– Лично мне требуется всего пара секунд, чтобы вы сообщили, где именно мы находимся, – ответил Траут.
– Не могу сказать точно, – замялся тот, – но, судя по особенностям местного климата и по характеру почвы, это может быть район Северного моря или Скандинавии. Впрочем, вполне возможно, что мы в Шотландии. – Он снова посмотрел на часы. – Наше время истекло.
Двери лифта отворились, и они вошли в небольшую комнату. Вооруженный охранник гаркнул что-то в переговорное устройство, а потом буквально вытолкал ученых наружу к небольшому мини-автобусу. Приказал сесть в него, а сам устроился в самом конце салона, откуда мог следить за каждым движением пленников. Пока другой охранник опускал металлические шторы на окнах, Траут успел заметить в конце длинной дороги небольшую бухту.
По неровной проселочной дороге ехали не более двадцати минут, после чего автобус остановился и охранник приказал им быстро выйти. Они оказались внутри целого комплекса серых зданий. Территория была ограждена высоким забором из колючей проволоки, а по углам периметра виднелись трансформаторные будки. Везде сновали вооруженные до зубов охранники, а все вокруг напоминало концентрационный лагерь. Конвойный показал рукой на серое бетонное здание, отдаленно напоминающее склад. Направляясь к нему, они прошли мимо нескольких рядов колючей проволоки, по которой, судя по всему, был пропущен электрический ток. Когда путники были уже у входа, воздух вспорол истошный звериный рев, за которым последовал целый хор леденящих кровь завываний и воплей.
Лицо Сэнди перекосилось от страха.
– Здесь что, зоопарк? – спросила она.
– Полагаю, вы недалеки от истины, – загадочно ответил Маклин с угрюмой ухмылкой. – Зоопарк особого рода. Вы увидите здесь таких животных, о которых Лондонский зоосад и мечтать не может.
– Не понимаю, – сказала Гэмей.
– Скоро поймете.
Траут схватил химика за рукав:
– Прошу, не морочьте нам голову.
– Простите за мои неуклюжие попытки шутить, – сказал тот. – Я так часто бывал здесь, что невольно выработал в себе циничное отношение ко всему происходящему. Но могу дать вам один совет – постарайтесь не принимать близко к сердцу то, что вы сейчас увидите. Вы должны понять, что звериная "выставка" предназначена вовсе не для того, чтобы напугать вас до смерти. Просто эти люди хотят сделать вас более покорными и послушными, вот и все.
Траут слабо улыбнулся:
– Вы просто не понимаете, доктор Маклин, как вы нас успокоили.
Тот удивленно поднял брови:
– Вижу, вы не лишены чувства юмора.
– Да, во всем виновато воспитание в духе истинного янки. Наши долгие мрачные зимы уничтожили в нас способность к солнечному и светлому восприятию окружающего мира.
– Что ж, – сказал Маклин, – в таком случае вам потребуется собрать воедино все крупицы вашего пессимизма, чтобы выжить в этом аду. Добро пожаловать на наш остров доктора Моро, – добавил он, цитируя заголовок фантастического романа о сумасшедшем ученом, который превращал людей в животных.
Охранник тем временем открыл двойную стальную дверь, и изнутри на них полился такой жуткий запах, что все мысли мгновенно улетучились. Но даже зловоние не шло ни в какое сравнение с теми душераздирающими воплями, которые наполняли огромное помещение.
Вдоль стен были установлены металлические клетки, в которых бесновались странные человекообразные существа, яростно бросавшиеся на толстые прутья и кусавшие их огромными острыми клыками. В этих клетках находилось от двадцати пяти до тридцати животных. Существа стояли на двух ногах и были одеты в какую-то грязную и рваную дерюгу. Их перекошенные от ярости лица были покрыты белыми волосами, а на телах виднелись какие-то продолговатые темные пятна. Они злобно рычали, раскрывая огромные пасти, в которых виднелись желтые, чрезвычайно острые зубы. Глаза были налиты кровью и сверкали невыразимой яростью.
Сэнди уставилась на них с ужасом в глазах, потом повернулась и бросилась к двери, но путь ей преградил высокий человек в армейской камуфляжной форме. Он бесцеремонно схватил девушку за руку и втолкнул обратно в помещение. У него были крупный нос, острый подбородок и широкий рот с золотыми зубами, а на голове плотно натянутый черный берет. Его появление произвело на человекообразных животных довольно странный эффект: они умолкли и попятились к задним стенкам клеток. – Добрый день, доктор Маклин, – сказал златозубый с отчетливым европейским акцентом и, окинув беглым взглядом Траута, обратил все свое внимание на Гэмей. – Это наши новые сотрудники?
– Да, они крупные специалисты в нашей области, – ответил Маклин.
У двери началось какое-то странное оживление.
– Какая удача! Вы и наши новички прибыли как раз во время кормления.
