- Надежды мало, - вздыхает Малин и думает: шансы раскрыть это дело у них появятся в том случае, если Юсефин Давидссон хоть что-нибудь вспомнит.
Или если найдется свидетель, который что-то видел, или Карин Юханнисон и ее коллеги по криминалистической лаборатории порадуют находками.
"Гипноз, - думает Малин. - Наверное, под гипнозом каждый может вспомнить все, что угодно".
9
Половина второго.
Вокруг Малин - дети, присягнувшие на верность "Макдоналдсу".
Сухой холодный воздух забирается в дыхательные пути и далее в легкие, шокирует организм, заставляет его протестовать и обороняться, хотя ощущение приятное. Яркие цвета, от которых рябит в глазах: желтый, голубой, зеленый. Клоун, кружочки с цифрами, чад из кухни.
Но здесь прохладно.
А я проголодалась.
Тонированные оконные стекла смягчают невыносимо яркий дневной свет, и можно снять солнечные очки - они окутывают реальность сумерками, которые я ненавижу. Но снаружи без солнечных очков не обойтись. Сегодня свет немилосердный - как лампа в глаза на допросе, лучи режут душу, словно остро наточенные ножи.
"Макдоналдс" у моста Браскенсбру, по ту сторону реки Стонгон, которая выходит к парку Юханнеслунд. Обычно Малин неохотно утоляет голод в сети этого всемирного спрута, но сегодня, после посещения больницы, они с Заком решают сделать исключение.
Перед детьми на столах "Хеппи мил".
Путь от главного входа в больницу до машины, оставленной на большой парковке на самом солнцепеке, заставил их усомниться в том, что при такой жаре вообще можно находиться на открытом воздухе. А затем машина - не меньше шестидесяти градусов в ее душном замкнутом пространстве, духота как в парилке, протестующий мотор, запах горячего масла и воздух из кондиционера - поначалу раскаленный, но потом божественно холодный.
В кафе несколько семей с детьми. Пара толстушек иностранного происхождения за стойкой шепчутся, хихикают и украдкой бросают взгляды в их сторону.
- А что, никак нельзя выяснить, кто звонил по поводу Юсефин? - куда-то в пространство спрашивает Зак.
- Техническая служба говорит, что невозможно. Звонили по карте. Нам придется работать дальше с этим знаком вопроса. Будем надеяться, что это лицо откликнется.
Малин откусывает очередной кусок от своего фишбургера.
- А велосипед?
- Возможно, его просто-напросто украли. Или он где-то в другом месте. Вполне вероятно, что на нее напали не там и лишь потом перетащили в парк Тредгордсфёренинген. По этому поводу ничего нельзя сказать, раз она не помнит. Надо постоянно следить, не появится ли информация о велосипеде.
Зак кивает.
- Начнем с того, что позвоним бойфренду Тересы Эккевед, - говорит Малин, прожевав еще кусок жареной американской рыбы.
- Ты или я?
- Я могу позвонить. Ешь спокойно.
- Спасибо. Черт, до чего вкусной кажется эта дрянь, когда по-настоящему проголодаешься! Мартин пришел бы в ярость, если бы увидел, как я это ем.
- Но он не увидит, - усмехается Малин и достает из кармана бумажку с телефоном парня Тересы Эккевед.
Он снимает трубку после четвертого звонка.
- Петер.
- Это Петер Шёльд?
- Ну да, кто же еще? - отвечает тягучий подростковый голос, недовольный, полный скепсиса. - Насколько мне известно, данный номер записан на меня.
"Данный номер"? Разве современные подростки так разговаривают?
Впрочем, Туве тоже могла бы так сказать. С важностью, подчеркивая свою образованность.
- Меня зовут Малин Форс. Я инспектор криминальной полиции Линчёпинга. У меня есть к тебе несколько вопросов по поводу твоей девушки Тересы. Ты готов ответить на них сейчас?
В трубке тишина, словно Петер Шёльд пытается придумать, как ему ускользнуть от ответа.
