Глава 2
Август
Сиэтл, штат Вашингтон.
"Макдоналдс"
Ларри Чайлдс стер со лба пот тыльной стороной ладони, стараясь не обращать внимания на тяжкий стук в висках. Стоять за грилем было тяжело. Жара, как в аду, запах горелого сала. Все сильнее подкатывала тошнота. Внезапно вверх по пищеводу устремился поток едкой, горькой, как желчь, желудочной кислоты. Он сглотнул все, что смог, но небольшой остаток все-таки обжег ему нёбо. Всего десять минут назад его вырвало в туалете. Ларри стоял, согнувшись над покрытым пятнами, пахнущим мочой фарфоровым писсуаром, а изо рта извергалась омерзительная масса оливкового цвета. На этот раз заряд желудочного сока влетел ему в рот с такой скоростью, что Ларри понял: до туалета не добежать. Зажимая правой рукой рот, стискивая зубы, он лихорадочно обвел округлившимися от страха глазами рабочее помещение в поисках мусорной корзины.
Теплая жидкость ударила ему в нёбо с силой одиннадцатиметрового пенальти. Колени Ларри подогнулись, взгляд затуманился. Он инстинктивно выбросил вперед правую руку, стараясь ухватиться за что-нибудь. Пальцы нащупали нечто твердое. Сжатые зубы и рука, зажимающая рот, образовали непробиваемый барьер, и жидкость нашла другой выход: через нос. Зеленая жижа выплеснулась через обе ноздри прямо на раскаленную решетку гриля.
Только теперь до мозга дошли болевые сигналы из обожженной правой руки. В глазах у Ларри двоилось, он с ужасом различил собственные пальцы, ухватившиеся за гриль всего в нескольких дюймах от трех шипящих гамбургеров.
Вскрикнув от боли, Ларри отдернул руку, но при этом потерял равновесие. Он рухнул на забрызганный жиром цементный пол и тут же свернулся, как зародыш, от боли, тошноты и стыда.
Его сознание как будто балансировало на грани пропасти. Только пульсирующая боль в руке не позволяла бедняге соскользнуть в блаженное небытие. Левой рукой он сжимал запястье правой, стараясь заглушить жжение.
До него донесся голос:
- Какого черта… Господи Боже, кто ж это мне тут все заблевал?
Лежа на боку, подтянув колени к груди, Ларри Чайлдс попытался перевернуться на живот, но тут что-то лягнуло его по ноге. На нёбе, прямо над языком, горел раскаленный добела уголек, не дававший ему перевести дух.
- Какого черта… - повторил голос. - Ларри, это ты? Что случилось?
Мистер Йоргенсен опустился на колени, склонился над Ларри и попытался перевернуть его на спину. Но Ларри начал отчаянно сопротивляться. Он не хотел, чтобы босс, увидев обожженную руку, отослал его домой или к врачу. Впервые за двадцать один год жизни Ларри удалось найти себе настоящую работу. Он слишком дорожил ею и не хотел ее терять. Он прошел курс обучения по программе профориентации для инвалидов и умственно отсталых, там ему внушили, что он должен вести себя ответственно, чтобы на него можно было положиться. Нет, он не позволит мистеру Йоргенсену отослать себя домой.
- Я… мне только нужно в уборную… умыться.
Невыносимый запах рвоты, попавшей на раскаленную решетку, и жжение в горле вызвали новый приступ тошноты. Только на этот раз в желудке Ларри ничего не осталось. Головная боль неумолимо сжимала виски, словно медленно смыкавшимися тисками. Казалось, глаза вот-вот выскочат из орбит.
Ларри опять попытался перевернуться на живот, а мистер Йоргенсен столь же упорно старался перевернуть его на спину. Сквернее всего было то, что головная боль усилилась, пока Ларри лежал на полу. Последние два дня ему становилось все хуже и хуже. Дошло до того, что он совсем перестал спать лежа. Стоило лечь, как боль делалась невыносимой. Поэтому каждый вечер он выжидал, пока родители уйдут к себе в спальню, тайком прокрадывался вниз и засыпал в папином кресле с откидной спинкой.
