Повесть для детей дошкольного возраста.
Содержание:
-
Глава первая, в которой бабушка говорит стихами 1
-
Глава вторая, в которой находится выход из безвыходного положения 2
-
Глава третья, в которой появляются Настя, Яшка и Боря 3
-
Глава четвёртая, в которой все гуляют 3
-
Глава пятая, в которой все спят. Вернее, в которой никто не спит 4
-
Глава шестая, в конце которой Морошкин, наконец, засыпает 4
-
Глава седьмая, в которой разгуливает Миля 5
-
Глава восьмая, и единственная, где появляются ликизмены 5
-
Глава девятая, короткая, в которой Морошкин разговаривает с собакой 6
-
Глава десятая, в которой наступает утро 6
-
Глава одиннадцатая, в которой Морошкин доверяет Яшке тайну 6
-
Глава двенадцатая, в которой Морошкин жалеет Борю, себя и собаку 6
-
Глава тринадцатая, в которой Морошкину становится особенно грустно 7
-
Глава четырнадцатая, в которой все считают, а Морошкин не считает 7
-
Глава пятнадцатая, состоящая из вареников 8
-
Глава шестнадцатая, в которой впервые упоминается медаль 8
-
Глава семнадцатая, в которой овсянка, мясо и морковка портят всё дело 8
-
Глава восемнадцатая, в которой не следует забывать о медали для собаки 9
-
Глава девятнадцатая. Собачья выставка 9
-
Глава двадцатая, в которой наконец-то и очень кстати появляется Прохожий Доктор 10
-
Глава двадцать первая, в которой предстоит решить, хорошо ли быть трусом 10
-
Глава двадцать вторая, в которой Гоблин покидает Морошкина 10
-
Глава двадцать третья, в которой Морошкин болеет 10
-
Глава двадцать четвёртая - последняя 11
Глава первая, в которой бабушка говорит стихами
Морошкину не нравилось гулять с бабушкой. Сначала они гуляли в булочной, потом в мясном магазине, а потом в прачечной. С прогулки бабушка возвращалась довольная.
- Сколько лет живут люди? - спрашивал Морошкин.
- Это уж как придётся, - говорила бабушка. - Кто много, кто мало, кому сколько положено.
- А сколько лет живут рыбы?
- Рыбы-то? Живут, пока их не выловят. Которая рыба лучше, та меньше живёт, а которая похуже, та и плавает до самой смерти, потому как никому не нужна.
Морошкин не понимал. Он слышал, что некоторые рыбы живут до ста лет. У них, наверное, вырастают седые усы и выпадают зубы, но они всё живут и живут.
- Бабушка, а у рыб зубы есть?
- Зубы! - удивлялась бабушка. - Зачем рыбе зубы?
Разговаривать с бабушкой было неинтересно. Ничего не узнаешь. Узнаешь только, что молоко полезно, спать надо ложиться рано, а шерстяные рейтузы носить до самого лета. Бабушка почему-то знала только скучные вещи.
Морошкин ждал, когда приедут мама и папа, потому что они знали много интересного и с удовольствием отвечали на вопросы Морошкина. Но мама и папа приезжали только в выходной день. Они жили в небольшом городе на другом берегу реки и строили там дома.
Дни, когда приезжали мама и папа, были чудесными. Чудеса начинались с утра. На столе, покрытая пёстрым полотенцем, появлялась кастрюля. Из неё вылезал запах сладких булочек. Он был сдобный, лёгкий, круглый и летел по комнате с невероятной быстротой. Скоро всё - и часы, и одеяло, и сам Морошкин - пахло так же, как сладкие булочки. И когда мама, ворвавшись в комнату, хватала ещё не проснувшегося Морошкина и, зарывшись лицом в его тёплую рубашку, приговаривала: "Мой сладкий", Морошкин понимал, что это запах булочек кружит маме голову.
Маленькие туфли Морошкина, как две лодочки, стояли на блестящем полу. Они готовы были отнести Морошкина к папе. Совсем не надо было двигать ногами. Надо было только стоять, а туфли сами несли его, да так быстро, что рубашка вздымалась на Морошкине парусом. Папа стоял в дверях боком. Он был такой широкий и большой, что не помещался целиком в проёме дверей.
- Вот уж сегодня, - говорил он, - мы непременно что-нибудь совершим!