В помещение вошла группа охранников, они толкали огромную телегу с клеткой, в которой повизгивали крысы. Подойдя к первой клетке, приставили к ней свою тележку и открыли дверцу. Беловолосые существа мгновенно переместились к дверцам клеток и жадно вперились в добычу. Они, должно быть, уже привыкли к голосу златозубого, так как мгновенно настроились на принятие пищи. Получив доступ к крысам, они набросились на грызунов, как обезумевшие от голода тигры, и стали раздирать их на части.
Сэнди снова не выдержала и бросилась к двери, подальше от жуткого зрелища. На этот раз высокий человек в черном берете не стал препятствовать ей, а просто отошел в сторону, заливаясь громким смехом. Гэмей готова была последовать за ней, но не была уверена в том, что не набросится на златозубого с кулаками, если тот вздумает задержать ее.
– Молодая леди, вероятно, не оценила нашу систему рециклирования продуктов, – заметил человек в берете. – Мы контролируем размножение крыс и тем самым кормим наших домашних животных. – С этими словами он повернулся к Маклину – Надеюсь, вы сообщили нашим дорогим гостям, какие замечательные условия мы создали для наших подопечных.
– Да. Но вы, полковник, гораздо более красноречивы и убедительны, чем я, – сдержанно ответил тот.
– Это верно, – самодовольно ухмыльнулся полковник и повернулся к Трауту: – Позвольте представиться. Полковник Стрега, начальник этой лаборатории. А все эти грязные черти, которые сейчас с таким удовольствием поглощают свою прекрасную еду, когда-то были такими же людьми, как и вы. Так вот, если вы и ваши симпатичные дамы не будете покорно выполнять свои непосредственные обязанности, мы посадим вас в одну из этих клеток, и со временем вы присоединитесь к этому аристократическому сообществу Впрочем, есть еще один выход – мы можем просто-напросто скормить вас этим замечательным леди и джентльменам. И все это будет зависеть исключительно от моего расположения духа и моей щедрости. Правила в этом заведении очень просты. Вы будете работать без стонов и сожалений, а мы – мы великодушно позволим жить. Вы поняли меня?
Траут сделал все возможное, чтобы проигнорировать зловещий смысл его последних слов, и сосредоточился на – клетках с человекообразными существами.
– Я понял вас очень хорошо и постараюсь передать смысл вашего сообщения коллегам, которые не могут похвастаться крепкими желудками.
Стрега уставился на Траута желтоватыми, как у волка, глазами, будто пытаясь запомнить его лицо. Одарил Гэмей широкой ухмылкой, продемонстрировав все золото во рту, а потом повернулся и направился к двери. Охранники стали выталкивать чету Траут из зверинца, хотя ошеломленные ученые даже не пытались оказывать сопротивление. Полковник Стрега тем временем подошел к "мерседесу" с открытым верхом. Сэнди стояла на углу здания согнувшись. Ее тошнило. Гэмей подошла и по-дружески обняла ее за плечи.
– Прошу прощения, – сказал Маклин. – Стрега всегда ведет себя так со всеми новенькими. Он считает, что это гарантирует покорность и послушание.
– У меня возникли чувства посильнее, – скривилась Сэнди. – Я чуть не обделалась от страха. Боюсь, в следующий раз придется надевать памперсы.
Маклин грустно вздохнул:
– У всех нас бывают трудные дни. Давайте я отведу вас в ваше новое жилище, а после того, как вы примете душ и переоденетесь, соберемся у меня и выпьем чего-нибудь.
Автобус проехал еще полмили, миновав ряд заборов с колючей проволокой, по которой был пропущен электрический ток, и наконец остановился возле комплекса зданий, в центре которого возвышалось строение с круглой крышей.
– Это наша лаборатория, – пояснил Маклин, а потом показал пальцем на стоявшее неподалеку небольшое здание сероватого цвета. – А это дом полковника Стрега. Рядом с ним жилые помещения команды охранников. А в этих коттеджах живут ученые и исследователи. Внешне выглядят как бункеры, но вы сами увидите, что они вполне комфортабельны.
Охранник приказал всем выйти из автобуса, а потом показал Трауту и обеим женщинам на близлежащие коттеджи, расположившиеся рядом с домом Маклина. Траут и Гэмей направились в свой коттедж, который состоял из одной комнаты, металлической кровати, небольшого стола и ванной комнаты. Обстановка была спартанской, зато внутри все было чисто и аккуратно убрано. Они быстро сбросили с себя пыльную одежду и долго наслаждались горячим душем, после чего Траут тщательно побрился специально оставленной для него безопасной бритвой.
На кровати лежала пара аккуратно сложенных костюмов, до отвращения похожих на робы заключенных. Полу и Гэмей совсем не хотелось надевать тюремную униформу, но их собственная одежда так пропахла потом и смрадом животных, что пришлось снять ее. Костюм Траута оказался немного коротковат в руках и ногах, но в остальном показался ему вполне удобным. Галстук-бабочка совершенно не подходил для такого наряда, но упрямец все-таки надел его. Что же до Гэмей, та выглядела элегантно даже в тюремной робе.
Сэнди находилась в соседнем коттедже, но, когда супруги зашли за ней, уже крепко спала. Они решили не беспокоить ее и навестили Маклина. Тот встретил их с радостью и показал свое жилище. Оно практически ничем не отличалось от их собственного; правда, в его комнате был бар, забитый самыми разнообразными напитками. Во время разговора он попросил их называть его просто Мак, а потом налил три стакана шотландского виски и даже прихватил с собой бутылку, когда они вышли на свежий воздух. Воздух действительно был свежий и даже прохладный, но при этом они никакого дискомфорта не испытывали.
– Боюсь, что мою комнату прослушивают, – пояснил он, когда они вышли во двор. – Полковник Стрега очень осторожный и подозрительный человек.
– А мне совсем не понравилось его чувство юмора, – заметила Гэмей.
– Да, но он известен своими другими качествами. Международный суд до сих пор разыскивает его в связи с массовыми убийствами в Боснии. Как вам виски?
– Прекрасно, лучше, чем в частном клубе, – пошутила она.
– Когда мне совсем плохо, я пытаюсь представить, что нахожусь на отдыхе на каком-нибудь отдаленном курорте, – сказал Маклин.
– На тех курортах, где мне приходилось бывать, – вмешался Траут, – обед доставляли не в клетках для крыс.
Наступило неловкое молчание, которое нарушила Гэмей:
– Скажите, пожалуйста, кто эти ужасные существа, которых мы видели в клетках?
Маклин ответил после продолжительной паузы:
– Это ошибки.
– Будучи сами человеком науки, – деликатно заметил Траут, – вы, вероятно, не станете возражать, если мы попросим вас быть более обстоятельным и точным.
– Извините, может быть, мне действительно стоило бы начать с самого начала.
Маклин налил себе еще немного виски, выпил его одним большим глотком и уставился рассеянным взглядом куда-то в пространство.
– Сейчас мне кажется, что все началось очень давно, хотя на самом деле всего лишь три года назад… Небольшая научно-исследовательская компания, офис которой расположен неподалеку от Парижа, наняла меня для изучения свойств энзима, фермента протеина, который производят живые клетки организма. Точнее, нас интересовала роль этого фермента в старении организмов. Компания имела ограниченные возможности для проведения масштабных исследований, и вскоре она была поглощена огромным конгломератом.
– Кто же стоял за этим конгломератом? – решил уточнить Траут.
– Мы этого не знали и знать не хотели, – откровенно признался Маклин. – Не знали даже имени владельца этого конгломерата. Нам пообещали щедрое финансирование и практически безграничные ресурсы для продолжения исследований. Разумеется, мы не стали возражать против работы на новых владельцев даже тогда, когда нам настойчиво предложили совершенно новые условия.
– О каких именно условиях вы говорите?
– Новое руководство навязало нам постоянную охрану и чрезвычайно жесткий график работы. Эти люди находились в лаборатории, были одеты в такую же форму, что и мы, но на самом деле были вооруженными до зубов охранниками. Все наши передвижения были строго ограничены. Мы жили в одном большом доме рядом с лабораторией. Нас отвозили на работу и привозили обратно на специальных машинах. Правда, семейным сотрудникам изредка позволяли встречаться со своими родными и близкими, но при условии соблюдения строжайшей секретности. Мы не имели права сообщать о своей работе и даже подписали на этот счет специальный контракт. Конечно, это было глупо с нашей стороны, но вы должны понять: в то время мы были крайне легкомысленны и не понимали сути происходящего. Речь шла не о каком-то заурядном исследовании, а об открытии настоящего философского камня!
– Я думала, что вы химик, а вы, оказывается, алхимик, – удивилась Гэмей. – Насколько я помню, философский камень представляет собой субстанцию, с помощью которой можно превращать любой металл в драгоценный.
Маклин кивнул:
– Это общее заблуждение. Многие древние люди полагали, что на самом деле философский камень представлял собой легендарный "эликсир жизни". Если смешать это таинственное вещество с вином, то этим составом можно успешно лечить раны и болезни, восстанавливать молодость и продлевать жизнь. Так вот, мы искали именно такой философский камень.
– Бессмертие, – снисходительно хмыкнул Траут. – Думаю, было бы легче превратить свинец в золото, чем отыскать такое средство.
На губах Маклина промелькнула слабая улыбка.
– Во время наших исследований меня тоже часто посещали подобные сомнения. И я всегда приходил к выводу о принципиальной невозможности решения этой задачи.
– Вы далеко не первый, кто потерпел неудачу, пытаясь найти ответ на этот вопрос, – глубокомысленно заметил Траут.
– О нет, доктор Траут, вы меня не поняли. У нас не было неудачи!
– Да бросьте вы, Мак, – отмахнулся Траут. – Уж не хотите ли вы сказать, что получили этот загадочный эликсир жизни?
– Да, именно это я и хочу сказать. Мы нашли его на дне океана, возле гидротермальных источников Затерянного города.
Супруги уставились на Маклина, как будто желая понять, не повлияла ли атмосфера этого ужасного острова на рассудок шотландца.
– Я много раз брал пробы с океанского дна, – сказал Траут после долгого молчания. – И никогда мне не попадалось вещество, которое хотя бы отдаленно напоминало по своим свойствам этот загадочный "фонтан молодости".
Гэмей сокрушенно покачала головой.
– Вы должны понять мой скептицизм, но я, как специалист в области морской биологии, лучше знакома с гидротермальными подводными источниками, чем Пол, и скажу честно: понятия не имею, о чем вы говорите.
Голубые глаза Маклина сверкали от удовольствия.
– На самом деле вы знаете гораздо больше, чем вам кажется. Скажите, пожалуйста, почему многие ученые всего мира так взбудоражены открытием микроорганизмов, обнаруженных вокруг океанских гидротермальных источников?
– Очень просто, – ответила Гэмей, пожимая плечами. – Эти бактерии не похожи ни на одну из форм жизни, которые были известны раньше. Точнее, их можно рассматривать как "живые окаменелости". Дело в том, что условия вокруг Затерянного города очень близки к тем, которые существовали при зарождении жизни вообще. Иначе говоря, если вы наблюдаете, как зарождается жизнь вокруг этих источников, вы тем самым можете составить представление о зарождении жизни на Земле и, возможно, на других планетах.
– Совершенно верно. Моя исследовательская работа началась с самого простого предположения. Если вы имеете в своем распоряжении некое вещество, способствующее созданию жизни, то почему оно же не может служить ее продолжению? Наша компания получила доступ к образцам тех микробов, которые были добыты во время ранних экспедиций в район Затерянного города. А ключом к решению проблемы стал энзим, который вырабатывали эти микробы.
– Ключом? Каким образом?
– Все живые существа на нашей земле запрограммированы на одну задачу – воспроизводить себя в максимально возможном количестве экземпляров. Как только эта задача ими выполнена, они становятся излишними. Таким образом, все живые организмы имеют в себе встроенный ген саморазрушения, который ускоряет их гибель, чтобы освободить место для будущих поколений. Что же до человеческих существ, то у них ген саморазрушения может активизироваться намного раньше, и тогда мы имеем синдром Вернера, когда восьмилетний ребенок выглядит, как восьмидесятилетний старик. Вот мы и предположили, что, если этот ген старения можно активизировать, стало быть, его можно с таким же успехом "выключить". И в результате мы можем самым серьезным образом замедлить процесс старения.
– И как вы проверите эту теорию на практике? – допытывался Траут. – Ведь придется сперва подвергнуть опыту какие-либо существа, а потом десятилетиями ждать, чтобы определить степень старения их организма и сравнить полученные результаты с данными контрольной группы.
– Хороший вопрос, – согласился Маклин. – Здесь еще и проблема терпения. Просто ваше терпение может иссякнуть задолго до того, как вы получите нужный продукт и он поступит на соответствующий рынок. Но этот фермент, энзим, не только "выключает" ген саморазрушения, но и служит в качестве сильнейшего антиоксиданта, нейтрализующего пагубные воздействия свободных радикалов. Другими словами, он не только замедляет процесс старения, но и восстанавливает молодость организма.
– Тот самый философский камень?
– Да. Надеюсь, теперь вы поняли, в чем тут дело?
– И вы действительно преуспели в получении этого фермента? – недоверчиво спросил Траут.
– Да, все испытано на лабораторных животных. Мы взяли мышей, которых можно считать старыми по человеческим меркам, и в значительной степени вернули им молодость.
– В какой именно степени?
– По человеческим стандартам эти мыши находились в возрасте примерно девяноста лет, а мы сократили их возраст до сорока пяти.
– То есть вы хотите сказать, что наполовину омолодили их?
– Именно. Мышечная активность. Структура костей. Уровень жизненной активности. Репродуктивная способность. При этом сами мыши были даже больше удивлены этими переменами, чем мы, исследователи.
– Впечатляющее достижение, – задумчиво сказала Гэмей. – Но человеческие существа намного сложнее, чем мыши.
– Да, – согласился Маклин и тяжело вздохнул. – Теперь мы это сами хорошо понимаем.
Гэмей подхватила эту мысль, почувствовав недосказанное.
– Вы провели эксперименты на людях, не так ли?