- А вы не могли бы позвонить попозже?
- Хотелось бы поговорить прямо сейчас.
Снова тишина.
- А что стряслось с Тересой? - с легким беспокойством интересуется он. - Ее родители звонили и спрашивали, не здесь ли она.
- Они подали заявление в полицию. Она исчезла, а родителям сказала, что собирается быть с тобой. Но тебе это наверняка известно.
- Я уже несколько недель на даче. Мы с ней собирались встретиться, когда я вернусь.
- Но ведь она твоя девушка?
- Ну да, - как-то слишком быстро говорит он.
Малин, прижми его!
- Когда вы виделись в последний раз? - задает она очередной вопрос.
- До того, как я уехал на дачу.
- Тереса очень симпатичная девушка. Как вы познакомились?
- Что? Еще раз…
- Как вы познакомились?
- Она… то есть мы… - Петер Шёльд делает паузу. - Познакомились на танцах, организованных совместно нашими школами.
- В какой школе ты учишься?
- В школе Экхольма.
- Какой класс?
- Пойду в девятый. Мне исполнилось пятнадцать.
- И где проходили танцы?
- В нашей школе. В актовом зале. А это что - допрос?
- Пока нет, - отвечает Малин.
"Ты врешь, - думает она. - Но зачем?"
- Она и в самом деле твоя девушка?
- Но я это уже сказал.
- А Натали? Ты ее знаешь?
- Вы имеете в виду Натали Фальк?
- Я имею в виду подругу Тересы по имени Натали.
- Фальк. Я ее знаю. Она учится со мной в параллельном классе. Мы особо не дружим, но знакомы.
- Они с Тересой близкие подруги?
- Да, пожалуй.
- У тебя есть ее телефон?
- Минутку.
В трубке слышится попискивание клавиш.
- Ее номер ноль - семьдесят - триста пятнадцать - двадцать - двадцать три. Послушайте, мы с папой собираемся на рыбалку. Вы еще долго?
Малин старается запомнить цифры, потом спрашивает:
- Как ты думаешь, почему она сказал родителям, что будет с тобой?
- Откуда мне знать?
В трубке раздается голос отца - нетерпеливый и усталый:
- Так она пропала? Ах вот оно что! Да, родители были взволнованы, когда звонили нам. Черт возьми, до чего трудно справляться с теперешней молодежью! Нет, о том, что они проведут каникулы вместе, речи не было. Мы сейчас на даче. Любим отдыхать своей семьей.
- Они дружат?
- Ну да, он так говорит. Правда, они друг у друга не ночуют, как многие делают в их возрасте, но часто проводят досуг вместе - во всяком случае, по словам Петера, а у меня нет ни времени, ни желания вторгаться в их личную жизнь, так что мне на самом деле известно мало. Один раз она приходила к нам в гости, но в целом я не могу сказать, насколько они близки.
"Вторгаться, - думает Малин. - Именно это и нужно делать. Вторгаться, черт побери! А иначе они могут просто исчезнуть. И кто знает, вернутся ли они?"
Тайная жизнь подростков.
Моя собственная.
Жизнь Туве.
- Приятной рыбалки, - заканчивает разговор Малин.
- Рыбалка? Я никогда сам не ловлю рыбу. Покупаю в рыбном магазине в деревне.
Дети с гамбургерами шумят вокруг, а Малин набирает только что полученный номер.
- Мы могли бы встретиться и поговорить?
- Да, но я на работе. - Натали Фальк говорит чуть с растяжкой, но мгновенно оценивает ситуацию.
Уверена в себе. Ответила после второго звонка.
Что скрывает этот голос? Какие тайны?
"Расследование, Малин, - это множество голосов, - когда-то сказал Свен Шёман. - Научись их слушать, и истина у тебя в руках".
Ты ведь так говорил, Свен? Во всяком случае, что-то в этом духе.
Голос Петера Шёльда - голос лжи?
- Натали, ты знакома с Тересой Эккевед? Родители заявили в полицию, что она исчезла.
- Да, я знаю Тересу. Так она пропала? Думаю, просто уехала прогуляться. Она любит проводить время одна, а ведь это не так просто устроить.
- Где ты находишься?
- Работаю на Старом кладбище.
Зак вынимает ключ из зажигания. Малин чувствует, как фишбургер бунтует в животе: во рту появляется кислый привкус, и она сглатывает, старается забыть, где обедала.
Они выходят из машины.
Каменный забор Старого кладбища нуждается в побелке, серые хлопья отслоившейся краски свисают до самого асфальта парковки. Напротив - дома из красного кирпича, построенные в восьмидесятые годы. Здания молчаливы, они как будто сгрудились вместе и кажутся безжизненными. Балконная дверь на первом этаже приоткрыта - прислушавшись, Малин различает звуки музыки, Томас Ледин поет какие-то глупости о любви и сексе, но хотя в обычной ситуации она терпеть не может шлягеры, сейчас, среди этой давящей жары, музыка показывает, что в городе еще шевелится жизнь. Иначе можно было бы подумать, что здесь взорвалась невидимая водородная бомба, уничтожившая все, кроме зла.
За стеной поднимаются клены, листва еще зеленая, но бледная и суховатая. За деревьями - могильные плиты, Малин не видит их, но знает, что они там.
Могилы давние, в полном соответствии с названием кладбища.
Сарай с садовым оборудованием расположен в ста метрах от входа, за кладбищенской рощей, куда Малин иногда приходит.
Малин и Зак надели солнцезащитные очки и идут по одной из тщательно подметенных аллей кладбища, направляясь к силуэту возле рощи. Судя по всему, это и есть Натали Фальк.
Она невысокая, мускулистая, белая майка плотно облегает ее упругие подростковые груди. Она стоит, чуть наклонившись вперед, работая граблями. Округлые девичьи щечки, кольцо в носу, коротко подстриженные черные непокорные волосы.
Они здороваются, Зак снимает темные очки, пытаясь установить контакт.
- Отличная работа на лето. Наверное, трудно было ее найти?
- Проще простого. В такую жару! Ни один идиот не согласится все лето полоть сорняки на кладбище, но мне очень нужны деньги.
Произнося слово "деньги", Натали Фальк пинает кладбищенскую траву ногами, обутыми в ботинки от "Док Мартен".
Затем они задают вопросы о Тересе Эккевед.
- Так ты не знаешь, куда она могла отправиться?
- Понятия не имею.
- Когда ты виделась с ней в последний раз?
- Примерно неделю назад.
- Что вы с ней делали?
- Ели мороженое на Тредгордсторгет.
- Она вела себя как обычно? Ты не заметила ничего странного?
- Да нет, ничего такого особенного.
Натали Фальк старается говорить низким голосом.
По ее лбу струится пот. Как и по спине у Малин.
- Ты за нее не беспокоишься?
- Да нет. С какой стати?
- Она же пропала.
- Ну и что? Она в состоянии сама за себя отвечать.
В голосе нет тревоги, но вот взгляд? Что таится в нем?
- Я закурю, - говорит Натали.
- Нам дым не помешает, - говорит Зак. - Я всегда считал, что не продавать сигареты до восемнадцати лет - ужасная глупость.
Натали лезет в карман шорт из камуфляжной ткани, ловко выуживает пачку сигарет. Жестом предлагает: хотите? Они также знаком отказываются, и Малин задает следующий вопрос:
- Вы с ней близкие подруги?
- Нет, я бы так не сказала.
- Вы тоже познакомились на танцах? Как Петер и Тереса?
- На каких танцах?
- На совместных танцах школ Экхольма и Стюрефорса.
- Таких танцев не бывает. С чего вы это взяли?
Малин и Зак переглядываются.
- Так как же вы познакомились? - спрашивает Зак.
- В городе. Не помню точно, где и когда.
В городе. Так оно и есть. Сотни подростков, которые слоняются группками в центре города по выходным: болтают, флиртуют, дерутся, пьют.