Голова была, как в тумане, но из этого тумана до него донесся голос:
- Фрэнк, позвони матери Ларри. Телефон в перекидном календаре у меня на столе.
Ларри попытался встать, сказать мистеру Йоргенсену, что не надо этого делать. Мама просто заберет его домой и все испортит. Доктор Фрейзер из школы профориентации предупреждал его…
Медицинский центр имени Мейнарда
- Доктор Мэтьюс.
Тайлер отвлекся от пациента, которого осматривал.
- Да, Тереза?
- Вам звонят. Я переключу на ваш кабинет.
Тайлер бросил вопросительный взгляд на медсестру. Прервать его, пока он осматривал пациента, можно было только по одной причине: если звонил другой врач. Но в таких случаях сестре полагалось прямо сообщать, что звонит доктор такой-то.
Тереза кивком позвала его в коридор, давая понять, что все подробности сообщит там. Тайлер извинился перед пациентом, заверил его, что сейчас вернется, и вышел из палаты. Не успел он задать вопрос, как Тереза шепнула:
- Это ваша бывшая жена.
- Нэнси?
Сердце отчаянно забилось. Сколько же времени прошло с тех пор, как она ушла? Он точно знал: десять месяцев и десять дней. Неужели это конец? Неужели она спустила на него этого питбуля - своего адвоката? Опять Тайлер ощутил затягивающийся в животе узел.
- А что, есть еще кто-то, кого я не знаю?
Тайлер промолчал, и Тереза так же тихо добавила:
- Да, Нэнси. Вот я и подумала, что вы захотите ответить на этот звонок.
Глаза филиппинки лукаво блеснули, хотя лицо с безупречно гладкой оливковой кожей осталось невозмутимым.
Странная смесь тревоги и надежды захлестнула Тайлера. Он замер.
- В чем дело? - удивилась Тереза. - Не хотите с ней говорить? Я-то думала, вы будете вне себя от радости! Я же вижу, как вы тут хандрите, сохнете целыми днями, тоскуете по ней!
- Это я хандрю, сохну? - Дрожащими губами Тайлер попытался изобразить улыбку.
Тереза шутливо шлепнула доктора по руке:
- Не уклоняйтесь от темы. В чем проблема?
Тайлер двинулся вперед по коридору.
- Вы всегда так любопытны?
Тереза усмехнулась.
Устроившись в своем маленьком кабинете и не решаясь снять трубку с аппарата, Тайлер сказал себе: "Это могут быть только плохие новости. Все кончено". Он потер лицо ладонью, набрал в грудь побольше воздуха и снял трубку.
- Да, Нэнси?
- Привет, Тайлер.
Голос у нее был оживленный и дружелюбный. Добрый знак?
- Что нового?
Мэтьюс изо всех старался говорить как ни в чем не бывало. Он вспомнил, как впервые увидел ее в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса: аспирантку, склонившуюся над микроскопом в лаборатории молекулярной биологии. Сам он в то время был перманентно перегруженным ординатором первого года в нейрохирургии.
- Я теперь живу в Сиэтле, работаю в центре Фреда Хатча, - сообщила Нэнси радостно. - Мама в восторге. Говорит, наконец-то я покинула утробу академии, поступила по-взрослому и с толком использовала свою научную степень.
Тайлер потер висок.
- Консультируешь или как?
Она глубоко вздохнула.
- Нет, это постоянная работа. Ну, не совсем постоянная, по гранту. В общем, пока деньги не кончатся. Черт, не умею я говорить о таких вещах… Ну в общем… я подумала… Может, мы… ну, ты понимаешь. "Мы" - в смысле ты и я. Может, мы могли бы… Может, у нас еще есть… О черт! Нет, погоди, Тайлер, дай мне сказать! Мне тебя не хватает. Я скучала по тебе с того самого дня, как мы расстались. Как ты думаешь, мы могли бы… А может, у тебя кто-то есть? - спохватилась она. - Ты с кем-нибудь встречаешься?
