Червь,- у большинства червей в таких случаях только одна половина отращивает новую голову или хвост, другая же половина погибает. Иногда умирают обе половины. А вот один наш родственник, полосатый, как тигр, червь, настолько живуч, что если его разрезать на двадцать кусков, восемнадцать из них превратятся в новых червей. Правда, иногда происходят досадные ошибки, и некоторые куски отращивают две головы или два хвоста.
- Я всегда путаю, где у вас голова, а где хвост. А что это за лента в середине, вроде пояса?
- Это и есть поясок. Ученые называют его "клителлум".
- Ой, как трудно выговорить. Очень славный поясок, И давно он у вас?
- У каждого червяка есть свой пояс. В нем выделяется слизь, в которую мы кладем по пять-шесть яиц. Потом этот поясок долой - и, смотришь, он уже превратился в кокон. Прошло недельки три-четыре, и вот уже выползает на свет маленький червячок. Что вы так морщитесь? - внезапно спросил он.- Да, мы маленькие существа. Не сочтите меня хвастуном, но Чарльз очень высоко отзывался о том, как ловко мы хватаем листок за острый конец и втаскиваем его к себе в нору. Удивляло его и то, как искусно мы закладываем на день свои норы камешками и глиной, а ночью открываем их, когда надо выползать за едой.
- А днем вам, наверное, нет покоя от птиц? - спросил я.
- К сожалению, да. Ранние птахи обязательно схватят зазевавшегося червяка. Но австралийским червем-гигантом они подавятся: ведь он бывает три метра в длину и толстый, как ваш большой палец. По ночам мы тоже очень осторожны и сидим по пояс в норе, цепляясь за стенки тоненькими щетинками. У большинства червей на каждом кольце расположено по шесть щетинок. Обычно таких колец сто пятьдесят, а иногда и больше. Их можно сравнить с отсеками корабля, и в каждом из таких колец-отсеков имеются свои собственные жизненные органы.
- А кроме птиц, у вас нет врагов? - спросил я и тут же пожалел о своем вопросе.- Хотя, наверное, неприятно об этом говорить.
- Если б только птицы! - со вздохом сказал Червяк.- Кроты тоже нас по-своему любят.
- И потом, многие из вас тонут во время ливней, да? - добавил я (после сильного дождя мне часто приходилось видеть на дорожках погибших червей).
- Нет. Мы можем месяцами жить в воде. Те черви, которых видели вы, наверное, были очень старенькие и слабые и не смогли удержаться за стенки своих нор. Вот их и смыло. А теперь, господин журналист, если вы не возражаете, придется закончить разговор. Мне пора выходить на работу. Но, прежде чем мы расстанемся, я открою вам тайну дождевых червей...
- Одну секундочку, я только наточу карандаш,- поспешно сказал я.
И тут произошло нечто ужасное. Открытый перочинный ножик выскользнул у меня из рук и, упав прямо на червяка, рассек его пополам. И что вы думаете? Обе половинки принялись яростно спорить, кому отращивать голову, а кому хвост, и я так и не узнал тайну дождевых червей.
XVII. МАЛЕНЬКИЙ НАРОДЕЦ
- Я очень рад, господин журналист, что вы хотите написать о нас статью,- сказал Муравей, узнав о цели моего прихода.- Я даже могу предложить вам несколько названий для нее: "Убийцы и шпионы", "Подземные ходы", "Грабители и бандиты", "Палачи королевы", "Заговоры и предательства". Выбирайте любое! Вы, журналисты, любите сенсационные заголовки. Я вижу, вам странно слышать это?
- Ну как вам сказать... У людей случается всякое, но у вас, насекомых...
- Да, мы, конечно, насекомые,- тут же возразил мне господин Муравей,- но в нашей жизни происходит столько удивительного! Вы, похоже, мало что знаете о нас. На свет мы появились тридцать миллионов лет назад! Так считают ваши ученые. Мы начали строить наши государства - их еще называют муравейниками - задолго до того, как вы, люди, научились строить хижины. Мы строили города по всему миру, а люди...
- Да, но...
- Не перебивайте меня, молодой человек! Если вы хотите получить от меня интервью, разрешите мне говорить то, что я считаю нужным.
- Хорошо, хорошо, продолжайте, господин Муравей, это очень интересно,- сказал я, вынимая блокнот и ручку.
- Так вот. Каждый наш муравейник - это своеобразное муравьиное государство. В каждом государстве есть своя королева. В королевстве проживают муравьи мужского, женского и среднего рода.
- Совсем как в нашей грамматике,- заметил я.- Мне хочется поскорей услышать про грабителей и разбойников. Расскажите, пожалуйста.
- Терпение, мой друг, терпение! Все по порядку. В муравейнике живет разный народ. Есть крылатые муравьи, они никогда не работают, это слабые создания. А вот бескрылые муравьи - сильные, большие и умные, они управляют городами и защищают свое государство.
- Умные? - удивился я.- Как они могут быть умными, если у насекомых нет мозга? Вы вообще-то знаете, что такое мозг? Это - серое вещество в голове.
- И, несмотря на то, что у нас нет этого серого вещества,- с достоинством возразил господин Муравей,- ваши ученые считают, что мы находимся на высшей ступени развития насекомых. Вместо мозга у нас есть замечательные нервные узелки, которые принимают сигналы от всех частей нашего тела и отдают им соответствующие приказы. И потом, у нас отличная память. Люди очень подробно изучают нашу жизнь и восхищаются нашим поведением. Японцы изображают слово "муравей" четырьмя иероглифами, которые означают: "насекомое", "великодушие", "справедливость" и "благородство". Вот как они нас уважают!
- Хорошо бы узнать какую-нибудь любопытную историю из жизни ваших сородичей,- сказал я.
- Ну что ж, послушайте. Однажды некий натуралист увидел, как длинная цепочка муравьев переходила через железнодорожный путь. В это время прошел поезд, и погибло много муравьев. Кстати, люди, у которых есть мозги, тоже умудряются попадать под поезд. Так вот, оставшиеся в живых муравьи хорошо запомнили печальный урок и проделали туннель под насыпью. Ученый закрыл этот туннель и думал, что муравьи снова полезут через рельсы. Но не тут-то было. В отличие от людей, муравьи никогда не повторяют своих ошибок. Они тут же начали рыть новый туннель! Я могу привести еще много случаев разумного поведения муравьев. Например, свою добычу, которая часто бывает во много раз тяжелее самого муравья, он не взвалит на себя, а покатит перед собой. Муравьи очень любят рыться в морских водорослях, выброшенных на берег. Но они идут туда только во время отлива, потому что знают: прилив опасен для них. И если близится шторм, а муравьи это чувствуют, они и вовсе не выходят на берег.
- А как же они узнают, когда отлив и когда надвигается шторм?
- На этот вопрос вы уж попытайтесь ответить сами, господин журналист. Ведь вы сказали, что для этого у людей имеется серое вещество, вот вы и подумайте.
- Хотел вас спросить,- поспешил я заговорить о другом,- за какие провинности вы казните ваших королев?
- А-а, вы желаете рассказ пострашней! Немного выдержки, узнаете и об этом. Вы слыхали, что у муравьев тоже есть кровь, но нет вен и артерий, как у людей, да и кровь-то холодная? Температура ее меняется под влиянием окружающего воздуха, а проще сказать - от погоды. У всех насекомых такая кровь, и еще у лягушек и крокодилов. Но когда термометр показывает ноль, толстокожие крокодилы погибают, а мы продолжаем жить. Правда, во время холодов нас не узнать - мы вялые-вялые и не строим новых муравейников.