- Случилось несчастье! Пропала леди Джейн. Утром она вышла погулять в парк, и ее след исчез. Я разослал всех на реку, в поле, в лес: может быть, заблудилась.
Мы вошли с ним в комнаты леди Джейн. Заметен был некоторый беспорядок. Холмс усадил расстроенного Блекетта и стал расспрашивать об обстоятельствах. Однако никаких подробностей из рассказа почерпнуть не удалось. Все было как обычно. Вечером леди Джейн ушла в свои комнаты. А утром долго не появлялась. Когда к ней постучали, то ответа не было. Решили, что она прогуливается в парке. Послали туда, но там никого не оказалось. Она исчезла, и поиски ее до сего времени безрезультатны.
Разговаривая таким образом, Холмс присматривался к обстановке в комнате. Вдруг он взглянул в окно и, видимо что-то там заметив, вскочил и кинулся к двери, крикнул мне:
- Ватсон! Быстро за мной!
Мы оказались по другую сторону двери. Он сунул мне в руки ключ, сказав на ходу:
- Заприте сейчас же и не отходите от двери!
Пока сэр Блекетт выбирался из-за стола, все было уже сделано. Он находился в запертой комнате, я стоял в коридоре у двери, а Холмс стремительно исчез. Блекетт стал стучать в дверь и требовал, чтобы его выпустили. Я не отвечал. Он стал ругаться и бить в дверь стулом. Через некоторое время ругань его сменилась воплями и криками, которые издает страшно перепуганный человек. Подумав, не случилось ли что в комнате с хозяином, я чуть было не открыл дверь. Но тут я услышал звон стекла и грохот. Я выскочил на улицу. Сэр Блекетт выломал оконную раму и выпрыгнул из окна. Комната была на первом этаже, но окно располагалось на высоте, превышавшей рост человека. Блекетт ушибся при падении. Когда я подбежал к нему, он смотрел на меня дикими глазами, в которых застыл ужас, но никаких физических повреждений я на нем не заметил. Оглянувшись кругом, я увидел, что к нам из аллеи спешит Холмс.
Вдвоем мы приподняли довольно грузного сэра Блекетта и отвели его в комнату. Помочь нам было некому: всех слуг он разослал в разные концы на поиски леди Джейн. Усадив пострадавшего в кресло, я стал приводить его в чувство. Вначале он никак не реагировал, только дико смотрел на нас обоих. Постепенно все же он пришел в себя и стал сидеть в кресле прямо, глядя на нас уже осмысленно. Холмс достал из буфета бутылку с вином и, налив уже бокал, предложил выпить. Тот подчинился и уставился на Холмса.
- Сэр Блекетт, - сказал Холмс, - я вижу, вы совсем уже оправились, и потому давайте поговорим, пока в доме никого нет. Это удобнее не только для нас, но и для вас, так как избавляет от широкой огласки. Лишние свидетели совсем не в ваших интересах. Прежде всего успокойтесь за сохранность леди Джейн. Ей абсолютно ничего не угрожает. Чтобы вы не надеялись, что вам что-то удалось скрыть от нас, я вкратце изложу вам суть. Вы - преступник, сэр Блекетт, и очень изощренный злодей. Вам удалось добиться опеки над леди Джейн, и, взяв ее к себе, вы стали распоряжаться ее довольно приличным состоянием. Не возражайте, пожалуйста, все это совершенно точно установлено. Вся беда для вас была в том, что девушка выросла и близился день ее самостоятельности. Ничего плохого в вашем к ней отношении усмотреть нельзя. Вы были к ней очень внимательны и ничем не обижали. Присоединить ее капитал к своему проще всего, казалось бы, было заключением брака с ней. Однако у нее к тому определенно не замечалось склонности, да и вы сами опасались такого брака после того, как от вас сбежала молодая жена. О чем, кстати, леди Джейн осведомлена достаточно хорошо. Как на грех, к своим тетушкам стал наведываться молодой Роберт Метлок, и леди Джейн с ним повстречалась. Взаимовлечение молодых людей ничего хорошего вам не сулило. Вы сделали вид, что ничего не замечаете, но решили сыграть на дурной славе вашего замка. Отсюда и полеты "ночных ведьм", переполошивших всю округу, а прежде всего тетушек Метлока, вознамерившихся уехать отсюда, подальше от нечистой силы. Однако гарантии, что Роберт Метлок смирится с таким положением, ваш способ не давал. Вы придумали другое, такое, что ни увидеть, ни услышать, ни пощупать нельзя. Мы представились вам как преподаватели колледжа, и вы, естественно, испытывая к нам недоверие, проверяли нас. Но доктор Ватсон самый настоящий врач, и для вас это было очевидным. А что касается меня, то наши беседы по парфюмерии рассеяли ваши сомнения: мои химические познания можно было проверить по самым солидным справочникам. А вот в той области, где вы хороший знаток, мы были совсем мало осведомлены. Это - акустика. Восстанавливая орган, вы и провели необходимые для вашего замысла работы. Воздух в орган у вас подается не мехами, по старинке, а моторчиком из специальной пристроечки вне здания. Я поинтересовался этим лично. Увидел, что от пристроечки идет не одна труба - к органу, а и другая, подходящая к комнатам леди Джейн. У включающего эту трубу устройства имеется пять клемм. Труба в ее комнатах представляет собой излучатель инфразвуков. Их не улавливает ухо, но организм их воспринимает. У попавшего под это излучение возникает чувство необъяснимой тревоги. Он пугается всего без причины. В таком состоянии вы и держали леди Джейн, рассчитывая, что она потеряет вкус к жизни. Если бы потребовалось, то и вообще нетрудно было привести ее в невменяемое состояние, со всеми вытекающими из этого последствиями.
- Что вы городите, Холмс!
- Ничего противного истине. Вас интересует, как я до этого додумался? Леди Джейн жаловалась на тревогу, внезапно возникающую у нее без видимых причин. Будучи с вами у нее в комнатах, вы помните, я хватился канифоли для своего смычка и прошелся вдоль окна, поглядывая на часы. Так это не часы были у меня в руках, а обычный компас с магнитной стрелкой. Он совершенно четко указал мне, что в стене имеется большая железная масса, скорее всего труба. Нам сейчас стоит только расковырять стену, как труба обнаружится.
- Мало ли что может находиться в стенах. Какое это имеет ко мне отношение? Что за дикая у вас фантазия?!
- Не надо быть столь категоричным, сэр Блекетт. Я понимаю вашу возбудимость. Ведь вы только что испытали на себе воздействие этой трубы при включении третьей клеммы. Для леди Джейн ограничивалось все первой или второй клеммой. А что было бы, если бы это была четвертая или пятая клемма? Это я включил сейчас трубу, чтобы проверить все на вас самом.
- Все равно вы ничего не можете доказать!
- Сэр Блекетт, вы заблуждаетесь. Даже если сейчас нагрянут ваши слуги и вы поручите им разрушить всю установку, запись о вашем преступлении останется и я тогда отдам вас под суд. Вы ездили в Лондон и заявили там приезд к вам агента с образцами материи для пошива туалетов леди Джейн. Я тогда же был в Лондоне, установил, кто должен был приехать к вам. Этому агенту заплатили приличную сумму за то, чтобы он предоставил свой вояж другому человеку, и не очень-то распространялся на эту тему. У вас был не агент, а профессор Адамс из института акустики. Об этом не знает и леди Джейн, выбиравшая образцы. А в одном из чемоданов под ворохом образцов у профессора помещалось устройство по записи инфразвука. Его сила, интенсивность зафиксированы на ленте, находящейся сейчас в Физическом институте. Кратковременное включение устройства провел я, когда Ватсон с садовником остались в оранжерее, а вы, направив "агента" к леди Джейн, удалились в свои комнаты. О том, что профессор Адамс с такой миссией выезжал к нам, осведомлен и Скотленд-Ярд, так что для него это новостью не явится.
Я следил за Блекеттом. Он тупо и с ненавистью смотрел на Холмса, а тот продолжал:
- Леди Джейн находилась в исключительной опасности. Ваши акустические упражнения, сэр Блекетт, свободно и незаметно могли довести ее до сумасшествия, что входило в ваши расчеты. Однако случилось так, что она ничего не потеряла… кроме имени. Могу прямолинейно сообщить вам, что она от вас бежала с помощью Роберта Метлока, с которым уже и обвенчалась. Я полагаю, сэр Блекетт, что не в ваших интересах обнародование всей этой истории. Думаю, что сейчас вы откроете свой сейф и все бумаги, имеющие отношение к леди Джейн, передадите мне. Я обещаю вам, что дело ваше не будет предано огласке, хотя, поверьте мне, я настроен так не из сострадания к вам, а лишь из желания не смущать покой молодой семьи. Не сомневаюсь в том, что ее новые родственники, узнав обо всем, устроили бы шумный процесс, покрывший ваше имя несмываемым позором.
Блекетт вздохнул, потом поднялся, открыл сейф и вытащил из него папку с бумагами.
- Здесь всё, - сказал он.
- Вот еще что, - сказал Холмс, - чтобы совсем завершить это малоприятное дело, я надеюсь, что вы, сэр Блекетт, распорядитесь, чтобы личные вещи леди Джейн были упакованы и отвезены тетушкам Метлока. Об этом мы будем извещены немедленно, и леди Джейн, равно как и ее новые родственники, останется в уверенности, что вы желаете ей счастья. Этого вполне достаточно, и вы можете не приносить личных поздравлений.
Мы покинули его. По дороге я спросил Холмса, откуда он узнал о побеге леди Джейн, ведь мы с ним не расставались.
- А телеграмма, мой дорогой друг, - сказал он. - Сообщая мне о письменных работах, профессор Адамс извещал меня о хорошей записи инфразвука, а то, что экзамены начнутся своевременно, означало, что Метлок готов немедленно выехать и осуществить акцию похищения леди Джейн и немедленного с ней венчания, как было оговорено с ним при моем пребывании в Лондоне.
…Прошло после этого два года, и мы как-то надумали съездить на станцию у Тонбриджа. Пешком мы прошли к тетушкам Метлока. Они так никуда и не выехали. Старушки были нам очень рады. Они рассказывали нам, что замок теперь во владении нового хозяина, старый куда-то уехал. А ночные ведьмы больше не появлялись в небе. Племянник навещает их очень редко, он почти не расстается с молодой женой - леди Джейн - и со своим маленьким сынишкой.
"МЕРКУРИЙ" И "ДАКОТА"
Не кажется ли вам, Ватсон, - сказал мне как-то Холмс, - что мы с вами стареем и все меньший интерес у нас вызывают дела, которые приходится расследовать? Нет, я не могу сказать, что преступления сейчас совершаются с меньшей хитроумностью, нежели прежде, скорее - наоборот. Но большинство их связано с какой-нибудь крупномасштабной операцией, в которой участвуют множество правонарушителей, которые, я бы сказал, "подведомственны" не мне, кустарю-одиночке, а широко разветвленной агентурной цепи, которой располагает "Интеллидженс сервис". Каждый год приносит столько технических новшеств, что к ним еще не успеваешь привыкнуть, как их уже заменяют новыми. Хитроумность преступного замысла от этого лишь увеличивается, но интерес для меня он представляет меньший, так как в большинстве случаев он "распылен", требует непосредственной слежки, и на мою долю - сыщика-одиночки, основывающегося на сопоставлении деталей и на логическом умозаключении, - почти ничего и не остается. Мне приходится сожалеть о классическом старом воре, убийце, шантажисте, выявление которого не потребует привлечения огромного числа сотрудников и вполне доступно моим скромным силам и средствам.
Я возразил своему другу, сказав, что на него, видимо, нашел очередной приступ хандры из-за отсутствия интересного дела, к которому он мог бы приложить свои способности.
- Доля правды в ваших словах есть. Пожалуй, даже - большая доля. Но вот упоминание о развивающейся технике нам сбрасывать со счета нельзя. Кстати, Ватсон, вы не читали романа Герберта Уэллса "Война в воздухе"?
- Читал, конечно. Это очень интересный автор, хотя большинство его романов - фантастические и имеют довольно мрачную окраску. Об Уэллсе говорят, что это наш, британский, Жюль Верн, предвосхищающий своими описаниями развитие техники будущего.
- Вот-вот! Примерно то же самое сказал мне мой брат Майкрофт, пригласивший меня навестить его. Он дал мне эту книгу и сказал, что освещаемые в ней вопросы, несмотря на всю фантастическую фабулу, заслуживают самого пристального внимания. Международная обстановка сейчас очень накалена. Военные ведомства накапливают и совершенствуют подчас совсем необычное вооружение. Ни у кого нет сомнения, что воздушные корабли будут принимать участие в боевых действиях. Строятся управляемые аэростаты - дирижабли, у нас и на континенте. Особенно преуспевает в этом Германия. Там, по нашим сведениям, превосходно показали себя дирижабли с металлической оболочкой, сконструированные Фердинандом Цеппелином. Это - воздушные чудовища, о которых можно сказать, что они сошли со страниц уэллсовского романа. Вообще говоря, идея управляемого аэростата не нова. Было немало проектов, которые пытались осуществить на деле. Этим занимались и у нас, и во Франции, и в России. Нельзя сказать, что в прошлом не было успеха, однако вполне, надежной конструкции еще не создали. Сконцентрировано внимание сейчас на дирижаблях жесткого типа. Для их оболочки Цеппелин использовал сплавы алюминия. В не столь давнем прошлом этот металл приравнивался, можно сказать, к драгоценным, так как для получения его требовались неимоверные затраты. Но теперь его таким не считают, этому способствовала разработка электролитического способа его получения. Правда, не везде удается поставить такое производство, ибо связано оно с большими затратами электроэнергии. У нас это производство еще недостаточно больших размеров, и мы широко пользуемся поставками алюминия из Соединенных Штатов Америки. В связи с этим несколько загадочным является одно обстоятельство. Мы сейчас в хороших отношениях с Россией, и она закупает у нас довольно много оборудования и материалов. Русский военный агент, контролирующий такие поставки, граф Воронов, усиленно добивается от нашего премьер-министра поставок алюминия. По агентурным сведениям, в России, во всяком случае в ближайшее время, не склонны к созданию дирижабля жесткой конструкции. При таком положении настойчивость графа Воронова в вопросе поставок России этого металла просто удивительна. Добиваясь этого, он приводит совершенно нелепые доводы: в России, дескать, очень большие пространства сильного бездорожья, почему следует облегчить снаряжение солдата-пехотинца, заменив у него общепринятый медный котелок алюминиевым. В беседе с одним дипломатом премьер-министр заметил, что от нашего русского коллеги он наслушался всяческих аргументов, но его мотивировка об исключительной важности для России алюминия как средства борьбы с бездорожьем и весенней распутицей доказывает его изобретательность и наше невежество!
Настоятельно требует этих поставок артиллерийское ведомство. Весьма возможно, что это просто камуфляж, ибо нет оснований предполагать, что Россия намеревается изготовлять орудийные стволы из алюминиевых сплавов. На производство же термитных бомб или каких-нибудь измерительных приборов в таких количествах алюминий вряд ли потребуется. А тем не менее только что прошло в России весьма нашумевшее дело. Довольно крупные немецкие финансисты, обосновавшиеся в Петербурге, предложили артиллерийскому ведомству доставить ему нужное количество из-за границы. Они получили такое согласие и отправили своего агента в Швецию. Однако генерал Смирнов установил за этим агентом наблюдение, и на обратном пути русские офицеры задержали его. Под второй подошвой ботинка у агента нашли документы, врученные ему его хозяевами еще в Петербурге; по ним выходило, что некая немецкая фирма отправляет в Россию принадлежащий, ей алюминий. На самом же деле огромные количества алюминия находились там же, в Петербурге, на тайных складах предприимчивых финансистов. Вся эта инсценировка потребовалась им для того, чтобы продать свой металл по баснословной цене. Само собой разумеется, что при разоблачении своего агента финансисты подняли невообразимый шум, но генерал Смирнов не отличался мягкостью характера и отправил незадачливых братьев в Сибирь. Эта неприглядная история лишний раз свидетельствует о том, что интерес России к алюминию нешуточный. И граф Воронов знает, в чем тут дело, но не раскрывает своих карт.
- Простите, Холмс, - вставил я в рассказ Холмса свою реплику, - а что представляет собой граф Воронов и не создалось ли у вас впечатления, что вашему брату Майкрофту пришло в голову предложить вам поездку в Россию?
- Нет, нет, мой дорогой друг, он ничего подобного не имел в виду, весь этот рассказ всего лишь познавательная беседа. Поставки алюминия в Россию отнюдь не беспокоят нас. В политике, правда, дружбы не бывает, но в настоящее время отношения с Россией у нас не оставляют желать лучшего, мы можем даже считать эту державу своим союзником. Как я понял из высказываний Майкрофта, дружбе в политике более всего способствует взаимная осведомленность. Но это совсем не наше дело, дорогой Ватсон, в эти дебри погружаться у меня нет никакого желания. Что касается вашего вопроса о графе Воронове, то могу сказать, что он профессиональный военный в чине полковника. Воспитанность и эрудиция его исключительно высокие. Он свободно говорит по-английски, по-французски, по-немецки, владеет и шведским языком. Деловитости и энергии ему не занимать. Несколько диссонирует с общим о нем представлением его недавний проигрыш в размере пяти тысяч фунтов.
- В какую игру он их проиграл?
- Он проиграл их на пари, причем по идиотской причине. Его противник на каком-то рауте заметил, что будет там же в четверг, двадцать четвертого числа. Граф же заметил, что этого не может случиться, так как четверг не двадцать четвертого, а двадцать пятого. Хотя и сдержанно, но оба горячились, доказывая свое. Выиграл противник, и граф при свидетелях уплатил ему свой проигрыш, заметив с небрежностью, что он упустил из виду наличие какого-то меридиана вблизи Америки, где не то появляется, не то пропадает день в календаре. Совсем как у Жюля Верна в его романе "Вокруг света за 80 дней".
- Так вы хотите сказать, что противником графа был американец?
- Совершенно верно, Ватсон. С удовольствием отмечаю, что в вас все больше развивается наблюдательность. Это мистер Харгривс, инженер алюминиевой корпорации в США, как говорят, очень талантливый. Он постоянно курсирует между Нью-Йорком и Лондоном, налаживает здесь непростое алюминиевое производство.
- Вас не наводит это на какую-нибудь мысль?
- Наводит, естественно, но ведь совсем не об этом просил меня Майкрофт. Здесь нет никакого криминала.
- Так он вас все-таки просил о чем-то?