"Совершим! - ликовал Морошкин. - Вот уж сегодня…"
Но, как назло, именно сегодня что-нибудь да случалось. То приходила соседка и звала в гости, то мама покупала билеты в кино, то папу просили зайти в соседнюю квартиру подержать лестницу. Он уходил и возвращался не скоро. Всегда и всем папа что-нибудь чинил. Даже погоду он мог исправить, если, конечно, очень попросить.
После папиной починки дождь шёл медленнее и выглядывало солнце. Погода устанавливалась иногда до следующего папиного приезда.
А мама пела. Не всё время, а когда её об этом просили. Если бы мама не пела, а папа ничего не умел, они сидели бы с Морошкиным, и только с ним одним. Они тогда никому не были бы нужны.
Теперь же получалось, что стоило им появиться утром у бабушки, как сбегались люди со всего дома, и Морошкин, оттеснённый от папы в дальний угол, с тоской думал: "Вот уж сегодня наверняка ничего не совершим…"
Под вечер сладкие булочки уже не пахли. Туфли не скользили сами по полу, их приходилось толкать ногами. Исправленная погода не радовала. Мама и папа собирались домой.
Морошкин сидел грустный и молчал. Опять он не узнал, сколько лет живут рыбы. И есть ли у них зубы? И зубы ли у рыбы? Или рыба у зубов? Ведь у зубов может быть рыба, может быть человек, а может и зверь. Только птица не бывает у зубов. Потому что птица пристраивается к клюву.
- До свиданья, - говорит папа. - Вот в следующее воскресенье…
Он замолкает, ему, должно быть, стыдно, что он не держит своих обещаний.
- Ладно! - говорит он. - В следующее воскресенье…
Но мама перебивает его.
- В следующее воскресенье, - говорит она, - у нас народный театр, мы будем играть новую пьесу, так что нас не ждите. Слышите, мама?
- Слышу, слышу, - говорит бабушка.
А Морошкину бабушка говорит:
- Вот и разъехались, слава богу. Вот и остались мы одни. Руки надо теперь мыть. Кефир пить. Творожком заедать. Творог очень полезный.
…Снова начинается скучная жизнь с бабушкой. И вот опять бабушка и Морошкин стоят в большом магазине.
- Бабушка, - спрашивает Морошкин, - где я был, когда меня не было?
- Двадцать пять и сорок четыре, - считает бабушка, - это будет…
- Где же я был? - спрашивает Морошкин.
- Не мешай мне считать, - говорит бабушка, - я из-за тебя сбилась со счёта.
Очередь еле движется.
Морошкин стоит тихо, не вертится и не рвётся убежать. Он думает. Неужели всю жизнь он будет жить у бабушки, пить молоко и носить тёплые рейтузы? Неужели он не встретит никого, с кем он, Морошкин, мог бы долго, не спеша разговаривать. Кто никому, кроме Морошкина, не нужен. Кто не будет срываться с места и убегать к соседям, или в магазин, или в кино, а будет всё время сидеть возле Морошкина и слушать его.
- Сорок пять да двадцать пять, - шепчет бабушка.
- Бабушка, - говорит Морошкин, - ты уже сосчитала?
- Сосчитала, ангел мой.
- Тогда скажи, сколько лет деревья живут?
- Да что ты заладил: сколько лет да сколько лет?
- А какое дерево дольше всех живёт?
- Баобаб, - сказал кто-то тонким голосом.
Морошкин оглянулся и увидел старичка с голубыми волосами. На носу у старичка блестело пенсне. Он смотрел сквозь стёкла на Морошкина и, похоже, немного улыбался.
- Что вы сказали? - переспросил Морошкин.
- Дольше всех живёт баобаб - целых пятьсот лет. Запомни, мальчик: баобаб.
Бабушка дёрнула Морошкина за руку.
- Забивают детям голову! Сами не знают чего! Дуб дольше всех и растёт, дуб-то, у которого жёлуди, помнишь, в саду с тобой собирали? Дуб и есть самый крепкий.
Но Морошкин не поверил. "Баобаб", - постарался запомнить он… "А где он растёт?" - хотел спросить Морошкин старичка, но того и след простыл. Только послышалось тонкое "тю-лас!", будто птица просвистела где-то рядом.
- Где он? Куда он делся? - спросил Морошкин у бабушки.
- Ох ты беспокойный какой! В кассу пошёл платить, вернётся.
Но старичок не вернулся. Бабушка набила покупками кошёлку, крепко взяла Морошкина за руку, и они вышли из магазина.
- Бабушка, - спросил Морошкин, - а куда деваются люди, когда они исчезают?
- Спокойно должен ты гулять, а не вопросы задавать.
Морошкин остановился. Он во все глаза смотрел на бабушку. Никогда раньше бабушка не говорила стихами.
- Ну что стоишь? На что это похоже? Мешаешь ты на улице прохожим.
Тут уж бабушка и сама остановилась.
- Фу ты! - сказала она. - Только этого ещё не хватает! Пойдём скорей, внучонок мой, пойдём скорей, скорей домой. Доктора! - позвала бабушка слабеющим голосом. - Умираю!
Какой-то человек подхватил бабушку под руку, усадил её на ступеньку магазина, и сразу же вокруг бабушки собралась толпа. Все толкались и старались протиснуться вперёд, посмотреть, что случилось. А одна женщина всё допытывалась:
- У вас сердце? Скажите, у вас сердце?
- Не видите вы разве сами, - сказала бабушка, - что говорю теперь стихами.
Слёзы побежали по бабушкиному лицу, а все люди, которые стояли вокруг, сказали разочарованно:
- Всего-то?
И все стали понемногу расходиться. Но один прохожий протиснулся сквозь толпу и сказал:
- Напрасно вы так несерьёзно относитесь к этой болезни. Случалось, что люди заболевали ею на всю жизнь. Позвольте, я послушаю больную.
Прохожий достал из кармана деревянную трубку и приложил её к бабушкиному пальто. Морошкину показалось, что этого человека он уже где-то видел.
- Ничего опасного нет, - сказал он. - Стихи прослушиваются лишь в нижней доле правого лёгкого.
- А вы откуда знаете? - удивилась бабушка.
- Я - доктор.
- На доктора вы непохожи. Обыкновенный вы прохожий.
- Я и есть Прохожий Доктор. Можете мне поверить: болезнь не заразная и скоро пройдёт.
Значит, ничего страшного не случилось. Морошкин перевёл глаза на Прохожего Доктора, увидел голубые волосы и поблёскивающие стёкла пенсне и вспомнил: этот старичок рассказывал ему про баобаб.
- Пожалуйста… - Морошкин хотел спросить у Прохожего Доктора, где растут баобабы, но в тот же момент из бабушки выскочили очередные стихи.
- Для излеченья от болезни домашний воздух мне полезней. А значит, надо нам с тобой добраться поскорей домой.
- Я вам помогу, - предложил Прохожий Доктор. - Где вы живёте?
- Живём мы с ним на Угловом. Спасибо, сами мы дойдём.
Но едва только бабушка сделала первый шаг, как вспомнила:
- Невестку надо вызвать срочно. Скажи-ка, милый, где здесь почта? Не знаю, что со мною сталось - всё в голове перемешалось.
Прохожий Доктор объяснил бабушке, как пройти на почту, блеснул стёклышками пенсне, и послышалось тоненькое "тю-лас!". Морошкин не успел и рта раскрыть - никого не было рядом. Ничего другого не оставалось, как идти с бабушкой на почту.
На почте бабушка отправила маме Морошкина телеграмму: "Немедленно приезжай причине болезни стихами".
Глава вторая, в которой находится выход из безвыходного положения
На другой день утром приехала мама. Она открыла дверь своим ключом и закричала с порога:
- Что случилось? Скорее объясните! Вы здоровы?
- Здоровы-то здоровы, да только от всего этого чтения, что вы покупаете и покупаете, от всей этой любознательности такое приключилось, что я второй уж день, поверь, стихами говорю теперь.
- А температура у вас есть? - спросила мама.
- Нет у меня температуры, дай мне какой-нибудь микстуры.
Мама порылась в аптечке и достала пузырёк.
- Это от кашля, - сказала мама. - Пить три раза в день, капли датского короля.
- По чайной ложке трижды в день мне выпить короля не лень, - сказала бабушка и опрокинула пузырёк в рот.
Морошкин замер. Теперь-то он был наверняка уверен: с бабушкой что-нибудь случится; но бабушка встряхнулась, поставила пустой пузырёк на холодильник и бодро произнесла:
- Вы оба мне сказать могли бы, живут на свете сколько рыбы?
Мама посмотрела на Морошкина, а Морошкин посмотрел на маму. Мама, наверное, решила не перечить бабушке и вежливо ответила:
- Некоторые рыбы живут очень долго, например, щука может жить до трёхсот лет.
- А не могли бы рыбы в иле услышать, как собаки выли? - сказала бабушка просто.
Мама во все глаза смотрела на бабушку.
- Какое безвыходное положение! - закричала мама. - Вы должны отдохнуть. Вы сильно переутомились. Выход один - я увезу ребёнка, а вы отдохнёте, - объяснила она бабушке.
Но Морошкин уже не хотел уезжать. Теперь-то, когда у бабушки стало интересно, его увозят отсюда.
- Нет, - сказал он. - Я не поеду.
- На ветках звёзды гнёзда свили, и ночью птицы нам светили. Свет птиц пришёл издалека, звезда же вывела птенца. - Бабушка достала клубочек с вязаньем. - Зажгутся скоро в небе птицы, а я возьмусь пока за спицы.
- А что ты будешь вязать, бабушка? - спросил Морошкин.
- Из шерсти белой с шерстью синей могу связать я шарф дельфиний, цвет красный стоит взять мне в руки, и я свяжу чепец для щуки.
Пока Морошкин разговаривал с бабушкой, мама, раскрыв чемодан, бросала туда все вещи Морошкина: его игрушки, кофточки и книжки. Она время от времени всплёскивала руками и приговаривала:
- Какая неприятность! Какое несчастье!
Но бабушка, как видно, совершенно освоилась со своей болезнью и шпарила стихами почём зря. Она больше не плакала, а была, наоборот, очень довольна.
И Морошкин был доволен тоже.
- Бабушка! - восклицал он. - А рейтузы ты дельфину свяжешь?
Мама схватила Морошкина за руку и зашептала:
- Бабушка больна, не беспокой её.
- Пока я говорю стихами, - обратилась бабушка к маме, - пускай живёт ребёнок с вами.
- Конечно, конечно, - засуетилась мама. - Именно поэтому я и собираю вещи. Наш сын теперь будет жить с нами.
- Давно пора! - буркнула бабушка под нос, почему-то не в рифму. Но тут же поправилась: - Ребёнку, повторю опять, не бабушка нужна, а мать.
- Бабушка, - сказал Морошкин, - я не хочу уезжать. Я хочу посмотреть дельфина в шарфе.
- Ах ты ангел мой! - сказала бабушка и заплакала. - Дай я тебя поцелую.
А мама сказала бабушке:
- У вас сильное переутомление. Этим и объясняется вся ваша болезнь.
- Может, и так, - сказала бабушка. - Я говорить стихами стала лишь потому, что я устала. И чувствую я, верь не верь, мне надо отдохнуть теперь.
- Ты теперь будешь ходить в детский садик, - сказала мама Морошкину, - а бабушка тем временем подлечится немного и приедет к нам, как только выздоровеет.
Здоровая бабушка была Морошкину неинтересна, и он попросил:
- Можно я останусь здесь хотя бы на день?
- Что ты! - сказала мама. - Ты же видишь, как бабушке плохо.
Но разве бабушке было плохо? Она сидела на маленьком стульчике, и быстро, быстро ходили спицы у неё в руках. Шарф для дельфина рос на глазах. На шарфе были белые и синие полоски, как на морской тельняшке. Бабушка бормотала что-то под нос и улыбалась. Как видно, она была довольна шарфом.
- Всё! - сказала мама. - Я всё собрала. Мы уезжаем. Выздоравливайте, пожалуйста, и пейте лекарство.
Мама подхватила Морошкина и выбежала на лестницу.
Мама бежала по улице с Морошкиным под мышкой. В другой руке у неё был чемодан. Она бежала так, как будто болезнь неслась за ними и вот-вот могла их догнать. Наконец мама остановилась, поставила Морошкина на землю и села на чемодан.
- Скажи, пожалуйста, что-нибудь, - попросила она Морошкина.
- Что сказать? - спросил Морошкин.
- Всё равно, - сказала мама. - Я хочу убедиться, что ты не заразился.
- Эта болезнь не заразная.
- Откуда ты знаешь? - спросила мама.
- Так сказал Прохожий Доктор.
- Что это ещё за доктор? - удивилась мама.
- Не знаю, - пожал плечами Морошкин. - Наверное, Доктор, который проходит мимо, когда что-нибудь случается.
Мама взяла Морошкина за подбородок, оглядела его внимательно, потрогала ему лоб и спросила:
- Головка не болит? Поехали скорее домой!