- Подожди секунду.
У Тайлера вдруг закружилась голова. Он откинулся на спинку кресла, отодвинувшись от стола, хотя места почти не было. Крошечный кабинетик был забит картотечными и книжными шкафами, всю стену занимали дипломы в рамках и государственные лицензии, выданные ему штатами Калифорния и Вашингтон.
Тайлер облизнул губы и вновь постарался ответить спокойно.
- Нет, я ни с кем не встречаюсь.
- Ну тогда, может, поужинаем вместе? Где-нибудь на будущей неделе?
Сердце Тайлера подскочило от радости. И тут запищал его пейджер.
- Одну минутку. - Тайлер узнал номер телефона: отделение неотложной помощи. Цифры 911, высветившиеся вслед за номером, говорили о том, что случай экстренный. - Да, я с удовольствием, но меня только что вызвали в неотложку. У тебя есть чем писать?
- Да.
Он продиктовал ей номер своего домашнего телефона.
- Если меня не будет дома, оставь свой номер на автоответчике. Я перезвоню, как только смогу. - "Нет, лучше записать прямо сейчас", - подумал Тайлер. Окинув взглядом заваленный бумагами стол, он обнаружил шариковую ручку с рекламой новейшего антибиотика. - Какой у тебя номер?
Нэнси продиктовала ему номер. Тайлер записал его на листочке блокнота с клейкой полосой.
- Мне очень хочется тебя повидать, Тайлер.
У него горло сжалось, глаза подернулись влагой.
- Мне тоже, Нэнси. Прости, надо бежать. Пока. - С большой неохотой Тайлер нажал на кнопку разъединения и набрал номер отделения неотложной помощи. - Доктор Мэтьюс отвечает на вызов. Что там у вас?
- Спасибо, что сразу перезвонили. У вас был такой пациент, Ларри Чайлдс. Помните его?
У Тайлера упало сердце.
- Что с ним? Припадок?
- Нет, хуже. Похоже, у него выпадение грыжи.
- Выпадение грыжи? А вы ничего не путаете? У людей с эпилепсией не бывает выпадения грыжи, у них бывают припадки.
- Вам, конечно, виднее, но вот с нашей точки зрения все выглядит чертовски похоже. У парня левый зрачок раздулся, на обоих дисках папилледема четыре с плюсом и дыхание Чейн-Стокса.
Папилледема. Скверный знак. Это означало, что соски глазных нервов заполнены жидкостью из-за повышенного внутричерепного давления.
- Чейн-Стокс? Черт… - Очевидно, обострение было вызвано не эпилепсией, а чем-то еще. Но чем? Субарахноидальным кровотечением? - Вы уже заказали сканирование?
- Сканер занят, у них там еще один тяжелый случай. Но наш пациент уже на пути к томографу.
- Я сейчас спущусь.
- Вот что я называю кошмаром с большой буквы, - прошептала женщина-оператор компьютерного томографа, чтобы медсестра из отделения неотложной помощи, ожидавшая по ту сторону от свинцового стекла, ее не услышала.
Оператору было за тридцать, она страдала избыточным весом, у нее была стрижка "утиный хвост", она надела рубашку-поло с обрезанными рукавами, чтобы продемонстрировать татуировку в виде колючей проволоки, обвивающей бицепсы, достойные защитника в американском футболе. Тайлеру она нравилась, потому что умела выдать три первоклассных лазерных снимка за то время, пока ее коллегам удавалось сделать два.
Тайлер наблюдал, как "срезы" мозга Ларри Чайлдса в бесконечных оттенках серого и черного один за другим появляются на экране захватанного пальцами монитора с диагональю в двадцать один дюйм. В душном из-за плохой вентиляции воздухе кабинета витал запах электрических разрядов.
Тайлер мысленно перебирал возможные причины заболевания Ларри. Все левое полушарие мозга у мальчика раздулось, сплющилось о черепную стенку так, что исчезли характерные извилины, бороздящие кору головного мозга обычного человека. Еще более тревожный признак - раздувшееся левое полушарие сдавливало неповрежденное правое полушарие, смещая мозговой ствол. Это и вызвало кому.