На часах двадцать два ноль-ноль. А ты знаешь, где сейчас твой ребенок?
Нет. Понятия не имею.
- Значит, не помнишь? - продолжает Зак. - Это было очень давно?
- Год назад примерно. С ней легко. Обо всем можно поговорить.
- О чем?
- Обо всем на свете.
- А с Петером вы учитесь в параллельных классах в школе Экхольма?
- Ну да.
- И дружите?
- Ну, типа того. Болтаем на переменках, иногда вместе обедаем.
- Ты не знаешь, были у Тересы еще друзья? Не могла она уехать к кому-нибудь в гости?
Натали Фальк делает затяжку и произносит:
- He-а. Но откуда я знаю. У всех есть свои тайны.
- Она что-то скрывает, - говорит Зак, поворачивая ключ в замке зажигания. - Это ясно как божий день.
Машина снова разогрелась, будто плавильная печь.
- Все, с кем мы общались до сих пор, что-то скрывают.
- Эта Натали - крутая девица. Больше похожа на парня.
- Да, не больно-то женственная, не могу не согласиться. А Петер Шёльд врет как сивый мерин.
- Надо немедленно отдать компьютер Тересы техникам. В нем может содержаться куча полезной информации: переписка, сайты, которые она посещала.
- А Юсефин Давидссон?
- Думаю, они уже закончили обход соседних домов, - отвечает Зак и давит на педаль газа.
10
- Обход домов возле парка Тредгордсфёренинген ничего не дал, - говорит Свен Шёман. - Из тех немногих людей, кто оказался дома, никто ничего не видел и не слышал. Как вы знаете, в июле в городе никого нет. Боюсь, свидетели не проявятся, даже тот, кто звонил. Нам остается лишь ждать отчета Карин Юханнисон и результатов анализов - и надеяться, что велосипед где-нибудь всплывет.
Часы на стене в кухне для сотрудников показывают пять минут шестого - красная секундная стрелка движется медленно, словно старый ревматик, и уже с утра кажется уставшей от самой себя.
Поскольку их всего трое, они устроили совещание в кухне.
"Долгий был день", - думает Малин, видя, как Свен отхлебывает большими глотками кофе. Мобильный телефон, лежащий рядом с ним на столе, отключен, телефонистке на коммутаторе даны строгие указания - не принимать больше звонков из СМИ.
- Они просто спятили, - первым делом заявил Свен, когда Малин и Зак вернулись в участок. - После того как Хёгфельдт выложил свои первые статьи, они просто оборвали мне телефон. Я успел побеседовать с "Афтонбладет", "Дагенс нюхетер", "Экспрессен", "Свенскадагбладет" и принял еще массу звонков - уже не помню от кого. Из "Эстнютт" приходили и хотели взять интервью, и с четвертого телеканала тоже.
- У них летний застой, - усмехнулся Зак. - Изнасилование плюс исчезновение - на этом можно долго продержаться. Добавь сюда лесные пожары - и лето пройдет не зря.
- Ты рассказал о велосипеде?
- Да, я сказал, что мы ищем красный "Крессент" с тремя скоростями, - они обещали это опубликовать.
- Когда у Карин будут готовы результаты анализов? - спрашивает Малин.
- Не раньше завтрашнего утра. Так она мне сказала, а я звонил ей только что. В беседке никаких отпечатков пальцев.
- Что-то она больно долго возится, - ворчит Зак.
- Обычно она делает все быстро, - возражает Малин.
- Карин свое дело знает, - поддерживает Свен. - В этом мы не сомневаемся. Ну а вы, что вам удалось узнать по поводу Тересы Эккевед?
- Кажется, никто не знает, где она может скрываться, - отвечает Малин. - Даже ее якобы бойфренд и единственная подруга, которую нам удалось разыскать, тоже ничего не знают.
- Якобы бойфренд? - переспрашивает Свен.
- Да, тут есть сомнения. Эти молодые люди что-то скрывают, а парень просто откровенно лжет.
- А как вы собираетесь узнать, что они скрывают? И почему он лжет?
Голос Свена вдруг становится высокомерным, словно он ждет от них не предложений по ведению следствия, а немедленного ответа на все вопросы.
- Мы работаем над этим, - говорит Зак. - Но по жаре дело идет туго.
- От жары страдают все. - Свен немного смягчается. - Ясное дело, пока мы рассматриваем это как обычное исчезновение.
- Но она, возможно, пропала еще неделю назад, - замечает Малин. - Надо разыскать других людей, знающих Тересу Эккевед, и поговорить с ними. И пригласить ее бойфренда Петера Шёльда на допрос. Он с родителями на даче в Вальдемарсвике - пусть отец привезет его сюда. Кроме того, мы затребовали распечатку звонков с мобильника Тересы. Родители проверили: она не снимала деньги в банке с того дня, как они уехали в Париж.
- Компьютер у нее был?
- Да, им сейчас занимается технический отдел.
- Отлично. Подростки проводят в Интернете половину жизни.
"Только не Туве, - думает Малин. - Насколько мне известно".
- А нападение на Юсефин Давидссон и изнасилование? - продолжает Свен. - Что вы думаете об этом? Ведь именно данный случай для нас сейчас наиболее важен.
- Мы намерены проверить, не выпустили ли из тюрьмы или после реабилитации какого-нибудь установленного маньяка, проживающего в нашем лене, - отвечает Зак. - Может, активизировался кто-нибудь из старых клиентов. Сравним с предыдущими случаями и посмотрим, есть ли совпадения.
- Хорошо. А групповое изнасилование? Вы рассматриваете такую возможность, хотя на месте преступления ничто на это не указывает?
- Мы даже не знаем, где именно ее подвергли насилию. На нее могли напасть в другом месте и потом перетащить в парк.
- Верно, верно, - кивает Свен. - Я забыл сказать: лаборатория провела подробный анализ крови Юсефин Давидссон в сжатые сроки. Анализы нормальные, никаких признаков алкогольного или наркотического опьянения. Но есть субстанции, выветривающиеся из организма за несколько часов. А взятые у нее пробы кожи не показали ничего особенного, кроме следов хлорки и стирального порошка. Стиральный порошок, скорее всего, попал на кожу с одежды, а хлорку использовали, чтобы девушку отмыть. Не исключено, что преступник пытался таким образом уничтожить возможные улики. Сейчас Карин исследует те микроскопические синие частички, которые доктор Шёгрипе обнаружила в теле Юсефин Давидссон. Так что вы думаете по поводу группового изнасилования?
Малин понимает, к чему ведет Свен своими вопросами и утверждениями.
Но он не хочет ничего говорить - ждет, чтобы они произнесли это сами, потому что, как ни сформулируй, эта мысль все равно будет попахивать расизмом.
Наконец Зак произносит:
- Мы проверим Али Шакбари и Бехзада Карами.
Шакбари и Карами.
Целую ночь занимались сексом с девушкой, которую напоили до бесчувствия, однако в июне суд оправдал их.
"Она была согласна". "Она сама этого хотела".
На кухонном столе в квартире в Берге?
"Черт подери, она сама хотела. Настоящая шлюха".
Доказать обратное не представляется возможным. И пока Свен в очередной раз отхлебывает свой кофе, Малин думает о том, что существует правда официальная и неофициальная. И полицейские, и средства массовой информации знают, что практически все групповые изнасилования совершаются двумя и более мужчинами-иммигрантами, но никто никогда не пишет об этом и не называет вещи своими именами.
Это неофициальная правда. Неполиткорректная.
Значит, проблемы не существует. А если ее не существует, то ее нельзя обсуждать. И следовательно, она никогда не будет решена.
И есть такие девушки, как Юсефин Давидссон или Ловиса Ельмстедт - так звали жертву Шакбари и Карами.
Такие девушки, как Тереса Эккевед.