- Ты в комнате начальницы, и я останусь здесь, с тобой, пока ты совсем не поправишься, - успокаивала его мама и нежно гладила по головке.
Сережа не ощущал никакой боли… Ему хотелось спать и только.
Он уже начал забываться, как вдруг внезапно вспомнил, что виновником его падения был Грушин.
- Ему, наверное, попадет, если начальница узнает об этом, - тревожно проговорил Сережа, обращаясь к Принцу. - Непременно попадет.
- Непременно попадет. Да и поделом, - подхватил тот и сердито сжал свои маленькие кулачки, грозя невидимому Рыжему, - не толкайся, ведь не подоспей старшие воспитанники, ты бы захлебнулся и умер. Весь наш класс ужасно сердится на Грушина, никто с ним не хочет сидеть рядом во время уроков и обеда, а главное - выключили его из всех игр и сторонятся его всем классом.
- А он что?
- Притих. Сознает свою вину и молчит. Валерик знает, что он толкнул тебя в бассейн и говорит, что как только донесет об этом, Пушка его непременно выключит из пансиона.
- Неужели выключит! - взволновался Сережа.
- Понятно! - спокойно подтвердил Принц. - И пусть выключит! Такого не жалко. Вот мать его жалко. Она такая бедная, несчастная, живет на крошечную пенсию и души не чает в сыне, думает, что ее помощником и опорой будет.
- Ну, довольно, дети, - прервала Сережина мама Принца. - Пора спать. Закрой глазки, Сережа, и спи!
Но спать Сережа не мог. Долго он ворочался с боку на бок, и ему все мерещилась печальная, горем убитая старушка, мать Грушина, просившая Сережу спасти ее сына.
* * *
Бодрый и здоровый поднялся на другое утро Сережа. Приехавший доктор внимательно осмотрел его и остался очень доволен.
- Молодчина! Чугунный он у вас, - обратился он, улыбаясь, к Пушке.
Сережина мама уехала за теплым платьем для своего мальчика, так как день был субботний и пансионеров распускали по домам.
Когда доктор уехал, позволив Сереже идти в класс, мальчик чуть не запрыгал от радости. Особенно приятно ему было обещание Принца пойти с ним в отпуск и провести целых два дня в гостях у Сережи.
Но тут Сережа вдруг вспомнил о Грушине и его бедной матери.
- Антонина Васильевна, - робко обратился он к начальнице, - я хотел спросить вас о Грушине…
- Не говори мне о нем, - строго ответила она, - я сейчас сажусь писать его матери, чтобы она взяла своего сына из пансиона.
- За что? - невольно вырвалось у Сережи.
- Как за что! Или ты не знаешь, что тебя толкнул в бассейн этот негодный Грушин?
- Ах, нет! - горячо воскликнул Сережа, - да, то есть, он толкнул меня… нечаянно… он не хотел. Я обидел его, я начал первый, я ударил сначала, а он только защищался… Уверяю вас, он не хотел меня толкнуть..
Начальница внимательно слушала Сережу. Когда он закончил, она сказала, строго сдвинув брови:
- Так вот, как это было. А мне передали совершенно иначе. Это меняет дело. Ты оказываешься более виновным, нежели Грушин, и следовало бы тебя примерно наказать, но я полагаю, что ты достаточно наказан вчерашним падением в воду, и потому советую тебе только постараться исправиться: я не люблю забияк! Второго такого поступка я не прощу.
Несмотря на строгое лицо начальницы и на ее суровый тон, Сережа был счастлив, что ему удалось спасти Грушина. Если б он оглянулся, выходя из комнаты, то увидел бы, как строгое лицо Пушки озарилось доброй улыбкой и она чуть слышно сказала вслед Сереже:
- Храни тебя Бог, добрый мальчик, за твое чудесное сердечко. Ты не побоялся оклеветать себя, чтобы спасти своего недавнего врага.
А сияющий Сережа пулей влетел в класс, отыскал глазами сидевшего в углу Грушина и со всех ног кинулся к нему.
- Не печалься, Рыженький, не горюй! Она простила и ни за что тебя не выключит!
Грушин поднял на Сережу заплаканные глаза - ему уже было объявлено об его исключении, и он не понимал, что ему кричит так радостно Сережа.
Сережа должен был повторить… Мальчики окружили недавних врагов и закидали Сережу вопросами.
Потом, узнав в чем дело, все закричали в один голос:
- Молодец, Сережа! Добрый Сережа! Да здравствует Сережа!
Подхватив его на руки, ребята начали его качать. Когда счастливого мальчика опустили на землю, Грушин бросился к Сереже и, обнимая его, проговорил растроганно:
- Ты меня прости, Горин, я виноват перед тобою!
- Ну, вот еще! - засмеялся Сережа, - кто старое помянет, тому глаз вон.
* * *
- Няня, няня, да открой же скорее, звонок! - заволновалась Людочка, ожидавшая у окна возвращения Сережи.
- Иду! Иду, матушка! - и Домна Исаевна заторопилась к двери.
Каково же было удивление Людочки, когда вместо Сережи на пороге показался белокурый мальчик. Людочка даже попятилась назад и спряталась под передником Домны Исаевны. Потом она высунула оттуда свое личико и сказала:
- Нет, нет, это не Сережа!
- И Сережа здесь, и Сережа, - поспешил крикнуть из передней ее братишка, и через секунду он уже был в гостиной и крепко обнимал Людочку.
- А кто же это? - робко косясь на белокурого мальчика, спрашивала она Сережу.
- Это Принц, товарищ Сережи, - поспешила объяснить ей мама, - его зовут Котей, и он очень дружен с Сережей и очень его любит!
- Ну, если он любит Сережу, то и я его полюблю, - пресерьезно ответила малютка и, как взрослая, крепко пожала руку Принца.
- А где же Арапка?.. Арапка, фью-фью! - свистнул Сережа, и откуда ни возьмись громадный черный Арапка бросился к Сереже и приветствовал его, лизнув в самое лицо.
Мальчики по очереди гладили собаку и наперебой рассказывали новости пансионской жизни: и о Худышке, и о Грушине, и о доброте Пушки, простившей мальчиков, словом - обо всем.
И мама, и Домна Исаевна, и Людочка - все слушали их.
Особенно внимательно слушала мама - слушала и не могла наглядеться и нарадоваться вдоволь на своего доброго, милого, великодушного мальчика, на своего дорогого Сережу…
Вместе со всеми слушал и Арапка. Он не сводил глаз с обоих маленьких рассказчиков, хлопал ушами, вилял хвостом и, казалось, без слов говорил всей своей собачьей персоной:
"Это ничего, что вы люди, а я только большой черный ньюфаундленд: я отлично понимаю все, что вы говорите, и куда умнее и развитее всех остальных собак в мире".
Принц провел в гостях у Сережи все воскресенье. Им было так весело, что они и не заметили, как этот счастливый день промелькнул, словно его и не бывало.
* * *
Как-то раз, проснувшись холодным осенним утром, мальчики увидели в окно спальни, что вся земля, крыши домов и деревья покрыты сплошь слоем белого снега.
- Вот так штука! - вскричал Принц. - Легли спать осенью - проснулись зимою.
- Зима! Зима! - раздалось со всех сторон, и мальчики гурьбой хлынули к окошку.
- Ну, теперь надо приготовлять коньки и салазки! - рассудительно произнес Жучок.
- Братцы, - предложил Петух, - давайте выстроим гору!
- Ну, вот еще выдумал, - насмешливо пожал плечами Грушин, - разве можно из первого снега гору строить… Как по такой прокатишься, так и провалишься.
- Вверх тормашками, - ввернул свое слово Принц, примирившийся теперь окончательно со своим бывшим врагом.
После Сережиного падения в бассейн и последовавшего затем полного раскаяния со стороны виновника этого несчастья Грушина между троими мальчиками не было и помину о прошлых ссорах. Напротив того, они даже подружились с Грушиным и охотно играли с ним.
Грушин оказался вовсе не таким злым, каким его представляли себе наставники и товарищи: он был только чрезвычайно ленив и очень любил поддразнивать младших пансионеров; но со дня примирения его с Сережей и Принцем Грушин дал торжественное слово перед всем классом отвыкать от этой несносной привычки.
- Господа! - внезапно раздался голосок Принца, в то время как мальчики в полнейшем безмолвии созерцали точно одетый в белое одеяние, сад и двор пансиона. - Знаете, что? Давайте-ка вместо горы устроим в саду снежную бабу!
- Да, да, бабу! Отлично! - послышалось со всех сторон, и все обступили Принца.
- И знаете что! - продолжал тот, блестя глазами от предвкушения новой забавы, - сделаем бабу и изведем Пушку.
- Да, да, изведем Пушку! - подхватили веселые голоса мальчиков, почуявших новую проказу в предложении Принца.
- Братцы, не надо! - нерешительно произнес Мартик Миллер.
- Ну, вот глупости! - вспыхнул Принц, - что тебе жалко ее, что ли? Или ты боишься, что она похудеет от злости? Так ведь это ей полезно, смотри, какая она толстая! - Принц совершенно позабыл о том, что дал себе слово не раздражать начальницу. Он повернулся к Мартику спиной и стал объяснять мальчикам, как им надо извести Пушку.
На Пушку Принц был ужасно сердит. Во-первых, она пожаловалась как-то на его проказы m-eur Рено, приходившему аккуратно каждую неделю узнавать об ученье и поведении своего маленького воспитанника, а во-вторых, не пустила в последнюю субботу в отпуск к Сережиной маме. Принцу было страшно тяжело это наказание. Еще бы! Он обещал Людочке выдрессировать Арапку и сделать крепость из картонки от шляпы, а вместо этого целый вечер субботы и все воскресенье пришлось просидеть в кабинете приемного отца, подле ненавистного Рено и учить французские глаголы! И Принц, рассерженный не на шутку, поклялся с этого дня изводить Пушку чем и как только может.
* * *
От трех до четырех часов по вторникам Валерик преподавал младшим гимнастику в рекреационном зале, но когда бывала хорошая погода, то урок гимнастики проводили в саду, и дети резвились на чистом воздухе.
На этот раз решено было перенести урок в сад, и мальчики гурьбой хлынули на площадку, находившуюся прямо перед окнами Пушки.
- Равняйся! Налево кругом! Руки кверху! Руки в бок! Левой, правой! - кричал Валерик, и изо рта его при каждом слове шел пар, занимавший мальчиков.
Через четверть часа Валерик прекратил урок, находя, должно быть, что он достаточно надорвал себе горло, и пансионеры рассыпались по саду.
- Грушин и Сережа, подойдите сюда! - позвал Принц.
Он отвел их подальше от пансионеров и заговорил, захлебываясь от нетерпения:
- Помогите мне сгрести в кучу как можно больше снегу!
Сережа и Грушин не заставили его повторять и, взяв в руки по огромной лопате, забытой дворником у сарая, стали сбрасывать в кучу снег.
Куча росла с каждой минутой. Начинало темнеть, из окон Пушки нельзя было уже различить, что делается на площадке. Мальчики тихонько позвали остальных, и вместе они соорудили небольшую, в рост десятилетнего ребенка, снежную фигуру. Валерика давно уже не было в саду, а воспитатель Василий Иванович остался с пансионерами, которым запрещено было гулять, в классе. Таким образом, никто не мешал, и снежная баба вышла на славу. Издали ее можно было принять за маленького человека, а когда Принц сбросил свое длинное пальто и круглую шапочку и надел на снеговика, он окончательно приобрел вид маленького пансионера.
Принц, обведя мальчиков глазами, крикнул задорно: - Ну-ка, кто теперь хочет извести Пушку?
- Я! И я! И я! - послышались голоса самых отъявленных шалунов класса.
- Ладно! Ладно! Не все сразу, - и Принц замахал на них руками. - Ты, Петух, и ты, Жучок, - самые подходящие. Вот что: я побегу теперь в спальню и лягу под кровать, а вы скажите Пушке, что я пропал. Поднимется суматоха! А когда она наищется вдоволь, кто-нибудь из вас бегите к ней и кричите, что меня нашли в саду, но я упрямлюсь и не хочу идти. А потом… потом… - тут Принц так и залился смехом, - потом уж увидите, что будет!.. Вот-то потеха!
Уже заметно стемнело, когда Василий Иванович вышел на крыльцо и стал звать мальчиков из сада. Принц, ежась от холода, незаметно проскользнул в дом за остальными.
Сад опустел. Только перед окнами Пушки, спиною к ним, одиноко стоял маленький пансионер в аккуратно застегнутом, с поднятым воротником пальто и нахлобученной на самый нос меховой шапке.
* * *
Принц лежал под кроватью Морозова, крайней у печки, куда не только никто не заглядывал из пансионеров, но где даже и щетка редко проходила по пыльному полу… По крайней мере краснощекая Паша предпочитала мести под теми кроватями, которые находились ближе к коридорной двери. Зато теперь, лежа в добровольном заточении, Принц, благодаря неаккуратности Паши, узнал пропасть интересных вещей: узнал, что помадную банку, потерянную Валей Сторком, любимцем Пушки, никто не утащил, как уверял потерпевший, а она преблагополучно лежала тут же около печки и представляла из себя весьма печальное зрелище: помада растаяла от частой топки и, вылившись наружу, облепила банку, от которой пахло чем-то пряным и невкусным. Узнал также Принц и то, что под кроватью Морозова крысы проделали дырку, и писк по ночам, слышанный им в спальне, производят они, а вовсе не маленькие пансионеры, как думал Василий Иванович, спавший рядом в соседней со спальней младшего отделения крошечной комнатке.
Сначала Принц весь ушел в созерцание помадной банки и дырки в полу, но мало-помалу ему это наскучило, и он начал напряженно прислушиваться, стараясь угадать, что происходит в это время в классе.
А происходило вот что.
Как только мальчики вернулись в класс, с быстротою молнии разнеслась весть о том, что Принц пропал. Поднялась суматоха. Принца искали всюду: в старшем классе, в коридоре, в спальнях и даже на кухне. Пушка, испуганная исчезновением из пансиона мальчика, не позабыла заглянуть и в громадную кадку, из которой когда-то извлекла Сережу и Принца, перепачканных капустой. Но, разумеется, Принца там не оказалось.
Тогда начальница бросилась в спальню младших. Это было преинтересное шествие. Впереди шла со свечой Паша, хотя в свече не было никакой необходимости, потому что всюду горели лампы. За нею - Вавилыч, далее - Василий Иванович и, наконец, красная, взволнованная Пушка, замыкавшая шествие.
- Вакулин! - кричала начальница с порога каждой комнаты. - Вакулин, ты здесь? Откликнись!
Но Принц не откликался, и шествие направлялось дальше.
Младшее отделение г-жи Власьевой прилежнее, чем когда-либо, принялось за уроки в этот вечер. Разумеется, никто из мальчиков и не думал учиться, всех так и разбирало: "А что будет дальше?"
Один Сережа волновался.
"И зачем он выдумал эту глупую затею! - с тоской думал мальчик. - Ведь опять его накажут, что хорошего! А Людочка сказала, что будет ждать его в будущую субботу! А его не пустят, наверное не пустят".