Выглянув из-за двери контрольной комнаты, Тайлер сказал медсестре:
- Мне нужно двадцать пять грамм маннитола и десять миллиграмм декадрона. Срочно.
Снимая с себя защитный фартук, прослоенный свинцом, сестра бросила неуверенный взгляд на пациента:
- А вы за ним присмотрите?
- Разумеется. Да идите же скорее!
Тайлер вошел в помещение, в котором располагался томограф, выпущенный компанией "Дженерал электрик", и взял у нее свинцовый фартук. Поскольку сеанс томографии закончился, он повесил фартук на вешалку поверх двух других таких же, а сам подошел к столу в тот самый миг, когда скользящие носилки вытянули голову Ларри Чайлдса из пасти аппарата, похожего на гигантский кремовый пончик. Парень казался не просто тощим, а изможденным. Лицо сливалось по цвету с укрывавшей его простыней.
Дыхание Ларри становилось все более мучительным. Не успела женщина-оператор отойти от телефона в отсеке управления томографом, как Тайлер крикнул ей:
- Вызовите анестезию и респираторную терапию. Срочно! Его надо интубировать.
Она показала ему большой палец в знак одобрения.
Тайлер вытащил из кармана белого халата фонарик-карандаш и посветил в зрачки Ларри. Правый зрачок был нормального размера и реагировал. Левый, как и было записано в истории болезни, не реагировал и был расширен. Тайлер не стал даже утруждать себя измерением рефлексов роговицы. Он постучал молоточком по бицепсам и по коленным чашечкам. Правосторонние рефлексы были явно более активными по сравнению с левосторонними. Все эти факторы соответствовали картине, выданной томографом: раздутое полушарие давит на хрупкие области ствола головного мозга, контролирующие сознание.
- Анестезия застряла в палате интенсивной терапии. - Женщина-оператор вошла и встала рядом с ним.
- Боже, всякий раз, как нужен анестезиолог… - Тайлер покачал головой и вновь прикинул необходимость интубации Ларри. - А респиролог?
- На подходе.
Тут вернулась медсестра со шприцем, ампулой и пластиковым мешком для капельницы.
- Вот декадрон, - доложила она, запыхавшись. - Вы колите. А я введу маннитол.
- Погодите, - вскинул руку Тайлер. - Первым долгом надо ввести ему катетер.
Дать больному такой мощный диуретик, как маннитол, не поставив предварительно мочевой катетер, - верный способ привести к разрыву мочевого пузыря.
- Давайте я введу, - предложила женщина-оператор.
- А разрешение у вас есть? - покосилась на нее медсестра из неотложки.
- Можешь не сомневаться. - Женщина-оператор гордо ткнула себя в грудь большим пальцем. - Я до вашей конторы в ВМС служила военным санитаром.
Медсестра собиралась еще что-то сказать, но Тайлер перебил ее:
- У нас нет времени на эти разборки по разделу полномочий. Берите набор и приступайте, - бросил он женщине-оператору, после чего опять повернулся к медсестре: - Если будут проблемы, я с ними потом сам разберусь.
Она окинула врача негодующим взглядом, но промолчала и выдернула из гнезда в стене манжетку для измерения кровяного давления.
- Оставьте это, - остановил ее Тайлер. - У нас времени нет.
Он вытянул в шприц из стеклянной ампулы десять миллиграммов стероида, чтобы купировать воспаление мозга. Пока он вводил Ларри лекарство через капельницу, в комнату вбежала респиролог-японка. Росту в ней было не больше пяти футов.
- Что случилось?
На вид ей было не больше двадцати одного года, как показалось Тайлеру.
- Нам нужно интубировать пациента. Немедленно. У вас набор при себе?
- Конечно. Но анестезия застряла, будет только минут через десять. Можно подождать?
Тайлер снова взглянул на Ларри Чайлдса. Мышцы его правой руки сокращались в судороге и застывали в вытянутом положении, а это означало, что функции мозга стремительно угасают.
