* * *
Мартик Миллер, всегда тихий, стал еще молчаливее и грустнее.
- Что с тобой, Мартик? - спрашивали его товарищи.
Но Мартик ничего не отвечал на это, точно не слышал вопроса, и старался тотчас же заговорить о чем-нибудь другом. И Сережа замечал, что после таких расспросов Мартик становился еще печальнее и задумчивее. Сережа очень любил Мартика, немногим меньше Принца. Принцем он восхищался, преклонялся пред его храбростью, заразительной веселостью и добротой. Мартика же он жалел за то, что тот был постоянно грустный, точно у него всегда что-нибудь болело. А теперь Сережа вдвое жалел Мартика, видя, что тот грустит с каждым днем все сильнее и сильнее.
Что с тобою, Мартик? - как-то раз спросил Сережа мальчика.
В ответ на его вопрос Мартик молча заплакал.
У Сережи сердечко защемило от жалости. Еще бы! Маленький, худенький, немногим выше Людочки, Мартик стал горько плакать, вытирая глаза кулачками.
- Мартик, голубчик! - не унимался Сережа и, обняв мальчика, он отвел его подальше от бегающих по залу пансионеров, - расскажи ты мне, о чем ты плачешь, пожалуйста расскажи, Мартик, миленький.
Голос Сережи, его участие успокоили Мартика. Он вытер глаза и, обняв в свою очередь Сережу, сказал шепотом:
- Хорошо, я тебе откроюсь! Только ты никому не скажешь?
- Нет! - твердо отвечал Сережа. - Никому не скажу, будь покоен!
- Смотри же, - произнес строго Мартик, грозя тоненьким пальчиком, - ты обещал не говорить! А теперь слушай! Ты знаешь, Сережа, что меня воспитывает одна богатая генеральша, одевает меня, берет к себе в отпуск, платит за мое ученье. Она очень строгая и важная, но меня она любит. У нее нет своих детей, и она меня еще совсем маленьким взяла от моей мамы. Моя мама - простая швея, но она очень меня любит, Сережа. Ей было жаль отдавать меня генеральше, но сама она не смогла бы дать мне такого хорошего воспитания, да и заниматься ей со мною было некогда: она должна день и ночь работать, чтобы прокормить себя хоть как-нибудь. Генеральша очень важная барыня и никогда не спросит маму о ее делах, она считает себя маминой благодетельницей и говорит, что уже много сделала для мамы и без того, взяв меня к себе. Да и мама моя из гордости никогда не попросит у нее ничего, лучше просидит голодная. Но все бы это еще ничего, если бы мама была здорова, а вот уже с неделю, как она больна и лежит в постели. Ты знаешь, Сережа, ведь она приходит ко мне в пансион каждую среду, в ту же среду она не пришла, а прислала маленькую дочь квартирной хозяйки - сказать мне, что она немного нездорова. Только это неправда, Сережа, она очень нездорова, а не немного. Говорит же она так, чтобы не тревожить меня. Дуня, хозяйская девочка, сказала, что мама лежит горячая, как огонь, и что ей не на что пригласить доктора и купить лекарство! У мамы нет ни копейки, а пока я обращусь к генеральше с просьбою помочь ей и пока она даст мне денег - может быть, уже будет поздно и моя мама умрет.
Мартик припал на плечо Сереже и снова горько-горько заплакал.
* * *
- Принц! Принц! - тревожно окликнул Сережа, лежа в тот вечер в своей постельке, находящейся в самом близком соседстве с кроваткой друга, - ты еще не спишь?
- Нет.
- Говори.
- Видишь ли, Принц, мама Мартика больна, очень больна, а у нее нет ни копейки денег, чтобы позвать доктора. А без доктора она умрет… наверное… Мартик очень плачет, бедный. Ему Дуня говорила… знаешь, девчонка, которая вызывала Мартика в прихожую на этой неделе? Надо ему помочь…
Сережа очень волновался, и поэтому все выходило у него нескладно, но Принц все сразу понял и думал теперь, как бы помочь Мартику.
- Экая досада! - вскрикнул он так громко, что спавший рядом Жучок разом вскочил и, бессмысленно уставившись сонными глазами в одну точку, залепетал быстро и невнятно спросонья:
- Два чижа и одна канарейка… одна канарейка… одна канарейка… желтенькая!
- Фу, глупый какой! Это ему канарейку и чижей отец на именины третьего дня подарил, - засмеялся в подушку Сережа, - а он так рад, что бредит ими во сне… Ты смотри, - добавил он, строго взглянув на Принца, - про Мартика ни слова… Ни гу-гу! Я тебе сказал по секрету.
- Ладно, слышал! - ответил Принц и, полежав минуту, неожиданно дернул своего соседа Жучка за конец одеяла.
- Два чижа… и одна канарейка, - залепетал было снова мальчуган спросонья, но Принц выдернул из-под головы Жучка подушку.
Жучок сел на постели и протер глаза.
- Ну, слава Богу, проснулся! Слушай, - и Принц, наклонясь к самому уху Жучка, зашептал чуть слышно все, что услышал минуту тому назад от Сережи. - Только ты смотри - никому не проболтайся, это секрет! - добавил внушительно Принц, окончив свой рассказ, и повернувшись к Жучку спиною, стал снова советоваться с Сережей, как помочь Миллеру.
А Жучок уже будил спавшего по левую его сторону Грушина:
- Рыженький, проснись! Проснись сейчас, а то я тебя водой оболью, - говорил он и тащил мычавшего Рыжего за рукав рубашки.
При этой угрозе Грушин вскочил и стал браниться.
- Вот гадкие мальчишки, спать не дают по ночам! Погоди, вот я завтра Пушке на тебя пожалуюсь…
- Стой, Рыженький! - продолжал Жучок. - Стой, не засыпай! Слушай…
- Ну?
- У Мартика Миллера мама больна, денег нет, лечиться не на что. Придумай, что сделать! Мы думали, думали…
- Кто думал? - так же мрачно спросил Грушин, окончательно проснувшись.
- Я думал, Принц и Горин.
- Ну, и что же?
- Да ничего не придумали. Подумай теперь ты и разбуди Сторка. Пусть и он подумает. Только сам никому не говори и ему скажи, чтобы не говорил: это по секрету!
- Ладно, - согласился Рыжий.
- Сторк, а, Сторк, проснись, - затормошил он своего соседа. - Экая соня!
Таким образом секрет Мартика Миллера обошел всю спальню в какие-нибудь полчаса. Мальчики, разбуженные друг другом, за исключением самого Мартика, наплакавшегося вдоволь за день и теперь спавшего тяжелым сном в своей постельке, собрались на кровати Принца и сообща стали придумывать, как бы помочь Мартику.
Спорили долго и горячо. Наконец, Принц изо всей силы шлепнул себя ладонью по лбу и вскричал:
- Ба! Придумал!
- Что? Что? - потянулись к нему со всех сторон всклокоченные, заспанные головы.
- Придумал! - повторил он. - Слышите, братцы, мы разыгрываем лотерею!
- Вот это здорово! - похвалил Морозко, - люблю друга за ум!
- Лотерею! Лотерею! - зашептали мальчики. - Прекрасная мысль - лотерея!
- Мы разыгрываем все, что у нас есть самого лучшего! - продолжал ораторствовать Принц, - а вырученные деньги отдадим Миллеру на лечение его матери. Согласны?
- Все согласны, все, все! - подхватили мальчики, и каждый из них потянулся обнять Принца за его выдумку.
Через полчаса все двенадцать мальчиков спали самым крепким сном.
* * *
На следующий день, между завтраком и уроками, на кафедре, стоявшей посреди младшего отделения, высилась целая груда самых разнообразных предметов.
Добрые маленькие пансионеры горячо откликнулись на горе Мартика, и каждый пожертвовал для лотереи все самое ценное.
- Что ты делаешь, Принцынька? - испуганно произнес Сережа, видя, как Принц написал на одном из билетиков, предназначенных для разыгрывания лотереи, "золотые часы".
Сережа знал, что Принц очень гордился своими "настоящими" часами, которые, не снимая, носил в боковом кармане куртки, совсем как взрослый.
- Так что ж такого! - усмехнулся в ответ Вакулин, - не беда! Ну, были часы, а теперь не будет. Ведь другие больше, чем я, сделали для Миллера. Смотри, Грушин пожертвовал для лотереи свою коллекцию бабочек, которую собирал целое лето, а Жучок канарейку, которую ему третьего дня подарили… Ведь ты пожертвовал канарейку, Жучок, правда? - обратился он к проходившему мимо Изюмину.
- Эка невидаль - канарейка! - воскликнул с деланной веселостью Жучок, но Сережа увидел по глазам мальчика, как ему жалко расстаться со своею птичкой. - У меня останутся два чижика. А на будущий год я попрошу папу и он опять мне подарит к именинам канарейку - такую же! Еще лучше!
Петух ничего не имел, что бы пожертвовать для лотереи, но, нимало не смущаясь, взял ножницы, отрезал со своего костюмчика две большие перламутровые пуговицы и положил их с прочими вещами на кафедру.
Мартик, видя все эти приготовления, взволнованный от счастья, поминутно подходил то к одному, то к другому товарищу и молча обнимал.
Лотерея была назначена после обеда, ровно в шесть часов. По просьбе Принца, краснощекая Паша принесла из кухни большую кастрюлю и поставила ее на отдельный столик подле кафедры. В кастрюлю Принц с помощью Грушина и Сережи положил билетики с номерами, свернутые в трубочку, которые должен был покупать каждый желающий принять участие в лотерее. Такие же точно билетики, но уже не свернутые, с тщательно надписанными номерами, были пришпилены в каждой из вещей, лежащих на кафедре. Один билетик лежал особо, без вещи, он обозначал выигрыш - канарейку, которая была у Жучка дома и которую он громогласно обещал принести тому, кто ее выиграл, в следующий же понедельник.
Старшие, услышав, что у малышей устраивается лотерея, гурьбой прибежали в младшее отделение и заявили свое желание быть участниками.
- Если только билеты не дороги! - благоразумно заявил Мартик.
- О, нет! - поспешил его успокоить Сережа, - всего только по 10 копеек штука.
Пришла Пушка и, поощрительно улыбаясь, купила у мальчиков целых 10 билетов. Пришел повар Сидор из кухни и горничная Паша и даже степенный, не выходивший никогда из прихожей, сторож Вавилыч.
Воспитатели старшего и младшего отделения тоже накупили билетов, к тому же каждый из пансионеров, имевший карманные деньги, не поскупился на доброе дело.
Когда все билеты были раскуплены и Принц, стоявший у кастрюли и клавший деньги в большую жестянку от печенья, серьезным тоном попросил развернуть билетики, в классе поднялась суматоха.
Мальчики выиграли по большей части пустяки: кто карандаш, кто тетрадки, пеналы или пуговицы от костюмчика Петуха. Но зато Пушка приобрела целую массу сокровищ, между которыми оказались и часы Принца, и канарейка Жучка, и хорошенькая бронзовая чернильница, пожертвованная для лотереи Сережей.
- Вот кому счастье, - пробурчал Грушин, передававший свою коллекцию бабочек Сторку, выигравшему ее.
- Хорошо, если у нее есть знакомый мальчик, - рассудительно произнес подошедший Морозко, - и она может подарить ему часы Принца.
- Эх, Жучок, прощайся со своей канареечкой, - поддразнивал мальчика веселый Петух, - увидишь, Пушка велит из нее сделать жаркое, потому что она любит поспать, а твоя канарейка уж, наверное, не даст ей по утрам покоя своим чириканьем.
- Вот еще! Канареек не едят! - ответил Жучок, стараясь отвернуться от товарища и не показать ему своих глаз, наполненных слезами.
Жучок отлично знал, что Пушка не зажарит его птичку, но все-таки ему было бесконечно жаль передавать в чужие руки свою хорошенькую желтенькую певунью.
- Дети! - раздался в эту минуту голос Пушки. - Ваш сегодняшний поступок, - помощь, оказанная вашему маленькому товарищу, - доказывает, что у вас добрые, славные сердца. Я очень рада, что мои маленькие шалуны оказываются такими прекрасными мальчиками. Чтобы как-нибудь наградить вас за ваш великодушный поступок, мы, воспитатели ваши и я, решили возвратить вам выигранные вещи. Ты, Вакулин, бери свои часы, ты, Горин, свою чернильницу, а ты, Изюмин, можешь оставить свою канарейку дома и не приносить ее из отпуска…
И, положив выигранные вещи снова на кафедру, Антонина Васильевна вышла из класса.
На минуту в классе воцарилась тишина. Потом мальчики, притихшие от поразившей их радостной неожиданности, вдруг громко заговорили все разом, перекрикивая один другого:
- Вот она какая добрая! - слышалось в одном углу.
- А мы-то думали, что она злючка, - неслось из другого.
- Тише, тише! - унимал расходившихся пансионеров Василий Иванович.
- Братцы, - стараясь перекричать весь класс, воскликнул Принц, - даю торжественное слово, что с сегодняшнего дня буду стараться как можно меньше шалить и проказить!
- И я!
- И я!
- Вот и отлично, - подхватил Жучок, - идемте все сейчас же к Антонине Васильевне и скажем ей об этом.
- Да, да! Идем, сейчас же!
- Нет, лучше Василия Ивановича попросим, пусть он и передаст от нашего имени начальнице! - предложил Принц.
- Да, да! Василия Ивановича! - разом согласились мальчишки и, окружив воспитателя, стали его просить исполнить их поручение.
Василий Иванович, очень добрый от природы человек, не заставил себя долго упрашивать и пошел по поручению своих питомцев в комнату начальницы.
Едва только он скрылся за дверью, Принц вскочил на стул, оттуда на стол, со стола на кафедру и, взмахнув линейкой, заявил притихшим товарищам:
- Шалить мы больше не будем - это раз, и называть ее Пушкой тоже не будем - это два. Нехорошо обижать даже заглазно, если она оказалась такою хорошей. Слышите все? Пушки нет! Есть тетя Тоня! Это три!
И, соскочив с кафедры на пол под громкое ура всего класса, Принц окинул взором своих друзей и подтвердил:
- Тетя Тоня! Не забудьте же!
- Поняли, поняли! Все поняли! Молодец, Принц! Ура, Принц! - кричали мальчики.
Потом стали считать выручку от лотереи, высыпанную на кафедру из жестяной коробки.
В тот же вечер Принц вручил Мартику Миллеру целых десять рублей на лечение его матери.
* * *
Хотя мальчики дали торжественное обещание не шалить и вести себя вполне благопристойно, как подобает умным маленьким пансионерам, но сдержать его оказалось куда труднее, нежели они предполагали.
По крайней мере Принц совсем позабыл о нем, когда однажды в перемену между двумя уроками объяснил во всеуслышанье классу, что сегодня у них в спальне ночью будет дано большое представление цирка Чинизелли.
Надо же было случиться, что в этот день воспитатель уехал из города к своей заболевшей сестре, и мальчики знали, что он не вернется раньше следующего утра. Поэтому новая затея Принца была принята взрывом восторга.
Когда после ужина младшее отделение пришло в спальню, маленькие пансионеры скорее, чем когда-либо, разделись, умылись на ночь и юркнули в свои постели.
Дежуривший в этот день вместо отлучившегося Василия Ивановича Валерик не мог нахвалиться на малышей.
- Вот если бы вы всегда так вели себя! - произнес он, уходя из спальни и гася по дороге большую лампу.
- Спокойной ночи, господин Валерик, и счастливого пути! - пискнул Жучок ему вслед.
- Тсс! - прошипел испуганно Принц, - он догадается!
Но Валерик ни о чем не догадался и спокойно направился в спальню старшего отделения. Все двенадцать мальчиков собрались у кроватей Принца и Сережи.
- Прежде всего надо сдвинуть постели, чтобы образовалась площадка - это и будет арена цирка, - командовал Принц. - Кругом мы поставим зажженные огарки… Ты, Грушин, будешь лошадью, а я наездницей, Сережа пусть ходит по канату - он акробат. А Жучок и Петух будут клоуны. Остальные все садитесь на пол! Просят только почтенную публику не очень громко аплодировать, а то придет начальница и всем попадет на орехи.
Принц, с помощью Грушина, зажигал огарки свечей, вытащенные им из его ночного столика, невесть откуда приобретенные им. Зажженные огарки он расставил полукругом на полу, а затем наскоро надел коротенькую, как у наездниц, юбку из газетной бумаги и в то же время помогал Жучку и Петуху пудрить лица зубным порошком и мазать щеки золой из печи, как подобает настоящим клоунам. Остальные мальчики важно расселись на полу в два ряда, изображая из себя публику.
- Динь-динь-динь! - позвонил в воображаемый колокольчик Морозов, и в ту же минуту Жучок и Петух выскочили, перепрыгнув через горящие огарки свечей, на арену.
Они гримасничали, хохотали, награждали друг друга шлепками, как настоящие клоуны, которых не раз видели в цирке. Наконец, разошедшийся не в меру Жучок захотел поддать Петуха ногою сзади, чтобы он подпрыгнул, но вместо того, чтобы попасть в спину Петуху, попал ему в нос.