Ровно в восемь часов, когда младший класс шел ужинать, неожиданно в столовую влетел с громким криком Ваня Изюмин, прозываемый Жучком.
- Я нашел его! Я его нашел!
- Где? Где? - так и набросилась на него Пушка.
- Нашел, нашел! - твердил Жучок. - Он в саду гуляет один! Я его звал через форточку: "Принц, иди!", а он и слушать не хочет!
- Ах, он скверный мальчишка! - вскипятилась Пушка, - скажи ему, чтобы шел сейчас же или он будет строго наказан.
- Да я ему и так уже говорил!
- А он что?
- Не идет!
- А ты бы оделся и привел его!
- Да он не послушается: Принц сильный, сильнее меня! Надо кого-нибудь еще взять на подмогу.
Пушка задумалась на минуту, потом ее осенила какая-то мысль.
- Вот что, дети, и вы, Василий Иванович, оденьтесь и идите в сад! Я приду туда сейчас же. Поймайте мне Вакулина, и сейчас же чтобы отправился в карцер, немедля!
Мальчики были в восторге и от предстоящей вечерней прогулки, и от забавной облавы на снеговика, который изображал Принца.
Ватага веселых пансионеров с Пушкой и воспитателем во главе ринулась в сад.
* * *
- Вакулин! Домой!
Молчание.
- Вакулин, сию же минуту домой!
Новое молчание в ответ.
- Скверный мальчишка, иди сюда. Слышишь?
Но Вакулин ни с места.
Пансионеры тесно окружили снеговика, одетого в пальто Принца, и поминутно прыскали со смеха втихомолку от Пушки. А она надрывалась, призывая Принца. Пушка стояла на крыльце, не решаясь спускаться в сад без обуви, а Паша как нарочно медлила, не неся галоши.
Наконец Василий Иванович, отличающийся близорукостью, пробрался сквозь толпу пансионеров и, подойдя почти вплотную к снеговику, заговорил, стараясь урезонить шалуна Принца.
- Вакулин, и не стыдно тебе! Ты тревожишь начальницу, заставляешь ее стоять на холоде и простужаться. Какой пример ты подаешь прочим мальчикам, а еще лучший ученик! Ай-ай-ай, как не стыдно, Вакулин!
Несмотря на уговоры наставника, Вакулин по-прежнему не шевелился, повергая в полное недоумение доброго Василия Ивановича.
Наконец, галоши были принесены, надеты на ноги Антонины Васильевны, и она почти бегом, задыхаясь от волнения, бросилась к Принцу, окруженному мальчиками. Схватив предполагаемого Принца за рукав пальто, она стала сильно трясти его из стороны в сторону. От сотрясения, плохо приделанная к туловищу голова снежной бабы отвалилась вместе с шапкой и, упав на землю, рассыпалась на несколько кусков.
Снеговик в пальто стоял теперь уже обезглавленный. Пансионеры хохотали до изнеможения, а взбешенная Пушка с громкими угрозами "негодным шалунам", как разъяренная львица, ринулась в дом на новые поиски исчезнувшего Вакулина.
Но искать его долго не пришлось на этот раз: Принц преспокойно спал на своей кровати, и когда разбудившая его Пушка, захлебываясь от злости, стала выговаривать ему, он открыл заспанные глаза, бессмысленно вытаращил их на начальницу и вдруг сердито-жалобно заговорил:
- Что такое? Какая баба? Что надо? Ничего не понимаю! У меня болит голова, дайте мне спать, пожалуйста! - И вдруг, придав своему лицу плачущее выражение, он заревел во все горло, протяжно и смешно растягивая слова, как это делают обыкновенно самые маленькие дети. - Дайте мне спать. Я па-пе ска-жу!
Пушка как ошпаренная отскочила от постели ревущего благим матом Принца и, зажав себе уши, прошептала в смертельной тоске:
- Господь Милосердный! Что это за ребенок!
Затея Принца удалась на славу.