- Нет, ждать мы не можем.
- Ну что ж…
- Я сам его интубирую, - перебил ее Тайлер. - Давайте набор.
Стоило Мэтьюсу выговорить эти слова, как его охватила паника. До сих пор он практиковался в искусстве интубирования только с разрешения анестезиологов в ярко освещенной операционной палате, а здесь было скверное освещение, да и места мало. Он был практически зажат между громоздким томографом и стеной.
- Готово.
Оператор томографа натянула простыню на обнаженные гениталии Ларри. Светло-желтая жидкость потекла по пластиковой трубке в мешок-приемник.
Медсестра мягко отодвинула Тайлера и подвезла каталку к самому томографу.
- Готовы переложить его? - повернулась она к остальным.
Подставив легкие пластиковые носилки между томографом и каталкой, чтобы закрыть просвет, они использовали подостланную под тело Ларри прочную клеенку и перетянули мальчика на каталку.
В следующую секунду женщина-респиролог влетела в помещение с подносом, завернутым в голубую хирургическую простынку и перетянутым клейкой лентой, выдерживающей нагревание в автоклаве.
- Куда поставить?
Тайлер сделал глубокий вдох, огляделся и кивком указал на тумбочку из нержавейки, стоявшую у стены:
- Вон туда.
Женщина поставила поднос и ловко развернула упаковку, не прикасаясь к содержимому, чтобы сохранить стерильность.
И тут дыхание Ларри Чайлдса остановилось.
- Черт! - У Тайлера опять стянуло внутренности тугим узлом.
Респиролог бросила на него беспокойный взгляд:
- А вы точно сумеете интубировать? Я могла бы дать ему кислорода, пока мы ждем анестезию.
В ее голосе слышалась нерешительность. Видимо, она сама не была уверена, что это удачное решение.
Тайлер посмотрел на раскрытый поднос и перевел взгляд на Ларри Чайлдса.
- Мы не можем ждать.
Глава 3
Нарочито неспешными движениями Тайлер насадил средне изогнутую лопатку на рукоятку ларингоскопа. "Поспешишь - людей насмешишь", - напомнил он себе. Проверив, работает ли свет на конце лопатки, он подтянул хромированную тумбу к голове Ларри на каталке и сказал женщине-респирологу, которая пыталась поддержать дыхание мальчика кислородной маской:
- Откройте мне семь и пять десятых. Отсос готов? - бросил он медсестре.
- Да.
Тайлер еще раз глубоко вздохнул, стараясь прогнать тревогу, из-за которой у него дрожали руки. "У тебя одна попытка, приятель… Попробуй только задеть голосовые связки, спровоцировать спазм, и мозг Ларри раздавит ствол из-за нехватки кислорода".
Тайлер приподнял подбородок паренька, запрокинул ему голову назад и открыл рот. Держа в левой руке ларингоскоп, он всунул серебристую лопатку в рот над языком, протолкнул в горло почти всю изогнутую часть целиком и только после этого потянул ее вверх. Открылась бледно-розовая гортань. Обе голосовые связки ясно просматривались и поблескивали на свету. Держа ларингоскоп наготове, ни на минуту не теряя из виду связки, Тайлер протянул правую руку:
- Трубку.
И почувствовал пальцами гладкую пластиковую поверхность.
Очень бережно Тайлер ввел эндотрахеапьную трубку поверх стальной лопатки и протолкнул ее между голосовыми связками.
- Есть.
Он ощутил мощный выброс адреналина. Даже голова закружилась.
Надев стетоскоп, миниатюрная женщина-респиролог выслушала левое легкое Ларри, потом правое.
- Трубка работает хорошо, - заключила она с заметным облегчением.
Тайлер выдохнул воздух, запертый в легких с тех самых пор, как был введен ларингоскоп. Он просунул между челюстями Ларри мундштук и липкой лентой зафиксировал трубку.
Пока Тайлер снимал латексные перчатки, заговорила медсестра: